Геополитика и современное евразийство в России

ВВЕДЕНИЕ

Национальное  своеобразие России – самой большой  страны в мире, раскинувшейся на два континента – Европу и Азию, – стало предметом многочисленных дискуссий, как в нашей стране, так и за рубежом. Особенно размышления  о судьбе России обостряются в  переходные периоды, когда рушатся  старые устои и появляется необходимость  в новых идеях. Современный период, когда произошло крушение  большевистского  режима, особенно нуждается в плодотворных идеях, которые позволили бы нашей  стране подняться из руин и встать в один ряд с самыми цивилизованными  государствами мира.

Одной из таких  идей является концепция евразийства, возникшая в начале двадцатого века. Ей предшествовала бурная дискуссия в 40-50-х годах девятнадцатого века – так называемых «западников» и «славянофилов». Сейчас теория евразийства приобретает новых сторонников и представляет собою более современную теорию, которая открывает широкие пути будущего преобразования России.

Как писали основоположники  евразийства, «русские люди и люди народов «Российского мира» не суть ни европейцы, ни азиаты. Сливаясь с родною и окружающей нас стихией культуры и жизни – мы не стыдимся признать себя – евразийцами».¹ В формулировке 1927 г. звучало: «Россия представляет собою особый мир. Судьбы этого мира в основном и дальнейшем протекают от судьбы стран к западу от неё (Европа), а также к югу и востоку от неё (Азия). Особый мир этот должно называть «Евразией». Народы и люди, проживающие в пределах этого мира, способны к достижению такой степени взаимного понимания и таких форм братского сожительства, которые трудно достижимы для них в отношении народов Европы и Азии».²

Сам герб нашего государства – двуглавый орёл с повёрнутыми в разные стороны  головами указывает на евразийское  своеобразие России. Отсюда происходит уникальность ментальности русского народа, отличие его прошлого от других народов, трудности развития настоящего, и, несомненно, особенности его роли в будущем  мировом цивилизационном процессе.

1. ИСТОРИЯ ЕВРАЗИЙСТВА

Согласно  Википедии, свободной энциклопедии, Еврази́йство — философско-политическое движение, получившее свое имя за ряд особенных положений, связанных с историей Евразии — уникального континента, возникшего на территории «центрального» домена Евразийского континента. Евразийское движение, расцветшее в среде русской эмиграции в 1920—1930-е гг., переживает в наше время второе рождение. Идеи евразийства в той или иной мере подхвачены интеллектуальной элитой России. В евразийстве России, как особому этнографическому миру, отводится «срединное» место между Европой и Азией.³

Истоки евразийства обычно возводят к славянофильской традиции. Сами евразийцы считали своими предшественниками старших славянофилов (Алексей Хомяков, братья Аксаковы), поздних славянофилов, таких как Константин Леонтьев, Николай Страхов и Николай Данилевский, а также Гоголя и Достоевского как публицистов. Наследниками славянофилов считали евразийцев и многие исследователи и критики евразийства (Степун даже назвал евразийцев «славянофилами эпохи футуризма»).

Однако евразийство имеет ряд существенных отличий от славянофильства. Евразийцы отрицали существовование славянского культурно-исторического типа и считали, что культуры туранских народов, связанных с русскими общей исторической судьбой, ближе к русской культуре, чем культуры западных славян (чехов, поляков). Евразийцы отвергали также и панславистский политический проект, их идеалом было федеративное евразийское государство в границах СССР до 1939 года (единственное отличие — евразийцы предлагали включить в состав СССР Монголию).

Кроме того евразийцам была чужда славянофильская апология общины. Еще в предисловии в первому сборнику «Исход к Востоку» евразийцы утверждали, что община — историческая, преходящая форма русской культуры, которую нужно преодолеть в ходе модернизации страны. В области экономической евразийцы выступали за широкое использование энергии частной инициативы. При этом они были противниками чистого капитализма, и призывали совмещать условно частную (функциональную) собственность с государственной.

Толчком к возникновению  евразийства послужила критика европоцентризма, содержавшаяся в книге Н. С. Трубецкого «Европа и человечество». На книгу отозвался в журнале «Русская мысль» П. Н. Савицкий. В его рецензии «Европа и Евразия» были высказаны некоторые идеи будущего евразийства. В ходе обсуждения книги Трубецкого в Софии сложился евразийский кружок (Трубецкой Николай Сергеевич, Савицкий Пётр Николаевич, Флоровский Георгий Васильевич и Сувчинский Пётр Петрович). Его члены положили начало евразийству, выпустив сборник статей «Исход к Востоку».

В 1922 году в Берлине вышел  второй сборник «На путях», затем  в 1923 — «Россия и латинство». В 1923 году было создано евразийское книгоиздательство (на деньги английского миллионера-востоковеда Сполдинга) и стал выходить программный альманах евразийцев — «Евразийский временник» (первый номер в 1923, второй — в 1925, третий — в 1927). Одновременно стал выходить журнал «Евразийские хроники», а с 1928 года — газета «Евразия». Евразийцы выпустили также два коллективных манифеста — "Евразийство: опыт систематического изложения (1926) и «Евразийство (формулировка 1927 года)». В Евразийском книгоиздательстве выходили книги самих евразийцев (Н. С. Трубецкой «Наследие Чингисхана» П. Н. Савицкий «Россия — особый географический мир», Г. В. Вернадский «Евразийское начертание русской истории» и др.) и близких к ним авторов.

Евразийство превратилось из маленького кружка в разветвленную эмигрантскую организацию с отделениями во всех центрах русского зарубежья. Самые крупные евразийские организации были в Праге и Париже. К евразийству примкнули многие видные эмигрантские ученые (Г. В. Вернадский, Н. Н. Алексеев, Р. О. Якобсон, Л. П. Карсавин, В. Э. Сеземан, Д. П. Святополк-Мирский и др.) С евразийцами сотрудничали П. Бицилли, А. Карташев, С. Франк, Л. Шестов и др. В то же время в 1923 году с евразийством порвал один из его основателей — Г. В. Флоровский, а в 1928 году он выступил с его резкой критикой — статьей «Евразийский соблазн».

С 1926 года возникли организационные  структуры евразийства (Совет евразийства), в который вошли Н. С. Трубецкой, П. Н. Савицкий, П. П. Сувчинский и П. Арапов. Евразийство стало политизироваться, его лидеры пытались наладить связь с оппозицией в СССР, в связи с чем тайно посещали СССР. В итоге они стали жертвой мистификации ГПУ (операция «Трест»).

В 1928—1929 годах произошел  раскол евразийства в связи с просоветской и пробольшевистской деятельностью левой группировки, выпускавшей газету «Евразия» (Л. Карсавин, С. Эфрон, Д. Святополк-Мирский и др.). Из руководства евразийского движения в знак протеста вышел Н. С. Трубецкой. П. Н. Савицкий и Н. Н. Алексеев выпустили брошюру «Газета „Евразия“ — не евразийский орган», в которой объявляли левое евразийство антиевразийством. Те же идеи звучали в «Евразийском сборнике».

Левые евразийцы вскоре покинули ряды движения, некоторые из них  вернулись в СССР и там стали  жертвами политических репрессий. В  начале 1930-х годов «правым евразийцам»  удалось восстановить движение и  даже создать эмигрантскую Евразийскую партию. Были выпущены сборник «Тридцатые годы», шесть номеров журнала «Евразийские тетради». В 1931 году в Таллине выходила ежемесячная евразийская газета «Свой путь». Евразийцы сотрудничали с пореволюционными группировками, публиковались в журнале Ширинского-Шихматова «Утверждения», участвовали в оборонческом движении (РОЭД). Но былой популярностью евразийство уже не пользовалось. К 1938 году оно сошло на нет.

По определению доктора  Андреаса Умланда, евразийцы «поддерживали антизападные, изоляционистские, империалистические и идеократические аспекты раннего советского режима и видели в нем частичную преемственность царской империи».

2. СОВРЕМЕННЫЕ ТЕЧЕНИЯ ЕВРАЗИЙСТВА В РОССИИ

Активный поиск современной  общественной мыслью возможных путей  выхода из создавшегося в стране кризисного положения привел к целому ряду достаточно четко разработанных концепций. Одной из таких концепций является евразийство.

Современное евразийство неоднородно. Исследователь данной концепции А.В. Самохин выделяет пять четко фиксируемых направлений. Это неоевразийство А.Г. Дугина, последователи Л.Н. Гумилева, «академическая» школа, право-консервативное и левое течения.⁴ Оговорим, что критерии и оценки данной типологии не всегда разделяются нами (например, неясно, куда включить материалы, связанные с использованием евразийской парадигмы в региональной идеологии некоторых национальных республик⁵, «евразийство» Н.А. Назарбаева), но использование внутренне непротиворечивой типологии А.В. Самохина, представляется вполне уместным.

В сущности, все пять выделенных направлений достаточно сложно считать  прямым продолжением «классического евразийства» 1920-х годов, но все же существует ряд признаков, объединяющих их как друг с другом, так и с «классическим» предшественником: признание культурно-цивилизационной преемственности и геополитической самодостаточности России и Евразии в целом, органический тип философии истории, полицентризм (методология «локальных цивилизаций») и ряд других, указанных ниже, которые позволяют считать «возрождение евразийства» отнюдь не только метафорой.

Причин возрождения евразийства несколько. Поскольку, по нашему мнению, современный духовный и социокультурный кризис в России не просто аналогичен кризису 1917 года, но и является в идейно-идентификационном смысле⁶ его прямым продолжением, возникла потребность вновь обратиться к не исчерпавшим себя идеям, способным дать ответ на этот «вызов истории», но уже на более высоком научном уровне. Далее, вспомним, что евразийство впервые заострило внимание на существовании в Российском суперэтносе двух составляющих: «западной», «славянской» и «восточной», «туранской», и призвало рассмотреть взаимоотношение этих течений в истории будущем России. Между тем, со времен революции, политический и человеческий потенциал «туранской» составляющей все более активно напоминал о себе. Революция (причем, образно выражаясь, и в ипостаси «Февраля» и «Октября»), в своих целях разложения центральной власти, сначала всячески провоцировала активизацию сознания нерусских народов России. В длительной борьбе за национальное самоопределение были созданы национально-государственные образования, формально обладающие автономией: Башкирская АССР, Татарская АССР, Дагестанская АССР и др., не говоря уже о «союзных» республиках, получивших после распада СССР все возможности для самостоятельного государственного развития. Конечно, в советскую эпоху эта автономия носила декларативный характер.

Но суть процесса была глубже. Были активизированы очаги создания кадров национальной бюрократии и национальной интеллигенции. Неслучайно современные этнополитические элиты национальных республик России декларируют свою историческую преемственность с национальной интеллигенцией и политиками периода начала XX века и революции⁷. Возросшее национальное сознание требовало тогда и требует ныне решить проблему самоидентификации каждого народа в Российском социуме. (Этот процесс был весьма точно спрогнозирован Г.П. Федотовым в тот же период, когда создавалось течение евразийства).⁸ Евразийство, общим постулатом которого является признание и уважение цивилизационной преемственности современной евразийской державы – России от Тюркского, Булгарского, Киевского каганатов, Золотой Орды, органично предоставляет народам РФ возможности именно такой идентификации.

Если отнести к «туранской» составляющей России татар, башкир, северокавказские народы, и прочие этносы нашей страны, преимущественно тюркского, кавказского или монгольского происхождения и мусульманского вероисповедания, то следует признать, что эта «составляющая» ныне является меньшей по численности, но очень активной и динамичной частью российского суперэтноса во всех областях – науке, бизнесе, культурном и государственном строительстве. Именно от поведения этой «составляющей» во многом зависит межнациональный мир в России и её историческая судьба. Грозным предупреждением служат «чеченские войны», показавшие, к чему могут привести неконтролируемые национальные и социальные отношения даже только в одной, заметим — не в самой богатой и густонаселенной национальной республике. Сам процесс «мобилизации политизированной этничности» (термин В.Р. Филлипова), вполне органично вписавшийся в развитие постсоветской России — отметим, развитию не по самому худшему, югославскому, например, сценарию, свидетельствует о том, что «туранская» составляющая является отнюдь не анархичной и не дивергентной. Вопреки тому, что с завидным постоянством представляется в радикально-либеральной, западнической модели истории России с С.М.Соловьева ⁹ до наших дней¹⁰, включая и построения самого В.Р. Филлипова¹¹. Рассмотрим коротко основные направления евразийства.

Неоевразийство как политическое явление связывают главным образом с именем А.Г.Дугина. В целом взгляды А.Г. Дугина претерпели сложную и противоречивую эволюцию. Начав в конце 80-х годов прошлого века с одобрения перестроечных реформ, ломавших структуру советского государства, он в 1991 году знакомится с А. Прохановым и другими представителями левой оппозиции. Однако «уже в 1993 году Дугин разочаровывается в идеях крайне левых и отходит от идеи сохранения и возвращения империи в старом Советском виде. Это время краха надежд на открытое вооруженное сопротивление «медиократической» власти кремлевских либералов. С 1993 по 1998 годы происходит развитие доктрины неоевразийства, выходят основные работы Дугина «Консервативная революция» (1994), «Мистерия Евразии» (1996), «Конспирология» (1994), «Метафизика Благой Вести» (1996), «Основы геополитики» (1997), «Тамплиеры пролетариата» (1997), в которых классическое евразийство объединяется с самым разным набором политических идей и взглядов. Он синтезирует цивилизационный и геополитический подходы с социальным и этническим измерением реальности. Кроме того, постепенно складывается неоевразийское движение, появляются его первые критики слева и справа. Именно в этот период движение получает денежные средства от общественных фондов «Кавказ», «Единение» и выпускает большое количество брошюр и программных заявлений. Дугин одновременно поворачивается к Православию, критикуя Рене Генона за его недооценку христианства». В результате он приходит к признанию советского периода в истории русского государства, как положительного явления, но окончательно порывает с левой оппозицией.