Обучение детей духовенства в горно-заводских школах Урала в 20-е гг. XVIII в

Во время поездки  на Алапаевский завод Татищев  лично послал указ в Мурзинскую слободу о высылке детей подьяческих, церковничьих, пищиков, детей боярских от 5 до 15 лет на смотр на Алапаевский завод [см.: ГАСО, ф. 24, оп. 1, д. 4а, л. 256 об.]. Видимо, он сам просматривал росписи детей Алапаевского завода, а также Арамашевской, Мурзинской, Уткинской, Невьянской слобод. 

Татищев не преминул обратить внимание светских властей  на попытки духовенства уклониться от отдачи своих детей для обучения. В июне 1721 г. под впечатлением от своей поездки Татищев пожаловался  сибирскому губернатору Алексею Черкасскому: невьянский поп, узнав о сборе детей церковничьих и подьяческих для обучения грамоте и арифметике, сына пономаря, уже назначенного в солдаты, но за малолетством оставленного, который едва часослов читал, женил на своей дочери и поставил в дьяконы без известия прихожан. Так же поступил и поп на Алапаевском заводе, 16-летнего сына женил и в дьяконы поставил, «где диякона не бывало и за малостию прихода быть не у чего». Не имея прав вмешиваться в решения епархиальных властей о поставлении в дьяконы, Татищев попытался вовлечь в противодействие таким решениям губернские власти: «И хотя сие архиере[й]ское посвещение как по правам духовным, так и по уложенью опровергается, однако ж я ничего в этом делать не имею, но прошу вашего на то указа, что об оных повелите» [Там же, д. 6, л. 231–231 об.]. 

В январе 1722 г., уезжая по делам в Москву, Татищев предписал  в наказе комиссару Т. Бурцеву  собрать знающих грамоту детей  с Алапаевского завода в Уктусскую  арифметическую школу: «которые робята подьяческие, дворянские и церковничьи писать умеют, тех взять суда для обучения арифметику, однако ж из одного дому по два не брать»; назначить им сиротское жалованье, «понеже родителем их прокормить за дальностию не способно» [Там же, д. 4а, л. 177 об.]. 

К сожалению, ведомости об успехах учащихся первых заводских школ составлялись редко, сохранились не полностью, лишь в единичных случаях в них указаны должности отцов, не отмечен возраст учащихся, поэтому мы не имеем точных данных о числе церковничьих детей в заводских школах. Неизвестно также, сколько их обучалось в словесной школе Алапаевского завода и в приписных слободах, в частности в Невьянской. В Уктусской словесной школе в марте 1722 г. учился лишь единственный сын попа – Василий Бирюков, который был одним из лучших по успехам: вместе с двумя детьми мастеровых читал псалтирь, в то время как 23 ученика читали часослов, а двое – азбуку [ГАСО, ф. 29, оп. 1, д. 4, л. 86 об.]. В мае 1723 г. среди 36 учащихся Уктусской словесной школы числилось уже пятеро детей духовного сословия (около 14 %): в письме – «церковничьи дети» Иван Широков, Семен Кобелев, Василий Селиванов; «поповской сын» Василий Бирюков; «в часословах» – поповский сын Егор Кобелев [Там же, ф. 24, оп. 1, д. 20, л. 3–3 об.]. Благодаря подаче прошения о назначении жалованья (май 1723) мы узнаем, что четверо церковничьих детей были взяты в школу в марте 1723 г. – И. Широков из Колчеданского острога, находившегося в 120 верстах от Уктусского завода; трое – из Багарякской слободы за 133 версты [см.: Там же, д. 22, л. 643]. Показательно, что они уже начали учиться чтению на дому. В декабре 1723 г. И. Широков – в арифметической школе, среди 16 других просителей о денежном жалованье [см.: ГАСО, д. 26, л. 71]. В ведомости словесной школы за март 1724 г. из церковничьих числился лишь Бирюков, а С. и Е. Кобелевы показаны в бегах [Там же, ф. 29, оп. 1, д. 7, л. 181 об.]. 

Нам известна лишь одна ведомость Уктусской арифметической школы за апрель 1722 г., но должности  отцов учеников в ней не указаны [см.: Там же, ф. 24, оп. 1, д. 20, л. 12–12 об.]. Можно лишь утверждать, что в арифметическую школу был взят сын дьячка, учителя Уктусской словесной школы, Ларион Грамотчиков, числившийся вторым по успехам: он учил «тройное правило в обратительных». Сын пономаря Бруснятского села Арамильского дистрикта Кондратий Грамотчиков ни в одном из известных нам списков не упоминался, но, судя по справке 1731 г., был взят в Уктусскую словесную школу в 1721 г., в январе 1723 г. о его успехах в науке давал сведения по запросу начальства учитель арифметической школы. В заводских штатах 1726 г. упоминаются фамилии еще двух бывших учеников как «церковничьих детей» – Семена Попова и Леонтия Кузовникова, в документе 1731 г. – поповский сын Иван Кулемин [см.: Там же, оп. 12, д. 1636а, л. 4; д. 10, л. 98; оп. 1, д. 220, л. 390]. 

С 1723 г., после  передачи Каменского завода из ведения  сибирского губернатора заводским  властям, детей церковнослужителей стали забирать и из слобод, приписанных  к этому заводу. Видимо, передача Каменского завода и послужила поводом для проведения нового сбора грамотных детей с территории всех трех заводов и приписных к ним слобод в Уктусскую арифметическую школу. 8 февраля 1723 г. был прислан указ из Тобольска о передаче завода горному ведомству [см.: Там же, д. 26, л. 19 об.], а уже 19 февраля В. И. Геннин предписал сержанту Украинцеву ехать на Уктусский и другие заводы «и со оных заводов и из слобод выслать всех подьяческих и церковничьих детей в Уктуские заводы, которые выше 12 лет и грамоте умеющие» [Там же, ф. 24, оп. 1, д. 47, л. 202 об.]. Не прошло и десяти дней, как с Каменского завода были взяты учиться арифметике на Уктус двое детей отставного дьячка местной церкви Якова Попова. Об этом мы узнаем из его прошения: перебравшись с Каменского завода вслед за детьми, он в начале 1724 г. просил определить его учителем в Уктусскую словесную школу [см.: ГАСО, ф. 29, оп. 1, д. 7, л. 97]. Сбор был широким: в мае 1723 г. 13 учеников, взятых с Алапаевского и Каменского заводов и близлежащих слобод, просили о назначении им казенного жалованья [см.: Там же, ф. 24, оп. 1, д. 22, л. 643]. К сожалению, должности отцов при этом указаны не были, но церковничьи дети среди них были. Из Брусянского погоста Арамильской слободы был взят Иван Бирюков (возможно, брат Василия, числившегося в словесной школе сыном попа). Примечательно, что Иван уже учил действия с дробями. На принадлежность Трифона Попова к церковничьим детям указывает заводская табель 1726 г. [см.: Там же, оп. 12, д. 1636а, л. 4; д. 10, л. 98; оп. 1, д. 220, л. 390]. Среди учеников арифметической школы, также просителей жалованья,– Семен Попов, Леонтий Кузовников, Иван Кулемин. 

В октябре 1723 г. Татищев, допущенный в связи с  оправданием его следствием к  полному управлению заводскими делами, составил новый наказ заводскому комиссару Ф. Неклюдову. В ведении последнего находилось уже четыре казенных завода: наряду с Уктусским и Алапаевским также Каменский и строящийся Екатеринбургский. Согласно наказу, на всех четырех казенных заводах должны были действовать словесные школы, в Екатеринбурге – арифметическая. Состав учащихся сохранялся прежним: «На всех заводах собрать детей церковных и приказных служителей, мастерских, подмастерских и всех завоцких жителей, и оных обучать читать, писать, арифметики, геометрии и чертежей…» [Василий Никитич Татищев…, 87]. Заметим, детей церковнослужителей Татищев поставил первыми в перечне будущих учащихся. 

В 1724 г. во исполнение этого наказа комиссар Ф. Неклюдов разослал на Уктусский, Алапаевский и Каменский  заводы указы о проведении переписи детей на заводах и в дистриктах, т. е. приписных к ним слободах, дети церковнослужителей продолжали фигурировать среди подлежащих обучению. С Уктусского завода был взят в словесную школу один из церковничьих детей – сын дьячка Грамотчикова, бывшего учителя, Ульян [см.: ГАСО, ф. 29, оп. 1, д. 7, л. 516; д. 6, л. 686 об.]. 

Однако, как свидетельствует  изучение описей входящих и исходящих  дел Сибирского обер-бергамта, духовные власти Сибирской епархии начали войну с горным ведомством за церковничьих детей. В одной из описей 1724 г. числится «Промемория из архиерейского приказу о учении[и] церковничьих детей во архирейских школах». В 1725 г. зарегистрирована промемория из того же приказа об обучении в Тобольской школе церковничьих детей [см.: Там же, ф. 24, оп. 1, д. 148, л. 396 об., 447]. 

В июле 1724 г. в  Сибирский обер-бергамт поступила  промемория из Тобольского архиерейского  приказа с жалобой на действия местных заводских властей [см.: Там  же, д. 47, л. 200–201]. В ней сообщалось, что митрополиту Тобольскому и Сибирскому Антонию жаловались священник Троицкой церкви Катайского острога Н. Осипов с причетниками и дьячек Ильинской церкви А. Иванов: присылаются-де от командиров Каменского завода драгуны с  памятью (без подписи) и забирают их в заводскую контору писать всякие дела помесячно под караулом, с неумеющих писать скорописью берут «за письмо подьячим» по 8 гривен на месяц, «и тем чинят немалое разорение, а в церковном служении остановку». 

Просители жаловались: «детей де их малолетных и к школьному  учению негодных берут в школы, не объявляя им в том архиерейских послушных указов», а по каким указам то делается, неизвестно. Митрополит навел справки. Указом Синода митрополиту (декабрь 1723) сообщалось, что по именному указу поповских и причетнических детей, не положенных в подушный оклад, предписывалось «неволею взять в школы». Синод во исполнение этого указа приговорил: церковничьих детей от 7 до 18 лет переписать во всех епархиях архиереям и определить в школы. Четыре таких указа было прислано митрополиту в 1723 г. с приложением букварей и грамматик. Таким образом, высший орган управления церковью приступил к практическому претворению в жизнь законодательных норм об обучении молодого поколения как надежды будущего священства. Перепись детей в епархии была проведена, в Тобольскую архиерейскую школу поступило «значительное число» детей, троих из них послали в Новгородскую школу для обучения грамматике, чтобы потом они обучали детей в Тобольске. Архиерейский приказ разослал и подтвердительные указы на места о сборе оставшихся церковничьих детей в тобольскую школу. 

В связи с  этим митрополит приказал следующее: запросить  Сибирский обер-бергамт, имеются  ли там Е. и. в. указы об обучении церковничьих детей в тамошних школах, использовании  причетников для письма и взимании с них 8-гривенного сбора; если такие указы есть, то прислать с них копии, а если нет, то таких обид причту церковному он чинить отныне не позволит, деньги требует возвратить «и от обидящих по изследствию оборонить». 

Только в сентябре 1724 г. в Сибирском обер-бергамте заслушали эту промеморию, потребовали ответа у управляющего Каменской заводской конторы И. Аврамова, почему он так поступал? Аврамов сослался на ордер начальника заводов В. И. Геннина, предписавшего требовать работников в земской конторе, а не в заводской, а для записи работников брать «из дьячковых» одного человека, как было в 1723 г., а о тех, что силой брались или платили по 8 гривен, известий нет и от дьячков челобитий не было. Сообщалось, что перепись детей на Каменском заводе и в дистрикте была проведена в соответствии с инструкцией заводскому комиссару Ф. Неклюдову: переписывали всех детей от 7 до 15 лет, кроме крестьян и бобылей в марте 1724 г., но разбора переписи еще не было из-за отсутствия книг для обучения [ГАСО, ф. 24, оп. 1, д. 47, л. 207 об.–208]. 

В обер-бергамте были сделаны выписки из распоряжений горного ведомства, касавшихся обучения церковничьих детей, начиная с указа  Берг-коллегии 1721 г. Цитировались именные  указы от 29 апреля 1722 г. и 11 января 1724 г. начальнику заводов де Геннину, разрешавшие ему требовать людей к строению и управлению заводов от сибирского губернатора. Уктусскому попу А. Савину предписывалось сделать выписки из указов Синода об обучении детей духовенства. В конечном счете в архиерейский приказ вынуждены были отписать, что указа о том, чтобы брать в школы малолетних детей церковнослужителей, а также о 8 гривнах за письмо подьячим в обер-бергамте нет. 

Заводские власти с 1724 г. перестали требовать церковничьих детей в две единственные школы, оставшиеся при Екатеринбургском заводе, — словесную и арифметическую. Но они продолжали противиться самовольной отлучке детей духовенства от школ и от дел. В описях входящих и исходящих документов Сибирского обер-бергамта за 1724 г. зафиксированы указы гренадеру о сыске ученика Уктусской арифметической школы Семена Попова и канониру – «о запечатывании двора и пожитков в Багорядской слободе у попа Федора»; поручная о попе, чтоб искать ему сына Семена; промемория в Тобольск к архиерею о присылке и о непоставлении во дьяконы этого школьника [см.: ГАСО, ф. 24, оп. 1, д. 148, л. 316, 322 об., 363]. 

В ноябре 1725 г. сбежал уже определенный из Уктусской школы  к делам писчик В. Бирюков. Обер-бергамт  тотчас же постановил: о сыске и  поимке публиковать указы в подчиненные  команды, а от губернских властей и архиерейского приказа требовать не определять его к делам и не поставлять в священники, ибо, «хотя и действительно попа сын, но токмо обучался при завоцкой школе и получал из завоцкой суммы жалования и быть потребен при горных делах. И впредь, дабы беглых из завоцкой школы по тому ж не производить ни в какой чин от губернии, дабы от того в правлении горных дел какой остановки не учинилось» [Там же, оп. 12, д. 193, л. 128 об.]. 

Семен Кобелев  из словесной школы Уктусского завода был переведен в арифметическую, а в 1723 (или 1724) г. определен в доменные ученики на Екатеринбургский завод. В 1730 г. его обожгло чугуном, месяца три он лечился в госпитале. Поработав с месяц снова при домне, понял, что такая работа «не в мочь» после увечья, и бежал в Тобольск. В обер-бергамте определили: «отбыть хочет тем от государева дела», просили митрополита, как явится Кобелев, заковать его и слать в Екатеринбург. Но митрополит поставил сына попа в дьяконы в родную Багарякскую слободу [см.: Там же, оп. 1, д. 220, л. 367–370]. 

В связи с  этим случаем Сибирский обер-бергамт  в 1731 г. сделал запрос на заводы, имеются  ли дети церковнослужителей у дел, когда  и по какому указу они направлены, кем трудятся. Согласно наведенным справкам на четырех заводах числилось всего пять таких детей. Сын дьячка Алексей Муромцев был прислан на Верх-Исетский завод в 1726 г. уже молотовым мастером (такой фамилии в известных нам школьных ведомостях не встречалось). На Алапаевском заводе в подканцеляристах трудился сын дьячка из г. Чердыни Андрей Попов, ранее он был подьячим Каменского завода, в 1726 г. был прислан на Алапаевский завод к приходу и расходу денежной казны. Иван Кулемин, сын попа, с 1726 по 1731 г. работал шмельцером при Полевском заводе, хотя в 1723 г. параллельно с обучением геометрии в школе учился также плотинному делу; шмельцером трудился на Полевском заводе и Ф. Розмахнин, учившийся в Кунгурской арифметической [см. об этом: Там же, л. 387, 388, 390]. 

На деле же круг выходцев из духовного сословия, выпускников горно-заводских школ, работавших в заводском ведомстве, был гораздо шире. Только в Табели работников и мастеровых уральских казенных заводов 1726 г. названо по меньшей мере 5 детей церковнослужителей, бывших учащихся уктусских школ, а также 8 учеников школы города Кунгура. 

Из кунгурских школьников Петр Веселков, переведенный в Екатеринбург в 1725 г., трудился писчиком в Екатеринбургской заводской конторе. О. Хлопин и Л. Попов – писчиками  в конторе Егошихинского завода; А. Пестерев и И. Батрунов – шмельцерами, Е. Казаков – гармахером (на очистке меди при гармахерском горне); А. Свиньин – гончарным учеником в лаборатории Пермского обер-бергамта, Г. Черепанов – там же пробирным учеником. Из них Пестерев сделал карьеру при заводах – вышел в горные офицеры.