Причины кризиса и распада СССР

         МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ  РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ

         УО «БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ» 

         Кафедра экономической  истории 

         РЕФЕРАТ 

по дисциплине: История Беларуси

на тему: «Причины кризиса и распада СССР» 
 
 
 

Студент 

ФФБД, 1 курс, ДФН-1 К.Д. Тетерина 
 

Проверила ассистент                                                                     Г.В.Алексашина        
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

         Минск 2011

         СОДЕРЖАНИЕ 

Введение……………………………………………………..3

1. Социально-экономические и политические предпосылки распада СССР…………………………………………….5

1.1 Кризис общества ………………………………………...5

1.2 Международный кризис ………………………………..10

1.3 Перестройка……………………………………………...13

2. Прекращение существования Союза ССР и образование СНГ…………………………………………………………16

Заключение…………………………………………………….19

Список  используемых источников………………………..21 

ВВЕДЕНИЕ 

         Являлся ли Советский  Союз образованием, которое в силу своего государственно-политического устройства было изначально обречено на распад? Квалифицированного ответа на этот риторический вопрос скорее следует ожидать от историков, политологов и философов. Можно обозначить проблему и иначе - приводит ли смена режима или общественно-политического строя в каком-либо государстве к распаду этого государства? История прошедшего XX века только на евро-азиатском континенте дает различные примеры: Российская Империя, СССР, Чехословацкая Социалистическая Республика, Йемен (с последующим - объединением), Социалистическая Федеративная Республика Югославия, с одной стороны и гораздо большее количество примеров с другой - Болгария, Италия, Испания, Польша, Румыния, Иран, Монголия, Япония и т.д. Произошел ли в декабре 1991 года естественный «распад» СССР или же его «развал»? Взгляды и позиции государственных и общественных деятелей, политиков, ученых и правоведов в корне противоположны.

         Цель данной работы – попытка выяснить, была ли судьба Советского Союза изначально предрешена, либо его «распад» явился результатом действий и решений конкретных лиц.

         Задача реферата: с помощью литературы по данной теме проанализировать социально-экономические и политические предпосылки распада СССР, изучить причины прекращения существования Союза ССР и образование СНГ, сделать выводы, обобщение и подвести итоги.

         В ходе этой работы было использовано много литературы, в том числе и ресурсы Интернет. Хотелось бы особенно выделить книгу П.П. Кремнева «Распад СССР. Международно-правовые проблемы», а так же книгу Д. Боффа «История Советского Союза». На наш взгляд, в этих двух источниках содержится наиболее подробная и доступная информация по заданной теме. Тем не менее, много информации было найдено также в таких книгах как «Россия» П. Дейниченко, «Всемирная история» В. Адамчик, Н. Верт «История Советского Государства» и т.д. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ  И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ РАСПАДА СССР 

1.1 Кризис общества

  Ничего  из того, что произошло в Советском  Союзе с тех пор, как Михаил Сергеевич Горбачев занял пост Генерального секретаря ЦК КПСС (март 1985 г.), нельзя понять, если не представлять ясно масштабы и природу кризиса, который поразил советское общество к началу 80-х годов.

         Постепенно кризис нарастал, начиная с момента смещения Хрущева. На рубеже 70-х и 80-х годов его последствия начали проявляться все чаще в разнообразных формах. И поскольку в экономике эти последствия легче всего поддаются измерению, то естественно, что наш анализ начинается именно с нее.

         Система управления обществом, которую ныне исследователи  называют командно-административной, функционировала все хуже с точки  зрения достижения тех целей, которые, по крайней мере, на бумаге, она ставила перед собой: централизованного планирования, производства и распределения, контроля над этими процессами. Даже простое ознакомление с официальными документами неоспоримо свидетельствует: поставленные задачи, провозглашенные проекты, обещанные изменения либо вовсе не осуществлялись, либо осуществлялись минимально. Так называемые государственные планы в конечном счете, оказывались не экономическими императивами — хотя в соответствии с господствовавшей тогда системой взглядов они должны были бы обладать силой закона, — а бесконечно повторяющимися призывами, обреченными на провал.

         Там, где, по теории, все регулировалось и контролировалось сверху, большая часть экономических  явлений на самом деле ускользала от какой бы то ни было эффективной проверки и предвидения. Необоримые тенденции хозяйственной любопытным образом мстили за невежественное или пренебрежительное отношение к себе. Наряду с официальной экономикой, отраженной в статистической отчетности, складывалась целая сеть параллельных каналов, причем настолько многочисленных, что из них образовалась «теневая экономика», как назвали ее позже сами советские авторы, то есть не просто «притупленная» экономика, и не просто «черный рынок». И то и другое, разумеется, имело место и находило широкое распространение. Но здесь было и нечто большее: настоящие джунгли «вторых», или «параллельных», экономик, неписаные правила которых покорно принимались (а то и поощрялись) самими государственными предприятиями, вступавшими с ними во взаимоотношения. Поскольку ни один механизм такого рода не был предусмотрен законом — напротив, речь шла о нелегальных и потому тайных операциях, — подобная хозяйственная практика развивалась рука об руку с коррупцией, постепенным приспособлением властей к незаконным операциям и настолько обширными явлениями деформации нравов и приличий, что применительно к целым регионам они стали квалифицироваться как действия «мафии».

         Могут сказать, что  все это существовало всегда, хотя, пожалуй, спорадически и менее выражено. Но здесь решающее значение принадлежит как раз порядку величин. Количественные пропорции изменились настолько, что феномен приобрел новые качественные черты. Это произошло как из-за огромного увеличения совокупного потенциала советского народного хозяйства, а следовательно, и той базы, на которой могли воспроизводиться и развиваться упомянутые тенденции, так и из-за все меньшей действенности приказов сверху, с помощью которых пытались предотвратить их распространение.

         В результате складывалось очень тревожное положение. Экономика в целом не развивалась. Даже по официальной статистике, обоснованно подозреваемой в оптимистическом завышении данных темпы хозяйственного роста СССР на протяжении 70-х годов медленно, но неуклонно угасали и, наконец, почти замерли к началу следующего десятилетия. Именно это явление было позже охарактеризовано как период «брежневского застоя». Через государственный бюджет шло по-прежнему массированное вливание инвестиций в народное хозяйство, но их отдача резко сокращалась и, во всяком случае, была куда ниже, чем рентабельность капиталовложений в других странах. Получалось так, что все цели, установленные правительством и торжественно одобренные на партийных съездах, не только не приближались, но и становились все более отдаленными.

         В качестве основного  направления развития советской  экономики уже в начале 70-х  годов был провозглашен переход  от «экстенсивного» к «интенсивному» хозяйствованию, то есть к такой экономике, рост которой определялся бы главным образом улучшением качественных показателей. На практике же именно эти показатели — производительность труда, ресурсосбережение, качество продукции, эффективность использования оборудования — не только не прогрессировали, но и ухудшались.

         Брежневское руководство начало с того, что предстало перед страной с лозунгом, в котором обобщалась целая программа: научно- техническая революция. Считалось даже, что научно-технический прогресс сделает ненужными структурные реформы, обсуждавшиеся в 60-е годы. Но именно на этом направлении стране не удалось продвинуться вперед. СССР уже страдал от отсталости в наиболее чувствительных к новым завоеваниям отраслях — от информатики до телекоммуникаций — и пребывал, таким образом, в неподвижности, в то время как в других странах наиболее развитой части мира совершался, в частности под воздействием нефтяного кризиса, подлинный переворот в способах производства, в науке и сфере услуг. Именно это и имелось в виду, когда говорилось, что при брежневском правлении были потеряны примерно два десятилетия.

         Вместе с тем  нельзя сказать, что политических новшеств вовсе не было, особенно в деревне. Огромные средства были направлены в  сельское хозяйство. Но это не дало ожидаемого эффекта — производство сельскохозяйственной продукции, и  в частности животноводства, оставалось на прежнем уровне. Возможно, эти средства не были на практике эффективно использованы. Возможно, уже было слишком поздно и уже нельзя было преодолеть отчужденность крестьянина по отношению к собственному труду, побуждавшую, особенно молодежь, уезжать из села. Как бы то ни было, вместо обещанного изобилия — и, несмотря на импорт зерна в огромных масштабах, — страна столкнулась в начале 80-х годов с настоящим продовольственным кризисом. Явление это не новое в превратностях советской жизни, но все же оно всякий раз оказывается чревато серьезными политическими последствиями. Рассыпалось, таким образом, и обещание роста благосостояния путем обеспечения все большего обилия потребительских благ, которым брежневское руководство пыталось найти и вначале добивалось поддержки населения.

         Именно в силу своего масштаба кризис не мог оставаться только экономическим. Он становился и  политическим. Относительная устойчивость правления брежневской группы трансформировалась в геронтократию — власть старцев, поскольку почти все руководители к этому моменту перешагнули черту семидесятилетия. Прогрессировавшему параличу верхушки, лишенной достойной смены, соответствовали растущее безразличие и даже недоверие населения, особенно эти явления наблюдались среди молодежи. Официальная идеология переживала эволюцию, сходную с той, которая наблюдалась в экономике: поддерживаемая пропагандистским аппаратом, она порождала лишь равнодушие, если не прямую реакцию отторжения у народа. Падение ее эффективности признавалось самими руководителями. Для определения своего строя они изобрели малоубедительный или совсем не убедительный новый термин: «развитой социализм». Одновременно исчезала та распространенная надежда на планомерное улучшение условий жизни каждого, которая служила в прошлом одним из главных факторов народной поддержки советского строя.

         Кризис, следовательно, становился также кризисом морали и  культуры. Под влиянием коррупции  и увеличивающегося разрыва между  руководителями и руководимыми происходило крушение тех нравственных ценностей, без которых любое общество рискует распасться. Аналогичные кризисные явления зачастую наблюдались, правда, и в других странах в периоды бурных преобразований. Однако чего недоставало в СССР, так это именно преобразований. Страна пребывала в застое. Как следствие застоя, развивался пессимизм. Официальным властям не было никакой подающей надежду альтернативы. От руководящих кругов давно уже не поступало никаких новых или стимулирующих идей. Культурные институты в целом являли собой удручающую картину. В поисках источников вдохновения советские люди, начиная с наиболее молодых, вынуждены были обращаться либо к загранице (как бы плохо они ее ни знали), либо к собственному давнему национальному прошлому (каким бы архаичным оно ни выглядело).

         Тем не менее, эта  реалистическая картина кризиса  осталась бы неполной, если бы брежневские  годы не были лишь временем застоя. С  особой очевидностью это прослеживается в области культуры. Говорилось до сих пор о диссидентстве, об эмиграции значительных интеллектуальных сил, растущем разрыве между властью, ее идеологией и творческими, духовными потенциями общества. Даже будучи придавленными и лишенными средств выражения, эти потенции не исчезли. Пускай подспудно, но продолжался круговорот идей, чему способствовало расширение контактов с внешним миром, а следовательно, и с собственными ранее эмигрировавшими соплеменниками. В узком дружеском кругу продолжались споры и осмысление действительности. Создавались произведения — «в стол» или для нелегального распространения. Разумеется, этого было мало для обеспечения расцвета нового мышления. Лишенное выхода, это явление становилось скорее источником фрустрации как раз для лучших интеллектуальных сил страны. И, тем не менее, история диссидентства, которое не могло проявить себя при свете дня и, несмотря на это, продолжало существовать, остается одним из тех аспектов брежневского времени, которому будущие историки должны будут уделить величайшее внимание в своих исследованиях, ибо это движение уже содержало в себе в зачаточном состоянии то, что произойдет позже. Здесь же достаточно отметить, что оно лежало у истоков скрытого конфликта между обществом, его интеллигенцией и политическим руководством страны. Это тоже было одной из сторон кризиса, и, разумеется, одной из наиболее важных его сторон. 

1.2 Международный кризис