Этнические процессы

 Как отмечает Р.  Абдулатипов8[30], использование традиционного подхода показало наличие у него важного недостатка: подавление одной из сторон этнополитического конфликта приносило лишь временное прекращение столкновений или переход к скрытым формам противоборства, партизанской и террористической формам борьбы этнических движений за свои интересы.

Принципами марксистского  подхода выступают признание  права наций на полное самоопределение, специфических потребностей этнических групп как прав этнических меньшинств в той или иной сфере общественных отношений; равенство всех народов, которые проживают в стране; отнесение  политических потребностей народов  в оформлении своего государственного статуса как к промежуточному шагу на пути к единому унитарному государству или бесклассовому  обществу; предоставление права на удовлетворение специфических национальных потребностей – в области культуры, образования, самоуправления в рамках института национально-территориальной  автономии.

Как отмечают критики марксистской парадигмы9[31], она имеет ряд недостатков. Среди них: сыгравшее важную, но не определяющую роль в распаде социалистических федераций постулирование права наций на полное самоопределение, утопичность проектов полного слияния наций в единую бесклассовую общность, использование неэффективной для поддержания этнополитической стабильности формы смешанной федерации, недостаточный учет устойчивости фактора этнической идентичности в политике межэтнической интеграции СССР и других стран социалистической ориентации.

Модернистская, современная западная парадигма урегулирования этнополитических конфликтов представляет собой систему принципов разрешения и управления конфликтами, скорректированную и измененную под влиянием современных конфликтологических исследований, концепции прав человека и политической практики западных (европейских и североамериканских) государств. Принципами этого подхода являются приоритетность переговорного пути при урегулировании по сравнению с силовым, признание в оппоненте полноправного партнера по процессу урегулирования, широкое применение медиации в разрешении и нейтрализации конфликтов; недоверие к государственным органам и учреждениям как посредникам и арбитрам в урегулировании внутренних этнических конфликтов, (исключение составляют иностранные державы и их организации); общая направленность на снижение насилия в конфликтах, соблюдение прав человека, совместное решение проблем на базе консенсуса и взаимного выигрыша.

Рекомендации модернистского подхода по разрешению этнополитических столкновений опираются на концепцию регулирования политических и этнических конфликтов, разработанную Д. Бертоном на базе теории человеческих потребностей. По мнению Д. Бертона, «люди, участвующие в конфликтных ситуациях, вынужденно борются в своем соответствующем окружении на всех социальных уровнях, чтобы удовлетворить свои изначальные и универсальные нужды, такие, как безопасность, признание и развитие. Они пытаются получить контроль над своим окружением, чтобы быть уверенным в удовлетворении своих нужд. Эту борьбу нельзя остановить, она изначально присуща человеку»10[32].

Модернистская парадигма  предусматривает использование  таких мер, как политика мультикультурализма  и политической корректности по отношению  к этническим меньшинствам, уступок  этнического большинства меньшинствам в сфере своих политических, экономических  и иных преимуществ, широкое вовлечение меньшинств в социально-престижные сферы деятельности, неформальное межэтническое  разделение власти и представительство  этнических групп в государственной  системе, допустимость изменения унитарного устройства государства в сторону  большей автономии этно-регионов, а федеративного - в сторону асимметрии, превращения его в этнотерриториальное  образование11[33].

Анализ подходов к урегулированию этнополитических конфликтов показывает необходимость их корректировки  с учетом требований сохранения государственно-территориальной  целостности, решения социально-экономических, политических и культурных проблем  этнических групп, снижения насилия  и соблюдения прав человека для всех этнических групп

Конвергенция и объединение  позитивных элементов традиционной, марксисткой и модернистской  парадигм позволяет сформировать смешанную  систему урегулирования конфликтов, свободную от негативных элементов  данных подходов. Доктрина сближения основных моделей урегулирования этнополитических конфликтов, базирующаяся на утверждении общих ценностей демократии, верховенства закона, обеспечении государственно-территориальной целостности, прав человека и этнокультурных прав народов, должна, как представляется, отвечать следующим принципам:

-приоритет медиационных  и переговорных форм урегулирования  столкновений над силовыми;

- признание и учет специфических  потребностей этнических групп  при выработке национальной политики;

- признание права народов  на внутреннее самоопределение,  ограничение права этнических  групп на полное самоопределение  как формы поддержа;

- кооперация и взаимодополнение  деятельности государства и институтов  гражданского общества в урегулировании, посредничестве и арбитраже конфликтов; ния этнополитической стабильности;

- совместный поиск сфер  межэлитного и межгруппового  сотрудничества в процессе урегулирования  этнополитических конфликтов;

- направленность урегулирования  на снижение насилия в конфликтах, обеспечение прав человека и  гражданина, совместное решение  проблем на базе консенсуса  и взаимного выигрыша сторон;

- предпочтение автономии  и федерализации отношений центра  и этнического региона как политических форм урегулирования конфликтов, в большей степени поддерживающих этнополитическую стабильность, полному самоопределению, конфедерализации, межэтническому разделению государственной власти. 

Ассиметричные этнополитические конфликты: проблема научного анализа  

Этнополитические конфликты, по справедливому замечанию В.А. Тишкова стали одним из глобальных вызовов современности. По подсчетам  директора Института мира в Осло Дэна Смита, за период с 1990 по 1999 г. в 80 странах  мира зарегистрировано 118 вооруженных  конфликтов. Их них лишь 10 являлись межгосударственными войнами, а  остальные представляли ту или иную форму внутриполитической войны12[34].

До конца 80-х гг. наиболее распространенной формой насильственного  конфликта в мире был симметричный конфликт, проявлявшийся в форме  межгосударственных войн или региональных конфликтов, за которыми скрывалось противостояние двух сверхдержав. В современном  мире все, все чаще вооруженные конфликты  являются ассиметричными, то есть вооруженное  противостояние разворачивается не между суверенными государствами, а между государством и частью политизированных, вооруженных групп, военными, террористическими организациями.

В результате этих конфликтов, жертвами чаще всего становится гражданское  население, не угодное лишь своей  этнической или конфессиональной принадлежностью. В ходе Первой мировой войны жертвы среди гражданского населения составляли 5%, в ходе Второй мировой – 50%, а  в 90-е гг. доля гражданского населения  среди жертв ассиметричных внутригосударственных  конфликтов составила минимум 80 %13[35].

Появление ассиметричных  конфликтов связано с возрождением этничности возникшей в конце 1980-х - начале 1990-х гг. и длящейся до сих  пор и обострением столкновений между различными этническими группами. Этому процессу способствует глобализация и регионализация в экономике, политике, культуре, информационных коммуникациях. Рассматривая этнополитические процессы последних десятилетий, можно констатировать, что основной результат влияния глобализации и регионализации на сферу межэтнических отношений состоит в значительном росте возможностей этнических движений и элит, участвующих в этнополитических конфликтах. Этот рост возможностей способствует превращению националистических движений в транснациональные сетевые организации, способные решать свои задачи вне досягаемости правительств, благодаря трансграничному перемещению капитала, трудовых ресурсов, интенсивной миграции этнических групп в мире, благоприятствованию их деятельности со стороны заинтересованных стран. В этих условиях государство оказывается неспособным к эффективной борьбе с подобными этнополитическими движениями, руководство и ресурсы воспроизводства которых находятся вне зоны компетенции правительства и сферы государственного суверенитета. Сами этнополитические конфликты, как отмечает Н.П. Медведев, начинают затягиваться на десятилетия, сепаратистские и иные экстремистские этнические организации не чувствуют себя вынужденными идти на соглашение с правительством и превращают борьбу с государством в самоценную деятельность, «этническое предпринимательство»14[36].

В условиях глобализации и  регионализации решение вопроса  о выборе оптимальной формы обеспечивающей как права этнических меньшинств, так и территориальную целостность  государств и поддержания этнополитической стабильности из политических форм статуса  субъекта федерации и федеративного  государственного устройства, статуса  автономии и децентрализованного  государства, межэтнического разделения власти, приобретает еще большую  остроту и сложность.

Способность поддерживать этнополитическую стабильность в стране на условиях соблюдения прав этнических групп и  государственной целостности в  настоящее время рассматривается  в рамках противоположных подходов сторонников федерализма и различных вариантов унитарной государственности.

По мнению сторонников  федерализма, данная форма разрешения этнополитических столкновений призвана, прежде всего, предотвратить установление различных форм диктатуры, в том числе и этнического большинства, содействовать развитию процессов демократизации на уровне субъектов федерации и этнотерриториальных сообществ. С точки зрения А.А. Захарова, федеративное устройство «удивительно плохо согласуется с авторитарными методами управления», «демократия и федерализм повсеместно укрепляют и стимулируют друг друга». Предполагающий наличие как минимум двух уровней власти, скрепленных не столько вертикальными, сколько горизонтальными связями, федерализм создает условия для децентрализации власти, обеспечивая ее полицентризм и, тем самым, устойчивое развитие демократии и либеральных ценностей»15[37].

В то же время федерализм как правовая система нуждается  в подкреплении в виде развитой демократической  культуры и зрелого гражданского общества. В тех странах, где «традиции  гражданственности слабы, демократические  институты не работают, а государству  принадлежит безусловный приоритет  над индивидом», федералистская модель «вырождается в фарс»16[38].

Сторонники федерализма  рассматривают его как следствие  процесса глобализации, размывающего монополию государства на власть и продуцирующего этнополитические столкновения. С точки зрения С. М. Шахрая, оптимальным решением этнических проблем является федерализм, который  дает государству множество эффективных  инструментов управления, требует плюрализма, демократизации общественной жизни, сохранения многообразия культур и регионов; в отличие от унификации и централизации, вектор которых направлен в конечном итоге на сокращение разнообразия, федерализм «при правильном употреблении»  дает любому государству заметно  большую внутреннюю энергетику, потенциал саморазвития, а, следовательно шанс на исторический успех»17[39].

Сторонники федерализма  полагают также, что федерализм и  глобализация везде дополняют и усиливают друг друга, то есть, федералистские методы принятия решений наиболее подходят для мира, в котором все взаимосвязано и взаимозависимо, в то время как нынешняя мировая динамика повсеместно порождает и поощряет федеративные практики и институты. Способствуя распространению и внедрению экономических, правовых и культурных стандартов, глобализация провоцирует ответную реакцию в виде все большего акцента на культурной и этнической самобытности и национальной независимости, что, в свою очередь, стимулирует сепаратистские настроения внутри федераций, особенно тех, которые выстроены по национально-территориальному принципу. Тем не менее, федералисты надеются, что в ходе глобализации «культурное начало» будет «доминировать над началом этническим». Применительно к западным федерациям это означает, что входящие в них национальные образования стремятся сформировать объединяющую их федерацию на основе культурной общности, перекрывающей центробежные тенденции этнического сепаратизма.

Судьба «незападных» федераций, чьи национальные культуры не впитали  в себя демократические ценности, в контексте глобализации находится  под вопросом. Как справедливо  замечает А.А. Захаров, в таких ситуациях  формой разрешения этнополитических, конфликтов могла бы стать конфедеративная  модель государственного устройства. «Одна из черт глобализации заключается  как раз в том, что давление, которому она подвергает федеративные государства, способствует их превращению  в конфедерации. Конфедеративная  модель требует умения вести переговоры - а это, со своей стороны, помогает адаптации в культуру демократических ценностей»18[40].

Унитаристы считают, что  положение о том, что демократия может успешно развиваться и  осуществляться только на уровне регионов и местном уровне, мало обоснованно. Так Т. Гурр полагает, что гораздо  проще обеспечить защиту прав и свобод граждан, этнических меньшинств в унитарном  государстве, поскольку в федерациях региональные элиты могут создавать  препятствия не только импульсам  по демократизации, идущим из государственного центра, но и оказывать давление на сами этнические и иные движения, выступающие за расширение или обеспечение  специфических прав различных этнических групп19[41].

По их мнению, с точки  зрения управления, федеративная система  громоздка и неэффективна, свойственные ей споры о разграничении предметов  ведения, функций и полномочий объективно становятся фактором, тормозящим осуществление  политических, административно-территориальных  и социально-экономических преобразований. Различие эффективности политических курсов правительств отдельных регионов приводит к неравномерному социально-экономическому развитию различных частей одной  страны. Более того, в федеративных системах, особенно находящихся в  стадии становления, могут возникать  противоречия между этническим большинством и этнической группой, узурпировавшей власть в рамках легитимных демократических  процедур, например, в фазе постконфликтного урегулирования соответствующего этнополитического  конфликта.