Государственная реформа Петра l

     В 1705 году каждые 20 дворов должны были выставлять на пожизненную службу одного рекрута, холостого парня в возрасте от 15 до 20 лет. Прекращается приём в  «вольницу» и начинается набор так называемых рекрутов непосредственно с крестьянского населения, чего не было раньше. Это было вызвано острой нехваткой людей в армии потребности, которой уже не могли удовлетворяться за счёт волонтёров. Рекрутская система полностью отвечала особенностям социальной и экономической структуры страны. Если рекрутская система комплектования сложилась в течение 5 лет, то устройство всей армии вырабатывалось примерно лет десять, вплоть до Полтавы, когда Пётр окончательно убедился в правильности выбранных решений.

     Основу  армии составляла пехота. Наряду с  пехотными полками были созданы  гренадёрские полки, солдаты которых, помимо обычного вооружения, были оснащены гранатами. Большие изменения претерпела кавалерия. Она состояла из драгунских полков, укомплектованных кавалеристами, которые были обучены ведению  боя в пешем строю.

     Гордостью русской армии стала быстро восстановленная  после нарвского поражения артиллерия, делившаяся на полковую, полевую и  осадную. К артиллерии были приписаны  и созданные Петром инженерные части. Кроме того, в России появились  и гарнизонные войска, размещённые  в многочисленных крепостях. В 1720-х  годах была создана так называемая ландмилиция (территориальные войска, набираемые на время) из живших на юге  однодворцев. Они сторожили опасные  южные границы. Детально и глубоко  была разработана система организации  и управления армии. В течение  первой четверти XVIII века были созданы центральные учреждения, ведавшие нуждами армии: Военный, Адмиралтейский, Провиантский приказы, на смену которым в 1718-1719 годах пришли Военная и Адмиралтейская коллегии.

     Высшей  тактической единицей, как и раньше, оставался полк. Полки объединялись в бригады, бригады – в дивизии.

     Действия  армии направлялись  полевым (генеральным) штабом во главе с генерал-фельдмаршалом. Было введено  командование отдельными родами войск: пехотой командовал генерал  от инфантерии, кавалерией – генерал от кавалерии, артиллерией – генерал-фельдцейхмейстер. Непременным атрибутом управления армией было функционирование военного совета – совещания всех высших генералов по важнейшим вопросам ведения военных действий.

     Соответственно  новым стратегическим и тактическим  принципам была изменена концепция  подготовки войск к боевым действиям. На смену прежним смотрам раз  в год, редким учебным стрельбам  приходит постоянная подготовка, которая  не кончается с превращением рекрута  в настоящего солдата. Эта подготовка ориентирована на активные военные  действия. В основе тактического обучения войск лежали не только одни чисто  технические приёмы, но и воспитание ответственности, инициативы, сознательной дисциплины, то есть всего того, без  чего не может существовать армия.

     Если  поначалу среди офицеров были преимущественно  иностранные специалисты, то после  начала работы навигационной, артиллерийской, инженерной школ, рост армии удовлетворялся русскими офицерами из дворянского  сословия.

     Особое  значение приобретали воинские уставы, регламенты, кодекс военного права. Пётр уделял их составлениям много внимания, введя в них основу жизни армии, да и всего общества. На смену «Учению и хитрости ратного строю» Алексея Михайловича в начале XVIII века пришли новые уставы: «Строевое положение», «Учреждение к бою» и другие.

     В 1716 году был издан «Воинский Устав», который определял не только организация и устройство армии, обязанности военнослужащих, основы строевой и полевой службы, но и военно-уголовные, административные законы.

3.1 Военно-морской флот

     Пётр  не мыслил без флота могущества своего государства, не представлял без  кораблей своей жизни. Создание флота  было для него первейшим долгом после  создания армии, естественным продолжением дела, некогда начатого его отцом, царём Алексеем Михайловичем, при  котором в Дединове на Оке был спущен первый русский корабль «Орёл». Все эти чувства хорошо отражены в преамбуле Морского устава 1720 года.

     Петровское  время стало расцветом галерного  флота, известного с античных времён.

       Флот нуждался в офицерском  составе, знающем военно-морское  дело, а верфи в кораблестроителях.  Ни тех, ни других в России  не было, и было решено послать  за границу молодых дворян  для изучения морского дела. В  декабре 1696 года Петру пришла  мысль снарядить за границу  посольство, поручив ему заботу  об организации коалиции европейских  держав для продолжения борьбы  с Османской империей. Посольство, кроме того, должно было нанять  за границей специалистов на  русскую службу, закупить оружие, а также пристроить для обучения  новую партию дворян. Программа  их обучения предусматривала  овладение минимумом военно-морских  знаний, а затем и искусством  кораблестроения.

     В результате преобразований была создана  сильная регулярная армия и мощный военно-морской флот, которого ранее  у России просто не было. К концу  царствования Петра численность  регулярных сухопутных войск достигала 210 тысяч (из них числилось 2600 в гвардии, 41 550 в коннице, 75 тысяч в пехоте, 74 тысячи в гарнизонах) и до 110 тысяч  нерегулярных войск. Флот состоял из 48 линейных кораблей, галер и других судов; людей на всех судах было почти 30 тысяч.

Глава 4. РЕФОРМА СУДЕБНОЙ СИСТЕМЫ

     Судебная  реформа явилась составным элементом  реформы центральных и местных  органов государственного аппарата. Судебную реформу Петр I начал проводить в 1719 г., когда были учреждены Юстиц-коллегия, надворные суды в губерниях и нижние суды в провинциях.

     Смысл реформы состоял в отделении  суда от администрации, чтобы дать правовые гарантии купцам и промышленникам от притеснений дворянской администрации. Однако идея отделения суда от администрации, заимствованная с Запада, не соответствовала  российским условиям начала XVIII века.

     На  практике подданные видели власть в  лице губернаторов. Губернаторы вмешивались  в судебные дела. Хаос во взаимоотношениях судов и местных властей привел к тому, что в 1722 г. вместо нижних судов были созданы провинциальные суды в составе воеводы и асессоров (заседателей), а в 1727 г. упраздняются и надворные суды. Их функции передавались губернаторам. Дела по политическим обвинениям решались в органах политической полиции (Тайной канцелярии, Тайной экспедиции) и в Сенате, а нередко и лично  императорами. Таким образом, попытка судебной реформы вначале XVIII в. потерпела неудачу.

     Общая тенденция развития процессуального  законодательства и судебной практики предшествующих веков – постепенное  увеличение удельного веса розыска  в ущерб суду. Замена состязательного  принципа следственным, инквизиционным, привела к полной победе розыска в начале правления Петра I.

     В начале своего царствования Петр совершает  решительный поворот в сторону  розыска. Именным указом 21 февраля 1697 г. «Об отмене в судных делах очных ставок, о бытии вместо оных расспросу и розыску, о свидетелях, об отводе оных, о присяге, о наказании лжесвидетелей и о пошлинных деньгах» полностью отменяется состязательный процесс с заменой его по всем делам процессом следственным, инквизиционным.

     Указ 21 февраля 1697 г. был дополнен и развит «Кратким изображением процессов или судебных тяжб». «Краткое изображение процессов», основываясь на принципах указа 1697 г., развивает их применительно к военной юстиции, военному судопроизводству, являясь, таким образом, специальным законом по отношению к общему закону.

     Поскольку «Краткое изображение процессов» имело ограниченную сферу применения, и было именно кратким, нельзя сказать, что Соборное Уложение в части, касающейся розыскного процесса, полностью потеряло силу.

     Во-первых, дело начиналось в большинстве случаев  по инициативе государства, то есть самого суда, независимо от того, из какого источника суд получил сведения о совершенном деянии, хотя дела о гражданско-правовых спорах по-прежнему начинались, как правило, по челобитной грамоте истца или потерпевшего.

     Во-вторых, в розыскном процессе судьи сами вели следствие и сами же решали дело, то есть данные предварительного следствия не перепроверялись в судебном следствии Другими людьми, у которых мог сложиться иной взгляд на доказательства и существо дела. Таким образом, розыск не давал гарантии от возможного предвзятого подхода судей к делу, сложившегося в ходе следствия.

     В-третьих, в розыскном процессе обвиняемый бесправен, он всего лишь объект деятельности суда, который «исследует» дело при помощи пытки (дыбы, кнута, раскаленных щипцов и т.д.), добиваясь собственного признания. Если подсудимый давал противоречивые показания, то его пытали, добиваясь согласованных показаний. Нередко пытали и свидетелей, если они давали разноречивые показания. По делам о «слове и деле государевом» пытали и доносчика, стремясь выяснить правду ли он донес или оговорил обвиняемого. Показания обвиняемого и свидетелей фиксировались в протоколах. По важным делам руководитель секретной полиции (Тайной канцелярии, Тайной экспедиции), судьи сами участвовали в допросах. По менее важным делам допрашивали чиновники более низкого ранга, а затем составлялась краткая выписка из дела (резюме показаний свидетелей, обвиняемого, осмотра вещественных доказательств), которая отсылалась «наверх», то есть судьям и начальникам судебного органа, которые по этой выписке и решали дела. Подчас судьи по таким делам вообще не видели подсудимого. Отсюда следует вывод, что в розыскном процессе отсутствовали состязательность, устность, гласность, непосредственность, то есть подсудимый нередко не находился непосредственно перед судьями. Судьи видели только письменные документы – краткие выписки из следственного дела и доказательств не перепроверяли.

     В-четвертых, для розыскного процесса характерна система формальных доказательств. Ее суть заключалась в том, что  признавались лишь строго определенные доказательства, значение каждого их вида заранее определялось в законе. При помощи формального закрепления  системы доказательств, правительство пыталось ограничить произвол и злоупотребления судей. Судьи обязывались основывать свои решения не на личном и произвольном усмотрении судьи, а на объективных доказательствах, определенным законом.

     Важными доказательствами являлись показания  свидетелей. Ими могли быть только «добрые и беспорочные люди, которым бы можно поверить». Свидетель должен был говорить только то, что видел и слышал лично. «Знатным особам» и «шляхетским женам» разрешалось давать показания дома. Не все свидетели были равноценны. Закон отдавал предпочтение свидетелю мужчине перед женщиной, знатному – перед незнатным, духовному перед светским. Показания одного свидетеля признавались лишь половинным доказательством. Согласные показания двух свидетелей, тем более «лучших», были «полным» доказательством. Важное значение придавалось письменным документам как доказательствам: расписки, купчие крепости, духовные грамоты, выписки из судейских, торговых и прочих книг. Однако купеческие книги считались лишь половиной доказательства. Присяга потеряла свое прежнее значение: ей не верили. Новым видом доказательств, впервые официально введенных Петром I, явились заключения судебно-медицинской экспертизы. В Артикуле воинском прямо говорилось, что при убийстве требуется «лекарей определить, которые бы тело мертвое взрезали и подлинно розыскали, что какая причина к смерти была». Стала применяться и судебно-психиатрическая экспертиза.

       «Краткое изображение» посвящено почти целиком вопросам судоустройства и процесса. Изредка встречаются статьи (и даже последняя глава), содержащие нормы материального уголовного права. Отделение процессуального права от материального – большое достижение русской законодательной техники начала XVIII века, не известное еще Соборному Уложению.

     Вместе  с тем еще не разграничиваются уголовный и гражданский процесс, хотя некоторые особенности уже  намечаются (например, в порядке  обнародования приговоров). Общий  ход процесса, названия процессуальных документов и действий в принципе одинаковы и для уголовных  и для гражданских дел: В отличие  от Соборного Уложения «Краткое изображение» весьма четко построено. Вначале идут две главы, носящие как бы вводный характер. В них даются основная схема судоустройства и некоторые общие положения процесса. Затем идет последовательное изложение хода процесса, своеобразно разделенное на три основные части.

     Формулировки  закона несравненно более четки, чем в Соборном Уложении. Пожалуй, впервые в русском праве часто  даются общие определения важнейших  процессуальных институтов и понятий, хотя и не всегда совершенные. Законодатель нередко прибегает к перечислению, классификации отдельных явлений и действий. Некоторые статьи закона содержат в себе не только норму права, но и ее теоретическое обоснование, иногда с приведением различных точек зрения по данному вопросу.