Опричнина

ПРИЧИНЫ ВВЕДЕНИЯ ОПРИЧНИНЫ

       

В январе 1558 года царь Иван IV начал Ливонскую войну за овладение  побережьем Балтийского моря для  получения доступа к морским  коммуникациям и упрощения торговли с западноевропейскими странами.     

После перемирия 1559 года Московское княжество сталкивается с широкой коалицией врагов, к числу которых относятся Польша, Литва и Швеция. Фактически участвует в антимосковской коалиции и Крымское ханство, которое разоряет регулярными военными походами южные области московского княжества. Война принимает затяжной изнурительный характер. Засуха и голод, эпидемии чумы, крымско-татарские походы, польско-литовские рейды и морская блокада, осуществляемая Польшей и Швецией, опустошают страну.

Уже в ходе первого  этапа Ливонской войны царь неоднократно упрекал своих воевод в недостаточно решительных действиях. Он обнаружил, что «бояре не признают его авторитет в военных вопросах». Представители могущественного боярства начинают выступать против продолжения борьбы за выход к Балтике.

В 1564 году царю изменяет командующий западной армией князь Курбский, который выдаёт агентов царя в Ливонии и участвует в наступательных действиях поляков и литовцев, в том числе в польско-литовском походе на Великие Луки.

Измена Курбского и  нежелание бояр-вотчинников участвовать в борьбе против Польши, Литвы и Швеции приводит царя к мысли о необходимости уничтожения привилегий аристократии и остатков феодальной удельной системы при одновременном усилении служилого дворянства.

Знаменитый русский  историк В.О.Ключевский как-то заметил об опричнине: «Учреждение это всегда казалось странным как тем, кто страдал от него, так и тем, кто его исследовал». Действительно, всего семь лет существовала опричнина, но как много ученых «копий» сломано над выяснением ее причин и целей. В целом, все разноликие мнения историков можно свести к двум взаимоисключающим утверждениям: 1) опричнина была обусловлена личными качествами царя Ивана и не имела никакого политического смысла (В.О.Ключевский, С.Б.Веселовский, И.Я. Фроянов); 2) опричнина являлась хорошо продуманным политическим шагом Ивана Грозного и была направлена против тех социальных сил, которые противостояли его "самовластию". Последняя точка зрения, в свою очередь, также "раздваивается". Одни исследователи полагают, что целью опричнины было сокрушение боярско-княжеского экономического и политического могущества (С.М.Соловьев, С.Ф.Платонов, Р.Г.Скрынников). Другие (А.А.Зимин и В.Б. Кобрин) считают, что опричнина "целилась" в остатки удельно-княжеской старины (Старицкий князь Владимир), а также направлялась против сепаратистских устремлений Новгорода и сопротивления церкви   как  мощной,  противостоящей  государству  организации.  Ни одно  из

                                            7

этих положений не бесспорно, поэтому спор об опричнине продолжается.

Видимо, причины появления  опричнины надо искать не в борьбе с определенными социальными  группами, а в реакции пытающейся усилиться самодержавной власти на альтернативу государственного развития, представленную сословно-представительными учреждениями.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                            8

ХОД ОПРИЧНИНЫ

 

3 декабря 1564 года царь  неожиданно для многих выехал  из Москвы вместе с семьей  в сопровождении заранее подобранных  бояр и дворян. Взял он также с собой казну и "святости". После посещения Троице-Сергиева монастыря он направился в свою летнюю резиденцию - Александровскую слободу. Отсюда в начале января 1565 года Иван IV Грозный шлет в Москву две грамоты. В первой - адресованной боярам, духовенству и служилым людям - он обвинял их же в изменах, а во второй царь объявлял московским посадским людям, что у него "гневу на них и опалы никоторые нет". Послания царя, прочитанные на Красной площади, вызвали в городе огромное волнение.         

Хотя Веселовский считает, что Грозный не заявлял о своем  отказе от власти, но перспектива ухода  государя и наступления «безгосударного  времени», когда вельможи могут снова  заставить городских торговцев  и ремесленников всё делать для  них даром, не могла не взволновать московских горожан.

В то время как члены  думы и епископы сошлись на митрополичьем  дворе и выслушали известие о  царской на них опале, дьяки собрали  на площади большую толпу и  объявили ей об отречении Грозного. В прокламации к горожанам  царь просил, «чтобы они себе никоторого сумнения не держали, гневу на них и опалы никоторые нет».

Объявляя об опале  власть имущим, царь как бы апеллировал  к народу в своем давнем споре  с боярами. Он не стесняясь говорил  о притеснениях и обидах, причиненных  народу изменниками-боярами.

Толпа на дворцовой площади  прибывала час от часу, а ее поведение  становилось все более угрожающим. Допущенные в митрополичьи покои  представители купцов и горожан  заявили, что останутся верны  присяге, будут просить у царя защиты «от рук сильных» и готовы сами «потребить» всех государевых изменников.

При чтении официального отчета об отречении Грозного трудно избавиться от впечатления, что летописец  преувеличил верноподданнические  чувства народа, в едином порыве выразившего желание уничтожить всех, кто противился царю. Народу не за что было благодарить самодержца. Его царствование ознаменовалось бесконечными войнами и резким повышением царевых податей.

На подготовку приговора  об опричнине ушло более месяца. В середине февраля царь вернулся в Москву и представил на утверждение думе и Священному собору текст приговора.

В речи к собору Иван сказал, что для «охранения» своей  жизни намерен «учинить» на своем  государстве «опришнину» с двором, армией и территорией. Далее он заявил о передаче Московского государства (земщины) в управление Боярской думы и присвоении себе неограниченных полномочий — права без совета с думой «опаляться» на «непослушных» бояр, казнить их и отбирать в казну «животы»  и   «статки» опальных.   При этом   царь    особенно

                                                9

настаивал на необходимости  покончить со злоупотреблениями  властей и прочими несправедливостями. В этом «тезисе» заключался, как  это ни парадоксально, один из главнейших аргументов в пользу опричнины.

Правительство без труда добилось от собора одобрения подготовленного указа. Члены думы связали себя обещаниями в дни династического кризиса. Теперь им оставалось лишь верноподданнически поблагодарить царя за заботу о государстве.

Однако, по другим данным, члены Собора 1566 г. резко протестовали против опричнины, подав челобитную об отмене опричнины за 300 подписей; Иван Грозный резко высказался в их адрес. Он заявил, будто после смерти отца бояре хотели лишить его законных прав и сделать своим государем выходца из рода Barbatto — князей Горбатых-Шуйских. И этих людей он ежедневно вынужден видеть в числе тех, кто причастен к правлению. Свою гневную речь Грозный заключил словами о том, что изменники извели его жену и стремятся уничтожить его самого, но Бог воспротивился этому и раскрыл их козни. Теперь он, царь, обязан принять меры, чтобы предупредить надвигающееся несчастье. Все челобитники были немедленно посажены в тюрьму, но быстро выпущены (как полагает Р. Г. Скрынников, благодаря вмешательству митрополита Филиппа); 50 подвергли торговой казни, нескольким урезали языки, трёх обезглавили.

Опричнина не была каким-либо новым делом, ибо так назывался  издавна удел, который князь выдавал  своей вдове, "опричь" (кроме) другой земли. Однако в данном случае опричнина  означала личный удел царя. В неё попали, в основном, северо-восточные русские земли, где было мало бояр-вотчинников. Центром Опричнины стала Александровская слобода. Формально ее возглавлял удельный князь, молодой кабардинец Михаил Черкасский, брат царицы. Но фактически всеми делами в думе распоряжались Плещеевы (бояре Алексей Басманов и Захарий Очин, кравчий Федор Басманов) и их друзья (Вяземский и Зайцев). Политическим и административным центром опричнины стал "особый двор" со своей Боярской думой и приказами, частично переведенными из земщины. В опричнине была особая казна. Царь забрал в опричнину Суздальский, Можайский и Вяземский уезды, а также около десятка других, совсем мелких. На содержание опричнины были назначены особые города (около 20, в том числе Москва, Вологда, Козельск, Медынь, Великий Устюг) с волостями. В самой Москве некоторые улицы были отданы в распоряжение опричнины; прежние жители были переселены на другие улицы.     

Обычно считается, что  в опричнину были взяты территории, где господствовало княжеско-боярское землевладение. Выселение оттуда крупных землевладельцев на земли земщины, таким образом, подрывало их экономическую базу и ослабляло их позиции в политической борьбе. Однако в последнее время выясняется, что ставшие опричными земли были заселены в

основном либо  служилыми   людьми (дворянами),   либо    другими    верными 

                                                            10

слугами государя (западные земли), либо были черносошными (Поморье). Опричная часть была выделена и в Москве. Причем, часть землевладельцев этих земель просто перешла в опричнину. Безусловно, были проведены и выселения. Но их масштабы не стоит преувеличивать, к тому же пострадавшие вскоре были возвращены на места. Опричнина отнюдь не изменила структуру крупной собственности на землю, пишет В.Б. Кобрин, боярское и княжеское землевладение пережило опричнину. Хотя нельзя не сказать и о том, что жертвами болезненных подозрений царя стали многие бояре. Ему постоянно мерещились заговоры против него - и головы зачастую невинных людей летели десятками.

Выступление Ивана Грозного и опричников против старых удельных институтов достигло своего апогея в 1569-1570 годах. Церковные иерархи не поддерживали опричную политику. Митрополит Афанасий удалился в монастырь, а сменивший его Филипп Колычев выступил с обличениями опричнины.

Еще с начала 50-х годов  царь Иван повел линию на физическое уничтожение последнего удельного  князя на Руси - Владимира Андреевича Старицкого, который, как показали события 1553 года, связанные с болезнью Ивана, мог реально претендовать на царствование. После ряда опал и унижений Владимир Андреевич в октябре 1569 года был отравлен.

                Уездные дворяне были вызваны в Москву на смотр. Опричная дума во главе с Басмановым придирчиво допрашивала каждого о его происхождении, о родословной жены и дружеских связях. В опричнину отбирали «худородных» дворян, не знавшихся с боярами. Аристократия взирала на «новодельных» опричных господ с презрением. Родовитые немецкие дворяне Таубе и Крузе с пренебрежением отзывались об опричной гвардии, составленной из «косолапых и нищих мужиков», которые «были привычны ходить за плугом и вдобавок не имели ни полушки в кошельке». Опричников именовали еще «скверными человеками». Князь Курбский называл их кромешниками; в аду же, как считалось, господствовала «тьма кромешная». Опричники стали у Курбского адовым воинством. Опричник ездил весь в черном с головы до ног, на вороном коне, с черной же сбруей, к седлу его была прикреплена метла. Сохранились свидетельства о том, будто опричники привязывали на шею лошади собачью голову. Описывая царский выезд, один современник упомянул о собачьей голове у седла царя. Но то была искусно сделанная серебряная голова, щелкавшая зубами при езде. Опричники не могли иметь при себе отрубленные головы собак, потому что летом им пришлось бы в силу естественных причин менять эти головы ежедневно. Может быть, свидетельство о головах имело в виду один из зимних походов опричной армии? В любом селе или городе собаки встречали опричников громким лаем и кусали тех, кто врывался во двор. Опричники безжалостно убивали собак, нередко заодно с хозяевами. Собачьи головы вешали на лошадей для устрашения народа. На все поступки опричников царь смотрел сквозь пальцы;

при столкновении с земским  человеком опричник всегда выходил правым.

                                                              11

Опричники скоро сделались  бичом и предметом ненависти  для боярства; все кровавые деяния второй половины царствования Грозного совершены при непременном и  непосредственном участии опричников.

В том же 1565 год был  сформирован отряд в 1000 человек, в основном служилых людей, но были и представители некоторых старых княжеских и боярских родов, отобранных из «опричных» уездов. Им были розданы поместья в волостях, назначенных на содержание опричнины; прежние помещики и вотчинники были переведены из тех волостей в другие. Каждый опричник приносил клятву на верность царю. В книге В. И. Костылева «Иван Грозный» описывается клятва опричника: «Клянусь быть верным государю и великому князю и его государству, молодым князьям и великой княгине и не молчать обо всем дурном, что я знаю, слыхал или услышу, что замышляется тем или другим против царя или великого князя, его государства, молодых князей и царицы. Я клянусь также не есть и не пить вместе с земщиной и не иметь с ними ничего общего. На этом целую я крест!»

 В дальнейшем число «опричников» достигло 6000 человек. В Опричное войско включались также и отряды стрельцов с опричных территорий. С этого времени служилые люди стали делиться на две категории: дети боярские, из земщины, и дети боярские, «дворовые и городовые», то есть получавшие государево жалование непосредственно с «царского двора». Следовательно, опричным войском надо считать не только «Государев полк», но и служилых людей, набранных с опричных территорий и служивших под начальством опричных («дворовых») воевод и голов.

Шлихтинг, Таубе и Крузе  упоминают 500—800 человек «особой  опричнины». Эти люди в случае необходимости  служили в роли доверенных царских  порученцев, осуществлявшие охранные, разведывательные, следственные и карательные функции. Остальные 1200 опричников разделены на четыре приказа, а именно: Постельный, ведающий обслуживанием помещений дворца и предметами обихода царской семьи; Бронный — оружейный; Конюшенный, в ведении которого находилось огромное конское хозяйство дворца и царской гвардии; и Сытный — продовольственный. Основной версией об убийстве митрополита выступает его житие XVI века.

Войско, согласно Зимину, насчитывало 15 тысяч человек, в том числе 1500 стрельцов.

Земщине (с иудейского «народ земли») принадлежали все остальные  территории, отличные от опричнины. Во главе управления стояли князья Иван Дмитриевич Бельский и князь Иван Фёдорович Мстиславский. Все дела должны были решаться по старине, причём с большими делами следовало обращаться к боярам, если же случатся дела ратные или важнейшие земские — то к государю.