Итоги Второй мировой войны

Автор: Пользователь скрыл имя, 01 Ноября 2011 в 20:21, реферат

Описание работы

Во второй мировой войне участвовало 61 государство с населением 1,7 млрд. человек (В первой мировой соответственно 36 и 1). В армию было призвано 110 млн. человек, на 40 млн. больше, чем в 1914-1918 гг. Во второй мировой войне погибло 50 млн. человек, в 5 раз больше, чем в первой.

Скачать полностью (57.80 Кб) Сколько стоит заказать работу?
Работа содержит 1 файл

Итоги Второй мировой войны.doc

— 202.50 Кб (Скачать)

    Конечно, особую ответственность  за это нес генерал  де Голль; но вместе с тем он был  просто выдающимся представителем распространенной точки  зрения. Вытекавшая отсюда двойственность распространялась как  на французскую политику в Европе, так и - с еще большими последствиями - на французскую колониальную и трансатлантическую политику. Стремление утвердить свою самостоятельность в рамках "антигитлеровской коалиции", пронесенное де Голлем, несмотря на все унижения, через годы огромной слабости Франции, вылилось в 1944-1945 гг. в усилия, направленные на то, чтобы быть равноправным партнером на Европейском континенте, признанным как Великобританией, так и Советским Союзом. Цель такой политики равновесия заключалась в том, чтобы получить возможность бросить якобы решающую гирю Франции на чашу весов в пользу Востока или Запада как против возрождения германского "рейха" в любой форме, так и против англосаксонского превосходства. Но несоответствие между желанием и возможностями уже в 1945 г. было столь очевидным, что ни для Советского Союза, ни для США и Великобритании возможный особый союз с Францией не мог играть больше чем второстепенную роль. О таком союзе в качестве альтернативы по крупному счету не могло быть и речи для сторонников курса кооперации с Советским Союзом из-за слабости Франции. А для представителей конфронтационного курса по отношению к Советскому Союзу в Америке нахождение Франции в западном блоке представлялось возможным не на основе особых соглашений, а потому, что при обострении отношений между Востоком и Западом Франции не оставалось другого выхода; это так и так отвечало логике развития событий. Франция могла бы приобрести в Европе большее политическое значение, если бы она признала свободу и независимость своих колоний, как это провозгласил - хотя и нерешительно - во время войны в качестве своей программы де Голль. А в момент победы в 1945 г. верх одержали силы, защищающие колониальный статус Франции. В последний раз, демонстрируя характерный со времен Людовика XIV разлад между своими континентальными европейскими и заморскими делами, они предприняли вопреки "духу времени" попытку реставрации колониальной империи. Действия, какие Франция в течение более чем пятнадцати лет проводила военными средствами в регионах, расположенных далеко от Европы (Индокитай, затем Алжир), привели ее к недееспособности в сфере внешней политики и к еще большей зависимости от США, чего, в общем-то, и без того нельзя было избежать, учитывая соотношение сил на мировой арене.

    Если, таким образом, как  Великобритания, так  и Франция относились к державам, которым  пришлось заплатить  за участие в победе над Германией утратой своего ведущего положения в мировой системе держав, но которые такой ценой сумели сохранить внутреннюю свободу и тем самым шанс выполнять новые функции в качестве "средних держав"2 в мировой политике, то Советский Союз и США, обе главные державы-победительницы, хотя они теперь окончательно поднялись до положения ведущих мировых держав, что, между прочим, Токвиль еще сто лет назад предсказывал России и Америке, исходя из их исключительного потенциала, испытали самым различным образом то, что можно назвать двойственными последствиями всякой большой военной победы.

    Это относилось прежде всего  к Советскому Союзу. Главный принцип  его внешней политики, заключавшейся с 20-х годов в том, что Советскому Союзу противостоит группа или круг "империалистических", то есть принципиально враждебных коммунистической системе, держав, нисколько не потерял своего значения входе второй мировой войны, несмотря на все перемены в расстановке сил и изменение роли Советского Союза. Этим были последовательно обусловлены задачи советской внешней политики, состоявшие в том, чтобы еще во время войны путем дипломатических усилий и правильного использования Красной Армии обеспечить себе большую внешнеполитическую и - с учетом быстрого развития военной техники - тем более необходимую стратегическую свободу действий в Европе и во всем мире.

    В 1939 г. пактом с Гитлером началась, а затем  провалилась попытка  Сталина направить  друг против друга "империалистические" державы, чтобы они исчерпали свои силы, а самому остаться в выжидательной позиции, чтобы в вырисовывающейся послевоенной ситуации иметь возможность бросить весь вес Сотского Союза на чашу весов будущего противоборства с ослабленными "империалистическими" державами. Эта попытка закончилась шоком от немецкого нападения 22 июня 1941 г. и поражений Красной Армии в последующее полугодие, чуть не приведших к тотальной катастрофе и продолжавшихся до битвы под Москвой. Достигнутые начиная с 1942 г. благодаря огромным жертвам военные успехи и настолько трезвая, рациональная, насколько и жестокая, хитрая целеустремленность Сталина все же обеспечили в конце концов Советскому союзу наибольшие успехи среди всех держав-победительниц, хотя его территория несравненно больше пострадала от войны. 20 миллионов погибших (США - 259 тыс., Великобритания - 386 тыс.) и полностью опустошенные районы на западе страны - такова была чрезвычайно высокая цена за поворот, который привел от края катастрофы в 1941 г. к триумфу 1945 г.

    Благодаря господствующему  положению, которое  Советский Союз обеспечил  себе в Европе до Эльбы, была на перспективу  исключена возможность  воссоздания антисоветских  комбинаций в Восточной, Центральной и  Юго-Восточной Европе в стиле 20-х и 30-х годов. Важной предпосылкой для этого были подчиненные целям стратегического обеспечения и служащие ему социально-революционные преобразования в большом регионе за пределами и без того распространившейся далеко на запад советской территории (то есть в рамках старого "санитарного кордона" и областей, в узком смысле относившихся до 1939 г. к Центральной Европе).

    И наоборот, проектируемое  внешнее кольцо безопасности, то есть широкая буферная зона, охватывающая целый ряд нейтральных  или "подлежащих нейтрализации" стран между расширившейся двумя путями советской империей и регионом западного влияния от Скандинавии и оставшейся части Германии (в границах Потсдамских соглашений) до Италии вследствие переориентации американской послевоенной политики от сотрудничества на конфронтацию с СССР, существовало только в наметках. В результате в конце концов прямое соприкосновение с регионом "западного" влияния пришлось выбрать в качестве худшей альтернативы в наиболее болезненном месте - в Германии. Таким образом в результате большого веса, который Советский Союз приобрел в рамках "антигитлеровской коалиции", были созданы предпосылки для его подъема в ранг мировой державы, чьи разнообразные требования отныне определяли всю советскую политику.

    Упомянутые  двойственные последствия триумфа 1945 г. заключались в том, что, несмотря на устранение двух "империалистических" великих держав, под давлением которых с двух сторон Советский Союз находился со времен мирового экономического кризиса начала 30-х годов, - Германии и Японии, он и теперь ощущал себя по-прежнему окруженным "империалистическими" державами, хотя и на большем расстоянии, чем до 1939 г. К тому же улучшенная военная техника, прежде всего качественный скачок, которого добились США в 1945 г. благодаря ядерному оружию, частично ликвидировали преимущество достигнутой удаленности. Советский Союз приобрел в Европе "наполовину гегемонистские позиции" со всеми опасностями и нагрузками, которые с давних времен были связаны с таким двойственным положением. Они проявились вскоре в защитной реакции всех европейских государств, которые не находились под советским господством, в их прямой или косвенной опоре на противника Советского Союза на международной арене, на США. Больше того, если до второй мировой войны был шанс использовать друг против друга различные группы "империалистических" государств, а именно "неимущих" против богатых, то теперь экономическое, а также военное и технологическое превосходство мировой державы США в кругу оставшихся "империалистических" государств было так велико, что конфликт между "империалистическими" государствами, сравнимый с событиями 1939-1945 гг., был исключен, по крайней мере в обозримом будущем.

    Наоборот, новая мировая  держава США в  случае кризиса в  изменившихся - причем вследствие американской монополии на атомное оружие (а позже ядерного превосходства) в принципе не улучшившихся для Советского Союза - условиях могла воссоздать ситуацию войны на два фронта - в Центральной Европе и в Восточной Азии. При этом Советский Союз оказался бы перед лицом значительно более прочного "империалистического" "блока", который к тому же в случае войны в отличие от Гитлера, безусловно, разыграл бы карту зажигательного призыва бороться за свободу, обращенного к народам, принудительно объединенных в советской империи. В 1945 г. Советский Союз еще не сделал политического рывка к свободе, для того чтобы реально уравнять шансы с сильнейшей соперничающей державой в ходе вступающей в новую стадию борьбы между мировыми державами.

    Превосходство США рассматривалось как угрожающий фактор; их поворот к конфронтации, совершенный президентом Трумэном в области международной политики еще в 1945 г., усилил, с советской точки зрения, эти пока двойственные результаты войны, поправить которые было бы можно только с помощью огромных новых усилий. С завоеванного в последнюю фазу войны, в 1944-1945 гг., "плацдарма" в Центральной и Восточной Европе после некоторой паузы можно было бы рискнуть и попытаться расширить международно-политические, военно-стратегические и военно-технические позиции Советского Союза и достичь глобальных целей. Однако Советский Союз по-прежнему подвергался опасностям, с которыми с давних пор сталкивались страны, стремившиеся к полной гегемонии в Европе, и которые осложнялись для него проблемой второго фронта на Востоке (США с Японией или Китаем) и усиливались ростом внутренних трудностей в тонком руководящем слое советско-коммунистической кадровой партии и этнической напряженностью внутри советской империи.

    Таким образом здесь  косвенно высказана  та мысль, что, как бы высоко после победы 1945 г. ни оценивался фактор "Советский Союз" в мировой политике, тем не менее США вышли из войны как экономически и стратегически - морская и воздушная военная сила - доминирующая и очень притягательная своими либерально-демократическими тенденциями и принципами мировая держава. На ближайшие десять лет у Америки фактически была монополия на ядерное оружие или по крайней мере такое превосходство в этой области, которое равнялось монополии. Казалось, предназначение США состоит в том, чтобы диктовать всему миру мир в соответствии со своими принципами. Хотя Америка не была готова к такой исключительной ситуации, когда впервые в истории человечества какая-либо держава получила реальный шанс установить свое мировое господство, как бы оно потом ни оценивалось, и, следовательно, была не в состоянии адекватно использовать это себе на пользу. Как и для Великобритании в XIX веке, для США в XX веке наиболее подходящим, исходя из их внутренней структуры, было неформальное господство в мире.

    Все это вместе взятое, а также оптимистическая  надежда на то, что  США с их идеалами косвенно во много  раз сумеют увеличить  свою притягательность, удержали эту передовую  державу от попытки  использовать свою монополию  на силу для установления прямого господства в глобальном масштабе. К тому же еще во время войны вследствие неправильной, менявшейся в течение многих лет оценки Советского Союза (от "незначительной величины, которой можно пренебречь", в 1941-1942 гг. до супердержавы, превосходящей США, по крайней мере в Европе, в 1943-1944 гг.) имели место колебания между постановкой глобальной цели устройства "мира по-американски" (Атлантическая хартия 1941 г.) с господствующим положением США во всем мире и, по сравнению этим, относительно ограниченной целью установления гегемонии в большом регионе, охватывающем Американский двойной континент, два океана и их пограничные зоны с Европой и Азией, а также часть Восточной Азии.

    Когда после битвы под  Сталинградом в начале 1943 г. американцы выяснили, что вопреки прежним оценкам Советский Союз выйдет из войны как перворазрядная держава, эта альтернатива - преобладающее положение в мире или гегемония в одном (атлантическо-западноевропейском) крупном регионе - в постановке целей стала связываться с другой проблематикой, а именно - кооперации или конфронтации с Советским Союзом в послевоенное время. В момент победы в Европе, вследствие неожиданной смерти президента Рузвельта и неуверенности его преемника, Трумэна, казалось, что остался открытым вопрос, в каком направлении будет впредь развиваться американская политика, хотя чаша весов - в том числе благодаря некоторым предварительным решениям первых месяцев 1945 г., еще при Рузвельте - уже склонялась к конфликту и образованию блока на Западе. Но как только выяснилось, что территориальные изменения более или менее крупного масштаба больше уже невозможны без новой большой военной катастрофы, стало очевидным, что, базируясь на полярности двух блоков и на разделении континента (с побежденной Германией в качестве ядра), в Европе мир обеспечивался более стабильным равновесием, чем шаткое равновесие порядка, существовавшего в 1919-1920 гг. Возможность существования другого выбора, по сути мнимая уже после первой мировой войны, а именно между возвращением к изоляции в сфере Американского двойного континента и постоянным участием в мировой политике, была теперь неактуальной, окончательно устаревшей. А действительно существовавшая альтернатива 20-х годов: прямое политическое и военное участие или же - на что тогда решилась Америка - косвенное, подчиненное экономическим и финансовым интересам воздействие на мировую политику - теперь уже не могла быть решена, как тогда, по принципу "или - или", ее можно было решить только в соответствии с принципом "как - так и".

    В логике экстремистской военной политики "антигитлеровской коалиции", которая была сконцентрирована в формуле "безоговорочной капитуляции" и которую следовало понимать как "ответ" на "вызов агрессоров", было заложено то, что побежденные государства должны быть не только ослаблены, но и вообще исключены из числа великих держав. Такой результат, разумеется, был бы достигнут фактически и без такого заострения военных целей союзников, даже в случае заключения компромиссного мира на базе статус-кво. Ибо быстрое развитие военной техники и основанная на этом исходящая из "широких пространств" военная стратегия, которая оставила шанс на военно-политический "суверенитет" только государствам с большими, континентальными пространствами, а также уже обнаружившаяся во время первой мировой войны недостаточная способность ряда прежних великих держав экономически самим обеспечивать себя в рамках национальных границ обусловили необходимость расширения подвластной им территории для государства такого размера, как Германия, Италия или Япония, за рамки, необходимые им до сих пор для утверждения своего статуса как великой державы, если они хотели держать шаг с таким имеющими преимущество в размерах и экономическом потенциале державами, как США и Россия, и не желали быть отброшенными без борьбы в разряд "средних" государств.

Информация о работе Итоги Второй мировой войны