Маньчжурская экспансия в XVIII веке

    В 1721 г. цинское правительство двинуло в наступление против аймака Хошут войска под начальством Нянь Гэн-яо и Юе Чжун-ци, которые истребили 80 тысяч человек, несколько десятков тысяч взяли в плен и захватили бессчетное множество верблюдов, лошадей, коров, овец, утвари и военного имущества. С этого времени аймаки Цинхая были подчинены цинскому наместнику в Синине.

    Цинский двор неоднократно посылал крупные  армии под командованием Фу Эр-даня, Юе Чжун-ци и Чжан Хуан-сы для завоевания аймака Джунгар. Военные действия продолжались около пяти лет, маньчжуры истратили на войну огромные средства и в 1734 г. приняли предложение Цэрэна о мирных переговорах. В 1737 г. соглашение о мире было, наконец, заключено. Границу установили по Алтаю, причем ойратские аймаки не могли кочевать восточнее границы, а халхаские - западнее нее. В 1745 г. Цэрэн умер, и в аймаке Джунгар началась усобица. Используя благоприятный момент, Цинский двор снова предпринял несколько походов в Джунгар. В 1757 г. цинские войска под командованием генерала Чжао Хуэя заняли Или. Эта победа была одержана путем самого безжалостного, почти поголовного истребления населения Джунгара. В период расцвета в Джунгаре жило более 200 тысяч семейств, или свыше 600 тысяч человек; после военного разгрома три десятых населения было истреблено цинскими войсками, четыре десятых вымерли от оспы, а вырвавшиеся из лап смерти джунгары были вынуждены бежать к казахам в пределы России. В обстановке жестоких убийств, чинившихся цинскими войсками, уцелевшие джунгары поднимались на борьбу против захватчиков. Отряды джунгаров, каждый из которых насчитывал одну-две тысячи человек, подстерегали цинские войска и внезапно нападали на них. Цинские войска проникали даже в горные теснины, выискивая, хватая и убивая людей. Так, прибегая к кровавому террору, маньчжуры захватили северную часть Тянь-Шаня. В Или и других городах были посажены наместники (цзянцзюни) и назначены советники (цаньцзань дачэнь), командиры гарнизонов знаменных войск (дутун), командиры отрядов (линдуй дачэнь) и т. д., чтобы править местным населением и без промедления расправляться с теми, кто оказывал хоть малейшее сопротивление [5, С.549].

    Уничтожение в 1755-1758 гг. цинскими войсками Джунгарского ханства и почти полное истребление его населения нарушило всю систему сложившихся в XVII - первой половине XVIII в. международных отношений в Центральной Азии. Непосредственная угроза чужеземного завоевания нависла над народами Казахстана, Восточного Туркестана и Средней Азии. Однако маньчжуро-китайские феодалы так и не смогли закрепиться в Казахстане и Средней Азии и вынуждены были после нескольких военных экспедиций возвращаться каждый раз обратно в Джунгарию и Западную Монголию. Причина неудач Цинов заключалась как в растущем сопротивлении казахского народа, так и в непрочности монгольского тыла завоевателей, где не прекращались антиманьчжурские выступления. Одной из важных причин, обусловивших провал экспансионистских планов императора Цяньлуна, была твердая позиция России в деле защиты своих подданных - казахов [2, С.276].

    Русские укрепленные линии в Казахстане и Южной Сибири явились тогда  надежной защитой не только для казахов, но и для алтайцев и ойратов, спасавшихся  от преследований маньчжуро-китайских карателей. Эти события ускорили завершение исторического процесса присоединения к России народов Казахстана и Горного Алтая.

    В ходе завоевания Восточного Туркестана в 1758-1759 гг. маньчжуро-китайскими феодалами  последние получили возможность выдвинуть свои военные отряды в Среднюю Азию. Однако сопротивление узбекского населения, поддержанного киргизскими племенами, помешало Цинам закрепиться в Средней Азии.

    Хотя  военные силы России на центральноазиатских  рубежах оставались относительно слабыми, царское правительство сумело противостоять попыткам Цинской империи открыть себе дорогу в Казахстан и Южную Сибирь, используя возникший тогда вопрос об ойратских и алтайских беженцах, устремившихся в Россию. Несмотря на свое стремление сохранить мир с Китаем, русские власти были готовы силой оружия воспрепятствовать маньчжуро-китайским завоевателям нарушить границы новых владений России. Это приводит к обострению русско-китайских отношений, которое в конце 50-х годов чуть было не вызвало военного конфликта между Россией и Цинской империей.

    Создание  Цинами имперского наместничества Синьцзян в 1760 г. имело своей целью основать свой форпост в Центральной Азии, превратить его в плацдарм для  дальнейшего наступления на Казахстан, Среднюю Азию и Южную Сибирь. Осуществлению этой задачи были подчинены административно-политические и экономические мероприятия цинских властей в Синьцзяне. Пытаясь сохранить господство над некитайскими народами Джунгарии и Восточного Туркестана, цинское правительство закрыло Синьцзян для русской торговли, препятствуя любым контактам уйгурского населения с Россией, и в то же время установило своеобразные отношения с сопредельными государствами и народами Средней Азии и Казахстана в соответствии с традиционными методами внешней политики и дипломатии Китая.

    Характер  взамоотношений Цинской империи  с народами Казахстана и Средней  Азии свидетельствовал о том, что, хотя завоевателям и удалось формально  «подчинить» себе некоторых казахских, киргизских и других феодалов Средней Азии, они так и не смогли установить свой военно-политический контроль за пределами Синьцзяна. Они не были в состоянии даже оказывать влияние на внутренние дела и внешнюю политику казахских ханств, киргизских родо-племенных объединений и среднеазиатских государств. По существу, связи, которые сложились в то время между Китаем, с одной стороны, и казахскими, киргизскими и другими феодалами, а также такими владениями, как Коканд, Бадахшан и др., с другой стороны, не выходили за рамки обычных политико-дипломатических контактов. Политика изоляции Синьцзяна от внешнего мира наносила ущерб не только интересам соседних народов, но и населению Джунгарии и Восточного Туркестана, обрекая их экономику на застой и отсталость [2, С.277].

    Угроза  проникновения Цинской империи в Казахстан и Среднюю Азию в начале 60-х годов XVIII в. побуждала их феодальных правителей создать под флагом борьбы мусульманских народов против «неверных китайцев» антицинскую коалицию в Центральной Азии. Однако попытки создания такой коалиции, инициатором которой выступал правитель Афганистана Ахмад-шах, потерпели неудачу.

    Тревожное положение на рубежах России в  Центральной Азии вынуждает царское  правительство принять срочные  меры по обеспечению их безопасности. Именно этим целям служило развернувшееся в 60-е годы XVIII в. строительство военно-оборонительных сооружений в Казахстане и Южной Сибири, а также увеличение контингента русских войск в этих районах. Таким образом, завоевательные планы Цинов не смогли быть реализованы в полном объеме, и маньчжуро-китайские войска были вынуждены остаться на северных и западных рубежах Джунгарии. Восточного Туркестана и Западной Монголии. В то же время оборонительные мероприятия царского правительства в Южной Сибири и Казахстане имели большое политическое значение, показав способность России противостоять маньчжурскому Китаю в Центральной Азии [2, С.278].

    Чтобы подавить сопротивление различных  народов, маньчжурские правители подкупали  представителей прогнивших верхушечных  слоев каждой национальности, помогали им держать в узде народные массы и угнетать их и тем самым все больше забирали господство в свои руки. Кроме того, маньчжуры учреждали административные органы с тем, чтобы прямо или косвенно добиться повиновения и получить возможность неограниченной эксплуатации этих народов. Захватив мусульманские города в районах к югу от Тянь-Шаня, маньчжуры сразу же стали раздавать должности и пожалования высокопоставленным уйгурам, чтобы привлечь их на свою сторону. Земли, пожалованные князьям, становились наследственными владениями. Князья были облечены высшей властью над землями и населением вверенных им уделов, но в своих действиях подлежали контролю со стороны сидевших в городах маньчжурских правителей (баныии дачэнь) или командиров отрядов (линдуй дачэнь) [5, С.551].

    Маньчжуры в ходе жестокого завоевания Северного  Китая натолкнулись также на сопротивление  дунган, проживавших в районе Ганьсу и Цинхая, выступивших совместно  с китайцами. Так, например, руководивший восстанием в Ганьчжоу (Чжанье) дунганин Дин Го-дун занял район к западу от р. Хуанхэ и захватил город Ланьчжоу и прилегающие к нему области и уезды, вызвав смятение Цинского двора. Хотя восстание было подавлено цинскими войсками, оно все же оказало сильное влияние на последующие восстания дунган.

    Кроме кровавой резни, маньчжурские правители применяли в отношении различных народов страны также коварную политику угнетения и разжигания национальной розни, прибегали к подлому способу «править варварами руками варваров», натравливая национальности друг на друга и вызывая у них взаимную вражду. Особенно усердствовали они в северо-западных районах, насаждая неприязнь и кровную месть между монголами и китайцами, между монголами и дунганами, между китайцами и дунганами с целью беспрепятственного угнетения этих национальностей.

    В годы правления Канси, Юнчжэн и Цяньлун  маньчжуры совершали непрерывные  походы против Тибета, стремясь завоевать  его, так как «Тибет служил прикрытием Цинхая, Юньнани и Сычуани», и  вместе с тем они жаждали овладеть его драгоценными камнями и сокровищами.

    Тибет в эпоху Тан носил название Туфань. В те годы было завершено  объединение отдельных частей страны выдающимся тибетским вождем Сронцзаном. Он породнился с Танской династией, и началось проникновение феодальной культуры Танской империи на Тибетское  плоскогорье. [5, С.553].

    В 1717 г. джунгарские войска вторглись в Лхасу, убили Ловсан-хана и арестовали Далай-ламу. В 1720 г. в Тибет вступили цинские войска, джунгарская армия была разбита и отступила. Маньчжуры посадили на престол Далай-ламу VI и оставили в Тибете двухтысячный монгольский гарнизон, поручив управление Восточным Тибетом бывшему министру Ловсан-хана, проманьчжурски настроенному Канцзинаю, а управление Западным Тибетом - тайд-жи Полонаю (наследственному аристократу). В начале периода Юнчжэн трое тибетских калонов, возмущенные диктатурой и гнетом Канцзиная, возглавив восстание тибетского народа, убили Канцзиная и развернули борьбу против процинских элементов. Цинское правительство направило на подавление восстания 15 тысяч сычуаньских, шэньсийских и юньнаньских войск. Однако еще до их прихода в Тибет силы трех калонов были уничтожены девятитысячной армией Западного Тибета и области Али под командованием Полоная. За это цинское правительство выдало войскам Полоная в награду 30 тысяч лян серебра, а ему был пожалован титул бэйцзи (князь четвертой степени) и поручено общее управление Тибетом. В Тибет прибыли резидент и его заместитель. Они командовали двухтысячным гарнизоном сычуаньских и шэньсийских войск, размещенным в Восточном и Западном Тибете и предназначенным для подавления недовольства тибетского народа.

    В 1747 г. сын Полоная Чжурмот получил наследственный титул цзюньвана (князь второй степени). В 1750 г. Чжурмот установил связи с Джунгаром, задумав массовое вооруженное выступление против маньчжурского ига, но вскоре был тайно убит маньчжурским резидентом в Тибете. После этого цинское правительство навсегда запретило тибетцам общение с джунгарами, а также упразднило ханские и княжеские титулы в Тибете. Пытаясь уничтожить единство тибетцев, маньчжуры распределили административное управление страной между четырьмя калонами, подчинив их всех Далай-ламе. Кроме того, маньчжуры увеличили свои гарнизоны в Тибете на полторы тысячи человек.

    В 1792 г. цинские войска вступили в Тибет, чтобы дать отпор вторжению гурков. Наступая на гурков тремя колоннами, цинские войска дали шесть победоносных сражений и, углубившись на 700 с лишним ли в пределы Непала, подступили к его столице. Гурки, которым с юга угрожали английские войска, заявили о капитуляции перед цинской армией. Цинская армия приняла капитуляцию и повернула обратно. С тех пор Непал тоже стал вассалом Китая и периодически выплачивал ему дань. Такое положение сохранялось вплоть до конца правления Цинской династии.

    Власть  в Тибете сосредоточилась в руках маньчжурского резидента. Резидент был поставлен в равное положение с Далай-ламой и Паньчен-ламой: назначение и смещение калонов и местных чиновников, контроль за денежными расходами и поступлениями, весеннее и осеннее инспектирование границ - все это производилось при участии резидента. Гарнизоны в Тибете были увеличены на четыре тысячи человек. Цинское правительство подарило монастырю Дачжаосы вазу Цзиньбэнь-бапин; когда случался спор из-за кандидатуры хубилгана, в-вазу опускали бирки, и резидент совместно с Далай-ламой или Паньчен-ламой перед образом Дзонхавы тащили жребий, решавший спор. Таким образом, право определения преемников Далай-ламы и Паньчен-ламы практически также перешло в руки маньчжурских правителей, благодаря чему Маньчжурская империя захватила в Тибете высшую теократическую власть [5, С.556].

    Применявшийся маньчжурскими правителями метод  «управления варварами руками варваров»  практиковался ими также и  в ходе завоевания национальных меньшинств Юго-Западного Китая. Они рассчитывали также в завоевательных войнах против национальных меньшинств – мяо, яо и др. - истощить человеческие ресурсы и жизненную энергию китайцев, ослабить их сопротивление маньчжурскому господству и в то же время продемонстрировать свою силу и могущество [5, С.557].

    В 1788 г. маньчжуры завоевали Бирму, а в следующем (1789) - Аннам, превратив их в вассалов Цинской империи.

    В конце XVIII в. победоносные завоевательные походы маньчжуров достигают своего апогея, в это время окончательно складывается обширная территория многонационального Китая. Вместе с тем ввиду отсталости и жестокости маньчжурских правителей завоевание различных национальностей несло с собой разрушение производства, уничтожение производительных сил, национальный гнет и эксплуатацию. Завоевания вызывали материальное и духовное опустошение народов различных национальных меньшинств и тем самым ввергали их в состояние застоя либо замедляли их развитие. Установление маньчжурского господства способствовало росту антипатриотических тенденций среди представителей верхушки национальных меньшинств, их отчужденности от Китая. Но покоренные народы, независимо от их национальной принадлежности, вели ожесточенную борьбу против маньчжурского ига [5, С.560].