Манифест 17 октября 1905 года

Второй из помянутых «обязанностей  правительства» было проведение выборов  в Государственную думу с расширением  «классов населения», наделенных избирательными правами (по булыгинскому избирательному закону их были лишены интеллигенция и рабочие). Третья из «обязанностей» ориентировала правительство на сотрудничество с Думой, поскольку вводился порядок, в соответствии с которым «никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной думы». Весьма поспешно этот порядок был поломан созданием верхней законодательной палаты в виде подконтрольного царю Государственного Совета, половину состава которого назначал пожизненно сам государь, и включением в «Высочайше утвержденные Основные Государственные Законы» (23 апреля 1906 г.) статьи 87, где правительство наделялось привилегией следования максиме «если нельзя, но очень хочется, то можно»: «Во время прекращения занятий Государственной думы, если чрезвычайные обстоятельства вызовут необходимость в такой мере, которая требует обсуждения в порядке законодательном, Совет министров представляет о ней Государю Императору непосредственно». Премьер-министру Петру Столыпину пришлось распустить две Думы, прежде чем он получил Думу такого состава, с которой мог сотрудничать. Решительный и умный Столыпин провозгласил принципом своей деятельности сначала успокоение, а потом реформы.

Являлись ли манифест 17 октября  и связанные с ним законодательные  новшества Конституцией или ее эквивалентом? Общество хотело думать, что это  так, царь и правительство не хотели думать, что это так. Мудрый кадет  Петр Струве занял свою позицию сразу  по обе стороны линии размежевания. По случаю третьей годовщины со дня  принятия манифеста он писал: «Юридически, или в праве, русская конституция несомненно существует, потому что она вписана в манифест 17 октября и в основные законы. Но, с другой стороны, в правосознании фактически властвующих, правящих сил в России конституции не существует».

Как был воспринят общественным мнением России, которое к тому времени появилось на свет, манифест от 17 октября? Предлагаю мозаику  суждений современников. «Я перекрестился  и дал им все, чего они хотели», – грустно признался Николай II в письме к своей матери. Витте  увещевал во всеподданнейшем докладе, с пометою императора «Принять к  руководству»: «Следует верить в политический такт русского общества. Не может быть, чтобы русское общество желало анархии, угрожающей, помимо всех ужасов борьбы, расчленением государства». П.Н. Милюков  предостерегал от расслабления на банкете  вечером 17 октября: «Да, это успех, и  успех большой. Но ведь не первый! Это  новый этап борьбы». Василий Розанов: «Я сам порадовался (душою), когда  ухом услышал свои же слова: «Господа! Мы должны радоваться не тому, что манифест дан: но что он не мог не быть дан, что мы его взяли!» Это когда Столыпин (А.А.), войдя в общую комнату, где все были «мы», сказал, что «Государь подписал манифест» (17 октября)… Все заволновались, и велели подать шампанское… Между тем мне в голову не приходило, что дело идет о конституции… Вдруг послезавтра узнаю, что «вчера шли по Невскому с красными флагами!!!… единственный и первый раз в русской истории, при «благосклонном сочувствии полиции»…

Лев Троцкий гремел в «Известиях» 18 октября от имени пролетариата: «Дан Витте, но оставлен Трепов. Пролетариат не хочет ни полицейского хулигана Трепова, ни либерального маклера Витте, ни волчьей пасти, ни лисьего хвоста. Он не желает нагайки, завернутой в пергамент конституции».

А вот некоторые итоги первого (1906-го) года, прожитого Россией в  условиях «гражданской свободы». В  результате террористических актов  было убито 768 и ранено 820 представителей власти. 19 августа 1906 г. Столыпин подписал указ о введении военно-полевых судов, но представил его на рассмотрение Думы только весной 1907 г. За восемь месяцев  действия указа было казнено 1100 человек. Закрывались профсоюзы, преследовались революционные партии, начались репрессии  против печати.

Манифест 17 октября нельзя считать  счастливым приобретением для России начала ХХ в. И не только из-за того, что гражданскими свободами оппозиция воспользовалось для усиления борьбы с самодержавием, что привело только к новой крови. Но и потому, что сама власть не знала и не понимала, что такое парламентаризм, политические партии и общественное мнение в условиях свободы печати. Россия по воле Николая II вошла в качественно иное государственное состояние, будучи абсолютно к этому неготовой. Бюрократия, подчиненная только царю, была абсолютно неспособна к парламентаризму европейского типа. Царские чиновники за редким исключением были абсолютно неготовы к публичной политике. «В России, слава богу, парламента нет» – это изречение премьер-министра Коковцова, возмутившее депутатов III Государственной думы, выражало не только неприятие бюрократией парламентаризма, но и элементарное непонимание царскими сановниками новых реалий, которые возникли с появлением в стране политических партий и парламента. Начальник Петербургского охранного отделения А. Герасимов вспоминал, что когда в декабре 1905 г. он спросил министра внутренних дел П. Дурново, «с какими партиями правительство согласно будет работать и с какими партиями для правительства сотрудничество невозможно», то министр ответил: «О каких партиях вы говорите? Мы вообще никаких партий в Думе не допустим. Каждый избранный должен будет голосовать по своей совести. К чему тут партии?» Нечто подобное регулярно происходит в России с многопартийной демократией и парламентом.

Список литературы:

1. Б.В. Ананьич, Р.Ш. Ганелин. Кризис власти в России. Реформы и революционный процесс. 1905 и 1917 годы// История СССР. 1991, №2

2. Б.В. Ананьич, Р.Ш. Ганелин. Сергей Юльевич Витте и его время. СПб, 1999.

3. Бильвайс. Россия прежде и после Манифеста 17 октября. Ковна, 1906.

4. Бобровников Н.А. О манифестах 17 октября и 3 ноября. Казань, 1905.

5. Васильева Н.И. К истории Манифеста 17 октября 1905 года//Правоведение, 1974, №1.

6. Высочайший Манифест 17 октября и его значение для русского народа. Одесса, 1906.

7. Горенберг М.Б. Юридическое значение Манифеста 17 октября 1905 года// Юридический вестник. 1915. Кн. XI (III).

8. К Высочайшему Манифесту 17-го Октября 1905 г. Псков, 1905.

9. К истории манифеста 17 октября 1905 года//Былое, 1919, № 14.

10. К истории Манифеста 17 октября. Предисловие В. Невского//Красный архив, М.-Пг., 1923, Т.4.

11. Кокошкин Ф.Ф. Юридическая природа манифеста 17 октября// Юридический вестник. 1913. Кн. I.

12. Королев А.И. Первая русская революция и Манифест 17 октября 1905 года//Советское государство и право, 1986, №1.

13. Медушевский А.Н. Конституционная монархия в России//Вопросы истории, 1994, №8.

14. Милюков П.Н. Воспоминания. М: Издательство политической литературы, 1991 - 528 с.

15. О Манифесте 17 Октября, М., 1906.

16. Первая российская революция. Обзор советской и зарубежной литературы. М. 1991.

17. Русское самодержавие и Манифест 17 октября 1905 года. М., 1906.

18.  Хрестоматия по истории государства и права СССР. – М., 1990 г.

19. Исаев И.А., История государства и права России. – М., 2002 г.

20. Чистяков, История государства и права России. – М., 2001 г.

21. Рогов, История государства и права России. – М., 1998 г.