Основные направления построения социализма в СССР: перспективы и противоречия

         Сталин сделал все  возможное, чтобы именно по данной схеме  выстраивалась система управления. И она явилась одним из определяющих факторов его победы во внутрипартийной борьбе 1920-х годов. Обеспечила возможность окончательного поворота в сторону форсированного «построения социализма».

         Но в связи с  началом широкомасштабной политики индустриализации и особенно коллективизации  система стала давать сбой. И Сталин, не меняя сложившиеся формулировки, вносит в свою теорию «идеальной организации управления» существенные практические поправки. Реальным ядром политической системы становятся чрезвычайные органы, а, в конечном счете – репрессивно-карательный аппарат, контролируемый вождем.

         Выявившиеся в ходе перехода к чрезвычайным мерам в 1928 – 1929 гг. проблемы с политическими  механизмами «социалистических  преобразований» попытались изначально разрешить в рамках классических идей «левого коммунизма» об исключительной роли пролетарских кадров в построении социалистического общества.

         Весной 1929 г. в соответствии с решениями XVI партконференции было преступлено к широкомасштабной партийной чистке. Основной акцент был сделан на усилении «пролетарского ядра» партии и госаппарата и удалении из их состава «элементов буржуазно-мещанского перерождения, сросшихся с кулачеством, извращающих классовую линию партии».

         Но реалии быстро убедили сталинское руководство  в малой эффективности простой  «пролетаризации». Убедили, что на этой основе вряд ли удастся обеспечить успех «большого скачка» в социализм.

         Сталинское руководство  более не доверяло низовым партийным  кадрам и парторганизациям. Не видело в них реальной опоры своего курса. Потому и провело «чистку наоборот». Взамен январский (1933 г.) пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) принял решение о создании политотделов МТС (машинно-тракторных станций) и совхозов.

         Согласно резолюции  пленума, политотделы должны были обеспечивать безусловное и своевременное  выполнение колхозами и совхозами обязательств перед государством, решительно бороться с расхищением общественной собственности, с проявлениями саботажа мероприятий партии и правительства. Им вменялось обеспечивать правильное и своевременное применение законов об административных и карательных мероприятиях к нарушителям, вредителям и саботажникам. Также они должны были осуществлять организационно-партийную и политико-воспитательную работу среди коммунистов, комсомольцев и беспартийного актива, выдвигать на ответственные участки производства наиболее передовых и преданных активистов.

         На местах стала  формироваться система партийного двоевластия – политотделы параллельно  с районными комитетами партии.

         При этом политотделы  не только не подчинялись районным комитетам партии, равно как сельским Советам и районным земельным органам. Но они получили право помимо политических осуществлять еще и хозяйственные функции. Кроме того, в составе политотделов имелся заместитель начальника по ОГПУ. А это позволяло также выполнять и функции карательные.

         Численность этих чрезвычайных органов быстро разрасталась. Политотделы  стали создаваться не только в  аграрном секторе, но и в других отраслях хозяйства.

         И, судя по всему, сталинское руководство было в целом довольно их эффективностью. В своем докладе по организационным вопросам на XVII съезде партии (январь – февраль 1934 г.) Л.М. Каганович прямо заявил: «Политотделы себя оправдали, и ставить сейчас вопрос о ликвидации политотделов – это вредно». И все же вопрос поставить пришлось...

         Дело в том, что к исходу 1934 г. противостояние районных парткомитетов и политотделов дошло до крайних пределов. Да и внутри самих политотделов складывалась все более нездоровая ситуация, когда заместители начальников политотделов по ОГПУ проявляли откровенное стремление выйти на совершенно самостоятельный уровень действий. Отказывались выполнять распоряжения, стремились всю работу свести исключительно к чисткам. Выявился и еще один недостаток. Система была сосредоточена на узких оперативных задачах и не позволяла глобально охватывать ситуацию в масштабах значительной территории. Ноябрьский (1934 г.) пленум ЦК ВКП(б) постановил преобразовать политотделы в обычные партийные организации, слив их с райкомами.

         Взамен сталинское руководство сориентировалось на усиление карательно-репрессивных органов, превратив их в основной инструмент «социалистического строительства».

         Еще в 1928 г. Сталин «обогатил» марксистское учение тезисом об обострении классовой борьбы по мере успехов социалистического строительства. В 1930-е годы этот тезис стал регулярной составляющей выступлений вождя, обосновывая курс, взятый на усиление репрессивно-карательных механизмов.

         Еще в начале 1930-х  годов репрессивный аппарат был  увеличен численно. Была усилена и  его централизация. Милиция, находившаяся ранее в двойном подчинении (Наркомат внутренних дел союзной республики и местные исполкомы Советов) была выведена из-под контроля местных властей и подчинена непосредственно ОГПУ СССР. ОГПУ подчинялась и система исправительно-трудовых учреждений.

         В середине 1930-х годов последовали новые меры по усилению репрессивно-карательного аппарата...

         В 1934 г. ОГПУ было реорганизовано в НКВД (Наркомат внутренних дел) СССР. Инициатором выступил И.В. Сталин. Именно он на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 20 февраля 1934 г. поставил вопрос о создании союзного Наркомата внутренних дел, в состав которого вошли управление госбезопасности, милиция, пограничные и внутренние войска, Главное управление лагерей (ГУЛАГ), пожарная охрана и т. п. НКВД был выведен из-под контроля государственных и партийных органов, и направлялся, в сущности, лично И.В. Сталиным через особо доверенных лиц (Г.Г. Ягода, Н.И. Ежов, Л.П. Берия). Была проведена основательная чистка аппарата от старых чекистов, широкомасштабно заменяемых новыми кадрами, «солдатами Сталина». Формировалась разветвленная система органов для осуществления внесудебных репрессий.

               Убийство С.М. Кирова послужило удобным поводом для апробации этих новых чрезвычайных механизмов «социалистического строительства». И начальные результаты, похоже, вполне удовлетворили вождя.

         В 1936 г. в СССР была принята одна из самых демократических  Конституций в мире, получившая название «сталинской» (хотя, как известно, реальным ее разработчиком был Н.И. Бухарин).

         Но далеко не всем известно, что в том же 1936-м году ЦК ВКП(б) по предложению Сталина предоставил органам НКВД «чрезвычайные полномочия» для полного разгрома «врагов народа». Были расширены и судебно-карательные права НКВД.

         Параллельно реформировались  прокуратура и суды. Положение о прокуратуре 1933 г. резко усилило ее централизацию. Верховный суд СССР лишился функций конституционного надзора. Зато были расширены его права в деле контроля деятельности судебных органов союзных республик. В это же время выросли права военных трибуналов в отношении гражданских лиц. Были созданы чрезвычайные суды (например, военные трибуналы войск НКВД) для разбора дел гражданских лиц по политическим обвинениям.

         На страну накатывались волны репрессий.

         В стране действительно  было развязано широкомасштабное  выявление «врагов народа», но самое страшное было то, что доносительство являлось проявлением искренней веры советского человека той эпохи в «дело социализма».

         Прежде всего стоит  отметить репрессии, которые имели  классическую политическую направленность, преследовали цель уничтожения политических оппонентов, придерживавшихся отличных от сталинского руководства позиций как по самому вопросу социалистической перспективы страны, так и путей ее реализации («троцкисты», «бухаринцы» и т. п.).

         Массовый психоз репрессий призван был укреплять в обществе соответствующее сталинской концепции социалистического строительства идейное мировоззрение.

         Репрессии должны были также отвлекать внимания общества от экономических и социальных проблем, которые неизбежно сопровождали выбранный курс.

         Репрессии в сталинской системе являлись инструментом стимуляции высокопроизводительного труда  на благо общества.

         Наконец, политические репрессии 1930-х годов решали остро  стоявшую проблему обеспечения наиболее сложных участков хозяйства страны практически бесплатной рабочей силой.

         В целом, чрезвычайные механизмы обеспечили Сталину достижение намечаемых целей. И в конце 1930-х  годов сталинское руководство пошло  на некоторое смягчение. Но полагать, что Сталин начал кардинально  пересматривать только что апробированную (и в его представлении весьма успешно) систему неправомерно.

         Итак, итогами сталинских репрессий можно считать следующее:

         - Удалось глобально подавить инакомыслие;

         - Удалось превратить подлинных творцов Октябрьской революции, соратников Ленина в «предателей дела социализма» и «фашистских наймитов». Закрепить тем самым роль самого Сталина как единственного реального наследника «дела Ильича»;

         - Удалось добиться деформации общественного сознания под сталинские постулаты.

         Но остальные проблемы продолжали существовать, поскольку  являлись неизбежной составляющей выстроенной  общественной системы, получившей определение  социалистической.

         Характерными для  нее оставались экономические и  социальные диспропорции, отсутствие заинтересованности в труде, проблемы с рабочей силой. 
 
 

8. Основы  советской внешней  политики в 1930-е годы.

         В советской исторической науке определяющим был тезис  о миролюбивой внешней политике СССР.

         В глобальном смысле слова это соответствовало реальности. Конкретные задачи форсированного построения социализма требовали сохранения мирных условий для развития страны. Более того, до создания такой индустриальной основы, которая давала бы возможность достаточного самообеспечения потребностей СССР, затруднительно было обойтись без глобальных внешних поставок. Потому сталинское руководство старалось избегать шагов, способных привести к прямым вооруженным столкновениям. Добивалось налаживания и развития политических и экономических контактов со странами Запада.

         И все же ситуация не выглядит столь однозначно.

         Стоит вспомнить, что  господствовала концепция об империалистической угрозе первому в мире социалистическому  государству. С ней сочеталась мысль  о необходимости мировой революции. И хотя к рассматриваемому периоду  произошел отказ от ее прямого экспорта, но сама по себе идея вовсе не была аннулирована, а лишь модернизирована в соответствии с тем, что в центр ставился теперь не «мировой» социализм, но социализм «советский».

         Да, сталинское руководство  старалось избегать действий, способных втянуть СССР в непосредственный вооруженный конфликт, отказалось от открытого экспорта, но не отказалось от самой идеи мировой революции. Ставка делалась на разжигание межимпериалистических противоречий. И при всех публичных миролюбивых заявлениях отнюдь не отвергалась возможность перерастания этих противоречий и в прямое военное противостояние (понятно, без непосредственного участия в нем СССР).

         Все это нашло  свое продолжение и дальнейшую конкретизацию  в решениях XII пленума ИККИ (сентябрь 1932 г.). Было отмечено, что хотя еще и не сложилась непосредственная революционная ситуация в ведущих капиталистических странах, но происходит переход к новому туру столкновений между классами и государствами, к новому туру революций и войн.

         Не вызывает ни малейшего сомнения тот факт, что в качестве одного из ведущих инструментов реализации внешнеполитических задач сталинским руководством использовался Коммунистический Интернационал. А в его установках начала 1930-х годов звучало, что основным противником и наиболее опасным врагом является не разрастающийся фашизм и его наиболее радикальная и агрессивная ветвь – германский нацизм. Главным противником, с коим коммунистическим партиям следовало вести самую беспощадную и бескомпромиссную борьбу, называлась социал-демократия. Ее даже определили как «социал-фашизм».

         При этом обращает на себя внимание тот факт, что эти  установки были сделаны накануне начинающейся в Германии выборной кампании, где нацистская партия Гитлера выступила  одним из активнейших претендентов в борьбе за власть.

         Но стоит, пожалуй, отметить, что против подобного курса  резко выступил высланный Сталиным за границу Л.Д. Троцкий.

         В статьях, публикуемых в созданном им «Бюллетени оппозиции» он критиковал концепцию «социал-фашизма», призывы к первоочередной борьбе с социал-демократией. Указывал, что данный курс в значительной степени как раз и способствует упрочению позиций фашизма. Призывал, напротив, к боевому сближению с социал-демократией в борьбе с общим врагом (фашизмом). Предупреждал, что приход фашистов к власти означал бы в первую очередь угрозу для СССР.