Политические
притязания суздальской знати
внушали российским самодержцам наибольшие
опасения. Неудивительно, что она стала
главным объектом гонений в момент, когда
Грозный предпринял попытку утвердить
свою неограниченную власть. Первые опричные
репрессии имели отчетливую антикняжескую
направленность. Они отличались большой
последовательностью. Казанская ссылка
нанесла сильнейший
удар суздальской
знати. Учреждение опричнины повлекло
за собой крушение княжеского
землевладения. Катастрофа была
столь велика, что никакие последующие
амнистии и частичный возврат родовых
земель опальным князьям не могли ликвидировать
ее последствий.
3.ПОПЫТКИ
ПОЛИТИЧЕСКОГО КОМПРОМИССА.
Весна 1566г.
принесла с собой долгожданные
перемены. Опричные казни прекратились,
власти объявили о прощении опальных.
По ходатайству руководителей земщины
царь Иван вернул из ссылки удельного
князя Михаила Воротынского и пожаловал
ему старую "отчизну" с укрепленными
городами. Одоевом и Новосилем. Первого
мая в Казань прибыл гонец, объявивший
ссыльным "государево жалование".
Грозный "простил" большую часть
опальных княжат и дворян и милостиво
позволил им вернуться в Москву. Эта уступка,
впрочем, носила половинчатый характер:
в Казани были оставлены на поселении
самые влиятельные из ссыльных. Как бы
то ни было, амнистия привела к радикальному
изменению опричной земельной политики.
Казна вынуждена была позаботиться о земельном
обеспечении вернувшихся из ссылки и взамен
утраченных ими родовых вотчин стала отводить
им новые земли. Но земель, хотя бы примерно
равноценных княжеским вотчинам, оказалось
недостаточно. И тогда сначала в отдельных
случаях, а потом и в более широких масштабах
казна стала возвращать родовые земли,
заметно запустевшие после изгнания их
владельцев в Казань. По существу опричным
властям пришлось отказаться от курса,
взятого при учреждении опричнины. Земельная
политика опричнины быстро утрачивала
свою первоначальную антикняжескую направленность.
Объяснялось это тем, что конфискация
княжеских вотчин вызвала противодействие
знати, а монархия не обладала ни достаточной
самостоятельностью, ни достаточным аппаратом
насилия, чтобы длительное время проводить
политику, идущую в разрез с интересами
могущественной аристократии. К тому же,
с точки зрения властей, казанское переселение
достигло основной цели, подорвав могущество
суздальских княжат.
Прекращение
казней и уступки со стороны
опричных властей ободрили недовольных
и породили повсеместно надежду
на полную отмену опричнины. Оппозицию
поддержало влиятельное духовенство.
19 мая 1566 г. митрополит Афанасий в отсутствие
царя демонстративно сложил с себя сан
и удалился в Чудов монастырь. Грозный
поспешил в столицу и после совета с земцами
предложил занять митрополичью кафедру
Герману Полеву, казанскому архиепископу.
Рассказывают, что Полев переехал на митрополичий
двор, но пробыл там всего два дня. Будучи
противником опричнины, архиепископ пытался
воздействовать на царя "тихими и кроткими
словесы его наказующе ". Когда содержание
бесед стало известно членам опричной
думы, те настояли на немедленном изгнании
Полева с митрополичьего двора. Бояре
и земщина были возмущены бесцеремонным
вмешательством опричников в церковные
дела. Распри с духовными властями, обладавшими
большим авторитетом, поставили царя в
трудное положение, и он должен был пойти
на уступки в выборе нового кандидата
в митрополиты. В Москву был спешно вызван
игумен Соловецкого монастыря Филипп.
Колычев был хорошо осведомлен о настроениях
земщины и по прибытии в Москву быстро
сориентировался в новой обстановке. Он
изъявил согласие занять митрополичий
престол, но при этом категорически потребовал
распустить опричнину. Поведение соловецкого
игумена привело Грозного в ярость. Царь
мог бы поступить с Филиппом так же, как
и с архиепископом Германом. Но он не сделал
этого, понимая, что духовенство до крайности
раздражено изгнанием Полева. На исход
дела повлияло, возможно, и то обстоятельство,
что в опричной думе заседал двоюродный
брат Колычева. 20 июля 1566 г. Филипп вынужден
был публично отречься от своих требований
и обязался "не вступаться" в опричнину
и не оставлять митрополию из-за опричнины.
Множество признаков
указывало на то, что выступления Полева
и Колычева не были единичным явлением.
Известный исследователь опричнины П.А.
Садиков первым высказал предположение
о том , что протест против насилий опричнины
исходил от членов созванного в Москве
Земского Собора. Выступления земской
оппозиции и собор состоялись в одном
и том же году. Одинаковым было число участников
оппозиции и членов Собора. И те и другие
составляли самую активную часть земского
дворянства. По мнению Р.Г. Скрынникова,
высказанном в работе "Иван Грозный
", "предположение ПА Садикова вполне
правдоподобно". По словам слуги царского
лейб-медика Альберта Шлихтинга, земцы
обратились к царю с протестом против
произвола опричных телохранителей, причинявших
земщине нестерпимые обиды. Выступление
служилых людей носило внушительный характер:
в нём участвовало более 300 знатных людей
земщины, в том числе некоторые бояре-придворные.
По свидетельству
Шлихтинга, царь отклонил ходатайство
земских дворян и использовал
чрезвычайные полномочия, предоставленные
ему указом об опричнине, чтобы покарать
земщину. 300 челобитчиков попали в тюрьму.
Правительство, однако, не могло держать
в заключении цвет столичного дворянства,
и уже на шестой день почти все узники
получили свободу. 50 человек, признанных
зачинщиками, подверглись торговой казни:
их отколотили палками на рыночной площади.
Нескольким урезали языки, а трех дворян
обезглавили. Опричные репрессии испугали
высшее духовенство. Но Филипп, по- видимому,
выхлопотал у царя помилование для большинства
тех, кто подписал челобитную грамоту.
После недолгого тюремного заключения
они были выпущены на свободу без всякого
наказания. Сообщая об этом, Шлихтинг сделал
важную оговорку. По прошествии непродолжительного
времени, замечает он, царь вспомнил о
тех, кто был отпущен на свободу, и подверг
их опале. Власти были поражены не только
масштабами земской оппозиции, но и тем,
что протест исходил от наиболее лояльной
части думы и руководства церкви. На царя
протест произвел ошеломляющее впечатление.
Он должен был отдать себе отчет в том,
что все попытки стабилизировать положение
путем уступок потерпели неудачу. Социальная
база правительства продолжала неуклонно
сужаться.
4.РАЗГРОМ
ЗЕМСКОЙ ОППОЗИЦИИ.
После выступления
земцов власти не только не
отменили опричнину, но постарались
укрепить её изнутри. Царь забрал в опричнину
Костромской уезд. Численность опричного
корпуса увеличилась с 1 до 1,5 тыс. человек.
Правительство не только расширяло границы
опричнины, но и укрепляло важнейшие опричные
центры, строило замки и крепости. На расстоянии
ружейного выстрела от кремлевской стены,
за Неглинной, в течение полугода вырос
мощный замок. Его окружали каменные стены
высотою в три сажени. Выходившие к Кремлю
ворота украшала фигура льва, раскрытая
пасть которого была обращена в сторону
земщины. Шпили замка венчали черные двуглавые
орлы. Днем и ночью несколько сот опричных
стрелков несли караулы на его стенах.
Замок на Неглинной недолго казался царю
надежным убежищем. В Москве он чувствовал
себя неуютно. В его голове родился план
основания собственной опричной столицы
в Вологде. Там он задумал выстроить мощную
каменную крепость наподобие московского
Кремля. Опричные власти приступили к
немедленному осуществлению этого плана.
За несколько лет была возведена главная
юго-восточная стена крепости с десятью
каменными башнями. Около 300 пушек, отлитых
на московском пушечном дворе, были доставлены
в Вологду. 500 опричных стрельцов круглосуточно
стерегли стены опричной столицы. Наборы
дворян в опричную армию, строительство
замка у стен Кремля, сооружение крепости
в вологодском крае в значительном удалении
от границ и прочие военные приготовления
не имели цели укрепления обороны страны
от внешних врагов. Все дело заключалось
в том, что царь и опричники "боялись
внутренней смуты и готовились вооруженной
рукой подавить мятеж земских бояр".
Будущее не
внушало уверенности мнительному
самодержцу. Призрак смуты породил в его
душе тревогу за собственную безопасность
Перспектива вынужденного отречения казалась
все более реальной, и царь должен был
взвесить все шансы на спасение в случае
неблагоприятного развития событий. В
частности, Иван стал подумывать о монашеском
клобуке. Будучи в Кириллове на богомолье,
царь пригласил в уединенную келью нескольких
старцев и в глубокой тайне поведал им
о своих сокровенных помыслах. Грозный
постарался убедить монахов в серьезности
своих слов и тотчас пожертвовал им крупную
сумму с тем, чтобы ему отвели в стенах
обители отдельную келью. Келья была приготовлена
немедленно. Несмотря на все старания
сохранить в тайне содержание кирилловской
беседы, слухи о намерениях царя дошли
до земщины и произвели там сильное впечатление.
Влиятельным силам земщины пострижение
Грозного казалось лучшим выходом из создавшегося
положения. Они не питали более сомнений
насчет того, что без удаления царя Ивана
нечего думать об уничтожении опричнины.
О причная дума вернулась к прежним насильственным
методам правления страной, но в её политике
наметились признаки неуверенности и
слабости. Неосторожными и двусмысленными
речами в Кириллове царь дал богатую пищу
для всевозможных толков в земщине, ободривших
оппозицию. Всем памятно было первое отречение
Грозного, и потому главным предметом
споров в земщине стал вопрос, кто займет
трон в случае, если царь оденется в монашескую
рясу. Противники царя не желали видеть
на престоле 13 летнего наследника царевича
Ивана, при котором отец мог в любой момент
вновь взять бразды правления в свои руки.
После наследника наибольшими правами
на престол обладал Владимир Андреевич,
внук Ивана III. Этот слабовольный и недалекий
человек казался боярам приемлемым кандидатом.
Они рассчитывали при нем вернуть себе
прежнее влияние на дела государства.
Иван IV давно
не доверял брату и пытался
надежно оградить себя от его
интриг.Он заточил в монастырь
его волевую и энергичную мать, назначил
в удел бояр, не вызывавших подозрений,
наконец, отобрал у брата родовое Старицкое
княжество и дал ему взамен Дмитров и несколько
других городов. Опричные гонения покончили
со сторонниками Старицкого в Боярской
думе. Теперь князь Владимир еще меньше,
чем прежде, мог добиться царского титула
при поддержке одних только своих приверженцев.
В значительно большей мере судьба короны
зависела от влиятельного боярства, возглавлявшего
земщину. В периоды междуцарствий управление
осуществляла Боярская дума, представителями
которой выступали старшие бояре думы
- конюшие. По традиции конюшие становились
местоблюстителями до вступления на трон
нового государя. Немудрено, что раздор
между царем и боярами и слухи о возможном
пострижении государя не только вызвали
призрак династического кризиса, но и
поставили в центр борьбы фигуру конюшего
Челяднина-Федорова. Между тем Грозный
занят был своими военными планами. С наступлением
осени он собрал все военные силы земщины
и опричнины для нового вторжения в Ливонию.
Поход начался, как вдруг царь отменил
его, спешно покинул армию и на перекладных
помчался в Москву. Причиной внезапного
отъезда было известие о заговоре в земщине.
Сведения
о заговоре противоречивы и запутанны.
Многие современники знали о нем понаслышке.
Но только двое - Г.Штаден и А.Шлихтинг
- были очевидцами. Штаден несколько лет
служил переводчиком в одном из земских
приказов, лично
знал " главу
заговора" конюшего Челяднина
и пользовался его расположением.
Осведомленность его относительно
настроений земщины не вызывает сомнений.
По словам Штадена, у земских лопнуло терпение,
они решили избрать на трон князя Владимира
Андреевича, а царя с его опричниками истребить,
и даже скрепили свой союз особой записью,
но князь Владимир сам открыл царю заговор
и все, что замышляли и готовили земские.
Шлихтинг, подобно Штадену, также служил
переводчиком, но не в приказе, а в доме
у личного медика царя. Вместе со своим
господином он посещал опричный дворец
и как переводчик участвовал в беседах
доктора с Афанасием Вяземским, непосредственно
руководившим расследованием заговора.
Шлихтинг располагал самой обширной информацией,
но он, дважды касаясь вопроса о земском
заговоре, дал две противоположные и взаимоисключающие
версии происшествия. В своей записке,
озаглавленной "Новости", он изобразил
Челяднина злонамеренным заговорщиком,
а в более подробном "Сказании" назвал
его жертвой тирана, неповинной даже в
дурных помыслах. И Шлихтинг, и Штаден
служили в опричнине и черпали сведения
в опричных кругах, где взгляд на события
подчинен был предвзятой и сугубо официозной
точке зрения. Противоположную версию
передавали неофициальные летописи земского
происхождения. Их авторы в отличие от
опричников утверждали, что вина земцев
сводилась к неосторожным разговорам:
недовольные земские люди "уклонялись"
в сторону князя Владимира Андреевича,
лихие люди выдали их речи царю и недовольные
" по грехом словесы своими, погибоша".
Выяснить, где кончались крамольные
речи и начинался подлинный заговор, никогда
не удастся. Недовольство земщины носило
вполне реальный характер.Недовольные
исчерпали легальные возможности борьбы
с опричниной . Преследования убедили
их , что царь не намерен отменить опричный
режим . Тогда они втайне стали обсуждать
вопрос о замене Грозного на троне . Рано
или поздно противники царя должны были
посвятить в свои планы единственного
претендента , обладавшего законными правами
на трон , князя Владимира Андреевича.Последний,оказавшись
в двусмыслен- ном положении , попытался
спасти себя доносом . Во время похода
в Ливонию он передал царю разговоры ,
которые вели в его присутствии недовольные
бояре . Царь увидел в его словах непосредственную
для себя угрозу , начало боярской крамолы
, которой он боялся и давно ждал . Вероятно
, показания князя Владимира не отличались
большой определенностью и не могли служить
достаточным основанием для обвинения
Челяднина.Популярность конюшего в думе
и столице была очень велика , и Иван решился
отдать приказ о его казни только через
год после "раскрытия" заговора. Не
располагая уликами против "заговорщиков"
, царь прибегнул к провокации . По его
приказу князь Владимир посетил ничего
не подозревавшего Челяднина и по-дружески
попросил его составить списки лиц , на
поддержку которых он может рассчитывать
. В списки Челяднина записались 30 человек
, старавшихся снискать расположение претендента
на трон . Все происходило в строгой тайне
, и никто не ждал беды.
Коварно "
изобличив " недовольных , царь
приступил к разгрому "заговора".Опричники
начали с того , что взыскали
с конюшего огромную денежную
контрибуцию и сослали его в Коломну 34
. Многие его сообщники были тотчас же
казнены . Начался трехлетний период кровавого
опричного террора,вошедшего в историю
как "опричный террор "35 . Под тяжестью
террора умолкли московские летописи
. Грозный затребовал к себе в слободу
текущие летописные записи и черновики
и , по - видимому , больше не вернул их Посольскому
приказу . Опричнина положила конец культурной
традиции , имевшей многовековую историю
. Следы русского летописания затерялись
в опричной Александровской слободе. ...Начавшиеся
казни вызвали резкий протест со стороны
высшего духовенства.Митрополит Филипп
посетил царя и долго беседовал с ним наедине.Убедившись
в тщетности увещаний , он выждал момент
, когда царь со всей своей свитой явился
на
богослужение
в кремлевский Успенский собор
, и при большом стечении народа
произнес проповедь о необходимости
упразднить опричину36 . Это нарушило
благочиние церковной службы
и имело неблагоприятный для
Грозного исход . На другой
день о столкновении царя с митрополитом
говорила вся столица. Открытый раздор
с главой церкви ставил Грозного в исключительно
трудное положение . Он вынужден был удалиться
в слободу и заняться там подготовкой
суда над Филиппом . Опричные власти поспешили
вызвать из Новгорода преданного царю
архиепископа Пимена , а затем направили
в Соловки особую следственную комиссию
, состоявшую из опричников и духовных
лиц . Комиссия произвела розыск о жизни
Филиппа в Соловецком монастыре и с помощью
угроз и подкупа принудила нескольких
монахов выступить с показаниями , порочившими
их бывшего игумена . Вернувшись с Соловков
, следственная комиссия представила боярам
материалы о порочной жизни митрополита
. К тому времени оппозиция в думе была
обезглавлена террором,и никто не осмелился
высказать вслух своих сомнений . Послушно
следуя воле царя , земская боярская дума
вынесла решение о суде над главою церкви
. Чтобы запугать Филиппа , царь послал
ему в монастырь зашитую в мешок голову
его троюродного брата М.И.Колычева .Филиппа
судили в присутствии Боярской думы и
высшего духовенства . Филипп принужден
был служить службу после того , как соборный
суд вынес ему приговор . В середине службы
в Успенский собор ворвались опричники
. С Колычева содрали клобук и мантию ,
бросили его в простые сани и увезли его
в Богоявленский монастырь . Признанный
виновным в "скаредных делах" , Колычев
подлежал вечному заточению в монастырской
тюрьме . Смолкли голоса недовольных в
земщине . Не только заговорщиков , но и
заподозренных в сочувствии им постигла
суровая кара . Прошел год , и усиливавшийся
террор поглотил не только противников
опричнины , но и тех , кто стоял у ее колыбели.
\