Происхождение христианства

Жестокий фанатизм и активная агрессивность като­лицизма, опиравшегося на строго иерархическую цен­трализацию власти церкви во главе с римским папой, вызывали неудовольствие государей средневековой Ев­ропы, постепенно преодолевавших феодальную раз­дробленность и усиливавших свое могущество. Эти государи тоже опирались на авторитет церкви и ис­пользовали его, о чем свидетельствуют крестовые похо­ды на Иерусалим для освобождения «гроба господня» от «неверных». Но с течением времени их все более тяготила поставившая себя над ними власть католиче­ской церкви. Более того, соперничество с церковью в какой-то мере активизировало их деятельность, спо­собствуя усилению борьбы за приоритет именно свет­ского начала, за освобождение от всесилия религии. И эта борьба дала свои результаты. Покончив с фео­дальной раздробленностью, усилившись за счет горо­дов, т. е. поддержки третьего сословия, бюргерства, заинтересованного в укреплении центральной власти, антиклерикальные силы в XIV-XV вв. уже были гото­вы к тому, чтобы бросить вызов всесилию римской церкви. И этот вызов был брошен, причем брошен именно в той сфере, где всесилие церкви представля­лось наиболее полным – в сфере культуры. Наступила эпоха Возрождения, Ренессанса.

Эпоха Возрождения в лице своих гениев и гигантов (Данте и Рабле, Рафаэль и Боккаччо, Коперник и Гали­лей, Томас Мор и Кампанелла, Эразм Роттердамский и Сервантес, Леонардо да Винчи и Микеланджело и многие др.) опрокинула веками создававшийся цер­ковный заслон, препятствовавший свободе мысли и на­учному поиску. Оставив как бы в стороне церковные догмы с их мертвящей схоластикой, деятели Возрожде­ния щедрой пригоршней черпали из сокровищницы культурных традиций античности, возрождая тем самым «языческие» нормы свободы мысли и твор­чества.

Разумеется, Ренессанс, как сложное и многосторон­нее явление, был подготовлен всем ходом протекавших в Западной Европе социально-экономических процес­сов. Значение его в этом смысле выходит за пределы противостояния католицизму. Однако нанесенный им удар церкви оказался тем камнем, который рождает горную лавину. Если гиганты Возрождения реформиро­вали лишь верхний слой культуры, возродив принципы гуманизма и свободомыслия, то сильнейший удар по основам католицизма был нанесен следовавшей по пя­там за Возрождением и бывшей, по сути, реакцией церкви на него Реформацией.

Преследуя цель сохранить церковь от ударов, нане­сенных ей Возрождением, и выступив против ассимиля­ции католичеством элементов ренессансной культуры, Реформация свелась к решительной реформе основ католического христианства. Ее лидеры – Лютер, Кальвин, Мюнцер – резко выступили против догмата о непогрешимости папы, практики продажи индульген­ций, мишуры и пышности католического богослужения, наконец, против преувеличения роли церкви как по­средника между человеком и богом. Начавшись в XVI в., реформационное движение быстро охватило широкие слои населения наиболее развитых стран се­верной и частично средней Европы – Англии, Голлан­дии, Швейцарии, Германии. Идея упрощения церков­ной структуры и характера богослужения, призыв к строгости и скромности церкви, к отказу ее от често­любивых и властолюбивых политических претензий, к противопоставлению внутреннего нравственного са­моконтроля исступленной вере фанатиков — всё это импонировало нарождавшейся европейской буржуазии и отвечало ее интересам. Протестантизм, как это в свое время показал Вебер, стал духовной основой и этиче­ской нормой складывавшихся буржуазных государств Западной Европы.

Конечно, Реформация отнюдь не означала гибели католицизма. Прибегнув к помощи контрреформации, католическая церковь сумела выстоять и вплоть до сегодняшнего дня вся ее церковная иерархия во главе с римским папой являет собой серьезную силу, влияние которой ощущается во многих районах мира. Однако эпоха Реформации нанесла католицизму и вообще все­силию христианской церкви такой удар, от которого оправиться было уже невозможно. Времена «святой ин­квизиции» и тотального контроля над мыслью, над духовной жизнью людей со стороны церкви стали ухо­дить в безвозвратное прошлое. Католицизм –  следом за протестантской церковью – вынужден был согласиться на то, что богу положено «богово», т. е. весьма определенное место в жизни и деятельности людей, остальное их время и внимание должны уделяться другим делам, не имевшим прямого отношения к рели­гии и не зависевшим от ее вмешательства и оценки. Это, естественно, не означало, что роль церкви была сведена почти к нулю. Еще и в XVIII в. Вольтер, актив­но боровшийся с влиянием церкви, не мог выступить против нее с открытым забралом. И все же то отделение церкви от государства и от различных сфер деловой активности людей, которое было итогом Реформации, сыграло огромную роль в дальнейших судьбах Запад­ной Европы, в успешном развитии ее по капиталистиче­скому пути.

Греческая православная церковь

В Восточной им­перии (Византии), пережившей Западную почти на тысячелетие, положение церкви было иным. Здесь она не получила особой самостоятельности и политического влияния. Разделенная к тому же на ряд патриархатов (константинопольский, антиохийский, александрий­ский, иерусалимский), она оказалась в почти полной зависимости от государства и практически идентифици­ровала себя и свои интересы с его интересами. Стоит отметить также, что сфера влияния и массовая база всех этих патриархатов была невелика, а после исламизации ближневосточного мира и вовсе стала мизерной. Но с усилением древней Руси заимствованное ею из Византии православие постепенно укреплялось, пока назначавшиеся из Константинополя митрополиты не превратились, наконец, в XVI в. в самостоятельных патриархов. Русская православная церковь не только поддерживала царскую власть, но и подчинялась ей, охотно сотрудничала с нею (лишь изредка бывали исключения; например, патриарх Никон в XVII в. пы­тался поставить церковь выше светской власти).

В православной церкви в целом вследствие ее отно­сительной слабости и политической малозначимости никогда не было массовых гонений типа «святой инкви­зиции», хотя это не означает, что она не преследовала еретиков и раскольников во имя укрепления своего влияния на массы. В то же время, вобрав в себя многие древние языческие обычаи тех племен и народов, кото­рые приняли православие (их было немало хотя бы на одной только Руси), церковь сумела переработать и ис­пользовать их во имя укрепления своего авторитета.

Древние божества превратились в святых православ­ной церкви, праздники в их честь стали церковными праздниками, верования и обычаи получили официаль­ное освящение и признание. Лишь немногие чересчур откровенные языческие обряды, как, например, покло­нение идолам, восходившее к фетишизму глубокой ста­рины, преследовались и постепенно отмирали, но и тут церковь умело трансформировала их, направив актив­ность верующих на поклонение иконам.

Догматических и литургических отличий правосла­вия от католицизма немного. Православие иначе трак­тует троицу (считает, что святой дух исходит только от бога-отца), не признает чистилища между раем и адом, не практикует выдачу индульгенций, прича­щает хлебом (причем не пресным, а дрожжевым) и вином. Но за эти различия оно всегда держалось очень крепко, особенно после окончательного разры­ва с католицизмом в 1054 г.

Христианство и традиции европейской культуры

Христианство сыграло большую роль в становлении европейской культуры. Конечно, богатая культура Европы восходит своими корнями и к философии, к скульптуре и архитектуре, и театру античности, и к сарказму Рабле и Эразма, и к научным подвигам Коперника и Галилея, т. е. ко всему тому, что на протяжении тысячелетий противостояло христианст­ву, боролось с ним. Однако при этом нельзя не отме­тить и того большого влияния, которое оказало хрис­тианство на характер и формы культуры, на образ мышления и систему ценностей европейцев. Библия, библейские образы и сюжеты на протяжении веков доминировали в живописи и скульптуре, внося тем самым немалый вклад в формирование культа обо­жествленного Христа. Лучшее, что создало европей­ское зодчество, – церковная архитектура – призва­но было прославлять величие бога и церкви. Музыка в храме (фуги и хоралы Баха), равно как и церков­ный хор в православных богослужениях, не могли не оказывать своего влияния на музыкальную куль­туру народов. Церковная музыка и пение были тесно связаны с народной культурой, а все созданное под воздействием христианской церкви, наполненное торжественным благолепием, служило для прославле­ния божественного, для укрепления веры.

Библейские афоризмы, образы, сюжеты, краткие и емкие понятия («тяжел крест», «путь на Голгофу», царь Ирод, предатель Иуда и др.) веками формирова­ли и питали системы жизненных восприятий, оценок, нравственных понятий. Важнейшие догматы и постула­ты церкви о послушании, терпении, воздаянии на том свете формировали в народах представление о неиз­бежности, ниспосланности свыше тех порядков, которые царят на земле. В лучшем случае можно было надеяться на избавление от них после страшного суда и второго пришествия Христа. До того – приходилось лишь терпеть и надеяться на воздаяние в царстве небесном.

Словом, на протяжении долгих веков, даже тысяче­летий нормы быта и морали, представления и ассоциа­ции, традиции культуры и произведения литературы – все это формировалось под сильным воздействием христианской церкви. Однако важно учесть, что влияние церкви на традиции, культуру и быт народов Европы было различным в западной (католическопротестантской) и восточной (православной) ее частях. И это различие в немалой степени способствовало неодинако­вым путям, темпам и результатам социальной эволю­ции стран и народов Европы.

На западе протест против всесилия церкви, привед­ший к Реформации, дал сильнейший толчок антиклери­кализму, светскому развитию вне русла церковного влияния. На востоке слияние православной церкви с государством создало значительно более мощную систему незыблемой и освященной авторитетом церкви тради­ции, сломать которую оказалось много сложнее. Извес­тно, скольких усилий это потребовало даже в том на редкость благоприятном для реформ варианте, который связан с именем и действиями Петра I, энергично и упорно пробивавшего «окно» в Европу. А ведь это окно имело огромное значение: через него проникали импульсы колоссальной разрушительной силы, способ­ствовавшие преобразованиям Петра. Добиваясь этого, Петр упразднил русский патриархат, место которого занял «святейший Синод», ставший послушным оруди­ем императора в его деятельности.

Христианство в странах Востока

Кроме русской, остальные православные церкви, оказавшиеся в сфере господства исламского мира, не получили широкого влияния. Под их духовным воздействием находились лишь греки, часть южных славян, румыны, которые после падения Византии в XV в. попали под власть Оттоманской империи, и сравнительно немногочислен­ные группы христиан в Эфиопии, Ливане, а также в Египте (копты). Коптская монофиситская церковь сложилась в Египте в первые века нашей эры и отлича­лась тем, что монофиситы – в отличие от византийской христианской церкви – настаивали на единой, божес­твенной, а не двойственной (богочеловек) сущности Христа. Многочисленная коптская церковь длительное время существовала обособленно и сумела сохранить некоторое влияние после исламизации и арабизации Египта. Правда, в процессе исламизации сильно изме­нились сами египтяне-копты, которые ныне внешне ма­ло чем отличаются от окружающего их арабомусульманского населения, вплоть до обязательной молитвы несколько раз в день. Тем не менее коптская община сохранилась вплоть до наших дней (она насчитывает два-три миллиона членов во главе с патриархом). Бо­лее того, копты оказали определенное воздействие на формирование и существование эфиопской монофиситской церкви, чьи высшие иерархи долгое время назначались коптским патриархом, хотя формально главой эфиопской церкви всегда считался сам правитель-не­гус. Стоит напомнить, что после исламизации Египта Эфиопия на протяжении почти полутора тысячелетий была единственной африканской страной, где христи­анство считалось официальной государственной ре­лигией.

Близкой к монофиситской считается армяно-григорианская церковь, порвавшая с Константинополем по­сле третьего Вселенского собора (в конце IV в.). Как коптская и эфиопская, армяно-григорианская церковь была достаточно близка греко-византийскому правос­лавию. Что же касается этого последнего, то его влия­ние на востоке, ограниченное пределами ближней ви­зантийской периферии (Сирия, Ливан, Палестина), по­сле исламизации, как упоминалось, сократилось до минимума. Правда, престиж патриархов Александрий­ского и Иерусалимского был достаточно высок и после этого, а крестовые походы привели даже к кратковре­менному освобождению Иерусалима. Но реальных ре­зультатов это не дало. И даже те церкви, которые вначале подчинялись ближневосточным патриархам (как, например, грузинская по отношению к антиохийскому патриархату), предпочитали становиться самос­тоятельными, автокефальными. Впрочем, далее Арме­нии и Грузии православие – если не считать террито­рии России – так и не заходило. Исключением можно считать еретические секты, прежде всего несторианскую.

Несториане – последователи епископа константи­нопольского Нестория (451 г.) – были своеоб­разными предтечами православия. Гонимые преследо­вателями после смерти их покровителя, они проникли довольно далеко на Восток. Сохраняя свои общины и свою веру на протяжении поколений и веков, несториане познакомили с христианством население Ирана, Монголии, даже Китая. Хотя большого успеха ни в од­ной из этих стран христианство несторианского толка не достигло, временами оно вызывало интерес со сторо­ны отдельных представителей власть имущих, подчас даже переходивших в христианство.

Что касается римско-католической церкви, то ее связи с Востоком датируются сравнительно поздним временем и сводятся в основном к миссионерскому движению. Это движение зародилось еще во времена крестовых походов. Однако сколько-нибудь существен­ных успехов оно добилось лишь в XVI-XVIII вв. Основное направление деятельности миссионеров было связано с освоением Америки, где католицизм особенно преуспел на юге континента (Латинская Америка). Однако деятельность христиан-миссионеров распро­странялась также и на Азию, Африку, Океанию.

Миссионерское  движение сыграло немалую роль в истории мировой культуры не столько обращением в христианство местных народов, сколько распростра­нением на Востоке некоторых достижений европейской цивилизации. Это, естественно, подготовило почву для усвоения многими странами и народами Востока более развитых и передовых идей. Не следует, однако, забы­вать, что по пятам за миссионерами шли купцы и пред­приниматели, а за ними – завоеватели и колонизато­ры, что придает этому движению в целом неприглядную окраску.