Образования московского государства

  К войне с ордынцами готовилась не только дипломатическая служба, но и армия. Зимой 1480 г. русские рати собрались в столице и ранней весной выступили к Оке, где проходила  граница между Московским государством и Диким Поле. Вдоль берега Оки  существовали укрепления, которые называли "от берег". Их начали строить еще  при Иване Калите, а продолжали усовершенствовать и при Дмитрии  Донском, и при Иване III. Основные силы русской армии под командованием "Ивана Ивановича меньшого" - сына Ивана III, а также "Ондрея Васильевича  меньшого" - брата Ивана III стали  в Серпухове и Тарусе, а резервный  полк под командованием самого Ивана III - в Коломне. Это было разумное размещение войск, ибо неизвестно было, по какому пути устремятся ордынцы  к Москве. Они могли попытаться прорваться к столице самой короткой дорогой, для чего им пришлось бы форсировать  Оку в хорошо укрепленном районе. А могли обогнуть укрепления "от берег" с запада и форсировать  реку Угру, но тогда их путь на Москву сильно удлинился бы. В зависимости  от направления движения ханских  войск русская рать должна была быстро двинуться из Тарусы и Серпухова  навстречу ордынцам. Если бы Ахмедовы полки прорвали линию обороны  русских войск, то на их пути к столице  оказался бы резервный полк в Коломне.

  Хан выбрал для переправы реку Угру, приток Оки. С самого ли начала он решил  вести свою армию по местам, близким  к Литве, где думал соединиться  с войсками Казимира IV, или прав московский летописец, утверждавший, что хан  Ахмед повернул на запад, убедившись, "что на тех местах на всех, куда прити ему, стоят противу ему  с великыми князи многая люди, царь поиде в Литовскую землю хоте обойти чрез Угру". Узнав от сторожи, что Ахмедово войско повернуло на запад, русская армия тоже перешла  к Угре и разбила лагерь там, где  впоследствии ордынцы пытались форсировать  реку. Попробуем понять, чем руководствовалось  русское командование, определяя  место встречи ордынцев.

  Кочевники не могли перейти Угру в районе Юхнова, ибо тогда они попали бы в дремучие леса Медынского уезда  и по дорогам, проложенным в этих лесах, вышли бы далеко на запад от Москвы. Не могли они форсировать  реку и на участке от Юхнова до Калуги, так как- Угра в этом месте была широка и глубока. Сохранились результаты ее промеров, сделанных в XIX в. Можно  предположить, что в XV в. река была не уже и не мельче.

  Река  для ордынцев была непреодолимой  преградой, не могли они воспользоваться  и десятком бродов, которые существовали в этом районе, потому что высокие и обрывистые берега Угры не имели пологих спусков и сами броды были узки и не годились для движения больших отрядов. На Угре существовало единственное место, удобное для переправы большой армии. Оно протянулось километров на пять между Калугой и устьем реки Росвянки, имело низкий песчаный берег, не очень большую глубину и издавна называлось Перелаз. В районе Перелаза и ждали прихода Ахмедовых войск русские полки. Так как они пришли раньше кочевников, то сумели подготовиться к

  обороне.

  Начали  с того, что перекрыли все броды  через Угру, поставив там засады с пищалями и тюфяками. Укрепили и район Перелаза. Вдоль берега Угры стали лучники и "огненные стрельцы" - пехотинцы, вооруженные  ручным огнестрельным орудием; за ними - грозный "полевой наряд", состоявший из пушек, пищалей и тюфяков.

  Обращаем  внимание на то, что русская армия  привезла на берег Угры орудия. Это  было необычно, так как раньше орудия применяли лишь для защиты крепостей. За "нарядом" стояли пешие воины  с копьями, рогатинами и топорами, а также дворянская конница в  доспехах, имеющая холодное оружие и ручное огнестрельное.

  Армия была готова встретить врага. Среди  названного оружия интересны ручницы - ручное огнестрельное оружие, которое  было новым для русской армии. Кавалеристы имели более легкие ручницы, "пешие вой" - более  массивные, поэтому при стрельбе последние старались на что-то положить ствол, например на бердыши.

  Пока  воеводы расставляли войска по берегу Угры в районе Перелаза, Иван III съездил  в Москву, дал указания подготовить  столицу к обороне против ордынцев на случай, если они прорвутся к  городу, помирился с братьями и  договорился с ними о совместных действиях против хана Ахмеда. Выполнив эти неотложные дела, Иван III вернулся к войскам и стал с резервным  полком в городе Кременце, расположенном  в 50 км от действующей армии, охранявшей Угру. Из Кременца ему было удобно руководить береговой обороной. Если бы враг сумел  прорвать ее и ринуться к Москве, резервный полк должен был прийти к месту прорыва и остановить неприятеля. Вся русская армия - и  пехота, и артиллерия, и конница - была готова к появлению Ахмедова войска.

  Враг  появился в начале октября и сразу, с ходу, попробовал форсировать реку. "Ста царь [Ахмед] на брезе на Угре со многою силою на другой стране [стороне] противу великого князя хотя [хотел] перейти реку". Вражеская армия  бросилась в воду, но ее встретил шквал ядер и картечи, и она  вынуждена была повернуть обратно. Четыре дня все новые и новые ордынские отряды пробовали "перелезть" Угру, и всех их постигала одна и та же участь - они или тонули, или возвращались на правый берег. Поддержать огнем своих атакующих кочевники не могли, их стрелы не достигали противоположного берега. Русские же ратники даже не пробовали поразить врага на правом берегу Угры. Они лишь ждали, пока ханские войска подойдут к их берегу. Медленно движущаяся в холодной октябрьской воде вражеская конница была хорошей мишенью для наших воинов. "Наши стрелами и пищалями многих побита, а их стрелы меж наших падаху и никого же не уезвляху". Ордынцы не выдержали такого отпора русских ратей и отступили, поставив свой лагерь в Лузе.

  С отступлением Ахмед-хана бои на Перелазе не прекратились. Ордынцы многократно  пробовали пробиться на левый  берег, но не смогли. Они множество  раз пытались форсировать реку или  в районе Перелаза, или по бродам, но путь им везде преграждали наши ратники.

  Хан Ахмед так и не сумел преодолеть сопротивление русских полков, а  Казимир не пришел ему на помощь. Последнее объясняется тем, что  войну с Литвой начали войска союзника Москвы, крымского хана Менгли-Гирея, и тем, что внутри Литовского государства  русские князья составили заговор  против Казимира и ждали лишь вступления Литвы в войну, чтобы поднять  восстание и перейти "под руку" Ивана III. Но главное - путь к Москве войскам Казимира преграждали стоявшие в Кременце резервные войска великого князя Ивана III, усиленные подошедшими  войсками его братьев - Андрея Большого и Бориса Волоцкого. 20 октября "приидоше же тогда братия великому князю на Кременец, князь Андрей Васильевич Большой и князь Борис Васильевич своими силами на помощь великому князю  противу царя Ахмата, князь же великы с любовью прия их".

  Хана  Ахмеда ждало еще одно испытание: против его армии восстали "верховские княжества", т. е. русские княжества, расположенные в верховьях Оки  и находившиеся в вассальной зависимости  от Литвы. Ахмед подавил восстание, "всех градов плени 12... а волости  все плени и полон вывел". Однако после этой победы осталось его войско без продовольствия и  фуража, так как их уже невозможно было добыть в разоренных "верховских княжествах".

  Пока  Ахмед занимался карательными экспедициями на Оке, пришла ранняя зима. "3l митриева же дни [26 октября] стала зима, и реки все стали, и мразы [морозы] великыи". Иван III понимал, что по льду ордынцы  могут перейти Угру в любом  месте, и поэтому решил отозвать войска от берегов реки и сразиться  с Ахмедовым войском у Боровска. Он повелел "всем воеводам со всеми силами отступити от берега и прийти к себе на Кременец", а оттуда "поидоша к Боровьску, глаголюще, яко на тех полях с ними бои поставим". Однако хан Угру не перешел и бой не принял, а "побежи от Угры в ночи ноября в 6 день". Его бегство было вызвано и тем, что ханские войска осознали, что им не одолеть русское воинство, и тем, что у них пропала надежда на помощь союзников. Сыграли свою роль и морозы, а также недостаток провианта и фуража. Но была еще одна причина, которая заставила Ахмедово войско отступить, не приняв боя: 7 ноября хан Ахмед получил сообщение о том, что русские войска напали на его кочевья на Волге. Русские летописи об этом ничего не сообщают. Однако известный историк России В.Н. Татищев, используя какие-то не дошедшие до нас источники, пишет, что Иван III послал вниз по Волге "судовую рать" (т. е. воинов на судах) с приказом разгромить кочевья Большой Орды. Сведения об этих же событиях есть в "Казанском летописце": "Они же Вольгою в лодиях пришедши на Орду... и хотеша юрты Батыевы разорити. И прибегоша вестницы ко царю Ахмату, яко Русь Орду его расплениша, и скоро, в том же часе, царь от реки Угры назад обретися бежати". Ордынцы бежали от Угры 7 ноября, а днем победы над Большой Ордой считается 11 ноября, когда, вероятно, в великокняжеской ставке стало известно о том, что неприятель отступил. На события, которые происходили в октябре и ноябре на Угре, существуют две различные точки зрения. Одни историки считают, что там две огромные армии мирно постояли одна против другой по разные стороны реки и вдруг побежали друг от друга по непонятной причине. Другие же утверждают, что никакого мирного "стояния на Угре" не было и близ Калуги развернулись многодневные кровопролитные бои, в которых русское воинство одержало решительную победу.

  Бегство Ахмедовых войск означало освобождение Руси от многовекового монголо-татарского ига. О столь важном событии должен знать каждый гражданин страны. Ежегодно в Москве в память об этом проходило  два крестных хода: один - 23 июля, в  тот день, когда русские рати выступили  из столицы к Оке защищать родную землю от ордынцев, второй - 11 ноября, в тот день, который считался концом войны с ханом Ахмедом. Эти  крестные ходы были установлены еще  при Иване III "в возблагодарение  за избавление от нашествия Большой  Золотой Орды хана Ахмата и освобождение отечества от ига Монголов". Организуя  из года в год в одни и те же дни величественные и торжественные  крестные ходы, напоминающие о событиях, происшедших в нашей стране, православная церковь делала большое и нужное дело - она помогала народу беречь историческую память. Сведения об этих же событиях есть в "Казанском летописце. Они же Вольгою в лодиях пришедши на Орду... и хотеша юрты Батыевы разорити. И прибегоша вестницы ко царю Ахмату, яко Русь Орду его расплениша, и скоро, в том же часе, царь от реки Угры назад обретися бежати". 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

4. Роль  Русской православной церкви в объединении  русских земель и  утверждения принципов  самодержавия.

  Православная  церковь была заинтересована в объединении  земель. Стремление сохранить и упрочить единую церковную организацию, ликвидировать  угрозу ее позициям, как с Запада, так и с Востока (после принятия Ордой ислама как государственной  религии) – все это заставляло церковь поддерживать объединительную  политику того князя, который будет  способен объединить Русь.

  Во  времена татарского ига (XIII-XV вв.) православной церкви выпала на долю великая задача сохранения и укрепления русской  народности и русской государственности. Самое сознание национального единства русского народа образуется на почве  сознания возникшего ранее единства религиозного - путем противопоставления русско-православного населения  востоку, с одной стороны, и латинскому (католическому) западу с другой.

  Русская Церковь бережно хранила идею единства русского народа. На основе единства «русской веры» и выросло русское  национальное сознание - все тверичи, москвичи, рязанцы, полочане, новгородцы, черниговцы, киевляне и т.д. сознали  себя единым русским народом, прежде всего потому, что все они исповедовали единую «русскую веру (И.И.Лаппо)».

  Глава русской церкви митрополит Киевский уже в первой половине XIII века, еще  до татарского завоевания, именуется  митрополитом «всея Руси». Церковное  единство Руси далеко предшествовало ее объединению национально-государственному и само послужило одним из могучих  средств этого объединения.

  В знаменательную эпоху ХIV-ХV века, когда  медленно, но неуклонно происходило  национально-государственное объединение  разрозненных русских земель вокруг Москвы, большую и благотворную роль в этом процессе собирания национальных сил сыграли три знаменитых первосвятителя, причисленные церковью к лику святых - митрополиты Петр (1308-1326), Алексий (1353-1378) и Иона (1448-1461), - три столпа русской  церкви и русской государственности. Все они принимали деятельное участие в делах государственных  и способствовали собиранию Руси Москвой и возвышению авторитета и власти великого князя Московского  и «всея Руси». Перенесение митрополичей кафедры из Киева на северо-восток произошло в (1299-1300 г.), когда митрополит Максим, «не терпя татарского насилия» (по выражению летописи), переехал из разоренного Киева на север, в  стольный город северовосточной  Руси Владимир на Клязьме. Преемник Максима, св. митрополит Петр (родом из Галицкой Руси) сделавшись митрополитом, вошел в дружеские отношения с князем Московским Иваном Даниловичем Калитой, помогал ему в делах строительства земского, подолгу живал в Москве и, по преданию, изрек пророчество о будущей славе и величии Москвы. Его преемник митрополит Феогност окончательно поселился в Москве, и таким образом, Москва стала церковной столицей Русской земли, что весьма много способствовало росту ее национально-политического значения. Преемник Феогноста, св. митрополит Алексий (родом из Черниговской земли) не только ревностно занимался делами церковного управления и благоустройства, но и принимал весьма деятельное участие в государственных делах. По смерти в 1359 году великого князя Владимирского и Московского Ивана Ивановича, митрополит Алексий стал опекуном его малолетнего сына Дмитрия (впоследствии знаменитого героя Куликовской битвы) и много помог ему в достижении великокняжеского престола (в 1362 году), а затем, во время малолетства великого князя, он стал фактическим главою и руководителем великокняжеского правительства, стремясь к возвышению власти великого князя, и к объединению остальных русских князей «в любви и докончании» под главенством великого князя «всея Руси». И впоследствии, до самой смерти своей, он не оставлял великого князя Дмитрия Ивановича своей помощью и советами в делах управления и дипломатических сношений.