Павел Флоренский: “Существо его –  богоборческое; он не приемлет ни страдания, ни лишений, ни смерти, ему не надо искупления, не надо и воскресения, ибо тайная мысль его – вечно жить, и  иначе он не воспринимает мира”.

     Н. Бердяев: “Р. один из самых необыкновенных, самых оригинальных людей, каких мне в жизни приходилось встречать”.

     Владимир  Соловьев назвал его “Иудушкой Головлевым”. “Для своей собственной эпохи  Розанов был своего рода гениальным скандалом, устроенным в мире нравственности и религии очень изысканно и утонченно”.

     После Октября 1917 года стали ходить слухи  о расстреле Розанова. Л. Троцкий: “Розанов был заведомой дрянью, трусом приживальщиком, подлипалой”.

     М. Горький: “Один из крупнейших мыслителей русских, он не скрывал своей антипатии к делу мысли, науки. Враг социальных потрясений, он признавал, что революция права. Религиозный человек, не страшился богохульства; моралист, выступал против нравственности.”

     Метафизика  личности Р. – ярчайшая страница в  истории русской (и мировой) культуры. Все творчество Р. охвачено субъективным духом, и через все его полотно отмечено постоянством присутствия автобиографических мотивов. Апогеем включения конкретной исторической авторской личности в творческие формы стали “Уединенное”, “Опавшие листья”, “Сахарна”, “Мимолетное”, “Апокалипсис нашего времени”

     Все эти книги названы “жизнью  души”.  
 

Тема  России в творчестве Розанова

     Национальное  в его творчестве и личности есть нечто почти физиологическое, некая  неуничтожимая эмоционально-психологическая русскость. В “Опавших листьях” Розанов писал: “Счастливую и великую Родину любить не велика вещь. Мы ее должны любить именно когда она слаба. мала, унижена, наконец глупа, наконец даже порочна. Именно когда наша “Мать” пьяна, лжет и вся запуталась в грехе – Мы и не должны отходить от нее”. Любовь такого рода (не обязательно к Родине ) – не есть любовь-обладание, любовь-гордость и даже любовь, как достояние души. Это любовь-сострадание и любовь-несчастье.

     Иванов-Разумник, яркий представитель неонародничества начала 20 века, не только непримирим к обшеству социального неравенства, но и восторженное жизнелюбие, яркие краски и сильные страсти. В этом последнем отношении Иванов-Разумник встретил в Розанове родственную душу, человека, также не любившего казенную жизнь, помышлявшего о пиршестве плоти и духа, о свободе.

     Другая  особенность Розанова– удивительная чуткость к национальным, преимущественно  русским проблемам, к жизни простой  русской семьи. Для него Россия –  мать. Он писал о России в период начавшегося упадка страны. Чем горше рисовалась ему судьба родины, тем острее он переживал свою сопричастность ей. Розанов с удивительной полнотой подметил трагические стороны бытия русского народа в целом и мельчайшие частицы его соборности – семьи, индивидуальной, интимной жизни, неповторимой, неизведанной. “Апокалипсис нашего времени” – повествование о хозяйственном и моральном развале России. “Апокалипсис” несет в себе предчувствие приближающегося конца – для Розанова гибнет не Россия только, гибнет цивилизация – “странная, стонущая цивилизация” Христа, заканчивается христианская история. Христос становится для него олицетворением нигилизма, а христианство – религией смерти, ибо, согласно Розанову, Христос проповедовал не дело, а аскетизм, уход от мира, отчаяния.

     Книги Розанова содержат бесконечное множество  интереснейших размышлений о  русской душе, о русском характере. Его отличает глубокое понимание  своеобразного уклада русской жизни, русского национального духа. “В сущности, нет более острой, наркотической, артистической нации, чем русские”... По мнению Розанова, лучшие качества развиты в русском народе православием.

     И сегодня злободневны его слова:

     “У  нас нет совсем мечты своей  родины. И на голом месте выросла  космополитическая мечтательность. У греков есть она. Была у римлян. У евреев есть. У француза “chere France”, у англичан – “Старая Англия”, у немцев – “наш старый Фриц”. Только у прошедшего русскую гимнаию и университет – “проклятая Россия”. /.../ У нас слово “отечество” узнается одновременно со словом “проклятие”.

     Из  “Опавших листьев. Короб 2”.

Розанов о религии и  вопросах пола.

     Русская православная церковь враждебно  относилась к попыткам создания философского православия, а такие попытки  не окончились после Владимира Соловьева. В конце 19 начале 20 веков наметилась тенденция к компромиссу религии и философии, веры и разума. Консервативно настроенные богословы – против “философизации” православия, против “спекулятивного богословия”, в котором “живой бог” религии исчезает в тумане метафизических абстракций, превращающих в такие отвлеченные понятия, как “абсолют” всеединство и разум” и так далее. Сложилось религиозно-философское направление. Основная идея: эмпирический, пространственно-временной мир – относительное, условное бытие; оно не имеет самостоятельного значения. “Истинное бытие” – это душа человека и Бог, в мистическом единстве с которым пребывает душа; самое иррациональное – и есть самое реальное.

     Если  раньше утверждался дуализм Неба и Земли, духа и плоти, все земное объявлялось греховным, то новое сознание идет по пути реабилитации плоти. Признавалась возможность “царства Божия” на земле на основе нового религиозного сознания.

     Расхождения Розанова с церковью начались тогда, когда из-за отказа первой жены дать ему развод, его второй брак не был признан церковью действительным. Не без влияния Розанова был принят закон, обеспечивающий внебрачным детям равные со всеми права.

     В центре его статей и книг проблемы семьи, полемика с догматическим  христианством, обращение к человеку и общечеловеческим ценностям как высшим критериям жизни. Бог для него существует, но он далек от Христа. “Почему так бескрасочен, темен Его лик, почему вокруг Него нет улыбок, радости”? Розанов осуждает “пышные церковные службы, пышные облачения и присущее духовенству значительного властолюбия и честолюбия”. Он прав, когда утверждает, что духовенство много и справедливо говорило о грехах других, но почему то мало о своих собственных, из-за чего утратилось его положительное влияние на общество: ему перестали верить и доверять.

     Розанов: “Христианство давно перестало  быть “бродилом”, дрожжами. Оно не “бродит”, а установилось и это  его внутреннее только статическое, а не динамическое состояние –  есть огромная причина притупления  его действия …Никто против него не спорит, но никто им не пламенеет”.

     Гонения начались с “церковного ослушания” В 1906 году в Париже на русском языке  вышла книга Розанова “Русская церковь  и другие статьи”, в которых представлено то, что он по цензурным условиям не мог напечатать в России. Когда  в 1909 г. книга была переиздана (в значительно сокращенном виде под названием “Русская церковь”) в Петербурге, то это привело автора на скамью подсудимых. Содержание книги, по мнению Комитета по делам печати заключалось, с одной стороны, в целом ряде весьма разных нападок на русскую церковь, с другой – в совершенно отрицательной критике христианского вероучения. Рассматривая вопрос о влиянии церкви на жизнь русского народа, автор категорически утверждает, что влияние это в общем было весьма вредное. Особенно вредным оказалось оно в отношении к семейной жизни русского народа. Далее Розанов обвинялся в отрицании одной из важнейших христианских истин – учения Христа. На книгу был наложен арест, к ответственности привлечены виновные в ее напечатании и автор.

     Розанов вступил в единоборство с церковью и Христом. Он боролся с ними во тьме ночи, подобно библейскому Иакову, оставшемуся после этой борьбы хромым.

     Наиболее  определенно эти тенденции сказались  в книге “Темный лик” (1911), где  центральной стала статья “О Сладчайшем Иисусе и горьких плодах мира”, вызвавшая наибольшие споры. В 1910 году Розанов выпустил книгу “В темных религиозных лучах”. Книгу запретили, а тираж уничтожили. Но уже в следующем году из материалов этой книги Розанов подготовил две другие: “Темный лик” и “Люди лунного света”. Название последней относится к тем, кто уклоняется от деторождения. В книге “Темный лик” Розанов пишет о Христе как о духе небытия, видя в христианстве религию смерти, апологию сладости смерти.

     Отношение Розанова к “историческому христианству”  было всегда пессимистично и достигло апогея в смутные 1917 – 1918 (см. “Апокалипсис”) Этот последний период творчества Розанова – высший подъем его духовных и творческих сил. Несмотря на то, что он выступал против личности Иисуса Христа, Розанов не был против Христа. Философское сознание, с которым он вступил на общественное поприще, к концу жизни трансформировалось в религиозное: “Боль жизни гораздо могущественнее интереса к жизни. Вот отчего религия всегда будет одолевать философию”.

     Человеческая  душа – по Розанову – независимая, нематериальная сущность, способная  творить различные формы, идеи, налагая  их на материальные субстанции. После разрушения тела дух пребывает как “форма чистого существования, не ограниченная никакими пределами”.

     В начале ХХ века усиливается движение богоискательства, наполнение религиозной  формы сознания светскими элементами”. Розанов вошел в сознание большинства своих современников провозвестником языческой “религии пола” и “религии жизни”. Это было закономерно. Воспеванием радости земного бытия творчество Розанова не исчерпывалось – в не меньшей мере он поэтизировал и печаль интимного переживания жизни, боль бытия. Но это последнее начало его миросозерцания –эстетизация страдания – было в контексте культуры русского декаданса во многом общим местом. Ошеломляла не пронзительная печаль Розанова, а бурные всплески его самодовольства, которому сродни безделье и веселье, способность к радостному наплевательству на все и на вся”.

     “Человеческая душа, мир в целом представляются Розанову звучащими, и потому, собственно, живущими, погруженными в звучание – движение, противопоставленное  молчанию неподвижности, молчанию мертвой материи…Озвученный мир для Розанова не является, однако, какой-то гаммой первичных музыкальных импульсов, из которой рождается действительная, фиксируемая в нотной записи, пригодная к исполнению музыка. Различимое в окружающем звучании в представлении Розанова – нечто большее”.

     В своих произведениях Розанов  поднял проблемы назначения церкви, неразрывно-связанные  для него с существованием двух видов  церковной практики – первым –  одухотворенным духовным деланием, олицетворяемым для него религиозной практикой множества священников, от всего сердца выполняющих свой долг перед паствой, - он всегда восхищался, как и красотой православных культов, освящением в них земли, природы; церковным бытом. Второй тип связан с существованием “казенной”, “официальной” церкви, из “самого теплого места на земле” переродившейся в чиновный иерархический аппарат, прожив который и направлена критика Розанова.

     Выступая  против догматизма, рационализации церковной  практики, философ утверждал, что  чудовищная ошибка, повлиявшая на развитие цивилизации, состоит в том, что вся позднейшая разработка христианства ушла в догматическую словесную сторону, а не на подлинное творчество жизни. Постепенно понимание христианства как религии радости сменяется в сознании философа представлением о христианстве, как религии смерти, страдания. Фактически понимание аскетизма как сознательного стремления к страданию без осознания философом его нравственного духовного знания, экстраполируется Р. на понимание сущности христианства в целом. Критика христианской церкви перерастает в борьбу с христианской религией и, прежде всего, на почве неприятия мыслителем церковной морали, касающейся регулирования семейных, брачных отношений. Сущность христианства видится ему враждебной.

     Своеобразие розановской концепции христианства в его попытке соединения христианства с элементами язычества, попытке безусловно неосуществимой, и в этом трагедия Розанова-философа: он физически не может выйти за пределы христианства, хотя его и отрицает; он не может окончательно отвергнуть Христа, хоть с ним и борется.

     В 1898 выходит статья Розанова на тему пола, ставшей узловой для всего  его последующего творчества в целом (статья “Брак и христианство”) С разработкой темы пола Розанов  раскрылся преимущественно как  религиозный мыслитель. Основная тема книги “О понимании”, тема бытия, нашла в теме пола свое продолжение и своеобразное развитие. “Пол в человеке – не орган и не функция, не мясо и не физиология – но зиждительное лицо, в соответствии и противоположении верхнему, логическому лицу”...  

     Теория  пола Розанова является неотъемлемой частью его религиозной философии. Присущее Розанову “чувство Бога”  неотделимо от другого свойственного  ему “чувства пола”, пронизывающего все произведения философа на втором этапе его творчества. Чувство пола сливается с чувством Бога в единое религиозно-половое чувство: поэтому, в философии Розанова неразделимы вопросы религии и вопросы пола; метафизика религии усматривается философом именно в метафизике пола. Пол видится мыслителю таинственным основанием существующего, космичным, надмировым началом, в котором синтезируется плотское и духовное; сфера пола не исчерпывается для него интимными отношениям мужчины и женщины – пол, по Розанову явление трасцендентное, всеобщее и бесконечное, охватывающее сущность бытия, составляющее причину мировой гармонии.