Искусство Киевской Руси

  Зато  когда приходил праздник, он был для крестьян  особенно радостным и желанным, его ждали, к нему готовились. Все жители деревни в эти дни надевали свою лучшую,  праздничную одежду. И чем тяжелее и безрадостнее была  жизнь, тем больше хотелось в праздник окружить себя весельем, яркой красотой, всем показать свои наряды, своё  мастерство в шитье и в украшении одежды.”

  В каждой местности одевались по-разному, но основные  предметы крестьянского  костюма были одинаковыми. Одежда резко  делилась на  будничную и праздничную. Будничная одежда была простой, часто её почти никак не украшали. А праздничная,  наоборот, – демонстрировала всё, на что были способны её  хозяева. Любую одежду в деревне очень берегли, потому  что доставалась она большим трудом, и каждая вещь должна была служить долгие годы, часто не одному поколению  семьи.

  Женская одежда состояла из длинной рубашки  с рукавами. Поверх неё надевали сарафан, обычно шерстяной, а в  южных  областях носили клетчатую домотканую юбку-понёву, голову покрывали платком. Девушки могли ходить с открытой головой. Они, как правило, заплетали одну косу  и украшали голову плотной лентой, обручем или венцом.  Сверху, если было нужно, надевали платок. Замужняя женщина не имела права появляться при посторонних с открытой головой. Это считалось неприличным. Волосы у  неё были заплетены в две косы, а на голову надевали богато  украшенный твёрдый кокошник или особую мягкую шапочку – рогатую кичку, затем платок. В будни вместо парадного кокошника обычно надевали скромный повойник.  Открытым у замужних женщин оставались лишь лицо да  кисти рук.

  В Карпатах замужние женщины также  заплетали волосы в косы, голову обвязывали платком, обязательно носили очипок. Праздничной обувью в Карпатах считались черевики. В обычные  дни ходили по большей части босиком...

  Основной  частью мужской одежды тоже была рубаха и порты – длинные штаны  вроде брюк. Обувь у крестьян, и у  мужчин и у женщин, была одинаковая. “У бедных – лапти,  которые плели из лыка, особым образом  очищенной коры  липы. Липа – лиственное дерево, которое растёт в России  повсюду. Лапти, хотя и не отличались особым изяществом,  в сухую погоду были и лёгкой и удобной обувью, но изнашивались очень быстро. Поэтому каждый крестьянин  мог сплести лапоточки и делал это быстро, весело и красиво. Но в дождь, в холод в лаптях было плохо. Богатые  крестьяне на такое время шили из кожи сапоги, бедные  редко могли позволить себе такую роскошь. Зато зимой,  когда устанавливались морозы и снег плотно укрывал  землю, все надевали валенки. Валенки изготовляли (валяли) из домашней овечьей шерсти. Были они удобными, тёплыми, мягкими, и ходить в них по льду и снегу – одно удовольствие, хотя особенно красивой обувью их не назовёшь”.

        В Карпатах сельская мужская одежда состояла из сорочки  до колен, которая одевалась навыпуск и перевязывалась кожаным или вязаным поясом, и нешироких штанов. Рубаха часто украшалась вышивкой. На поясе крепились необходимые инструменты (нож или гребень). Зимой поверх рубахи одевался меховой кожух. На ноги обувались “постолы” – стянутые куски сыромятной кожи. (С 15 века начали стричь волосы “под макитру”, до этого голову брили, оставляя “оселедець”).

  Изготовление  обуви в крестьянской семье традиционно  было мужским делом, а одежду всегда делали женщины. “Они обрабатывали лён, этот чудесный северный шёлк,  пряли из него тонкие мягкие нитки. Долгой и трудной была  обработка льна, но под сильными и ловкими руками  крестьянок лён превращался и в белоснежные ткани и в  суровые холсты, и в прекрасные кружева. Эти же руки  шили одежду, красили нитки, вышивали праздничные  наряды. Чем трудолюбивее была женщина, тем тоньше и  белее были рубашки у всей семьи, тем замысловатее и красивее были на них узоры”.

Обучение всем женским работам начиналось с  раннего  детства. Маленькие девочки  с шести-семи лет уже помогали взрослым в поле сушить лён, а зимой пробовали прясть  из него нити. Для этого им давали специально сделанные  детские веретёна и прялки. Подрастала девочка и с двенадцати-тринадцати лет начинала сама готовить себе приданое. Она пряла нитки и сама ткала холст, который хранили  к свадьбе. Затем она шила себе и будущему мужу рубашки  и необходимое бельё, вышивала эти вещи, вкладывая в работу всё своё умение, всю душу. Самыми серьёзными  вещами для девушки считались свадебные рубашки для  будущего жениха и для себя. Мужскую рубашку украшали  вышивкой по всему низу, делали неширокую вышивку по  вороту, а иногда и на груди. Долгие месяцы девушка готовила эту рубашку. По её работе люди судили, какая из неё будет жена и хозяйка, какая работница.

После свадьбы, по обычаю, только жена должна была  шить и стирать рубашки мужа, если не хотела, чтобы другая женщина отобрала у неё его любовь.

Женская свадебная  рубашка тоже была богато украшена вышивкой на рукавах, на плечах. “Руки  крестьянки – от  них зависело благополучие семьи. Они всё умели делать,  никогда не знали отдыха, они защищали слабого, были добрыми и ласковыми ко всем родным и близким. Поэтому  их следовало украсить красиво вышитыми рукавами в первую очередь, чтобы люди сразу замечали их, проникались к  ним особым уважением, понимая особую роль рук в жизни  женщины-труженицы”.

Прясть и вышивать было принято в часы, свободные  ото  всех других работ. Обычно девушки  собирались вместе в  какой-нибудь избе и садились за работу. Сюда же приходили  парни. Часто они приносили с собой балалайку и получался своеобразный молодёжный вечер. Девушки работали и пели песни, частушки, рассказывали сказки или  просто вели оживлённый разговор.

Вышивка на крестьянской одежде не только украшала  её и радовала окружающих прелестью узоров, но и должна  была защитить того, кто носил эту одежду, от беды, от  злого человека. Отдельные элементы вышивки носили символическое значение. Вышила женщина ёлочки – значит,  желает она человеку благополучной и счастливой жизни,  потому что ель – это древо жизни и добра. Жизнь человека  постоянно связана с водой. Поэтому к воде нужно относиться с уважением. С ней нужно дружить. И женщина вышивает на одежде волнообразные линии, располагая их в строго установленном порядке, как бы призывая водную стихию никогда не приносить несчастья любимому человеку, помогать ему и беречь его.

“Родился у  крестьянки ребёнок. И его первую простую рубашечку она украсит  вышивкой  в виде прямой линии  яркого,  радостного цвета. Это прямая и  светлая дорога, по которой должен идти её ребёнок. Пусть эта дорога будет для него счастливой и радостной. Вышивка на одежде, её символические узоры связывали человека с окружающим его миром природы, добрым и злым,  хорошо знакомым и всегда новым для него. "Язык" этих символов был понятен людям, они чувствовали его поэтичность и красоту”.

Особую роль в русском  костюме всегда играли пояски.  Маленькая  девочка,  впервые  севшая за ткацкий станок, начинала  своё  обучение  ткачеству именно с пояска. Тканые разноцветные и  рисунчатые пояски носили в основном мужчины, завязывая их спереди или чуть сбоку. Каждая невеста должна была обязательно выткать и  подарить жениху такой поясок. Завязанный узлом, он становился символом нерушимой связи между мужем и женой, их благополучной жизни. Поясок невесты обовьётся  вокруг тела жениха, сохранит его тепло, защитит от злого  человека, считали люди. Кроме того, невеста дарила свои  пояски всей многочисленной родне будущего мужа. Ведь  она входила в новую семью, и с этими людьми ей тоже нужно было установить добрые и прочные отношения. Так пусть её яркие пояски украсят одежду новой родни,  защитят от несчастья. " (Л.5)

“Так в прошлые  времена жил русский народ, создавая  свои традиции, обычаи, свой национальный костюм, на который мы смотрим сегодня, не переставая удивляться его красочности и поэтичности”.

В наше время  при создании самой модной одежды художники постоянно используют узоры народной вышивки  и кружева, изготовленные мастерицами промыслов. Вы  легко узнаете в костюмах наших элегантных современниц  элементы той одежды, которую 200 лет тому назад носили  наши прабабушки: сарафаны, рубашки, платки, душегрейки, сапоги и многое другое.

Эти славные  вещи, вышивки, старинные рисунки  ткани  и кружева продолжают радовать нас, так как они по-прежнему удобны и приятны. В нашу жизнь они вносят  ощущение радости и уюта, праздничности и домашнего тепла. Наверное, это происходит потому, что истинная красота не боится испытания временем. 
 

                                                      Иконопись

                                                  Никола с житием 
 

К числу самых  древних и наиболее ценных в художественном отношении находок принадлежит "Никола с житием" из погоста Любони Новгородской области. С первого взгляда ощущаются  торжественная размеренность всего изображения, точная согласованность пропорций, благородная сдержанность живописи. Это искусство крупных форм, чётких членений, спокойного ритма. В плоскостном развороте композиции, её почти архитектурной построенности, в ярких и цельных цветовых пятнах, умело распределённых и уравновешенных, в глубине и насыщенности колорита, скупости цветовой палитры чувствуется дыхание XIII века с его мощными, значительными и простыми формами.

Здесь ничто  не подчёркнуто чрезмерно. Фигура Николы, строгая по очертаниям, свободно размещена в средней части иконы. Полоса клейм, образующая нарядную раму, не выглядит ни преувиличенно широкой, ни слишком измельчённой; очертания их - узких на боковых полях, широких на верхнем и нижнем - вторят конфигурации иконной доски; клейма на нижнем поле - самые крупные и образуют как бы основание всего изображения. Широкие белые поля, большие участки свободного фона придают иконе особенную величественность, исключают впечатление тесноты и нагруженности.

Житийные клейма иллюстрируют лишь главные события в жизни Николы: рождение, детство, получение священных санов и чудеса, прославившие его имя. Как в выборе сюжетов, так и в самих изображениях внимание не отвлекается на второстепенное, повседневное, будничное. Показано лишь необходимое для иллюстрации событие: минимальное число персонажей, скупой намёк на место действия. Рассказ развивается неторопливо, размеренно. Все позы полны достоинства. Движения, даже самые энергичные, кажутся замершими, остановившимися. Действие приобретает вневременной, отвлечённый характер, оно как бы совершается вечно. Повторяющиеся несколько раз трёхчастные композиционные схемы, сходные архитектурные фоны, зеркальное повторение некоторых деталей в клеймах усиливают ощущение неспешности, значительности действия, подобно ритмическим повторам в народной эпической поэзии. Пространные многострочные надписи, исполненные строгим древним почерком - уставом, дополняют торжественность каждой сцены.

Тяга к ясности  членений видна даже в обработке  иконной доски. Ширина полей соразмерна общим пропорциям иконы, а скос от полей к иконному углублению - ковчегу - сделан отлогим, чётким и глубоким, как это бывает лишь в византийских и самых древних русских произведениях. Обрамление иконы получает особую пластическую выразительность, что усилено коричневой окраской скоса, словно передающей густую тень.

Но при всей близости иконы к искусству XIII века она уже утратила многие качества, свойственные живописи этого столетия; в её образном строе появились совсем иные оттенки. Лику Николы в среднике придано смягчённое выражение, черты стали мельче. Он лишён той невозмутимой отрешённости, которая так типична для персонажей XIII века. Изображение по своей внутренней сути стало соизмеримо со зрителем. В житийном "Николе" уже нет незыблемой силы, всеподавляющей мощи, нечеловеческой приподнятости и несокрушимости образа.

В клеймах, наряду с внушительными застылыми фигурами с суровыми ликами и остановившимся взором, встречаются и иные персонажи, в которых проскальзывает нечто  трогательное, даже изящное. Линии рисунка местами выглядят эскизными, пятна света - неопределённо скользящими. Всё это возвещает приближение нового, более эмоционального художественного стиля, выступившего на Руси сложившемся виде в следующем, XIV столетии. Создаётся впечатление, будто икона написана по древней композиционной схеме, построена по старым законам, но сюда уже просачиваются, пусть несмело, черты новой эпохи, проникает ощущение предстоящих перемен. Произведений "переходной" поры сохранилось мало, и остаётся неизвестным, когда именно происходил этот сдвиг в русском искусстве. Поэтому время создания "Николы" не определяется с большой точностью, и лучше отнести её к концу XIII - началу XIV века.

Икона Николы не имеет прямого сходства с уже  известными новгородскими произведениями, хотя и найдена не так далеко от Новгорода. Она лишена резкости и остроты, уже определившихся в ту пору в новгородском искусстве, её художественный строй мягче и сдержаннее. В иконе не видно твёрдых контуров, геометрически чётких бликов, и это зависит не только от стёртости верхних красочных слоёв. Главное в её живописи - не красота ярких и чистых цветовых плоскостей, а выразительность красочных пятен, глубоких и насыщенных, цельных и обобщённых, ясно читающихся, но не резко разграниченных. Их поверхность - живая, разнообразная, переливчатая. Одна и та же краска в тенях положена густо, в освещённых местах - тонко, белила нанесены, как правило, зыбкими мазками неопределённой формы; линии рисунка деликатны, легки и имеют приглушённый коричневый оттенок. Особенно свободно исполнены лики. Их черты намечены быстрыми штрихами, стремительными и даже отрывистыми; на светлом основном тоне лежат прозрачные тени, лёгкие блики, бегло брошенные мазки красной краски - киновари.