ПЛАН 
 

“Петр I — одновременно Робеспьер  и Наполеон на троне (воплощение революции)”.

А. С. Пушкин. О дворянстве.

ВВЕДЕНИЕ

§ 1. ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ.

      В конце  XVII в., когда на русском  престоле оказался молодой царь Петр I, наша страна переживала переломный  момент  своей истории. В России, в отличие от основных западноевропейских стран, почти не было крупных промышленных предприятий, способных обеспечить страну оружием, тканями, сельскохозяйственными орудиями. Она не имела выхода к морям - ни к Черному, ни  к Балтийскому, через которые могла бы  развивать внешнюю торговлю. Не имела, поэтому Россия и собственного военного флота, который охранял бы ее рубежи. Сухопутная армия строилась по устаревшим принципам и состояла главным образом из дворянского ополчения. Дворяне неохотно покидали  свои  поместья для военных походов, их вооружение и военная выучка отставала от передовых европейских армий.

      Между старым, родовитым боярством  и  служивыми  людьми - дворянами шла  ожесточенная борьба за власть. В стране происходили непрерывные восстания  крестьян и городских  низов, которые  боролись и  против  дворян, и против бояр, т.к.  они все были феодалами - крепостниками. Россия привлекала к себе жадные взоры  соседних государств таких как Швеция которые не прочь, были захватить и подчинить себе русские земли.

      Необходимо  было реорганизовать армию, построить флот, овладеть побережьем  моря, создать  отечественную  промышленность, перестроить систему управления страной.

      Для коренной ломки старого уклада России нужен был  умный и талантливый  руководитель, незаурядный человек. Таким и оказался Петр I.

      Петр  не только постиг веление времени, но и отдал  на  службу этому велению  весь  свой  незаурядный  талант, упорство одержимого, присущее русскому человеку терпение и умение придать  делу  государственный размах. Петр  властно  вторгался  во все сферы жизни страны и намного ускорил развитие начал, полученных в наследство.

      История России  до  Петра Великого и  после него знала немало реформ. Главное отличие Петровских преобразований от реформ  предшествующего и  последующего времени состояло в  том, что Петровские носили всеобъемлющий характер, охватывали все стороны жизни  народа, в то  время  как другие внедряли новшества, касавшиеся лишь отдельных сфер жизни общества и государства.

      Созданное в России Петром пережило и следующие  поколения. Например, последний рекрутский набор состоялся в  1874  году, т.е.  спустя 170 лет после первого (1705).Сенат просуществовал с 1711 по декабрь 1917 г., т.е.  206 лет; синодальное устройство  православной церкви оставалось неизменным с 1721 по 1918 г., т.е.  в течение 197 лет, система подушной подати  была отменена лишь  в 1887 г., т.е. 163 года спустя после ее введения в 1724 г.

      Иначе говоря, в  истории  России  мы найдем немного сознательно созданных  человеком институтов, которые просуществовали  бы так долго, оказав столь сильное воздействие на все стороны общественной жизни. Более того, некоторые принципы и стереотипы  политического сознания, выработанные  или окончательно закрепленные при Петре, живучи до сих пор; подчас в новых словесных одеждах они существуют как  традиционные  элементы нашего мышления и общественного поведения.

      Спрашивается - является или нет Петр Первый гениальным преобразователем русского государства? На этот вопрос надо ответить со всей решительностью, что вопрос об исторической роли Петра I, — самый важный вопрос. Миф о Петре как гениальном реформаторе, “спасшем” русское государство от неизбежной гибели связан с мифом о том, что Московская Русь находилась на краю бездны. Эти мифы историков, принадлежавших к лагерю русской интеллигенции, совершенно искажают историческую перспективу. В свете этих мифов история допетровской Руси, так же как и история так называемого Петербургского периода, выглядит как нелепое сплетение нелепых событий. Придерживаясь этих двух мифов совершенно невозможно обнаружить историческую закономерность в развитии русской истории после Петра I. Но эта историческая законность причины уродливого развития русской жизни после Петра I, легко обнаруживается, стоит только понять, что Петр был не реформатором, а революционером (“Робеспьером на троне”, — по меткой оценке Пушкина).

      О том, что Петр I был не реформатором, а революционером свидетельствует  широко применявшаяся им смертная казнь. При отце Петра смертная казнь  применялась за 60 преступлений (во Франции  в это время смертью каралось 115 преступлений). Петр же применял смертную казнь за 200 разного рода преступлений (даже за выработку седел русского образца).

§ 2. ИСТОРИОГРАФИЯ.

      Личность  Петра I (1672-1725) по праву относится  к  плеяде ярких исторических деятелей мирового масштаба.

      Ни  одно имя в русской истории  не обросло таким огромным числом легенд и мифов, в основе которых  таится историческая ложь, как имя  Петра. Читаешь сочинения о Петре, и характеристики его, выдающихся русских  историков, и поражаешься противоречию между сообщаемыми ими фактами о состоянии Московской Руси накануне восшествия Петра на престол, деятельностью Петра и выводами, которые они делают на основе этих фактов.

      Первый  биограф Петра Крекшин обращался  к Петру:

      “Отче наш, Петр Великий! Ты нас от небытия в небытие произвел”.

      Денщик  Петра Нартов называл Петра земным Богом.

      Неплюев утверждал: “На что в России не взгляни, все его началом имеет”. Лесть придворных подхалимов Петру  была почему-то положена историками в  основу характеристики его деятельности.

      И. Солоневич проявляет совершенно законное удивление, что “Все историки, приводя “частности”, перечисляют  вопиющие примеры безалаберности, бесхозяйственности, беспощадности, великого разорения  и весьма скромных успехов и в  результате сложения бесконечных минусов, грязи и крови получается портрет этакого “национального гения”. Думаю, что столь странного арифметического действия во всей мировой литературе не было еще никогда”.

      Да, другой столь пристрастный исторический вывод найти очень трудно.

      Много исследований и художественных произведений посвящено  преобразованиям, связанным с его именем. Историки и писатели по-разному, порой прямо противоположно, оценивали личность Петра I и значение его реформ.

      Уже современники  Петра I разделились  на два лагеря: сторонников и противников       его    преобразований.   Спор продолжался   и позже. В XVIII в. М.В. Ломоносов славил Петра, восторгался его деятельностью. А немного позже историк Карамзин обвинял Петра в измене "истинно русским" началам жизни, а его реформы назвал "блестящей ошибкой".

      “К  своему совершеннолетию, — пишет  академик Платонов, — Петр представлял  собою уже определенную личность: с точки зрения “истовых москвичей” он представлялся необученным и  невоспитанным человеком, отошедшим  от староотеческих преданий”. <11>

      Слово “истовых” С. Платонов берет совершенно напрасно. “Необученным и невоспитанным  человеком, отошедшим от староотеческих преданий”, Петр представляется всем, кто только читал ту характеристику отца Петра, которая принадлежит  перу самого С. Платонова и который, как мы видим, чрезвычайно высоко оценивает личность Тишайшего царя, как религиозного, хорошо образованного человека и правителя, имевшего очень возвышенное представление о смысле царской власти. Сам Платонов пишет:

      “И  не только поведение Петра, но и самый характер его не всем мог нравиться. В природе Петра, богатой и страстной, события детства развили долю зла и жестокости. Воспитание не могло сдержать эти темные стороны характера, потому что воспитания у Петра не было. Вот отчего Петр был скор на слово и руку”. <10 стр.483>

      Ключевский  в своих оценках отдельных  сторон личности Петра, все время  противоречит себе. Так Ключевский пишет, что “Петр по своему духовному  складу, был один из тех простых  людей, на которых достаточно взглянуть, чтобы понять их”. <6> То он объявляет Петра — “одной из тех исключительно счастливо сложенных фигур, какие по неизведанным причинам от времени до времени появляются в человечестве”. Как совместить две взаимно исключающих друг друга оценки личности Петра?! Если Петр был одним из простых людей, на которых достаточно взглянуть, чтобы понять их, то как он мог быть тогда счастливой фигурой, какие только время от времени появляются в человечестве? Если же Петр обладал гениальной натурой, то как его можно считать простым человеком, на которого достаточно взглянуть, чтобы понять его? “Исключительно счастливо сложенная фигура Петра I” по словам Ключевского обладала следующими качествами. У Петра был “недостаток суждения и нравственная неустойчивость”, он “не охотник до досужих размышлений, во всяком деле он лучше соображал средства и цели, чем следствия”.

      Говоря  попросту, Петр не умел последовательно  мыслить, видел только цель, разбирался лучше в частностях, чем в целом, и не был способен предвидеть, какие  следствия даст реализация начатого им дела. Проведенная Петром административная ломка, или как вежливо называют историки — реформы, по словам Ключевского “не обнаружили ни медленно обдуманной мысли, ни созидательной сметки”. То есть Петр не обладал ни одним из самых основных качеств, которые необходимы для самого заурядного правителя.

      “Сам  Петр сознавался в двух своих главных  недостатках: отсутствии самообладания  и настоящего образования. Он сам  в раскаянии говаривал, приходя  в себя от гнева: “Я могу управлять  другими, но не могу управлять собой”.

      Спрашиваются, как можно считать гениальным царем человека, который сам признается, что он не может управлять своими чувствами и поступками.

      Ключевский  считал Петра исключительно счастливо  сложенной натурой, Платонов говорит о темных сторонах его натуры, Костомаров пишет, что Петр никак не мог быть “нравственным образцом для своих подданных”. Исключительно счастливо сложенная натура, как о том свидетельствуют современники и исследователи Петровской эпохи, оказывается, была в действительности натурой исключительно неуравновешенной, исключительно жестокой и сумасбродной.

      Простым человеком, которого можно понять с  первого взгляда, Петра назвать  никак уж нельзя.

      “Часто  Петром, — пишет хорошо изучивший  его личность Мережковский, — овладевает как бы “внезапный демон иронии”; по лицу точно из бронзы изваянного “чудотворца-исполина” пробегает какая-то жалкая, смешная и страшная судорога; вдруг становится он беспредельно насмешливым и даже прямо кощунственным отрицателем, разрушителем всей вековечной народной святыни, самым ранним из русских “нигилистов”...

      “Он страшно вспыхивал, — пишет Платонов, — иногда от пустяков, и давал  волю гневу, причем иногда бывал жесток. Его современники оставили нам свидетельства, что Петр многих пугал одним своим видом, огнем своих глаз. Примеры его жестокости увидим на судьбе стрельцов”.

      “Часто  на пиру чьи-нибудь неосторожные слова  вызывали со стороны Петра вспышку  дикой ярости. Куда девался радушный хозяин или веселый гость?! Лицо Петра  искажалось судорогой, глаза становились бешеными, плечо подергивалось и горе тому, кто вызвал его гнев!”

      Предок  знаменитого археолога Снегирева, Иван Савин рассказывал, что в  его присутствии Петр убил слугу  палкой за то, что тот слишком  медленно снял шляпу. Генералиссимусу Шеину на обеде, данном имперским послом Гвариеном, в присутствии иностранцев Петр кричал: “Я изрублю в котлеты весь твой полк, а с тебя самого сдеру кожу, начиная с ушей”. У Ромодановского и Зотова, пытавшихся унять Петра, оказались тяжелые раны: у одного оказались перерубленными пальцы, у другого раны на голове”.

      Случаев, доказывающих, что Петр совершенно не умел владеть собой, современники приводят бесчисленное количество.

      Петр  охотно принимал участие в розыске, пытках, казнях. В нем причудливо сочетались веселый нрав и мрачная жестокость.

      “Петр в жестокости, — пишет проф. Зызыкин  в своем исследовании о Патриархе  Никоне, — превзошел даже Иоанна Грозного. Иоанн Грозный убил своего сына в припадке гнева, но Петр убил хладнокровно, вынуждая Церковь и  государство осудить его за вины, частью выдуманные, частью изображенные искусственно, как самые вероломные”.

      Он  мог совершенно непостижимо соединять  веселье с кровопролитием. 26 июня 1718 года в сыром, мрачном каземате, ушел в небытие его единственный сын, а на следующий день Петр шумно праздновал годовщину Полтавской “виктории” и в его саду все “довольно веселились до полуночи”.