Невская битва

   Александр пошел на шведов с мужественными воинами своими, а не со многою дружиной [21]: «и иде на них в ярости мужества своего в мале дружине не сождався со многою дружиною своею и великою силою, но уповая на святую Троицу».[22]

   Можно сделать вывод, что Александр пошел на шведов с небольшой дружиной, делая ставку на неожиданный удар по врагу, не допустив его к Ладоге. В поход он взял с собой небольшое войско: княжескую дружину в 300 всадников, 500 отборных городских конников и 500 пеших ополченцев,[23] но понятно что численное превосходство было на стоне шведов.

  На основании вышеизложенного можно сделать вывод о том, что

              1. Шведское войско по численности превышало русское;

              2.Александр не стал ждать собрания ополчения и сделал ставку на тактическое преимущество.

§ 3. Стратегия и тактика воюющих сторон

   Шведы вошли в Неву и бросили якорь в устье Ижоры. Вероятно, это был роздых,[24] после которого планировалось продолжить наступление. План похода рыцарского воинства заключался в следующем:  высадившись на берегах Невы, напасть на город Ладогу, стоявшую  недалеко от впадения реки Волхов в Ладожское озеро.[25] Однако этот план был обречен на провал, так как Александр был информирован о местонахождении шведского лагеря.

Такая информация была получена, князю Александру Ярославичу. Против возможного вторжения немецких рыцарей и  литовских воинов он создает линию крепостей на реке Шелони. Чтобы обезопасить Русь от неожиданного нападения шведов и датчан, юный князь предусмотрел дозорную службу — «морскую стражу». Она  устанавливалась вдоль берегов Финского залива и реки Невы. Места там были труднопроходимые, сильно заболоченные, и потому дороги пролегали по самому удобному пути — водному. Их охрану несли  воины небольшого финского племени ижорян, дружественного  новгородцам.[26] «Бережение» путей к Новгороду с моря поручалось «мужу- старейшине в земле Ижорской» Пелгусию (по-фински Пелконену, принявшему при крещении имя Филипп).

   На рассвете 7 июля 1240 г. старейшина Пелгусий, увидев подход к устью Невы шведской военной флотилии, отправил гонцов в  Новгород. Гонцы, преодолев на сменных лошадях около 180 км за 8-10 часов, принесли полководцу тревожную весть. [27]

   Однозначно говорить о том, что узнав о местонахождении шведского лагеря и количестве войск в нем, Александр мог считать себя победителем, однако знать о том, куда двигается враг, вести за ним постоянное наблюдение - огромное преимущество.

   Получив известие от гонцов, Александр не колебался в выборе  решения. Вечевое собрание поддержало его: действовать без промедления,[28] объявить экстренный сбор ратников-горожан и рано утром  следующего дня выступить навстречу врагу. Полководец намеревался упреждающим стремительным ударом разбить шведское войско, не допустив его к Ладоге.

   На рассвете 8 июля новгородское войско вышло в поход. Оно  двигалось без обозов, быстро, с короткими привалами и ночлегами. Путь лежал через Ладогу к невским берегам, где могли стать лагерем  шведы. Пехота на ладьях-насадах спускалась вниз по Волхову. Она  двигалась значительно быстрее конницы (ей помогали течение реки,  весла и паруса) и смогла преодолеть расстояние в 224 км от Новгорода до Ладоги за двое суток. Такая спешка понятна: князь Александр стремился укрепить крепостной гарнизон на случай появления  шведов под Ладогой.

   И еще одно: русский полководец был готов сразиться с  неприятелем на воде, будь то Волхов, Ладожское озеро или Нева. Для этого он и пошел на определенный риск, разъединив свою конницу и  пехоту. Последняя, выполняла роль передового полка, она же была и «сторожей» (боевым охранением) новгородского войска. Конница, продвигаясь вдоль берега реки по 80 км в день, прибыла в ладожскую крепость 11 июля. Чтобы ускорить движение конных воинов, часть их вооружения и доспехов, по-видимому, везли на судах. Можно  утверждать, что Александр Ярославич разгадал план и цели шведских захватчиков, решивших в первую очередь овладеть крепостью  Ладога. Надо отметить, что ее небольшой гарнизон уже готовился к  отпору ожидавшегося нападения врага.[29]

   Мы видим, что Александр Ярославович сумел перекрыть все возможные пути продвижения шведов и самое главное - враг даже не предполагал, что окружен практически со всех сторон.

   Как вел себя противник, достигнув пределов Новгородской земли? После трудного морского перехода армада шнеков пришвартовалась к берегу Невы при впадении в нее реки Охты. Берег позволял  морским судам подойти близко к суше. Шведы стали на отдых. 10 июля, после двухдневной стоянки, не дождавшись попутного ветра,  вражеская флотилия пошла вверх по реке. Шнеки двигались медленно, около 3 км в час, на веслах, с трудом преодолевая сильное встречное течение полноводной Невы. После примерно 10-часового перехода, пройдя немногим более 30 км, уставшие гребцы стали подводить  корабли к левому берегу Невы в поисках удобной якорной стоянки. Шведы высадились там, где в Неву впадает река Ижора.[30] Эта стоянка была временной и вынужденной. Ведь переход по неспокойной Балтике шведской флотилии утомил воинов, особенно гребцов. Решено было дать войску  возможность хорошо отдохнуть. Не исключается, что ожидался подход  отставших по разным причинам воинов или прибытие еще каких-либо воинских сил.[31]

   В это же время в Ладоге состоялся военный совет, на котором Александр Ярославович обладая информацией  о местоположении врага, предложил незамедлительно, одним ударом разгромить неприятеля на Неве. Внезапность  атакующих действий могла быть достигнута, по его мнению,  сохранением в тайне подхода новгородского войска, решительностью  нападения, умелым использованием условий местности.

   Князь взял из крепостного гарнизона 150 конных воинов-ладожан[32] и 12 июля выступил из крепости. Пехота на ладьях вновь  заметно опередила конницу, вышла из Волхова на просторы Ладоги и подошла к Неве у острова Ореховый, готовая, очевидно, в случае необходимости перекрыть невский фарватер, если неприятельская флотилия попытается прорваться на озеро.

   Преодолев свыше 120 км трудного пути, русская конница утром 14 июля подошла к порогам, которые уже прикрывала судовая рать. В том месте, где перед речными рифами в Неву впадает Тосна, у крутого поворота левобережья, конники соединились с пешими  воинами. Дальше двигаться по Неве было опасно: за порогами  открывался широкий речной плес, а шведские дозорные внимательно  наблюдали за рекой со шнеков и из лагеря. Здесь князь Александр получил новое известие: шведское войско стоит в неукрепленном временном лагере. Реально оценив обстановку, новгородский 

полководец принял решение: атаковать лагерь противника с «поля»,  использовав в полной мере неведение шведов относительно  местонахождения русского войска. Новгородцы знали многое о противнике. Шведы были опытными воинами. Обычно их боевое построение выглядело так. В первой  линии становились лучники, которые, не доходя до вражеских рядов метров 100, начинали их обстреливать. Затем вступала в бой  тяжеловооруженная пехота, стремившаяся сковать действия противника. Конница, состоявшая из рыцарей в тяжелых доспехах, находилась в резерве. В разгар сражения она наносила внезапный сильный удар. Такая тактика много раз приносила успех шведам.

   Весьма удачно был осуществлен выбор времени для нанесения удара по врагу. Князь решил атаковать шведов около полудня, когда по всему лагерю начнется приготовление к обеду, а большая часть коней рыцарей будет пастись на лугу. Сам же удар  предусматривалось осуществить следующим образом. Все войско делилось на три части. Княжеская конная дружина и часть конников-новгородцев должны были атаковать центр вражеского лагеря, где возвышался златоверхий шатер шведских полководцев. Другая часть конных  новгородских ополченцев вместе с ладожанами устремлялась на правый фланг неприятеля, где шведы, защищенные глубокой Ижорой и  впадавшей в нее Большой Ижоркой, чувствовали себя в наибольшей  безопасности. Вдоль берега Невы на левый фланг шведского войска предстояло наступать пешей рати городских ополченцев. Ей  надлежало отсечь находившихся на берегу рыцарей и их прислугу от  воинов и корабельщиков, которые располагались на шнеках. [33]

   На основании вышеизложенного можно сделать вывод, что

1.Александр Невский делал ставку на неожиданную атаку, при этом перекрыв все возможные пути отступления неприятеля

2.Шведы были вынуждены отбиваться, так как неожиданный удар русских войск застал их врасплох.

§ 4. Ход битвы.

   Около 11 часов 15 июля конные русские дружины и пешая рать, имея впереди проводников-ижорян и ближние «сторожи», используя лесные заросли, незаметно подошли к шведскому лагерю, где царило полное спокойствие. Дружину ижорян князь отправил на другой  берег Ижоры с целью перехватить тех шведов, которые могли бежать с поля боя через реку. По условному знаку русская конница и пешая рать устремились на врага, по словам летописца[34], «ту бысть велика сеча Свеем»[35] [36].

   Во вражеском лагере дали сигнал боевой тревоги. Но было уже поздно. На берегу развернулась ожесточенная сеча, которая  втягивала в себя все больше и больше воинов. Рыцари со своими  оруженосцами приняли на себя удар русских, которые же явно уступали им числом. Но построиться в привычный боевой порядок шведы не успели. Часть из них оказалась без доспехов, тогда как дружинники и ополченцы князя Александра были во всеоружии.

   Немало было молодцов, которые отличились здесь своею богатырскою удалью: между ними новгородец Савва бросился на шатер Биргера, что красовался посреди лагеря своим золотым верхом. Савва подсек столб у шатра. Новгородцы очень обрадовались, когда увидали, как упал этот шатер золотоверхий[37]. Сам Александр смело направил коня на выделявшегося в рядах шведов полководца Биргера. И тот и другой славились искусством в поединках.  Умело отбив удар соперника, князь Александр метко ударил копьем в смотровую щель опущенного забрала шведа. Острие копья вонзилось в лицо шведского полководца: «самому королеви возложи печать на лицо острым мечем своим»[38], кровь залила ему глаза. Битвой  руководить он уже не мог. Его оруженосцы и слуги поспешили увести раненого на ближайший шнек. Шведское войско по существу  осталось без предводителя.

   А тем временем по всему шведскому лагерю шла жестокая битва. Боевой клич русских воинов разносился над Невой. Шведы, сомкнув кое-как ряды, стали с боем отходить к берегу Невы, к спасительным шнекам. Новгородские ратники все усиливали напор на врага. Внезапность нападения новгородского войска, стремительное  развитие событий во время битвы, ее скоротечность, полководческий дар князя Александра склонили чашу весов в пользу русских. Несмотря на заметное численное превосходство, рыцари-крестоносцы  вынуждены были отступить к стоящим у берега шнекам. Они надеялись на помощь тех, кто находился на бортах судов. Ожесточенная битва продолжилась у самой воды. С потерей командира и большей части знатных воинов, захватом и потоплением пешей ратью трех кораблей неприятеля, в конце концов, привели к панике в рядах шведов. Не сумев сдержать натиска русских, крестоносцы стали поспешно  садиться на корабли, в беспорядке отходя от береговой черты на расстояние полета стрелы. Но не всем шведским воинам удалось  оказаться на палубах шнеков. Часть пыталась перебраться через Ижору, но на ее противоположном берегу в засаде их поджидала дружина ижорян. Здесь и нашли свою погибель бежавшие с поля битвы.[39]

   Сражение, судя по всему, отличалось упорством, отвагой и отчаянной смелостью его новгородских участников. С самого начала битвы им  принадлежала боевая инициатива. Можно думать, что ожесточенное  сопротивление оказали и шведы, тем более что их отступление было до крайности затруднено. В тылу была вода, а посадка на корабли, если бы она сопровождалась паникой, означала бы верную гибель войска. Представить Невскую битву можно лишь в отдельных моментах, используя сведения Жития Александра Невского, в особенности  посвященные шести мужам-воинам — героям битвы. Сведения эти  достаточно документальны и надежны.

   Первый — по имени Гаврило Олексич. Он напал на шнек и, увидев королевича, влекомого под руки, въехал до самого корабля по сходням, по которым бежали с королевичем; преследуемые им схватили Гаврилу Олексича и сбросили его со сходен вместе с конем. Но по божьей милости он вышел из воды невредим, и снова напал на них, и бился с самим воеводою посреди их войска.

   Второй, по имени Сбыслав Якунович, новгородец. Этот много раз нападал на войско их и бился одним топором, не имея страха в душе своей; и пали многие от руки его, и дивились силе и храбрости его.

   Третий - Яков, родом полочанин, был ловчим у князя. Этот напал на полк с мечом, и похвалил его князь.

   Четвертый - новгородец, по имени Меша. Этот пеший с дружиною своею напал на корабли и потопил три корабля.

   Пятый - из младшей дружины, по имени Сава. Этот ворвался в большой королевский златоверхий шатер и подсек столб шатерный. Полки Александровы, видевши падение шатра, возрадовались.

   Шестой - из слуг Александра, по имени Ратмир. Этот бился пешим, и обступили его враги многие. Он же от многих ран пал и так скончался.[40]

   Результат их действий свидетельствует о том, что во время завязавшейся рукопашной схватки ряды шведов были расстроены и прорваны, а их отряды боролись не вместе, а, возможно, были разъединены.

   Некоторые авторы, касавшиеся Невской битвы, объясняют успех русских войск   их прорывом  в тыл к шведам, отсечением  их сил  от   кораблей.[41] Решительность, смелые действия, способность к прорыву и фланговому удару новгородцев и ладожан сомнений не вызывают. Однако непреложен ли был только такой финал битвы? Важно  напомнить, что основной результат многих феодальных сражений  достигался не окружением, обходом, ударом в тыл, тотальным  уничтожением на месте живой силы, а прекращением организованного  сопротивления одного из противников в открытой рукопашной схватке, в столкновении лицом к лицу. Думаю, нечто подобное произошло в ходе Невской битвы, что, конечно, не исключает всякого рода  искусных маневров групп бойцов в решающий момент боя.