Геополитическое и стратегическое значения Балкан в европейской и мировой истории и политике II половины XIX – начала ХХ веков

     Введение

     Актуальность  темы исследования. Балканский полуостров уже долгое время представляет собой  очаг напряжённости в Европе. В  этом регионе всегда переплеталось  большое количество противоречий политического, экономического, этнокультурного и  религиозного планов. Изначально Балканы были местом столкновения интересов различных государств мира.

     Активное  участие великих держав в балканских делах имеет очень долгую историю. Еще в 1463 году сам Папа Пий II начертал на бумаге приемлемый план раздела Балкан, по которому Вене отходили Пелопоннес, Аттика и Эпир; Венгрии – Сербия, Босния, Валахия и Болгария. «И в нашем столетии, – отмечает оксфордский славист Бернс, – независимое развитие той же Сербии, например, происходило скорее вопреки, чем благодаря внешнему вмешательству»[ 19].

     В  период II половины XIX – начала XX веков Балканский регион пережил сразу несколько острых международных политических кризисов: кризис 1875 – 1878 годов, Болгарский кризис (1885–1886), Илинденское восстание (1903), Македонский кризис 1907 - 1908 гг., Боснийский кризис 1908 - 1909 гг., две балканские войны 1912 — 1913 гг. Несколько раз человечество оказывалось на грани мировой войны, но лишь июльский кризис 1914 г., вызванный убийством в Сараево австрийского эрцгерцога Франца-Фердинанда, стал началом военной фазы политического противостояния.

     Учитывая  всё вышесказанное, исследование вопросов геополитического и стратегического  значения Балкан в европейской, мировой  истории и политики во II половине XIX – начала XX веков, представляет большой научный и практический интерес.

     Предметом исследования является политика великих  держав на Балканах: их дипломатический  курс в ходе балканских конфликтов, цели, факторы, влияющие на формирование и осуществление дипломатических  действий, тенденции развития международной ситуации.

     Объектом - международные отношения на Балканском полуострове в рассматриваемый  период.

     Целью данного исследования является выявление  особенностей геополитического и стратегического  значения Балкан в европейской и  мировой истории и политике II половины XIX – начала ХХ веков.

     В ходе работы были поставлены следующие  задачи:

      1) рассмотреть геополитические константы балканской политики 

           великих держав;

     2) уточнить причины, приведшие к  кризисным ситуациям на Балканах;

      3) проанализировать ход и разрешение последовательных кризисов, выявить роль великих держав в разрешении конфликтов;

     4) охарактеризовать особенности дипломатического  курса великих держав на Балканах;

     5) выявить и охарактеризовать разногласия  и противоречия между  великими державами на Балканском полуострове.

     Хронологические рамки работы охватывают события, происходившие  на Балканском полуострове в II половине XIX – начала XX веков.

     Методологическую  основу исследования составили принципы историзма и научной объективности. Принцип историзма позволил рассмотреть предмет исследования — политику великих держав на Балканах — в эволюции. Принцип научной объективности мы пытались реализовать через комплексный анализ и сопоставление различных источников и научных исследований, через опору на достоверные и подтвержденные факты. Для воссоздания фактологической базы исследования широко использовался историко-описательный подход.

     В отечественной историографии проблему геополитического влияния Балкан на формирование внешней политики европейских мировых держав исследовал Писарев Ю.А.  В  своей монографии «Великие державы и Балканы накануне Первой мировой войны» автор детально рассматривал влияние балканского фактора на внешнюю политику крупных европейских держав, показав, как события на Балканах повлияли на формирование предпосылок Первой мировой войны.

     Нарочницкая Н.А. в ряде своих статей [ 14, 15, 16 ] рассматривала геополитическое влияние Балкан на внешнюю политику России от Крымской войны до начала Первой мировой войны. В ее статьях прослеживается мысль о сложном характере внешней политики России на балканском направлении из-за активного противодействия Англии и Австро-Венгрии российским планам поддержки национально-освободительного движения славянских народов Балканского полуострова.

     Геополитическое положение Балкан анализирует Дугин  А.Г в учебном пособии «Основы  геополитики» рассматривая наряду с  геополитическими концепциями положение  Балкан – как одного из ключевых регионов планеты и его влияние  на судьбы мировых держав.

     Глава 1. Геополитические  константы балканской политики

     великих держав

     Взгляд  c начала ХХI столетия на события его начала неожиданно побуждает к выводу, что все столетие является планомерным выражением одних и тех же геополитических и мировоззренческих констант. Это Восточный вопрос, Проливы и Константинополь и духовная и геополитическая дилемма "Россия и Европа". Они отражают протянувшееся сквозь столетия неприятие России как равновеликой всему совокупному Западу геополитической силы и самостоятельной исторической личности с собственным поиском универсального смысла бытия.

     Что означал бы для России свободный  выход в Эгейское море? Он означал  проход к Салоникам, а от них по суше до вардаро-моравской долины - единственной природной равнины  на Балканах, соединяющей Западную Европу с южным морским театром. Именно это без всякого захвата чужих территорий обеспечивало бы невиданные геополитические позиции России на поствизантийском пространстве, что ускорило бы неизбежный распад Оттоманской империи в форме, неподконтрольной Западу. Греция могла бы войти в русскую политическую орбиту, сформировались бы крупные однородные славянские православные государства, ориентированные на Россию. В совокупности это - шанс духовной и геополитической консолидации крупнейшего центра мировой политики на евразийском континенте с неуязвимыми границами и выходами к Балтийскому, Средиземному морям и Тихому океану. Латинская Европа была бы довеском Евразии, соскальзывающим в Атлантиду.

     Допустить такого ни Англия, ни Австро-Венгрия, стремящаяся к теплому морю через захват Боснии, да и вся Европа не могли, ибо соперничавший образ христианской истории обрел бы неуязвимый геополитический облик, не давая ни германцам шансов на расширение "Lebensraum", ни англосаксам возможности играть на немецко-славянском столкновении в этом "Lebensraum". Естественным союзником против России становилась и Франция, ибо потенциал немцев обратился бы на нее. [ 16]

     Если  с немцами рано или поздно произошло  бы естественное размежевание интересов, то для Англии подобный гипотетический исход был особенно неприемлем. Но и немцы предпочитали расширять свой "Lebensraum" экспансией на славянские земли вместо дорогостоящего соперничества за сопредельные территории на Западе, хотя и там с переменным успехом воевали с французами. Поэтому совокупная Европа, забыв о внутренних распрях, всегда сдерживала Россию и освободительные движения подвластных Порте греков и славян. И Россия не всегда поощряла торопливость в освободительном импульсе славян, хотя сочувствовала ему, поскольку не хотела немедленного их попадания в "Pax Germana" по высвобождении из "Pax Ottomana", будучи не в состоянии противостоять неизбежному фронту европейских держав, если бы попыталась этому противодействовать.

       В силу обстоятельств Россия  вопреки клише не стремилась к единоличному контролю, ибо овладение Константинополем и его удержание было России всегда не под силу и потребовали бы такого напряжения усилий, которое сделало бы его бессмысленным. (Договор 1915 года в разгар войны совершенно особый случай - должно же было быть что-то компенсирующее страшные жертвы Восточного фронта, однако такой цели, ради которой готовилась бы война, не было). Наиболее рациональными были бы условия, в которых в случае опасности или нападения на Россию проливы закрывались бы для военных кораблей других держав при одновременном свободном проходе через них России.

     Лишь  однажды удалось согласовать  такой статус - в Инкяр-Искелесийском  договоре с Оттоманской империей 1833г. - кульминация дипломатических  успехов России на Ближнем Востоке в XIX в. [ 14 ] Этот договор, достигнутый чисто дипломатическими методами, не нацеливающий на чужие территории, договор между двумя суверенными государствами, для которых Черное море было внутренним морем, "вызвал негодование" Запада. Франция и Англия в ноте к Турции отказались с ним считаться и начали создавать коалицию, пытаясь втянуть в нее Австрию и движение к Крымской войне было ее следствием. Н.Данилевский метко писал, что для Англии, все торговые и транспортные пути которой не были связаны с проливами, "вся польза от обладания Константинополем ограничивалась бы тем вредом, который наносился бы этим России". [4, 311- 317.]

     Главными  великими державами, имевшими в начале ХХ века непосредственное влияние на Балканах, были Австро-Венгрия и  Россия. Усиление Германии и ее очевидные вожделения на Ближнем Востоке, центробежные тенденции в Дунайской монархии стали очевидными, как и распад Оттоманской Турции уже в первое десятилетие ХХ века. Любое добавление новых государств к сферам влияния кардинально меняло соотношение сил в регионе проливов и резко усиливало позиции континентальных держав.

     В Англии в конце XIX века весьма активно  размышляли о "будущем" Центральной  и Юго-Восточной Европы и увлекались геополитическими пасьянсами. Карта 1888 года показывала, как должна будет выглядеть Европа "после мировой войны".  Другая карта, которую член парламента и издатель лондонского еженедельника "Truth" Г.Лабушер поместил в рождественском номере 1890 г., за 24 года до начала Первой мировой войны [ 16]  и вовсе потрясает, ибо дает приблизительные очертания Европы 90-х годов XX-го столетия. На обеих картах Габсбургская монархия и Германия подлежали уменьшению вдвое приблизительно до сегодняшних границ и расчленению на мелкие секулярные республики, Богемия станет Чехией, Силезия станет Польшей, а из южных земель образован "Дунайский союз". Российская империя подлежала преобразованию в "славянскую конфедерацию" или вовсе в "пустыню" - "Desert". Все выходы к морю Западной Европы, все ее побережья заштрихованы как "регионы, независимые, но под политическим влиянием Англии".

     На  фоне последующих событий ХХ в., шаг  за шагом приведшего в исполнение эти наброски, исследователи вправе размышлять, является ли приведенный "картографический" разгром политико-географического  облика мира, предпринятый до двух мировых войн ХХ столетия, упражнением в политическом шарже, или составляет некую программу. Упомянем Х.Маккиндера, чья "геополитическая ось истории" была напечатана также за 10 лет до Первой мировой войны. Его следующий труд (Mackinder H. Democratic Ideals and and Reality: A Study in the Politics of Reconstruction, N.Y., 1919.), вышедший как раз в момент формирования англосаксами Версаля - является полной иллюстрацией и реализацией упомянутых карт, ибо в нем Маккиндер прямо указывает на необходимость раздробленной Восточной Европы как буфера между немцами и русскими для контроля над Евразией.

     Британское  геополитическое мышление едино: и  традиционные исследования на тему, и  экзотические построения выполнены  в одной и той же парадигме. Задачей Британии было предупредить вхождение освобождавшихся наций и государств как в германскую, так в российскую орбиту, поэтому не допустить консолидацию крупных однородных славянских наций. Ибо хорваты и словенцы в то время неизбежно вошли бы в германскую орбиту, а великосербское, болгарское государства, при всем лавировании элиты, не могли быть полностью изъяты из-под влияния России.

     Любое проявление сербских объединительных  национальных чаяний после "Начертания" Илии Гарашанина 1844 года вот уже полтора века стали пугалом для Западной Европы. Подобное развитие событий исключено из конструктивных парадигм как в работах патриарха британской балканистики Р.Сетона-Ватсона, так и в Докладе Фонда Карнеги о Балканских войнах 1913 г. Наряду с явным скепсисом в отношении сербских идей, названных в Докладе плодом воображения экзальтированных "историков-дилетантов", в докладе заметно особое внимание к македонскому вопросу, продиктованное желанием осложнить взаимоотношения между потенциально главными субъектами балканской политики - Болгарией, Сербией и Грецией. [ 16]

     Знаток "восточного вопроса" Р.Сетон-Ватсон трактует проблему в парадигме, неизменной до сегодняшнего дня: от будущей судьбы сербо-хорватской расы "зависит баланс сил в Адриатике со всеми его  следствиями для международной ситуации". Сетон-Ватсон отвергает саму идею объединения сербов, "триумф которых означал бы настоящее несчастье для европейской культуры", "удар по прогрессу и современному развитию на всех Балканах". До войны британец еще пишет, что миссия представлять западную культуры на Балканах лежит на Австро-Венгрии, "которую, если бы ее не было, надо было бы создать". После войны его и все британские конфигурации нацелены на нестабильные, зависящие от внешнего патронажа образования из пяти-шести тяготеющих к противоположным партнерам наций, где исторический и международно-политический потенциал этих народов нейтрализован и обезличен, превратившись в материал для маккиндеровского "яруса между Германией и Россией от Балтики до Средиземного моря" под контролем англосаксов.