Организация судебного процесса в древневосточных государствах

Тольяттинский Государственный Университет

Заочное отделение

Юридический факультет 
 
 
 
 
 
 
 
 

Контрольная работа

По истории  государства и права зарубежных стран

Тема: «Организация судебного процесса в древневосточных  государствах»

Студентки группы ЮРз-432

Ивановой Екатерины Сергеевны 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Преподаватель Блохина Наталья Алексеевна Оценка____________________________________________________

Регистрационный номер_______ дата___________________________

Содержание

Введение……………………………………………………………..3

1. Судебная система Древнего Египта…………………………4
2. Судопроизводство Древней Месопотамии…………………14
3. Судебный процесс Древней Индии…………………………16
4. Судебный процесс Древнего Китая…………………………19

Заключение…………………………………………………………..21

Список использованной литературы……………………………….22 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение

Традиционно на занятиях истории, изучая то или иное общество, преподаватели уделяют внимание таким бесспорно важным его характеристикам, как экономическое развитие, внутренняя и внешняя политика, культура и т.д. Однако при этом, во многом из-за нехватки времени, за рамками изучения остаются темы, формирующие живой облик изучаемой эпохи: повседневный быт, обычаи и традиции того или иного народа. Одним словом, всё то, что, на наш взгляд, делает историю увлекательной и интересной. Вместе с тем, знакомя студентов с повседневной жизнью того или иного народа, преподаватели могут образно и доходчиво объяснить суть сложных исторических процессов. В рамках данной контрольной работы я предлагаю на примере изучения судебной системы Древнего Египта, Древней Месопотамии, Древней Индии, Древнего Китая показать сложность административного устройства этих древних государств, выявить взаимосвязь между религиозными представлениями и правовыми установлениями на Древнем Востоке.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1.  Судебная система Древнего Египта.

Вопрос о судебной системе Древнего Египта довольно долгое время оставался дискуссионным. Было лишь известно о существовании  как светского, так и храмового  суда, однако особенности деятельности каждого из них, их подчинение фараону  и пределы юрисдикции этих двух судов были мало изучены. Так, храмовые суды имелись во всех сколько-нибудь значительных храмах, однако точно проследить их местоположение документально достаточно сложно и по сей день.

На основании  изученных к настоящему времени источников можно предположить, что и храмовый, и светский суды обладали одинаковой юрисдикцией, и подсудность того или иного дела одному из этих двух кенбетов (так египтяне называли суд) определялась не содержанием того вопроса, который следовало решить, а какими-то другими обстоятельствами, например, принадлежностью истца к храму. Хотя при этом необходимо отметить, что само разделение суда на «храмовый» и «светский» является более чем условным, т.к. любой храмовый суд контролировался визирем, т.е. светским лицом, и был подчинён фараону. С другой стороны, светский суд также возглавлялся фараоном, который, согласно представлениям того времени, являлся верховным жрецом. Исходя из этого и учитывая тот факт, что храмовый суд играл ведущую роль в судопроизводстве Древнего Египта, в рамках данной работы я ограничусь рассмотрением основных вопросов, связанных с деятельностью именно храмового кенбета.

По своей сути храмовый суд являлся советом, коллегией, управлявшей всеми делами храма  и храмовых владений. В качестве такого совета суд фигурирует уже со времен Среднего царства (2134—1785 гг. до н.э.), и при этом судопроизводство являлось далеко не единственной обязанностью храмового кенбета, а было лишь одной из его функций.

В эпоху Нового царства (1552—1070 гг. до н.э.) храмовый суд в основном рассматривал дела имущественного характера, однако постепенно под его юрисдикцию подпадают и уголовные дела, касающиеся, как правило, ограблений царских гробниц или других преступлений, совершённых служащими храмового хозяйства. Можно сказать, что подсудность того или иного дела именно храмовому суду определялась либо принадлежностью сторон к храмовому персоналу (как при рассмотрении имущественных тяжб, так и при расследовании уголовных преступлений), или же принадлежностью объекта спора одному из тяжущихся как служителю культа.¹

В древности египтяне переносили принципы устройства своего общества в мир богов, подтверждением этого может служить обряд «произнесения умершим» так называемой «Исповеди отрицания» на суде в загробном мире, в которой он клялся в несовершении самых страшных, по мнению египтян, преступлений. И хотя естественно, что в дальнейшем круг преступлений, за которые следовали наказания, расширился по сравнению с зафиксированными в «Исповеди отрицания», но все они так или иначе были связаны с религиозными воззрениями, существовавшими в Древнем Египте.

Важной особенностью судопроизводства храмового кенбета  была процедура, во время которой  верховный жрец вопрошал божественный оракул — иными словами, получал  ответ от божества на тот или иной вопрос. Ключевой момент этого обряда — заранее заготовленный жрецами ответ на задаваемые вопросы. Так было во всех случаях обращения к оракулу. Трудно предположить, чтобы жрецы пускали всех желающих к богу, не имея своего готового мнения, тем более что сам способ выражения воли бога требовал заранее выработанного решения. Судебный ответ давался жестом статуи того бога, к которому обращались за разрешением дела. Сама процедура при этом выглядела следующим образом. Как правило, внутри древнеегипетского храма царил полумрак, т.к. единственное небольшое окно находилось на потолке, и поток тусклого света лишь слегка освещал статую бога. Ощущение темноты усиливалось ещё и тем, что прежде, чем войти в храм, человек проходил по аллее, залитой ярким солнечным светом.

Оказавшись в  храмовом полумраке, египтянин видел  перед собой статую божества, к  которой жрец, возглавлявший суд, обращался с вопросом о виновности или невинности ответчика. Внутри же статуи находился механизм, позволявший  другому жрецу привести в движение ту или иную часть тела божества. В источниках всречаются варианты, когда статуя бога «кивала» или приподнимала руку в случае положительного ответа. Поставив себя на место участников судебного процесса, мы можем представить те чувства, которые испытывал древний египтянин, увидевший, как сам бог решает исход судебного разбирательства. Вся атмосфера храма с его полумраком, который скрывал от посторонних глаз то, что было дозволено знать только служителям культа, способствовала укреплению веры в то, что именно бог вынес вердикт по тому или иному делу. А в глазах древних решение бога не могло подвергаться сомнению, ибо подкупить можно было судью, но не бога. То, что оракул давался именно таким образом, подтверждает повторное обращение к богу, которое отмечается в источниках. Такое повторное обращение было целесообразно только в том случае, если ответ давался жестом: в этом случае оно гарантировало, что мнение бога понято правильно. Если бы ответ бога передавался голосом, необходимость во втором контрольном запросе отпадала, т.к. ответ слышали бы все присутствовавшие, и сомнений в том, что оракул был понят правильно, не могло бы возникнуть.

Рассказывая о  храмовом суде, необходимо проследить его состав. Как правило, храмовый кенбет возглавлялся верховным жрецом данного храма, но полностью суд собирался только при рассмотрении особо важных дел. Для разбирательств же мелких вопросов собирался так называемый «кенбет дня». Этот факт свидетельствует о том, что для проведения судебного разбирательства по каким-то вопросам не обязательно было присутствие всех лиц, входивших в состав кенбета того или иного храма.

Хотя верховный  жрец и возглавлял храмовый суд, но, как показывают источники, на самом  деле он довольно редко принимал участие  в заседаниях и, при решении того или иного вопроса, на заседании суда, как правило, присутствовали жрецы более низких званий, основную массу которых составляли рядовые жрецы — уабы. Интересно и то, что в одном заседании могли принимать участие жрецы разных богов, а значит, и храмов. Так, например, в составе одного из кенбетов, согласно источникам, одновременно встречаются жрецы Амона, в том числе и верховного жреца этого бога, и жрец богини Мут.

Помимо служителей культа в состав храмового суда входил также и другой персонал храмового хозяйства: квартальный войска, начальник стражи, начальники отрядов ремесленников и т.д. Однако подобный состав суда вряд ли мог удовлетворять фараона, и для того, чтобы усилить зависимость храмового суда от светской власти, фараон включал, как уже говорилось, в обязанности визирей контролировать судопроизводство в Египте, в том числе и в храмах. При этом понятно, что сам визирь не мог присутствовать на всех судебных заседаниях в стране, и его контролирующую функцию обычно выполняли писцы Центрального кенбета (светского судебного органа). На заседаниях же, на которых рассматривались особо важные или, как бы мы сейчас сказали, «громкие дела», можно видеть присутствие даже двух визирей (Верхнего Египта и Нижнего Египта).²

Но пока фараоны  стремились контролировать деятельность многочисленных храмовых судов, верховное жречество с таким же упорством стремилось обрести независимость от светской администрации. И самым крупным завоеванием жречества в этом вопросе стала процедура вопрошания божественного оракула. В эпоху Среднего и в начале Нового царства к оракулу мог обращаться только фараон, т.к. именно он, согласно представлениям древних египтян, являлся сыном бога на земле и получал ответ от божества как сын своего отца. Но постепенно, согласно сохранившимся до наших дней источникам, процедура вопрошания божественного оракула переходит в руки именно верховного жречества. Это позволяло жрецам выдавать свою волю за волю бога, и если ещё учитывать к тому же, что визири и верховные жрецы довольно часто являлись родственниками, то становится очевидным, что теперь жрецы могли выносить те судебные решения, которые были выгодны именно им, даже в обход интересов светской власти в лице самого фараона.

Однако сам  фараон не всегда занимал пассивную  позицию по отношению к храмовому суду. Являясь наследником богов на земле (согласно египетской мифологии, в древности Египтом правил сам верховный бог Ра, который считался божественным отцом всех правивших Египтом фараонов), царь, прежде всего, сам выступал олицетворением правосудия. И вполне естественно, что в источниках можно встретить указания на то, что фараону докладывали о совершённых громких преступлениях, либо он сам назначал лиц, которым надлежало проверить правильность предъявленных обвинений, ему также докладывали имена тех, кто признан виновным в ограблении царских гробниц и ему же направляли приговоры суда вместе с протоколами допроса.

Но при всем этом неправомерно говорить о непосредственном участии фараона в судопроизводстве. В настоящее время известно лишь небольшое количество текстов, описывающих судебные разбирательства, где фараон лично участвует в суде. Примером могут служить протоколы допросов лиц, обвинявшихся в ограблении царских гробниц. В одном из них имеется перечень лиц, доставленных для допроса, но в отношении некоего Джхутихотепа сказано: «…Он был перед фараоном. Не доставили его нам в документе… (т.е. он не был упомянут в списке приведённых для допроса грабителей.)». Из этой оговорки видно, что по неизвестным нам причинам дело одного из грабителей было рассмотрено, видимо, самим фараоном, ещё до проведения заседания храмового суда. Но этот и подобные ему документы на фоне остальных известных нам источников выглядят скорее исключением из обычной судебной практики Древнего Египта.

Можно отметить, что в юрисдикцию храмовых судов входило рассмотрение любых дел, касающихся либо имущества данного храмового хозяйства, либо кого-либо из его персонала.

Несмотря на естественное желание фараона контролировать деятельность всего храмового хозяйства  Древнего Египта, и, в частности, храмовых судов, сами кенбеты стремились получить как можно большую независимость от светской власти. Состояние науки на сегодняшний день позволяет нам говорить, что уже в период Нового царства храмовый суд становится практически полностью самостоятельным. Фараон практически не участвует в судебных разбирательствах, даже присутствие визиря становится необязательным. Процедура получения предсказаний божественного оракула полностью переходит в руки верховного жречества, возглавлявшего храмовые кенбеты. Однако сосредоточение в руках жрецов такой большой власти являлось не единственной проблемой, связанной с судебной системой Древнего Египта. Не менее остро стоял и вопрос о взятках в жреческой среде.

Согласно представлениям древних египтян, визирь в качестве судьи носил титул «жреца богини Маат», т.е. являлся жрецом богини справедливости и истины, и должен был, согласно «Должностной инструкции визиря», обеспечивать истинность и беспристрастность суда. Иллюстрацией этих представлений может служить, например, надпись на стене гробницы визиря Рехмира, заявляющая, что «визирь беспристрастный, отпускающий противников примирёнными, когда судит бедного или богатого. Не плачет пожаловавшийся ему…». На практике же деятельность суда, в том числе и храмового, была далека от этих идеальных представлений — взяточничество и продажность в среде судей нашли отражение во многих источниках этого периода и играли большую роль при вынесении того или иного решения. Однако с этой проблемой Египет столкнулся не только в эпоху Нового царства: так, упоминание о взятке мы встречаем в сочинении 3 тыс. до н.э. В сказании о «Красноречивом крестьянине» крестьянин, обращаясь к судье, говорит: «…Не произноси лжи — ведь ты так велик! Не будь легкомыслен — ведь ты стоишь у кормила власти. Не лги — ведь ты подобен весам. Не теряй достоинства — ведь ты сама честность… Не бери взяток, когда караешь взяточника, ибо истинно великий не может быть жадным… ты подобен презренному, жадному прачке (в Древнем Египте стирка традиционно считалась мужским занятием, поэтому прачками, как правило, были мужчины.), который другу своему предпочитает заказчика: кто приходит к нему с большим заказом, тот ему и брат… Ты должен всё слышать и ничего не слышишь… Взгляни: тот, кто поставлен судьей, сам стал вором! Но мошенничество несовместимо с правосудием. Лишь когда всё меряешь правильной мерой, правосудие торжествует…»