Манифест 17 октября 1905 года

Источниковую базу исследования составили сочинения выдающихся русских юристов - государствоведов, советских и российских историков. Привлекались также другие источники: статьи, программы политических партий, политические памфлеты, затрагивающие различные аспекты Манифеста 17 октября 1905 года.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Высочайший Манифест

 БОЖЬЕЙ МИЛОСТИЮ, МЫ, НИКОЛАЙ ВТОРЫЙ, ИМПЕРАТОРЪ и САМОДЕРЖЕЦЪ ВСЕРОССIЙСКИЙ, ЦАРЬ ПОЛЬСКIЙ, ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ФИНЛЯНДСКИЙ,

 и прочая, и прочая, и прочая.

 Смуты и волнения в столицах  и во многих местностях Империи Нашей великою и тяжкою скорбью преисполняют сердце Наше. Благо Российского Государя неразрывно с благом народным и печаль народная Его печаль. От волнений ныне возникших может явиться глубокое нестроение народное и угроза целости и единству Державы Нашей.

 Великий обет Царского служения  повелевает Нам всеми силами  разума и власти Нашей стремиться к скорейшему прекращению столь опасной для Государства смуты. Повелев подлежащим властям принять меры к устранению прямых проявлений беспорядка, бесчинств и насилий, в охрану людей мирных, стремящихся к спокойному выполнению лежащего на каждом долга. Мы, для успешнейшего выполнения общих преднамечаемых Нами к умиротворению государственной жизни мер, признали необходимым объединить деятельность высшего правительства.

 На обязанность правительства  возлагаем Мы выполнение непреклонной Нашей воли.

1.Даровать населению незыблемые  основы гражданской свободы на  началах действительной неприкосновенности  личности, свободы совести, слова,  собраний и союзов.

2.Не останавливая предназначенных  выборов в Государственную Думу, привлечь теперь же к участию  в Думе, в меру возможности,  соответствующей краткости остающегося  до созыва Думы срока, те  классы населения, которые ныне  совсем лишены избирательных  прав, предоставив засим дальнейшее  развитие начала общего избирательного  права вновь установленному законодательному  порядку. 

3.Установить, как незыблемое правило,  чтобы никакой закон не мог  воспринять силу без одобрения  Государственной Думы и чтобы. выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от Нас властей.

 Призываем всех верных сынов  России вспомнить долг свой  перед Родиною, помочь прекращению  сей неслыханной смуты и вместе  с Нами напрячь все силы  к восстановлению тишины и  мира на родной земле.

 Денъ в Петергофе в 17 день октября в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот пятое Царствования же Нашего одиннадцатое.

 На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано:

"НИКОЛАЙ".

 На подлинном Его Императорскому  Величеству, в Петергоф, в 17 день  октября 1905 года, благоугодно было Собственноручно начертать: "Принять к руководству"

 

 

 

 

Можно ли считать  манифест удачным приобретением?

17 октября 1905 года граждане России  впервые в истории страны обрели  основные демократические свободы.  Документ этот, будучи крайне  небольшим по объему, по содержанию  явился поворотным моментом в  истории страны. В нем, в частности,  декларировалось высочайшее повеление:

1. Даровать населению незыблемые  основы гражданской свободы на  началах действительной неприкосновенности  личности, свободы совести, слова,  собраний и союзов.

3. Установить как незыблемое  правило, чтобы никакой закон  не мог воспринять силу без одобрения Государственной думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от нас властей.

Не только либеральной оппозиции, но и многим высшим сановникам империи  казалось, что "теперь начнется новая  жизнь". Так, в частности, говорил  всесильный в то время фаворит  Николая II петербургский генерал-губернатор Трепов, а видный деятель политического сыска Рачковский вообще считал, что "завтра на улицах Петербурга будут христосоваться". Но вышло все с точностью наоборот. Манифест от 17 октября не только не остановил революцию, но дал ей новый импульс. Радикалы из лагеря либералов и социалистов использовали "дар" Николая II для усиления борьбы против режима. Знаменателен тот факт, что именно 17 октября видный либерал Павел Милюков на одном из банкетов заявил своим единомышленникам, что "ничего не изменилось, война продолжается".

Сам Николай II, оценивая значение Манифеста 17 октября, писал, что решение дать России гражданские свободы и  парламент было для него "страшным", но тем не менее это решение "он принял совершенно сознательно". Наконец, император пишет следующее: "После такого дня голова стала тяжелой и мысли стали путаться. Господи, помоги нам, усмири Россию". Россия успокоилась только на 11 с небольшим лет. Но все это время и либералы, и социалисты, и сама власть демонстрировали неспособность к совместной работе на благо страны как в стенах самого парламента, так и в публичной политике. Решение Николая II дать России гражданские свободы и парламент оказалось роковым и для империи, и для него лично. Широко известны многие отрицательные отзывы о значении Манифеста 17 октября 1905 года для России. В частности, двоюродный дядя императора великий князь Александр Михайлович считал, что 17 октября 1905 года Российская империя перестала существовать. Насколько справедливы такого рода оценки?

Давая России гражданские права  и парламент в то самое время, когда практически все оппозиционные самодержавию слои населения желали только одного - отнять у царя как можно больше, а по возможности, и всю власть. Николай II либо демонстрировал непонимание политической ситуации, либо просто "умыл руки", вняв советам премьер-министра Витте, который проделал основную работу по подготовке манифеста 17 октября. Однако Витте предлагал царю и альтернативу - ввести жесткую диктатуру, но император добровольно ограничил свою власть, дав согласие на созыв Государственной Думы. Сам же Николай II свое решение обосновывал нежеланием лить новую кровь своих подданных, а также тем соображением, что лучше "давать все сразу, нежели быть вынужденным в ближайшем будущем уступать по мелочам и все-таки прийти к тому же".

Манифест 17 октября нельзя однозначно считать счастливым приобретением  для России начала ХХ века и не только из-за того, что гражданскими свободами  оппозиция воспользовалось для  усиления борьбы с самодержавием, что  привело только к новой крови (хотя бы при подавлении восстания в Москве в декабре 1905 года), но и потому, что сама власть не знала и не понимала, что такое парламентаризм, политические партии и общественное мнение в условиях свободы печати. Россия по воле Николая II вошла в качественно иное государственное состояние, будучи абсолютно к этому не готовой. И император ничего не сделал для того, чтобы его министры научились работать в новых условиях, которые он же им и создал. Бюрократия, подчиненная только царю, была абсолютно неспособна к парламентаризму европейского типа. Она не только не хотела, но и не понимала, что такое отчет правительства перед народными представителями или обсуждение с этими же представителями бюджета. Царские чиновники за редким исключением были абсолютно не готовы к публичной политике, депутаты многих министров доводили до истерик. "В России, слава богу, парламента нет", - это изречение премьер-министра Коковцова, которое возмутило до глубины души депутатов III Государственной Думы, выражало не только неприятие бюрократией парламентаризма, но и элементарное непонимание царскими сановниками новых реалий, которые возникли с появлением в стране политических партий и парламента. Начальник

Конечно, во взаимоотношениях Думы и  императорской власти было не только политическое противостояние. Время  от времени обе стороны приходили  к согласованным трезвым решениям, но все равно взаимное недоверие, часто переходящее в ожесточенную борьбу, вносило постоянный раскол в общество. Николай II упустил исторический шанс ввести российский либерализм в  созидательное государственное  русло, когда на заре своего царствования под влиянием обер-прокурора Победоносцева  отверг самые скромные просьбы российской либеральной общественности о расширении прав земств. Не пожелав пойти на малые уступки, высокомерно третируя обидчивых российских либералов, император  продемонстрировал политическую слепоту, отсутствие гибкости и сам толкнул  их на тотальную борьбу с самой  системой самодержавия. С другой стороны, дав России гражданские свободы  и парламент в разгар революции, когда оппозиционно настроенные  слои интеллигенции помышляли уже  не о частичных реформах самоуправления, а, по меньшей мере, о серьезном  ограничении власти царя, Николай II собственными руками подготовил уничтожение  империи. Опьяненная успехами революции, оппозиционная интеллигенция расценила  Манифест 17 октября не только как  свою победу, но и как тот фундамент, на котором следует строить дальнейшие планы по захвату власти. Для этого  были все основания. В переговорах, которые правительство вело с  кадетами в 1906 году, Д. Трепов дал согласие на формирование коалиционного правительства и даже согласился отдать кадетам пост премьера. Возможно, что это был просто отвлекающий маневр, но кадетов подобные предложения толкали к еще более активным действиям по вхождению во власть.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Последствия манифеста

Манифест 17 октября имел целый ряд  далеко идущих последствий. Знаменуя собой  серьезную победу революционного движения, Манифест в то же время внес в  него раскол. Немалую роль в этом сыграли либеральные деятели, которые  раньше держались в тени, а теперь вышли на первый план. Манифест предоставил  им возможность создавать легальные  партии, чем они сразу же и воспользовались. 12—18 октября, в разгар политической забастовки, как бы в предчувствии неизбежных уступок со стороны самодержавия, проходил учредительный съезд конституционно-демократической (кадетской) партии, подготовленный «Союзом  освобождения» и наиболее решительно настроенными земцами. В своих рядах  кадеты объединили прежде всего представителей интеллигенции — городской и земской, а также помещиков, буржуазии, военных, чиновников. Подобный состав хотя и не давал кадетам достаточно надежной социальной опоры, зато позволял претендовать на выражение общероссийских интересов.

Союз 17 октября (октябристы) был более  цельной и определенной по своему составу партией: в него вошли  верхи крупной буржуазии и  обуржуазившиеся помещики, сумевшие перевести свои хозяйства на капиталистические  рельсы. Как следует из названия партии, те уступки, которые были обещаны  Манифестом 17 октября, вполне удовлетворяли  ее членов, а более серьезные реформы  могли только испугать. Признанным лидером партии стал представитель  старинной московской купеческой фамилии  А. И. Гучков.

Консолидировав свои силы, эти партии развернули активную борьбу за прекращение  революции. С их точки зрения, она  выполнила свою задачу, дав стране законодательную Думу, на которую  населению и предлагалось возложить  все надежды. В народных массах, уставших от тяжелых испытаний, подобные призывы  находили определенный отклик.

Провозглашение политических свобод заставило сорганизоваться и  реакционеров. Сразу же после издания  Манифеста противникам самодержавия, отмечавшим свою победу грандиозными демонстрациями и митингами, пришлось столкнуться с черной сотней. На улицах российских городов завязались настоящие сражения, сопровождавшиеся многочисленными человеческими  жертвами.

Главной организующей силой этого  движения стали дворяне-помещики старого, крепостнического закала. «Конституционная»  уступка Николая II напугала их —  следующим шагом вполне могла  стать конфискация помещичьих земель. Чувствуя, что почва уходит у них  из-под ног, реакционеры попытались оказать самодержавию активную поддержку  в борьбе с революцией, с любыми серьезными переменами. В черносотенном  движении активное участие принимали  многие представители бюрократического аппарата, не чуждалось его и русское  духовенство. Серьезную опору черная сотня обрела среди зажиточного  городского мещанства — мелких торговцев, домовладельцев и пр. Руководители черносотенного движения не гнушались  использовать в своих целях и  деклассированные элементы, которые  в избытке оседали на дне больших  городов.

Будучи столь разнообразным  по составу, черносотенство отличалось на редкость простой и ясной идеологией: все беды великой и могучей  России происходят от революционеров-интеллигентов  и инородцев, желающих развалить  ее во имя собственных темных интересов. Нужны не реформы, а беспощадная  борьба со смутьянами. В 1905—1907 гг. черносотенцы, пользовавшиеся негласной поддержкой правительства, широко осуществляли эти  идеи на практике: убивали революционеров, участвовали в разгонах митингов и демонстраций, устраивали еврейские  погромы и пр. Наиболее массовыми  черносотенными организациями стали  Союз русского народа, Русский народный союз имени Михаила Архангела.

Таким образом, в конце 1905 г. у революции  появились мощные противники, одни из которых умело действовали словом, другие — беспощадно — делом. В то же время новое правительство, во главе которого был поставлен Витте, начинало принимать все более решительные меры по наведению порядка в стране. В этих условиях революционное движение постепенно теряло широту, мощь и сплоченность.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

Манифест Николая II о совершенствовании  государственного порядка был спешно подготовлен (его текст был написан  графом Сергеем Витте) в самый  разгар революции (всеобщая политическая стачка) и под давлением правящей элиты. Вообще-то планы государя и  его ближайшего окружения были иными: царский манифест от 6 августа 1905 г. объявлял подданным о включении  в состав высших государственных  учреждений особого законосовещательного установления (Государственной думы), которое должно было заниматься предварительной  разработкой и обсуждением законопроектов и бюджета. Под это решение  было утверждено Положение о выборах  в Думу, подготовленное министром  внутренних дел А.Г. Булыгиным. Однако революционная волна смела эти  планы.

Важнейшая из мер манифеста 17 октября  была оформлена именным указом императора от 19 октября, которым был заново конституирован в качестве «верховной исполнительной власти» Совет министров  во главе с премьер-министром, которому, по указу, подчинялись все министры и главноуправляющие отдельными частями. Однако Николай II очень скоро переподчинил себе – явочным порядком – силовые структуры. Управляющим МВД был назначен 23 октября конфидент царя П.Н. Дурново, командование войсками гвардии и Петербургского военного округа было возложено (23 октября) на великого князя Николая Николаевича.

Абсолютной новостью для России была первая из обязанностей «высшего правительства», которую возложил на нее государь в манифесте: «Даровать  населению незыблемые основы гражданской  свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы  совести, слова, собраний и союзов». Собственно с этого пункта манифеста  начинается не слишком славная карьера  демократии в России. Не слишком  славная потому, что «дарованные» правительством права и свободы  то же самое правительство (или другое) может легко вернуть обратно. В дальнейшем администрация Николая II не инициировала ни одного законопроекта  в обеспечение и гарантирование дарованных прав и свобод, лишь в  их регулирование и ограничение.