Цивилизация древней японии

     Долгое  время Япония пребывала в культурной изоляции, что не замедлило сказаться  на характере сложившейся в ней  религии, сумевшей объединить в себе столь различные проявления религиозного чувства, как неотступное следование самураев своему кодексу чести, а  вместе с ним и врожденную вежливость японцев и их стремление максимально  угодит гостю.

   Согласно мифологическим представлениям  древних японцев мир изначально  представлял собой соединение  неба и земли, которые, не  подчиняясь внешним причинам, а  исключительно собственному желанию,  породили несколько божественных  пар. Последней из них и наиболее  могущественной была супружеская  чета Идзанаги и Идзанами. Именно  Идзанаги считается основателем  Японии – с поднятого им  копья в мировой океан упали  капли влаги, которые, затвердев,  и стали грядой японских островов. Кроме того, Идзанаги породил  и солнечную богиню Аматерасу,  которая стала покровительницей  японцев и наиболее почитаемым  божеством из всего японского  пантеона. Ее отпрыском считался  император Дзимму – основатель  японской императорской династии, прямые потомки которой правят Страной восходящего солнца (как аллегорически называют Японию) до сих пор.

   Помимо некоторых общезначимых  божеств, которым поклонялись  все представители японской нации,  каждый род и семья имели  своих собственных родовых богов-покровителей (коми). Общее количество божеств  в Японии было настолько огромным, что зафиксировать их всех  поименно оказалось невозможно. Древнейшие сохранившиеся до  наших дней религиозные трактаты, написанные в VII–VIII　вв. (Кодзики и др.), дают только общую численность богов, равную в зависимости от разных источников то восьми тысячам, а то и миллиону. Особых ритуалов поклонения этим богам в японской религии не зафиксировано, но местом их обитания считался небольшой каменный храм, выстраиваемый, как правило, во дворе родового жилища. Сами японцы не придумали названия для своей исконной религии, поэтому за них это пришлось сделать соседям – китайцам. Словосочетание “син-то”, послужившее основой для наименования национальной японской религии – синтоизма, в переводе с китайского языка означает “путь местных богов”.

   Несмотря на то что значительное место в культуре Японии занял проникший в островное государство в Средние века буддизм, синтоизм сумел ужиться с новой религией и настолько органично влиться в нее, что зачастую в буддистских храмах отдельный угол выделялся под фетиши духов-покровителей, служивших объектами синтоистского поклонения. Существовали (и продолжают существовать до сих пор) в Японии и сугубо синтоистские храмы, отличающиеся более скромной отделкой, нежели их буддистские аналоги, а также практически полным отсутствием каких-либо предметов культа. Роль последних в синтоистской религии играют эмблемы божеств в виде фигурок животных (наследие первобытного тотемизма). Служителями синтоистского храма выступают специальные жрецы (каннуси) , должность которых является наследственной и передается в рамках одной семьи от отца к старшему сыну. Ритуал поклонения фигуркам богов также предельно упрощен, он состоит в поднесении скромных даров (рис, фрукты, дары моря т.　д.) и произнесении установленных магических формул.

   Моральные требования, обращаемые  синтоистской религией к своим  почитателям, немногочисленны и  носят вполне мирской характер. От исповедующего религию своих  предков требуются безусловное  подчинение императорской власти  и признание божественного происхождения императора; чистота, понимаемая как в аспекте повседневной чистоплотности, так и в отказе от соприкосновения с ритуально нечистыми предметами или животными и от совершения неблаговидных поступков. Интересно, что в синтоизме осуждалось жестокое обращение с животными, в то время как по поводу аналогичного отношения к людям религиозные заповеди умалчивали.

   В XIX　в. установление военной диктатуры микадо привело к тому, что синтоизм был объявлен государственной религией, а буддизм подвергся запрету. Это объяснялось наличием в синтоистской религии безоговорочного одобрения любых действий, совершаемых императором. Но взаимодействие двух этих религий оказалось настолько прочным, что уже в 1889　г. в Японии был издан закон, официально провозглашавший свободу вероисповедания.

   Господствовавшие в Японии "синто" и буддизм оказывались значительными препонами на пути идей Конфуция. Поэтому в древности конфуцианство не завладело широкими кругами населения. Вообще, конфуцианские памятники были переведены на японский язык только в позднем средневековье, после чего это учение обрело массовость. 
 
 
 
 
 

III.  Письменность  

Иероглифы в качестве средства японской письменности были заимствованы из Китая. Китайский  иероглиф - это письменный знак, характеризующийся  своей графической формой и ассоциирующийся  со словом, для записи которого он и  был создан.

Хотя  японский язык построен на той же иероглифической  основе, что и

китайский, общность двух языков ограничивается письменностью. Сам же

японский  язык, его грамматика и лексика  относятся к языкам не

аналитического, как китайский, а агглютинативного строя. Да и генетически

они различны. Японцы не имели исконной японской письменности и свои древние хроники записывали китайским письмом. Китайские иероглифы не были приспособлены к фонетическому строю японского языка, что внесло большие трудности не только в систему письма и чтения, но и в понимание японского текста. Китайские иероглифы в японском тексте читались на японский лад и нередко обозначали совсем иные реалии, чем в китайском тексте. Это побудило японцев обратиться к слоговой азбуке, две фонетические разновидности которой — хирагана и катакана — объединяются под общим названием кана. С помощью кана японцы начали записывать слова, для которых не находилось китайских смысловых иероглифов. Кроме того, кана оказалась удобной для обозначения служебных глаголов и грамматических частиц. Создалось уникальное сочетание двух систем письма — иероглифической и фонетической.

     В первые века нашей эры китайские  поселенцы привозили с собой  на Японские острова бронзовые зеркала, колокола, предметы быта с разного  рода надписями, а также, по-видимому, и китайские книги для своих  нужд. Однако история собственно японских текстов до VП в. неизвестна. Отдельные надписи VI в. слишком коротки и недостаточно чётки, чтобы по ним можно было судить о развитии японского письма в то время.

Заимствование письменности было связано с историческими  процессами, которые настолько переориентировали  в ускорили развитие древнеяпонской культуры, что часто отождествляются с началом японской государственности.

Решающее  значение для развития письменности в Японии имело распространение  буддизма в стране, которое, как считают, началось с прибытия в 552 г. посольства из Корейского княжества Кудара с  богатыми подарками, среди которых  были скульптурные изображения будд и рукописные тексты буддийских сочинений 594 г. от имени императрицы Суйко (554 - 628) принц-регент Сётоку-Тайси (574 - 622) выпустил декларацию о том, что народ  впредь должен почитать "три сокровища" буддийского вероучения - Будду, его учение (дхарму) и общину проповедников (сангху). В одном из храмов, основанных Сётоку-тайси, Хорюдзи, до настоящего времени сохраняются отрывки из буддийских сутр, вырезанные в начале VII в.

В "Анналах  Японии" (Нихон секи, 720 г.) имеется  запись о том, что в 673 г. в храме  Каварадэра был впервые переписан  буддийский канон Трипитака. В VII в. буддийский канон содержал 3 тыс. свитков, и в "Анналах" есть указание на то, что в его переписке было занято много людей.

 Восприняв  иероглифическое письмо, японцы  не могли вначале отделить  его от китайского языка. Поэтому  первым языком японских рукописей  был китайский. Однако очень скоро японцы обнаружили, что это не всегда удобно на практике, потому что их собственный язык в грамматике, лексике, фонетике не имеет с китайским ничего общего. Составляя официальный документ, придворный писец не знал, какими иероглифами занести в него название японской местности, имя высокопоставленного сановника или божественного предка: ведь для записи имён собственных, коим не было и не могло быть аналогов в китайском языке, иероглифы не заимствовались, да и не могли быть заимствованы. Если разложить японское имя собственное на смысловые части и употребить для его записи иероглифы с соответствующими значениями, то это слово невозможно будет правильно прочитать, если же отвлечься от смысла слова и для его записи использовать иероглифы только по их звучанию независимо от значения, возникает необходимость как-то выделить эти иероглифы, чтобы читатель понял, что имеет дело с фонетическими знаками, не имеющими собственного значения. Все эти проблемы приходилось решать, не выходя за рамки китайского письменного языка.

Со временем назрела необходимость более  полного приспособления заимствованной иероглифической системы письма к потребностям японского языка  с учетом его грамматического  строя. Писцы разных буддийских храмов стали придумывать системы условных значков, при помощи которых китайский  текст можно было читать по-японски. По законам каллиграфии каждый иероглиф, написанный уставным письмом, должен помещаться в воображаемый квадрат, стандартный  по размерам для данного текста.

Создатели японской рукописной культуры продолжали совершенствовать системы записи. Начало VIII в. ознаменовалось появлением двух выдающихся памятников, излагающих японскую историю от мифов о сотворении мира и происхождении людей до VII в., - "Записи о делах древности" (Кодзики, 712 г.) и "Анналы Японии". Наиболее сложная система письма использована в первом из этих памятников. Составитель памятника Ясумаро использовал различные способы записи текста при помощи иероглифов. Имена, названия, песни, заклинания - все, что следовало передать в японском звучании, он записал, используя иероглифы фонетически, как слоги японских слов. В других случаях иероглифы выступают как идеограммы, выражающие значение слова.

По этому же принципу во второй половине VIII в. была записана крупнейшая поэтическая антология "Манъёсю" ("Собрание мириад листьев"). От этой антологии получил название и сам способ смешанного идеографо-фонетнческого употребления иероглифов - манъёгана.

Новую эру в истории японской письменности связывают с именем Кукая (773-835), основателя буддийской школы Сингон, философа, поэта, художника и талантливого каллиграфа (он известен также под  буддийским посмертным именем Коба-дайси - "Великий наставник - Распространитель Закона"). Именно Кукаю часто приписывают  создание одной из систем японского  слогового письма - хираганы.

В конце VIII - начале IX в. в Японии на иероглифической  основе были созданы две системы  фонетического письма. Одна исходила из уставного, другая - из скорописного начертания иероглифов. Созданию фонетического письма способствовали два обстоятельства.

Во-первых, каждый китайский иероглиф обозначает слог, в большинстве случаев равный слову, и может быть использован  чисто фонетически без его  связи со смыслом.

Во-вторых, знакомство образованных японцев с  санскритом подсказывало им возможность  создания фонетического письма.

Идя по этому пути, за скорописной формой группы иероглифов, начертание которых  было предельно упрощено, закрепили  функцию силлабем. Эту группу знаков назвали хирагана. Она употреблялась  как самостоятельно, так и в  сочетании с иероглифами - для  обозначения отдельных слов, падежных показателей, послелогов, окончаний  глаголов и прилагательных.

Примерно  в то же время вошла в употребление катакана - система слогового письма, знаки которой содержали не более  трех черт и были получены в результате упрощения уставной формы иероглифов. Сфера употребления катаканы была та же, что и хираганы. Каждый алфавит  состоял из 48 силлабем.

По санскритскому  образцу был придуман и порядок, в котором эти силлабемы располагались  и заучивались. Он получил название годзю:он-дзу ("таблица из 50 знаков"): 10 столбцов по 5 знаков в каждом. Для за полненности таблицы некоторые знаки повторялись дважды. Кукаю приписывается создание стихотворения Ироха-ута, предназначенного для заучивания алфавита - оно состоит из всех 48 слогов, которые не повторяются, т.е. употребляются по одному разу. Само стихотворение заключает в себе буддийское поучение о бренности всего сущего.

Таким образом, заимствовав на определенном историческом этапе иероглифическую  систему письма из Китая только лишь в той связи, что Китай являлся  географическим соседом Японии и  имел к началу периода развития контактов  сложившуюся систему письма, японцы впоследствии, уже усвоив это письмо, не могли использовать его в неизменном виде. Дело в том, что японский и  китайский языки имеют различный  грамматический строй. В китайском  языке отсутствует словоизменение, в связи с чем китайский язык может для обозначения слов оперировать такими знаками как иероглифы, являющимися графическими построениями неизменной формы. В японском языке, напротив, словоизменение есть. Показать словоизменение, пользуясь на письме только иероглифами, невозможно. Также невозможно, пользуясь только иероглифами, обозначающими по природе своей значащие слова, передавать на письме служебные слова, имеющиеся в грамматике японского языка. Все эти проблемы решаются только использованием письма фонетического, знаками которого можно передать словоизменение и обозначить служебные слова. Т.е., заимствовав (может быть, вынужденно) систему письма, не соответствующую грамматическому строю своего языка, японцы впоследствии были вынуждены дополнить её собственными силлабическими азбуками и получили, как справедливо отмечено, "самую сложную в мире и громоздкую систему письма".