Политические и культурные последствия монгольского ига

  Таким образом,  по мнению евразийцев «монголы  дали России свойство организовываться  военно, создавать государственно-принудительный  центр, достигать устойчивости…становиться могущественной «ордой»40.  

   Кроме  того, в период ХIII-ХV веков,  отмечали евразийские авторы  на территории России за счёт  привнесения тюркского элемента  в русскую (славянскую) культуру  в целом сложился определённо  новый этнотип, заложивший основы психологии русского человека41. Так, князь Н.С.Трубецкой полагал, что «тюрк любит симметрию. Ясность и устойчивое равновесие; но любит, чтобы всё это было уже дано, а не задано, чтобы это определяло по инерции его мысли, поступки и образ мыслей»42. 

  Такая психика  сообщает нации «культурную устойчивость  и силу, утверждает культурно-историческую  преемственность и создаёт условия  экономии национальных сил, благоприятствующих  всякому строительству»43.  Влившись  во время монгольского ига  в славянскую стихию эти тюркские черты русской народной психики обусловили и прочность московского государства («не ладно скроенного, но крепко сшитого»), и то «бытовое исповедничество, ту пропитанность культуры и быта религией, которые были следствием особых свойств древнерусского благочестия». Правда, по мнению евразийского теоретика, оборотной стороной этих черт была «чрезмерная неповоротливость и бездеятельность теоретического мышления». 

  По мнению  евразийцев, русское религиозное  сознание получило значительную «подпитку» с Востока. Так, Э.Д.Хара-Даван писал, что «русское богоискательство»; «сектантство», паломничество к святым местам с готовностью на жертвы и муки ради духовного горения могла быть только с Востока, потому что на Западе религия не влияет на жизнь и не трогает сердца и души своих последователей, ибо они всецело и без остатка поглощены только своей материальной культурой»44. 

  Но не  только в укреплении духа виделась  евразийцам заслуга монголов. На  их взгляд с Востока Русь  заимствовала также черты воинской доблести монгольских завоевателей: «храбрость, выносливость в преодолении препятствий на войне, любовь к дисциплине». Всё это «дало русским возможность создать Великую Российскую империю после монгольской школы»45. 

  Дальнейшее  развитие отечественной истории виделось евразийцам следующим образом. 

  Постепенное  разложение, а затем и падение  Золотой Орды приводят к тому, что её традиции подхватывают  окрепшие русские земли, и империя  Чингисхана возрождается в новом  обличье Московского царства.  После относительно лёгкого покорения Казани, Астрахани и Сибири империя практически восстанавливается в прежних границах. 

  Одновременно  с этим происходит мирное проникновение  русского элемента в восточную  среду и восточного—в русскую,  цементируя, таким образом, интеграционные процессы. Как отмечал Б.Ширяев: «Русское государство, не поступаясь своим основным принципом—православной бытовой религиозностью, начинает применять к покорённым татарскими ханствами испытанный им на себе чингисхановский метод веротерпимости. Этот приём связал оба народа»46.  

  Таким образом,  период ХVI-ХVII вв. рассматривается  евразийцами как эпоха лучшего  выражения евразийской государственности. 

  Евразийская  теория взаимоотношений русских  и монголов (тюрков) вызвала бурную  полемику в среде русских эмигрантских историков. Большинство из них, воспитанных на классических трудах русской исторической школы, не принимали данной трактовки и, прежде всего концепции монгольского влияния на русскую историю. Да и среди евразийцев единства не было. Так, например, видный евразиец Я.Д.Садовский в своём письме П.Н.Савицкому резко критиковал книгу «Наследие Чингисхана в русской империи», вышедшую в 1925 году за «восхваление гнуснейшего и подлейшего рабства у татар»47. Подобной позиции придерживался и другой видный евразийский теоретик—М. Шахматов. 

 « Что уж  говорить о противниках евразийства  вообще». Так П.Н.Милюков противопоставлял  аргументации евразийцев  свои  тезисы об «отсутствии евразийской  культуры, общей русским с монголами»  и «отсутствии какого-нибудь значительного родства восточного степного быта с оседлым русским»48. «Апофеоз татарщины» усматривал в евразийской теории видный либеральный историк А.А.Кизеветтер. «Дмитрий Донской и Сергий Радонежский с точки зрения правоверного евразийца должны быть признаны изменниками национальному призванию России»49  - иронизировал он. 

  Так или  иначе, но несмотря на определённый  радикализм и субъективизм, евразийство  ценно тем, что в нём дана  новая, по сути трактовка взаимоотношений  России как с Западом, так и с Востоком. А это, в свою очередь, обогатило теоретическую базу исторической науки. 

  Идеи евразийцев  во II половине ХХ века развил  известный учёный Лев Николаевич  Гумилёв и другие его последователи.  Вот как  Л.Н.Гумилёв писал  по этому вопросу: 

«…Причём целью этого набега было не завоевание Руси, а война с половцами. Так как половцы крепко удерживали линию между Доном и Волгой, то монголы применили известный тактический приём дальнего обхода: совершили «кавалерийский рейд» через Рязанское, Владимирское княжества. А впоследствии великий князь Владимирский (1252-1263) Александр Невский заключил обоюдовыгодный союз с Батыем: Александр нашёл союзника для противостояния немецкой агрессии, а Батый—чтобы выйти победителем в борьбе с великим ханом Гуюком (Александр Невский предоставил в распоряжение Батыя войско, состоящее из русских и аланов). 

Союз существовал  до тех пор, пока был выгоден и  необходим обеим сторонам (Л.Н.Гумилёв)50. Об этом же пишет и А.Головатенко: «…Русские князья нередко и сами обращались в Орду за помощью и даже не видели ничего зазорного в том, чтобы использовать монголо-татарские отряды в борьбе с конкурентами. Так…Александр Невский при поддержке ордынской конницы изгнал своего брата Андрея из Владимиро-Суздальского княжества (1252). Через восемь лет Александр вновь воспользовался помощью татар, оказав им ответную услугу. Авторитетный князь способствовал проведению  переписи в Новгороде (подобные переписи во всех ордынских владениях служили основанием для обложения податями); ордынцы же помогли Александру Невскому сделать сына (Дмитрия Александровича)  новгородским князем. 

  Сотрудничество  с монголами казалось князьям  Северо-Восточной Руси столь же  естественным средством достижения  или упрочнения власти, как союзные  отношения с половцами—южно-русским князьям ХII века»51.                                                                                                                                        Думается, стоит прислушаться в этой дискуссии к спокойному и взвешенному мнению известного советского историка Н.Я.Эйдельмана: 

«Невозможно, конечно  согласиться с парадоксальным мнением  Л.Н.Гумилёва (и других евразийцев!), будто монгольское иго было лучшим уделом для Руси, ибо, во-первых, спасло её от ига немецкого, а во-вторых, не могло столь болезненно затронуть самобытность народа, как это произошло бы при более культурных немецких захватчиках. Не верю, будто такой эрудит, как Гумилёв, не знает фактов, которыми его легко оспорить; увлечённый своей теорией, он впадает в крайность и не замечает, к примеру, что силы «псов—рыцарей» были несравнимо слабее монгольских; Александр Невский остановил их войском одного княжества. Отнюдь не восхваляя какое-либо чужеземное владычество вообще, напомню, что монгольское иго было ужасным; что, прежде всего и более всего оно ударило по древнерусским городам, великолепным очагам ремесла, культуры… 

А ведь именно города были носителями торгового начала, товарности, будущей буржуазности—пример  Европы налицо! 

  Ни к чему, полагаем, отыскивать положительные  стороны такого ига по сравнению с абстрактным, несуществовавшим и неосуществимым тогда игом немецким. Прежде всего, потому, что результат прихода Батыя прост и страшен; население, уменьшившееся в несколько раз; разорение, угнетение, унижение; упадок,  как княжеской власти, так и ростков свободы… 

  Монголы  сломали одну российскую историческую  судьбу и стимулировали другую; то же относится и к другим  побеждённым, растёрзанным народам.  Однако здесь—никакого повода  для шовинизма; так складывались  исторические судьбы. Завоевав полмира, ордынцы тем самым отравляли собственную цивилизацию, придавали ей черты неестественности, уродливого паразитизма, загнивания, и отсюда начался их будущий упадок…»  

Установление  ордынского ига, его  последствия и  влияние на судьбу России. 

После Батыева  нашествия над Русью устанавливается  так называемое монголо-татарское  иго—комплекс экономических и политических методов, обеспечивавших господство Золотой  Орды28 над той частью территории Руси, которая оказалась под её контролем. Появляется и новый термин « Золотая Орда», которым обозначается государство, образованное в 1242-1243гг. Монголами, вернувшимися из западных походов в Нижнее Поволжье, со столицей Сарай (Сарай-берке), первым ханом которого был всё тот же Батый29. 

Основными среди  этих методов были взимание различных даней и повинностей—« поплужное», торговая пошлина «тамга»,корм монгольским послам – « почестье» и др. Самым тяжёлым из них был ордынский «выход»--        дань серебром, которая начала взиматься ещё в 40-е гг. ХIII века, а с 1257 года по приказу хана Берке, монголы произвели перепись (I перепись в истории страны) населения Северо-Восточной Руси («запись в число»), установив фиксированные размеры взиманий. От уплаты «выхода» было освобождено только духовенство (до принятия Ордой ислама в начале ХIV века монголы-язычники, как и все язычники отличались веротерпимостью). 

  Для контроля  за сбором дани на Русь направлялись  представители хана—баскаки. Дань  собирали откупщики— «бесермены»  (среднеазиатские купцы). К концу  ХIII—началу ХIV века институт баскачества в связи с активным противодействием населения был отменён. Сбором ордынской дани с этого времени стали заниматься сами русские князья. В случае неповиновения следовали карательные походы. По мере упрочения господства Золотой Орды карательные экспедиции сменяются репрессиями против отдельных князей. 

  Попавшие  в зависимость от Орды русские  княжества утратили свой суверенитет.  Получение ими княжеского стола  зависело от воли хана, который  выдавал им ярлыки (грамоты на  княжение). Мерой, закрепившей господство Золотой Орды над Русью, стала выдача ярлыков на великое княжение владимирское. 

  Получивший  такой ярлык прибавлял Владимирское  княжество к своим владениям  и становился самым сильным  среди русских князей, чтобы поддерживать порядок, прекращать усобицы и обеспечивать бесперебойное поступление дани. Ордынские ханы не допускали сколько-нибудь значительного усиления кого-либо из князей и долгого пребывания на великокняжеском престоле. Кроме того, отобрав ярлык у очередного великого князя, они отдавали его князю-сопернику, что вызывало княжеские распри и борьбу за получение владимирского княжения при ханском дворе. 

Продуманная система  мер обеспечила Золотой Орде прочный  контроль над русскими землями.  

ПОЛИТИКА.

До прихода  монголов многочисленные русские княжества  варяжского происхождения, расположенные  в бассейнах рек, впадающих в  Балтийское и Черное моря, фактически не составляли одного государства. Эти  княжества только в территории признавали над собой власть Киевского Великого князя. А к племенам славянского происхождения, населявшим эти княжества, неприменимо название единого русского народа. Под влиянием монгольского владычества эти княжества и племена были слиты воедино, образовав сначала Московское царство, а в последствии Российскую империю. Это исторический факт, находящий признание не только у нас, но и у иностранцев. Историческая закономерность этого процесса наблюдается и на Дальнем Востоке. Китай, объединенный монгольским завоеванием, впервые выступает, как единая держава. Организация России, явившаяся результатом монгольского ига, была предпринята азиатскими завоевателями не для блага русского народа и не ради возвеличения Московского великого княжества. Это было сделано во благо собственных интересов, а именно - для удобства управления покоренной обширной страной. Они не могли допустить в ней обилия мелких владетелей, живущих за счет народа и хаоса их нескончаемых распрей. Все это подрывало экономическое благосостояние подданных и лишало страну безопасности сообщений. Поэтому монголы поощряли образование сильной власти Московского Великого князя, которая могла бы держать в повиновении и постепенно поглощать удельные княжества. Этот принцип создания единовластия казался им для данного случая более целесообразным, чем хорошо известное им и испытанное на себе китайское правило - разделяй и властвуй. Таким образом, монгольские завоеватели приступили к собиранию и организации Руси подобно своему государству, ради создания в стране порядка, законности и благосостояния.

В результате такой  политики монголы, всюду вводившие  установленные еще при Чингис-хане порядки, дали покоренной им стране основные элементы будущей московской государственности: самодержавие (ханат), централизм, крепостничество. Г.В.Вернадский считал, что самодержавие и крепостничество были ценой, которую русский народ заплатил за национальное выживание. Таким образом, сторонники данной точки зрения, оценивая влияние завоевателей как позитивное в плане исторической перспективы, не отрицали при этом таких очевидных фактов, как разорительные походы монголо-татар на русские земли, уплата тяжелой дани и т.д. В этом отличие их воззрения от распространенных в наши дни взглядов Л.Н.Гумилева, которые отличаются игнорированием фактов подобного рода и подменой их вымыслом типа утверждения, что Александр Невский был приемным сыном Батыя. Учитывая задачи административного и финансового управления, они занялись организацией почтовых трактов, установили ямскую повинность населения, улучшив тем самым условия сообщения на обширных просторах Восточно-Европейской равнины. Далее - монголы произвели общую перепись населения, ввели однообразное военно-административное устройство и податное обложение по принятой у них десятичной системе, а также установили общую для всех русских областей монету - рубль, разделенный на 216 копеек.