Глава 1.
"Впервые
три века христианская Церковь,
существуя в пределах Греко-римской
империи, жила отдельною от
государства жизнью: все отношения
между Церковью и государством
ограничивались только тем, что
Церковь была преследуемой стороной,
а государство преследующей".
Но после трёх значительных
событий в истории империи:
Миланского эдикта, переноса столицы
Восточной империи в Константинополь
и последующей смерти Константина,
именно Церковь, оплот христианства,
стала главным связующим звеном
между Западом и Востоком. Империя
отныне не "Римская", а "Христианская".
Одновременно
с этим возникает практика
вмешательства императоров во
внутренние и внешние дела
Церкви. Первым подобным императором
был Константин Великий, который
назвал себя "епископом внешних
дел Церкви". Церковь и императоры
оказывали друг на друга непрерывное
взаимовлияние. Постепенно император
получил право избирать и низлагать
епископов в крупных городах,
но связано это было прежде всего
с серьёзным обмирщением Церкви, так как
епископ фактически являлся светским
главой своего города. Распространение
получили также вероисповедальные указы,
первый из которых был издан в 476 году императором
Василиском. К X веку образовался круг
обязательств монарха перед Церковью:
"Ответственность государя за состояние
cultus divinus во вверенной ему стране подразумевала
исполнение пяти обязанностей. Во-первых,
правителю надлежало заботиться о распространении
христианской веры, уничтожении язычества.
Во-вторых, употребить свой меч при необходимости
для защиты церкви, defensio ecclesiae. В-третьих,
государь должен распространять и защищать
Закон от искажений и профанации. В-четвёртых,
монарху следовало заботиться о восстановлении
и убранстве храмов. Наконец, к добродетелям
и обязанностям государя относилась misericordia,
проявлявшаяся в защите слабых и угнетённых,
заботе о вдовах и нищих, что благодаря
словам Евангелия от Матфея (25, 35-37) рассматривалось
как жертва Богу, как sacrum commercium" .
Это произошло
уже позже, во времена варварских
королевств, а при правлении римских
императоров Церкви были предоставлены
следующие экономические привилегии:
разрешение на владение землями
и недвижимостью, освобождение
от податей и повинностей, освобождение
церкви от гражданского суда
и право церковного убежища.
Церковь, называемая до этого
"государством в государстве"
постепенно стало важнейшей частью
и краеугольным камнем мирской
империи.
С фактическим
разделением империи 395 года церковная
ситуация серьёзно изменилась. Общецерковные
права, большая часть которых уже изложена
в этой главе, стали справедливы только
на территории Византии. На западе церковь
обладала несколько другими правами.
Связано
это прежде всего с тем, что
ситуация на Западе была куда
более сложной с политической
точки зрения. В отличие от
спокойного и безопасного Востока,
Церковь на Западе подвергалась
постоянным варварским нападкам.
Единственным возможным спасением
оказалось миссионерство, благодаря
которому, абсолютное большинство
варварского мира приняло христианство.
Империя
на Западе сменилась королевствами,
которые несколько позже фактически
утратили свою государственную
силу. Тогда же получил своё
наибольшее распространение феодализм,
замена общегосударственных отношений
личными. Этим объясняется большая личная
зависимость церковных служителей от
личностной светской власти. Епископы
на своих территориях стали вассалами
своих феодалов. "В X веке установился
даже обычай постановления епископов
от короля или князя посредством вручения
новоизбранному кольца и пастырского
жезла. Такое постановление называлось
инвеститурой, и без неё не могло быть
совершено церковное посвящение". Однако
главная религиозная опора Запада – это,
безусловно, понтификат в Риме. "Было
естественно, что и христианская община
мировой столицы стремилась придать именно
римскому епископу особое значение. Кружево
легенд плелось о самом происхождении
этой общины. Позднее, примерно с IV века,
появилось утверждение, что сам апостол
Пётр основал римскую общину и был её первым
епископом, а потому христианской церкви
надлежит считаться главнейшей в христианском
мире, а римскому епископу дан примат,
то есть высшее иерархическое положение".
Главенство его было неоспоримо, и потому
история церкви на Западе это фактически
история римского папства. "Возвышение
папы в качестве защитника государства
от внешней опасности шло параллельно
падению авторитета римских императоров,
быстро чередовавшихся на престоле. Этот
период сопровождался усиленной эмиграцией
крупных землевладельцев в Византию. Покинутые
поместья нередко отдавались папе – "естественному
и единому" защитнику западной половины
империи. Так росла, вместе с политическим
престижем папства, и его материальная
база".
Политическая
неустойчивость Запада часто
играла на руку Церкви, как
главному объединяющему фактору
в государстве. Привлечь на
свою сторону церковь означало
получить контроль над западными
землями. Так случилось когда
"франкский король Хлодвиг (481-511),
стремясь привлечь на свою сторону христианское
население Галлии в целях создания большого
франкского королевства, принял христианство
по обряду римской церкви и объявил себя
её защитником. Франкский король щедро
одарил Церковь землями". Дальнейшие
тесные контакты с франками принесли церкви
и монастырям большие привилегии "в
эпоху Каролингов монастыри превращаются
в крупнейших земле владельцев империи".
Важную
часть публичной жизни Церкви
составляли взаимоотношения между
церковью Востока и Запада, постоянно
борющихся за сферы влияния, как в религиозном
отношении, так и в политическом. "Едва
став на ноги, христианская церковь превратилась
в арену конфессиональных раздоров".
В Библии
сказано: "Все апостолы получили
от Христа Спасителя равные
права – управлять, учить и
священнодействовать в его Церкви.
Между ними не было одного
начальствующего над другими"
(Мф.20, 25). В реальности дела обстояли
совсем не так – две Церкви,
Восточная и Западная спорили
за право называться главной
и единственной. Основным аргументом
Римского папства было происхождение
от апостола Петра, а котором
я уже говорил выше. На стороне Константинопольской
Церкви было спокойствие и стабильность
Византии вкупе с мощью императорской
власти. Подобные политические причины
были важны потому, что никаких крупных
внутрицерковных противоречий между Востоком
и Западом не было. С религиозной точки
зрения Церковь была едина и всеми силами
защищала ортодоксальную веру в борьбе
с еретиками.
Восточной
церкви это было сделать проще, так как
она пользовалась полной государственной
поддержкой (можно вспомнить закрытие
Платоновской академии Юстинианом в 529
году из-за религиозного вопроса). С другой
стороны серьёзное влияние государства
на Церковь привело к попытке светской
власти целиком её контролировать. Встретив
противодействие со стороны духовенства,
власть выступила главой движения иконоборчества.
Конфронтация продолжалась более ста
лет, разрешившись лишь в 834 году.
Не всё
благополучно было и у Западной
Церкви, но, поскольку власть над
Аппенинским полуостровом всё время менялась,
Римское папство смогло установить определённую
независимость от светских властей. Независимость
эта была построена прежде всего на авторитете
духовенства, как связующего звена между
Богом и людьми.
Взаимоотношения
между Церковью и государством
переживали свои взлёты и падения,
но если рассматривать их с
момента разделения империи, то
следует признать, что обе Церкви
сохранили свой авторитет и
силы их были примерно равны.
Положение каждой из них имело
свои преимущества и недостатки.
Тонкая грань между мирским
и светским часто нарушалась,
и поэтому история взаимоотношений
власти и духовенства – это
прежде всего история поиска компромисса
между мирской и божественной сущностью
Церкви.
Церковь
– организация божественная, но
и мирская одновременно. А мирская
её сущность не может существовать
без иерархии власти, без подчинения
младших санов старшим. К IV
веку окончательно сформировались
три степени церковной иерархии:
диаконство, пресвитерство и епископство.
Установка новых догматов требовала дополнительной
подготовки духовного лица, для этой цели
служил церковный клир. "Клир, таким
образом, как и в прежнее время, служил
практической школой для приготовления
к высшим иерархическим степеням". "Кроме
научной подготовки к занятию той или
другой иерархической степени, Церковь
требовала ещё, чтобы лица, избираемые
на священнослужение, имели определённый
возраст". Потенциально любой служитель
Церкви мог быть выбран общиной на ту или
иную должность, но реально служба длилась
всю жизнь и лишь на склоне лет священнослужитель
мог получить высокий сан. Это касается
всех церковных должностей за исключением
епископской. Уже в конце IV века официальное
право назначать епископов получает император,
и в дальнейшем светская власть, в том
числе местные чиновники, принимали активное
участие в назначении высших церковных
сановников своей области. Церковь всячески
пыталась бороться со "случайными людьми"
на епископских должностях: "Сардикийский
собор (347 г.) определил, чтобы учёный или
богатый из светских не прежде был поставляем
в епископа, как пройдёт низшие степени".
В дальнейшем,
с развитием церковного устава
появились немаловажные требования
к будущему сановнику, например
обет безбрачия. На Западе утверждение
обета произошло в 305 году, на
Эльвирском соборе. Обет выполнялся далеко
не везде, и в целом послужил развитию
нравственной испорченности духовенства.
Тальберг пишет, что "только клирики
тех церквей, которые как, например, медиоланская,
допускали брак для духовенства, отличались
хорошей нравственностью".
Кроме духовных
должностей Церковь имела должности
вполне мирские. В связи с
развитием экономической жизни
Церкви появились экономы –
диаконы и клирики, управлявшие
хозяйственной работой церквей.
Появилась церковная казна и,
соответственно, церковные казначеи:
саккеларии и саккелии. Существовали также
скевофилаксы, параволаны, копиаты, периодевты,
экдики и нотарии. Количество должностей
и их род в разных церквях был неодинаковым.
Связано это было прежде всего с различным
характером внешней и внутренней жизни
церкви. В целом следует отметить, что
Церковь подверглась за III-VI века серьёзному
обмирщению (уже в конце V-го века в церкви
мирских должностей было больше, чем духовных).
Но были люди, которых не устраивало подобное
положение вещей, они и создали огромную
организацию под эгидой церкви, носящую
название монашество.
"Монашество
– историческая форма осуществления
аскетического идеала". Аскетизм
в бренной жизни позволяет
получить жизнь вечную. Но разным
людям даётся он по-разному: "Осуществлялся
ли идеал Христов "скопцами
от рождения" легко и свободно,
в силу самопроизвольного внутреннего
стремления к добру, или же
"оскопившими себя" – ценой
страданий и борьбы, он предполагал
различение добра и зла – был (пассивно
или активно) аскетичен". Монашеский
идеал создан ещё апостолами, поэтому
человек, его принявший становится "апостолом
благовестия Царства Божьего". И, хотя
"Стремящиеся к совершенству прежде
всего останавливались на привычном для
них идеале аскезы, думая не о других, а
о своей душе. Они искали в христианстве
то, что уже было в них самих", всё-таки
"Монашеский уход от мира в отличие
от сектантского был проявлением не враждебности
к "обмирщению" церкви, а Христовой
любви: в горах и пустынях монахи молились
о спасении человечества". Удел монаха
тяжек, однако монашеское движение безостановочно
набирает силу. Дюби пишет об этом так:
"Наш мир – мир заблудший, охваченный
грехом, преданный медленному тлению,
обречённый. Время его сочтено. И поскольку
он наполнен злом и ему суждено погибнуть,
от него следует отвернуться. Во всяком
случае тем, кто способен это сделать.
Это монахи" .
Первоначально
люди уходили в пустыни одинокими
анахоретами, их изоляция от
общества была полной. И, несмотря
на некую корпоративную солидарность
между аскетами – одиночками,
каждый боролся только с собой
и за себя. Усиление монашеского
ухода из мира, попытка структурировать
свою жизнь, побудило их к
созданию первых монашеских общин.
"С самого начала наряду
с совершенно одинокими анахоретами
были и гнёзда их".
Состав
монашеских общин был очень
разнородным. Монашество фактически
единственное сословное положение,
в которое можно перейти, не
подвергнув себя тем самым
гонениям со стороны новой
корпорации. Поэтому и сословный
статус будущих монахов был
абсолютно разным. Хотя, Карсавин отмечает,
что "отличительной чертой монастырей
IV-V и следующих веков можно считать аристократизм
состава" .
Начиная
с IV-го века распространение
и развитие идей монашества
было поистине всеобъемлющим.
Связано это было и с тем,
что "Виднейшие отцы церкви
распространяли идеи аскетизма".
В результате этого "к героизму
анахоретов, к титанической борьбе
с дьяволом рвался аскетически
настроенный дух".