1919
г. — год белых. В 1918 г. они имели всего
несколько полков, блуждавших в горах,
и еще не были претендентом на общегосударственную
власть. Для того, чтобы объяснить, как
белая армия Деникина, насчитывавшая 10
тыс. человек, за шесть месяцев смогла
занять территорию с 50 млн. жителей, следует
заглянуть за линию фронта, изучить общественно-политические
течения на большевистской территории.
Белым удалось действовать столь успешно
потому, что этому способствовало развитие
крестьянских восстаний в районах, удерживаемых
большевиками. Махно не хотел помогать
белым, но его действия против большевиков
способствовали прорыву белых. Донские
казаки восстали против коммунистов) а
расчистили путь наступающей армии Деникина9
И в Волжско-Уральском бассейне крестьяне,
восставая против большевиков, невольно
содействовали продвижению войск Колчака.
Осенью 1919 г. создалась противоположная
обстановка. Крестьяне, восставшие на
территории, подвластной белым, прокладывали
путь красным. О. Рэдки высказал предположение,
что крестьяне (во всяком случае в Тамбовской
губ.) дожидались поражения белых, прежде
чем начать свою борьбу против большевиков..
В таком истолковании крестьяне являлись
третьей силой, предпочитавшей красных
белым. Они действительно являлись третьей
силой, но они вовсе не дожидались поражения
белых, а точнее — на протяжении всего
этого периода действовали против тех
и других, в собственных интересах. На
территориях, занятых и большевиками,
и белыми, крестьяне вели войну с властями
не считаясь с официальной линией фронта
гражданской войны. Зеленые не хотели
воевать за большевиков, или за белых,
или за кого-либо еще. Они во множестве
убегали в леса. В этот период зеленое
движение было оборонительным. Красные
лучше, чем белые, умели мобилизовывать
население, превосходили их как организаторы
и создали лучшую военную машину. Это никоим
образом не означает, что население поддерживало
их. Третий период (1920—1921
гг.) был временем зеленых. Чем меньшая
угроза исходила от белых, тем с большей
решимостью большевики насаждали свою
власть в деревне. К концу 1920 г. «география
и масштабы крестьянских выступлений
расширяются. Кроме Украины и Сибири, они
вспыхивают на Юго-Востоке, на Тамбовщине
и в других регионах... На рубеже 1920—1921
гг. прокатились в разных частях страны
грозные крестьянские восстания»10.
Важно то, что нашествие на деревню всякого
рода комитетов объяснялось не военными
усилиями большевиков в борьбе с белыми,
а скорее, было присуще коммунистическому
управлению уже по миновании белой опасности.
Крестьянская война 1920—1921 гг. являлась
поэтому прямым следствием (вне связи
с войной против белых) большевистского
политического курса с его трудовой и
гужевой повинностью, кампанией по введению
посевных комитетов и вообще всем тем,
что было позднее названо военным коммунизмом.
Война
красных и белых на внутреннем
фронте была направлена не только против
крестьян. Обе стороны вели борьбу
также против других социальных групп,
считавшихся враждебными. Большевики
вели «классовую» войну против тех,
кого они называли буржуазией, —
собственников, духовенства, чиновников,
«кулаков», «мелкобуржуазных» элементов
и всех политических партий: либералов,
социал-демократов и эсеров. Это
была идеологическая война, потому что
противник определялся исключительно
по ее критериям. Список врагов «пролетарской
диктатуры» заканчивался некоторыми категориями
рабочих. Иными словами, у коммунистов
внутренний фронт был обращен
против всех групп общества. Для коммунистов
здесь просто продолжалась полевая гражданская
война против белых, и «классовые враги»
на внутреннем фронте так же, как противник
за линией внешнего фронта, оказывались
вне закона. Представители «свергнутого
класса буржуазии» рассматривались как
военнопленные. Их заставляли копать окопы,
содержали в концлагерях. Членов их семей
брали в заложники. Им приходилось выплачивать
контрибуцию, как это делала бы страна,
потерпевшая поражение в войне. Наконец,
они подвергались физическому уничтожению
в ходе красного террора. До некоторой
степени «классовому врагу» приходилось
хуже, чем захваченному в плен солдату
белой армии. У того была возможность заявить,
что он лично не сторонник белых. У священника
же, «кулака» или купца такой возможности
не было. Эта часть общества не рассматривалась
государством как граждане, находящиеся
под защитой его законов.
Большевистскую
политику по отношению ко всем политическим
партиям 1917—1920 гг. можно расценивать
как развязывание военной кампании
с целью их уничтожения. Кадеты были
объявлены вне закона еще в 1917
г.; дольше терпели меньшевиков, эсеров
и левых эсеров. Каждый раз, когда
одерживали верх либеральные большевики
с их политикой терпимости и проводились
сравнительно свободные выборы в
местные советы (которые не обладали
никакой властью), меньшевики, эсеры
и левые эсеры добивались крупных
побед. На весенних выборах в 1918 г. меньшевики
и эсеры, по сути, завоевали большинство
в городских советах. На выборах
весной 1919 г.18 и 1920 г. оппозиционные
партии также имели большой успех,
и весной 1921 г. свободные выборы дали
бы социалистической оппозиции большинство
в наиболее крупных промышленных
центрах, а эсерам — в деревне.
С каждой кампанией большевики все туже
завинчивали гайки. Когда в феврале 1919
г. оппозиционные партии легализовались,
их газеты через два месяца были закрыты.
Однако они все еще могли свободно выступать
в рабочих клубах. В 1920 г. оппозиционным
партиям было позволено идти на выборы,
не имея собственной прессы. А в 1921 г. Чека
расправилась с остатками оппозиционных
партий либо путем казней, концлагерей,
высылок, либо загнав их в подполье.
Зеленые.
Их движение являлось самым многочисленным
из всех партий и движений в гражданской
войне. Это было действительно народное
движение, охватившее сотни тысяч
крестьян. Его влияние на ход гражданской
войны и на будущее России было
огромно. С точки зрения количества
участвовавших в ней людей
и ее влияния на страну, крестьянская
война затмила войну большевиков
с белыми и превзошла ее своей
длительностью. Благодаря крестьянским
восстаниям в тылу у большевиков
в 1919 г. белые смогли продвинуться столь
далеко, и крестьянские же восстания
в тылу у белых помогли красным
прорвать фронт противника. Именно
из-за крестьянских восстаний Ленин
в 1921 г. решил, наконец, обуздать «военный
коммунизм». Движение зеленых являлось
решающей третьей Силой гражданской войны,
но она не стала самостоятельным центром,
претендующим на власть более, чем в региональном
масштабе. Почему же не возобладало движение,
в котором участвовало людей больше, чем
во всех российских политических партиях,
а также в красной и белой армиях вместе
взятых? Думается, ответ на этот вопрос
следует искать в образе мышления и самосознании
русских крестьян. Зеленые защищали от
посторонних свои селения. В большинстве
случаев их политические устремления
дальше этого не шли. Крестьяне не могли
победить, потому что они никогда не стремились
овладеть государством. Они старались
нанести ему удар и вынудить его оставить
их в покое. Идеи, подобные Свободе и Демократии,
понимались крестьянами как «воля», то
есть свобода от государства, от каких-либо
обязательств перед кем-либо. Европейские
понятия демократической республики,
правопорядка, равенства и парламентаризма,
которые эсеры привносили в крестьянскую
среду, были в большинстве случаев недоступны
пониманию крестьян, так же, конечно, как
и понятия, привнесенные в их среду большевиками:
интернационализм, социализм или марксизм.
Основная проблема состояла в том, что
крестьяне и российская интеллигенция
говорили на разных языках, неуспех демократических
конкурирующих партий меньшевиков и эсеров
коренился в том факте, что, как и кадеты,
они представляли европейскую и более
культурную часть российского общества,
массы же, которые они пытались вести за
собой, оставались все еще архаичными,
с узким деревенским кругозором, чуждыми
представлениям о гражданственности и
правах человека. Это не значит, что рабочим
и крестьянам была ближе большевистская
идеология. Наоборот, они долго воевали
против новых господ. Однако боролись
они по-старому, поднимая бунты, восстания,
методами, неприемлемыми для вождей интеллигенции.
Размах
крестьянской войны. И. Модзли в своем
исследовании употребляет метафору «казачья
Вандея» — выражение, заимствованное
им у коммунистических пропагандистов26.
Оно должно вызывать в памяти образ отсталой
контрреволюционной окраины, верной старому
режиму, вредящей революции и, что важнее
всего, резко отличающейся от всей остальной
страны. Этот образ, по замыслу его создателей,
оправдывает сокрушение контрреволюционной
провинции.11 Имеются, конечно, черты
поразительного сходства между мятежной
Вандеей 1793 г. и казачьими областями 1919—1920
гг., но не в этом они состоят. Так же, как
Вандея воевала не против «революции»
или отечества, а против террористической
диктатуры парижских якобинцев, казаки
воевали не с «рабоче-крестьянской республикой»,
а с государством кремлевских террористов,
принявшихся за расказачивание с целью
уничтожения казачества как «класса».
Его война против большевиков была оборонительной,
а их союз с белыми — браком по расчету.
Именно нежелание казаков и в решающие
моменты двинуться за пределы своей родной
земли лишило силы наступление белых и
обусловило в конечном счете поражение
тех и других. Сходство между Доном и Вандеей
наиболее разительно в методах, употребленных
якобинцами и большевиками при покорении
несчастной провинции: систематический
грабеж и опустошение, насилия, убийства
и массовые казни гражданского населения.
Большевики к этому добавили взятие заложников,
концентрационные лагеря, массовые высылки.
Но различия между Вандеей и Доном даже
важнее. Если Вандея являлась исключением,
то Дон и Кубань были правилом. Сколько
Вандей было в России? Если считать критерием
участие масс в крестьянской войне против
государственно-террористической власти,
ими являлись вся Украина, весь Черноземный
район, казачьи области Дона и Кубани,
бассейн Волги и Урала и крупные области
Сибири. Это значит, что все хлебопроизводящие
районы России и Украины являлись одной
огромной Вандеей. Характер
крестьянской войны. Каждая партия пыталась
охарактеризовать крестьян-повстанцев,
пользуясь своими теоретическими построениями.
«Бандиты», «кулаки», «спрятавшиеся офицеры»,
«эсеровские заговорщики», «дезертиры»
— таковы излюбленные большевистские
ярлыки для зеленых. В эсеровской литературе
нередко встречается образ работящих
и безгрешных крестьян, угнетаемых местными
коммунистическими тиранами. Действительность
крестьянской войны более сложна. Существовали,
конечно, и невинные и трудолюбивые крестьяне,
и коммунистические тираны. Но суть дела
в том, что из числа этих работящих крестьян
поднялись и повстанцы, увлеченные идеей
«грабь награбленное», и возвысились другие,
которые жаждали стать новыми «царями
и господами». Так ли уж сильно те и эти
отличались по своим взглядам на жизнь,
смерть, власть и авторитет? При ближайшем
рассмотрении, те, кто действовал от имени
большевиков, и те, кто сражался под номинальным
командование А.С. Антонова или Н.И. Махно,
придерживались сходных норм в культуре
и поведении. Для обеих сторон в этой резне
дело пролетарской диктатуры или крестьянской
справедливости являлось не чем иным,
как дымовой завесой для необузданной
русской вольницы. Те, кто грабил и насиловал
в составе большевистских караульных
экспедиций, не так уж отличались от повстанцев
Антонова или Махно, которые тоже грабили
и убивали. Суть крестьянского восстания
состояла в освобождении от всякой власти.
Дозволялось все. Для большевистских карательных
отрядов это означало разрешение делать
все что угодно во вражеской стране: жечь,
крушить, убивать в «бандитских гнездах».
Для зеленых это означало такую же свободу
изничтожить чужаков, посторонних на их
родной земле. Для отрядов Махно это была
свобода разграблять города, а для петлюровских
казаков — устраивать массовые избиения
евреев. Центральной постоянной чертой
гражданской войны было то, что все участвовавшие
в ней армии, красные и белые, казаки в
1919 г. и зеленые в 1920 г., прошли, по существу,
один и тот же путь деградации, от служения
делу, основанному на идеалах, к мародерству
и бесчинствам. Руководство красных вело
разговоры о социализме и искореняло казаков.
Деникин издавал приказы, запрещающие
еврейские погромы, но не в состоянии был
помешать им. Махно клялся, что он не притесняет
евреев, но его отряды учиняли погромы.
Казаки поднялись на героическое восстание
против большевиков, а кончили резней
евреев27. Комбатанты всех армий, по-видимому,
никогда не подчинялись никакому контролю.
Если бы наблюдателю не было известно,
чья армия проходит через город, скажем,
в Тамбовской губернии в середине 1919 г.
— армия ли генерала Мамонтова, или дивизия
красных, отряд зеленых, антоновцев, или
какая-нибудь пешая казачья часть, он был
бы не в состоянии различить их. Для всех
них война являлась неким карнавалом (праздником
плоти) — хватай, грабь, скачи, пей, наслаждайся
жизнью, — все дозволено. Нередко в Центральной
России и особенно на Украине бывало так,
что одни и те же лица служили в нескольких
или во всех армиях, у красных, белых и
зеленых. Это не означает, что между ними
не было разницы. Речь идет об одинаковости
морального состояния и общем одичании
общества. Действительность гражданской
войны показывает, что померкли различия
между добром и злом. Повстанцы, дерущиеся
с реквизиционным отрядом, предстают как
борцы за свободу, защищающие свою собственность.
Однако те же самые повстанцы, производящие
казнь над семьей коммунистического функционера,
выступают как совершающие преступление.
Подобным же образом воинская часть красных,
обстреливающая из пушек деревню, может
рассматриваться как орудие государственного
терроризма, но та же часть, атакующая
устроивших засаду повстанцев, выглядит
как ведущая самооборону. Отряд украинских
повстанцев, разоривший занимаемую коммунистами
железнодорожную станцию, считает, что
он исполняет свой патриотический долг
в борьбе за национальное освобождение.
Но тот же отряд, грабящий и убивающий
евреев в местечке, якобы за сотрудничество
с большевиками, можно считать совершающим
преступление против человечности. Резня
между крестьянами-повстанцами и бывшими
крестьянами, а теперь солдатами большевистских
отрядов, рассматриваемая под таким углом
зрения, отражает столкновение между двумя
видами крестьянской общественности в
России: между теми, кто исповедовал крестьянскую
справедливость без какого-либо контроля
со стороны государства, каковы и были
повстанцы, и теми, кто под лозунгом «грабь
награбленное» жаждали стать новыми господами.
Человеческая жизнь обесценилась. Огульные
приговоры вошли в обычай. Отказ видеть
в заклейменном противнике человека побуждал
к насилию в небывалых масштабах. Сведение
счетов с действительными и воображаемыми
врагами стало сущностью политики. Гражданская
война приучила управлять посредством
массовых убийств, сделала способом мышления
стремление разоблачать врагов. Политику
она подменила боевыми действиями. Гражданская
война означала крайнее озверение общества,
и особенно его нового правящего класса.
Военная победа. Во время гражданской
войны в России все политические партии,
большевики, генералы, повстанческие штабы,
эсеры пытались — и безуспешно — подчинить
себе крестьянское движение. Оно выдвигало
своих собственных вождей, людей из народа,
достаточно назвать Махно, Антонова, Колесникова,
Сапожкова и Вахулина. Эти вожаки руководствовались
понятиями крестьянской справедливости
и неясными отголосками платформ политических
партий, преимущественно анархистских,
лево- или право-эсерских. Однако любая
партия ассоциировалась с государственностью,
программами и правительствами, тогда
как эти понятия были чужды местным крестьянским
вождям. Партии проводили общегосударственную
политику, а крестьяне не поднимались
до осознания общегосударственных интересов,
замыкаясь в местных. Одной из причин того,
что крестьянское движение не одержало
победы, несмотря на свой размах, была
свойственная каждой губернии или более
обширной области политическая жизнь,
текущая не в унисон со всей остальной
страной. В то время, когда в одной губернии
зеленые уже терпели поражение, в другой
восстание только начиналось. Ни один
из вождей зеленых не предпринимал действий
за пределами ближайших местностей, самое
большее — выходя в прилегающие губернии.
В этой стихийности, масштабах и широте
заключалась и сила движения, поскольку
крестьянские восстания могли вспыхнуть
где и когда угодно. В марте 1921 г. крупные
части страны вышли из-под контроля советского
правительства, и оно могло рухнуть. Крестьянские
восстания не поддавались контролю, как
лесной пожар. В этом заключалась их сила,
но также и беспомощность перед лицом
систематического натиска. Большевики,
владевшие мощью государства, располагавшие
огромной армией, имели в военном отношении
подавляющее превосходство над крестьянским
движением. Они одолевали его, последовательно
занимая деревни, производя массовые расправы
и депортируя крестьян десятками тысяч.
Ключ к победе большевиков был не просто
в открытом применении силы, но и в успешном
разобщении крестьянских обществ и понуждении
их, оказавшихся в положении заложников,
участвовать в их саморазрушении. Большевики
создавали себе опору в деревне, заставляя
сотрудничать одних, вознаграждая их за
счет других. Они опутывали крестьянское
общество такой сетью комитетов и контор,
какой никогда прежде в подобном масштабе
в русской деревне не было. Большевики,
оставаясь незначительным меньшинством,
подавили крестьянство, потому что охотно
применяли все имевшиеся в распоряжении
государства XX века орудия принуждения
против крестьянства XIX века. Русским крестьянам
недоставало политической сознательности
— в том смысле, что им было все равно,
какова форма правления в России. Они не
дорожили парламентом, свободой печати
и собраний. В целом они удовлетворялись
экономическими уступками. То, что большевистская
диктатура выдержала испытание гражданской
войной, можно рассматривать не как выражение
народной поддержки, а как проявление
несформировавшегося еще общенационального
сознания и политической отсталости русского
крестьянства, большинства народа. А жестокость
новой власти отчасти отражала неразвитость
и жестокость выходцев из крестьян, самоутверждавшихся
в качестве новых господ.
§4
Петлюровцы и Украинская
Народная Республика
Украинская
Народная Республика — название украинского
независимого государства, возникшего
в результате Октябрьской революции 1917
года на территории украинских земель
бывшей Российской империи. С 22 января
1919 произошло объединение с ЗУНР (украинскими
землями бывшей Австро-Венгрии). Являлась
одним из 16 самопровозглашённых государственных
образований на территории Украины в 1917—1920
годах. Провозглашена Универсалом Центральной
Рады от 20 ноября 1917. Этому предшествовала
широкая национальная автономия Украины
под руководством Центральной Рады, так
и не признанная Временным правительством
России. Полную независимость УНР провозгласила
в Универсале Центральной Рады от 22 января
1918. При правительстве гетмана Скоропадского
название заменено на иное — Украинская
держава. При Директории (правительство
Симона Петлюры) название УНР было восстановлено.
УНР просуществовала до 1920, когда её территория
вошла в состав Украинской ССР. Западная
Украина (Восточная Галиция) отошла к Польше,
которая обещала создать на этих землях
национальную автономию, однако обещание
своё не выполнила. Правительство УНР
(Директория) отправилось в эмиграцию,
хотя бывший глава Директории Владимир
Винниченко ещё некоторое время сотрудничал
с советским правительством Украины. В
эмиграции было образовано так называемое
правительство Украины в изгнании, которое
находилось сначала в Польше, а в 1939—1940
— во Франции. После Второй мировой войны
была создана так называемая Украинская
национальная рада как предпарламент
правительства в изгнании.
Директория
Украинской Народной
Республики. Орган государственной
власти в Украинской Народной Республике
(УНР), установленный 14 декабря 1918 года
после падения Гетманата. Первым Директорию
возглавил В. Винниченко, уже возглавлявший
правительство УНР в 1917-18 годах. Но уже
в начале 1919 года он и другие социалисты
были выведены из состава Директории и
ее фактически возглавил главнокомандующий
войск УНР Симон Петлюра. Была установлена
военная диктатура Петлюры. Армии УНР
боролись в 1918-20 гг. с белыми, красными
и махновскими силами. 22 января 1919 года
Директория УНР подписала с правительством
Западной Украины (ЗУНР) «Акт соединения»
(Акт Злуки). Этот день отмечается в наши
дни как День соборности Украины. В 1920
году Директория фактически пала. Непоследовательный
курс Директории был выражен в основном
во внутренней политике. Так, одним из
мероприятий было изъятие помещичьих
земель. Стремясь удовлетворить не только
крестьян, но и самих помещиков, правительство
пообещало компенсацию затрат на приобретение
агротехники. Но случилось так, что основная
часть земли оказалась в руках иностранных
помещиков (у которых было запрещено изымать
угодья) и зажиточных крестьян, чем основная
масса крестьянства была недовольна. Игнорирование
сословных интересов помещиков также
настроило их против действующих властей.
В советской
историографии, в энциклопедиях
и словарях Симон (Семен) Петлюра
выставляется контрреволюционером, хотя
в правительстве директории он представлял
социал-демократическую партию и
принимал решения совместно с
весьма левыми и революционными эсдеками
(с тем же Винниченко) и эсерами.
Еврейские большевики изображали его
организатором еврейских погромов,
а Симон Петлюра, как раз наоборот,
отдавал погромщиков под трибунал
- под расстрел, издал десятки
приказов о борьбе с погромами. Он
был масоном, но в европейских ложах его
не признавали "братом" (читайте об
этом в книге Савченко В.А. Симон Петлюра.
Харьков, Фолио, 2004). Объективно Петлюра
проводил политику, выгодную воевавшим
против России Австро-Венгрии, Германии,
Польши. Но в то же время он был не платным
агентом разведок враждебных государств,
а пламенным патриотом своей родины, Украины,
которая сразу же после провозглашения
государственной независимости потеряла
почти всю территорию. Большую часть своего
правления (формально в составе Директории)
Петлюра провел в штабном вагоне, курсировавшем
в основном по западным приграничным областям
Украины. Несколько раз совершил удачные
походы на Киев. Только его удача каждый
раз оказалась временной, а вот война со
всем светом (с большевиками, белогвардейцами,
гетманскими войсками, поляками, махновцами)
постоянной. Вчерашние "петлюровские"
полки внезапно переходили на сторону
противника - красной армии или белогвардейской
- но и дивизии противника и повстанческие
отряды во вражеских тылах порой как по
мановению волшебной палочки превращались
в "петлюровцев". Петлюра ушел с политической
арены, а его идеи на Украине стали воплощать
вчерашние враги-большевики, вводя украинский
язык в школах, издавая на нем книги. В
конце концов Петлюра проиграл, не достигнув
ничего! При этом он взял на душу тяжкий
грех - уложил насмерть сотни тысяч своих
и "чужих" солдат, русских людей Великороссии
и Малороссии. Правда, за этот грех он заплатил
сполна - ответил за еврейские погромы,
даже за совершаемые в тылах у "красных"
и у "белых" многочисленными атаманами
и батьками, которые для легитимности
своих малых и кратковременных диктатур
брали себе имя "петлюровцы". И сам
лидер национального украинского движения
пострадал не как историческая личность
- Семен Васильевич Петлюра, - а как первый
"петлюровец".
Во время
судебного процесса над убийцей
Петлюры парижские присяжные
заседатели почему-то поставили на
обсуждение и голосование вопрос:
виновен ли Петлюра в еврейских
погромах... но ведь судили-то за убийство
не Семена Васильевича, а Самуила
Шварцбарда... Даже у Фемиды в демократической
Франции отказал рассудок, когда
она взялась за Петлюру.