Оборона севастополя 1941-1942

ВВЕДЕНИЕ

   Севастополь в переводе  с древнегреческого означает  величественный, достойный поклонения.  Так, словно предугадывая будущую героическую историю, назвали его основатели. Недолгая история города, который в 1983 г. отметил свое 200-летие, блестяще оправдала это название.

   Севастополь —  символ доблести и стойкости,  изумительной отваги нашего народа. Ему дважды пришлось держать  экзамен на мужество. И он с честью выдержал его, поразив мир силой духа своих защитников, их стойкостью и храбростью. 349 дней длилась первая оборона города в 1854–1855 гг. В исключительно трудных условиях, при нехватке вооружения, продовольствия и медикаментов, защитники города вели неравную борьбу с армией союзников, намного превосходящей их по численности и техническому оснащению.

   «Железная стойкость  гарнизона этого города-героя, — писала „Правда“, — свидетельствует о том, что здесь сохранились до наших дней боевые традиции нашего народа. Образы героев прошлого служили примером для нашего молодого поколения. Удаль матроса Кошки была знакома каждому краснофлотцу, защищавшему Севастополь. Она повторялась тысячами в еще более ярких поступках. Славные традиции стали для севастопольцев святыней.

   Родина высоко оценила  подвиг Севастополя. На основании  Указа Президиума Верховного  Совета СССР от 8 мая 1965 г. городу-герою были вручены орден Ленина и медаль «Золотая Звезда».

   В годы довоенных  пятилеток Севастополь быстро  рос и развивался. Был реконструирован  и оснащен современной техникой  Морской завод им. С. Орджоникидзе, введены в строй механизированный  хлебозавод, заводы шампанских вин  и виноградных соков, известковый  и мраморный заводы, макаронная  и трикотажная фабрики, рыбообрабатывающий  цех и десятки других предприятий.  Пущены две электростанции. Только  одна из них, построенная в  1937 г., давала электроэнергии в 5 раз больше, чем все электростанции дореволюционного Крыма, и обеспечивала электроэнергией не только свой город, но и Бахчисарай, Ялту, Симферополь, Евпаторию.

   В 1941 г. население Севастополя достигло 114 тыс. человек. В городе действовали Институт физических методов лечения им. И. Сеченова и Биологическая станция АН СССР, пользовавшиеся всемирной известностью, 3 техникума, 28 школ, 13 массовых библиотек; функционировали театр, 3 кинотеатра, 2 музея, картинная галерея. Насчитывалось 76 предприятий общественного питания и 274 магазина.[2] В пригородной зоне располагались три совхоза: им. Софьи Перовской (садово-винограднический), № 14 (огородно-плодоовощной) и № 10 (животноводческий).[3]

   Таким образом,  накануне Великой Отечественной  войны Севастополь превратился  в развитый промышленный и  культурный центр. Вместе с  тем он являлся форпостом юга  страны, главной базой Черноморского  флота. Назначение главной базы  — обеспечение стоянки, повседневной  и боевой деятельности флота.  Она имела большие подземные  склады, защищенные от бомб и  снарядов, в которых хранился  боезапас для всех видов оружия, флотское топливо, все виды  технического имущества и вооружения. Флот располагал ремонтными заводами, мастерскими и лабораториями.

   В Севастополе размещались  Военный совет, штаб и управление  политической пропаганды флота  с их отделами. Командующим флотом  был вице-адмирал Ф. С. Октябрьский. В главной базе находились также штабы и командование: береговой обороны, военно-воздушных сил, противовоздушной обороны, а также тыл флота.

   Командиром главной  базы являлся командующий Черноморским  флотом, а начальником гарнизона  Севастополя — комендант береговой  обороны.

   В предвоенных документах  оборона военно-морских баз и  портов с моря (в том числе  и Севастополя), а также морского  побережья была разработана и  практически обеспечена силами  и средствами. Она должна была  осуществляться совместными усилиями  сухопутных войск и Военно-Морского  Флота. При этом на флот возлагалась  задача не допустить подхода  противника с моря к нашим  берегам, ослабить его и совместно  со специально выделенными соединениями  сухопутных войск препятствовать  высадке десанта на побережье,  предотвратить захват военно-морских  баз и портов с моря. В известной  мере был решен и вопрос  их обороны с воздуха.

   Проблема же обороны  военно-морских баз с суши до  войны оставалась нерешенной  как практически, так и теоретически. Это было серьезным недостатком  предвоенной теории. В соответствии  с планом прикрытия для сухопутной  обороны военно-морских баз должны  были выделяться специальные  войска Красной Армии сопредельных  военных округов. Однако в руководящих  документах сухопутных войск  отсутствовали какие-либо рекомендации  по организации и ведению обороны  военно-морских баз с суши.

   Поскольку оборона  военно-морских баз с суши не  являлась задачей флота, то  и в руководящих документах  ВМФ не содержалось ясности  по этим вопросам. Во Временном Боевом уставе Морских Сил РККА 1937 г. только отмечалось, что «план обороны сухопутного фронта базы должен предусматривать использование артиллерийского огня береговых батарей и кораблей для действия на суше»,[4] но ничего не говорилось об организации командования при обороне военно-морских баз с суши, а «использование корабельных команд для боя на суше в условиях обороны базы, как правило, запрещается»,[5] — подчеркивалось в уставе.

   Все это привело  к тому, что наши базы, в том  числе и Севастополь, в предвоенные  годы оказались неподготовленными  к обороне с суши. Никаких рубежей  и средств инженерного оборудования  на местности, обеспечивающих  устойчивость обороны баз с  суши, создано не было.[6] Как это  могло произойти? Почему были  преданы забвению или сознательно  отброшены уроки прошлых войн  и теоретические положения, выведенные  на основе их опыта? А опыт  такой был. Достаточно вспомнить  первую оборону Севастополя, быстрое  падение бельгийских и некоторых  французских крепостей в 1914 г., а затем русских крепостей в 1915 г. Адмирал Флота Советского Союза И. С. Исаков писал: «Когда же наступила небывалая в истории грандиозная война… оказалось, что опыт прошлого забыт, что большинство сильнейших приморских крепостей не было подготовлено для обороны с суши, и в результате мы явились свидетелями капитуляции целого ряда крепостей, портов и баз. Редко можно встретить в любой другой отрасли подобное пренебрежение очевидными уроками истории».[7]

   Начавшаяся вторая  мировая война и военные действия  в Европе 1939–1940 гг. убедительно доказывали, что гитлеровские войска широко применяли высадку воздушных и морских десантов для захвата крупных городов, островов и прибрежных районов. Учитывая это, народный комиссар ВМФ Н. Г. Кузнецов 16 декабря 1940 г. отдал приказ «О мерах по сухопутной и противодесантной обороне на морских театрах». Приказ требовал от командующих флотами срочного проведения оперативно-тактических и инженерных рекогносцировок на местности и составления генеральных планов на строительство сухопутной и противодесантной обороны военно-морских баз и побережья. В приказе и приложенной к нему инструкции давались соответствующие рекомендации.[8]

   Приказом командующего Черноморским флотом 3 февраля 1941 г. была назначена рекогносцировочная комиссия по выбору сухопутного рубежа обороны в районе главной базы под председательством генерал-майора П. А. Моргунова.[9] Нельзя не отметить, что приказ о создании рекогносцировочной комиссии, отданный почти через два месяца после приказа наркома, не содержал никакого оперативно-тактического задания (решения) по выбору сухопутного рубежа и позиций, равно как и указаний о составе сил и боевых средств, предназначаемых для его обороны. Тем не менее комиссия закончила свою работу до начала Великой Отечественной войны. В ее акте от 27 мая 1941 г. были определены участки строительства дотов, дзотов, окопов, убежищ, командных пунктов и соответствующих заграждений, а также системы маскировки, водо- и электроснабжения главного рубежа обороны.[10]

   В конце февраля  1941 г. Военный совет Черноморского флота поставил перед командованием береговой обороны задачу по отработке организации обороны Севастополя с суши для отражения морских и воздушных десантов противника с привлечением частей береговой обороны, различных сил и средств гарнизона Севастополя.

   В марте 1941 г. Черноморский флот и Киевский Особый военный округ провели в районе Севастополя совместное двустороннее учение по отражению крупного воздушного десанта, высаживаемого в тылу главной базы для захвата ее с суши. Учение показало недостаточную подготовку штаба флота и частей Севастопольского гарнизона. На основании опыта учения было составлено специальное наставление по борьбе с воздушным десантом и обороне главной базы с суши.

   Приказом командующего  Черноморским флотом от 27 мая  1941 г. было введено в действие «Наставление по организации сухопутной и противовоздушно-десантной обороны главной базы флота». Этим же приказом был утвержден акт рекогносцировочной комиссии по выбору оборонительного рубежа.[11] «Наставление…» предусматривало создание трех секторов обороны, Севастопольского городского и Балаклавского боевых участков. Их коменданты замыкались на коменданта береговой обороны главной базы — непосредственного руководителя сухопутной, береговой и противовоздушно-десантной обороны главной базы флота. К обороне привлекались все части гарнизона.

   В напряженные июньские  дни 1941 г. в северо-западном районе Черного моря проводилось большое двустороннее учение сил флота и войск Одесского военного округа. Задачей учения была отработка действий войск и флота по высадке и отражению морского десанта.

   На флот прибыл  заместитель народного комиссара  ВМФ, начальник Главного морского  штаба адмирал И. С. Исаков. Перед началом учения он выступил  на совещании руководящего состава  флота и сообщил о концентрации  немецких войск около наших  границ. Все силы флота во время  учения, сказал он, должны быть  готовы к практическому использованию  оружия, так как нет полной  гарантии, что обстановка не помешает  выполнить план намеченного учения.[12]

   Учение закончилось  благополучно, и 19–20 июня 1941 г. корабли стали сосредоточиваться на главной базе. Однако флот не перешел на повседневную готовность № 3, а оставался, согласно указаниям наркома ВМФ, в состоянии повышенной оперативной готовности № 2. Корабли и военные объекты продолжали соблюдать светомаскировку, в городе же затемнение было отменено.

   В субботу 21 июня  бульвары и парки вечернего  Севастополя заполнили моряки  с кораблей и из частей гарнизона,  получившие увольнение. В Доме  флота, в театре им. Луначарского  шли концерты для воинов по  случаю успешного окончания учения. Ничто не предвещало трагических  событий. Но вскоре после окончания  времени увольнения, точнее, в 1 ч 03 мин 22 июня, в адрес Военного совета Черноморского флота поступила срочная телеграмма наркома ВМФ «Оперативная готовность № 1 немедленно. Кузнецов».[13] Через несколько минут телеграмма лежала на столе начальника штаба флота контр-адмирала И. Д. Елисеева, который находился в своем кабинете, и вскоре вручена прибывшему в штаб командующему флотом вице-адмиралу Ф. С. Октябрьскому. В 1 ч 15 мин по флоту была объявлена оперативная готовность № 1, на которую к 2 ч 30 мин перешли все разнородные силы флота, включая Дунайскую военную флотилию.[14]

   Около 3.00 к оперативному дежурному штаба флота капитану 2 ранга Н. Т. Рыбалко от постов ВНОС и СНИС стали поступать донесения о шуме моторов самолетов, идущих курсом на Севастополь.[15] Своих самолетов в воздухе не было, и начальник штаба флота И. Д. Елисеев отдал приказ зенитной артиллерии главной базы и стоявшим на рейде кораблям открыть огонь.[16] В 3 ч 15 мин над базой вспыхнули лучи прожекторов и тут же раздались первые залпы.

   Командующий флотом  доложил народному комиссару  ВМФ по телефону: «На Севастополь  производится налет авиации противника, город подвергся бомбардировке,  зенитная артиллерия отражает  нападение».[17] На самом деле с  вражеских самолетов сбрасывались  не бомбы, а мины на парашютах.  Одна из таких мин упала  на перекрестке улиц Щербака  и Подгорной и разрушила жилой  дом. Появились первые жертвы  войны — убитые и раненые.[18] Другая упала на мелководье, в районе памятника затопленным кораблям. Взрывом повреждены памятник и здание санатория, где несколько человек было ранено. Так началась война для севастопольцев и моряков главной базы.

   Немецко-фашистское  командование рассчитывало внезапной  ночной постановкой неконтактных  магнитных мин закупорить, а при  последующих налетах уничтожить  боевые корабли в бухтах главной  базы или вывести их из строя  бомбардировочной авиацией. Но внезапный  налет не удался. Дружным огнем  зенитчики встретили вражеские  самолеты. Один из них, охваченный  пламенем, врезался в море, а другой  упал в прибрежной черте Стрелецкой  бухты. Остальные сбились с  курса и, сбросив свой смертоносный  груз куда попало, ушли восвояси.

   Налеты вражеской  авиации на Севастополь продолжались  и в последующие дни. За период  с 22 июня по 7 июля 1941 г. на подходах к Севастополю противник сбросил 44 неконтактные мины, 24 из которых упали непосредственно на выходе из Северной бухты.[19]

   Первоначально считали, что враг ставит обычные якорные мины. 22 июня корабли охраны водного района (ОВР) главной базы (командир контр-адмирал В. Г. Фадеев, начальник отдела политической пропаганды полковой комиссар Н. А. Бобков, начальник штаба капитан 2 ранга В. И. Морозов) провели траление Южной и Северной бухт, а также фарватера по Инкерманскому створу. Мин обнаружено не было. Однако в 20 ч 30 мин того же дня у Карантинной бухты на мине подорвался и затонул буксир «СП-12» (капитан С. А. Найдек), посланный для подъема с мелководья сбитого немецкого самолета. Подошедшими катерами было спасено 5 человек команды, остальные 26 погибли.[20]

   Командование флота  предприняло срочные меры по  борьбе с вражескими минами. Штаб  ОВРа организовал береговые и  плавучие посты противоминного  наблюдения, которые действовали  круглосуточно. Как только начинали  сбрасывать мины, наблюдатели засекали  места их приводнения путем  пеленгования из разных точек.  Затем места падения мин обвеховывались. Это служило предупреждением  кораблям об опасности. Вскоре  на флоте был создан первый  электромагнитный трал на основе  работ многих ученых, по проекту  инженера Б. Т. Лишневского.[21] Основная заслуга в создании  противоминной защиты кораблей  принадлежит прибывшей на флот  группе ученых во главе с  И. В. Курчатовым и А. П.  Александровым.

   Военным советом  Черноморского флота были предприняты  срочные меры по усилению обороны  побережья и военно-морских баз,  особенно в морском секторе.

   В первый же день войны были усилены дозоры надводных и подводных кораблей на подходах к базам. 22 июня вечером в дальний дозор были высланы две подводные лодки второй бригады — «М-33» (командир старший лейтенант Д. И. Суров) и «М-34» (командир капитан-лейтенант Н. И. Голованов) с задачей вести наблюдения за подходами к базе, доносить об обнаруженных самолетах и кораблях, уничтожать последние.[22]