Геоэкологический очерк постсоветской России

    Табл.7. Застройка водоохранных зон подмосковных водохранилищ

    Примечание. Составлено по данным Росприроднадзора [13].

    В результате ухудшается качество питьевых водоемов и санитарное состояние пригородных территорий, сокращаются возможности массовой общедоступной рекреации, разрушаются пригородные пояса экологической безопасности. С экологических позиций значительная территориальная экспансия городов, эта новая мощная субурбанизационная волна – крайне нежелательный процесс.

    Концентрация  разнообразных нагрузок в компактных ареалах населенных пунктов и их ближайшего окружения, вдоль главных автомобильных и железнодорожных магистралей – это наиболее яркая современная тенденция в пространственной организации сельскохозяйственных нагрузок на природу. На периферийных территориях нагрузки заметно снижаются.

    Аналогичный процесс характерен и для современного использования пастбищных угодий. Перетравливание, переуплотнение, эрозия почв на ближайших к населенным пунктам пастбищах и зарастание удаленных угодий грубостебельным разнотравьем, их закочкаривание или превращение в завалуненные или щебнистые пустоши (в горах) наблюдается в широком спектре природно-хозяйственных условий – в Якутии  [23], в ряде регионов Кавказа, на Алтае, в Приморье [6], в Тыве [19].

    Сельскохозяйственное  производство сокращается намного меньше, чем используемые ресурсы овеществленного труда, которые являются «нагрузками» для сельскохозяйственных ландшафтов – рис.6.  На единицу продукции расходуется всё меньше ресурсов. Это - «псевдо-интенсификация» отечественного аграрного сектора.  Прирост производства в пореформенном сельском хозяйстве достигается не за счет повышения технического уровня (применения производительных машин, удобрений, новых технологий и т.п.),  а за счёт усиления эксплуатации земельных ресурсов, «проедания» почвенного плодородия,  а также ужесточения эксплуатации труда, прежде всего труда доиндустриальной эпохи - мускульной силы человека в личных подсобных хозяйствах населения, ставших ныне основными кормильцами страны.

    Рис. 6. Индексы показателей сельского  хозяйства РФ,  % (1990 г.=100%) 

    Здесь уместно вспомнить, что в период перестройки развитие частного предпринимательства на селе, приватизация земли, ликвидация колхозов рассматривались как предпосылки или даже непременные условия экологизации сельского хозяйства. Однако бездарной аграрной «реформой» отечественный крестьянин поставлен на грань выживания и старается выжать из земли всё возможное, что, естественно, не может не подрывать экологический потенциал страны.

    В условиях систематического уклонения  российского государства от выполнения социальных функций наше бедное население выживает за счёт чрезмерной эксплуатации биологических ресурсов [20] – почвенного плодородия, браконьерства, незаконных рубок леса, замозаготовок дров, самозахвата земель и т.п. Кстати, на другом социальном полюсе – богатое меньшинство нашего общества выживает (хотя, по-видимому, здесь правильнее сказать – «процветает») за счёт эксплуатации ресурсов литосферы, тоже чрезмерной, подчас хищнической эксплуатации. В целом же – усиливается влияние природно-географических факторов в жизни общества.

    Снижение  технического уровня сельского хозяйства, его примитивизация усиливает зависимость  от природных режимов и тенденций  и прежде всего – от изменений  климата. Регионы, где тенденции  примитивизации выражены особенно сильно, наиболее подвержены климатическим изменениям. Для их выявления проведено сопоставление региональных индексов производства сельскохозяйственной продукции и индексов факторов производства (посевных площадей, применения удобрений, численности сельскохозяйственных животных). Установлено, что ускоренная примитивизация аграрного сектора наблюдается в таких регионах, как Саратовская, Омская, Тамбовская обл., Алтайский край и др. Расхождение динамики сельскохозяйственной продукции и динамики нагрузки на ландшафты менее выражено (т.е. более экологически сбалансировано) в Курганской обл. и областях Северного Кавказа.

    Поскольку российские регионы сильно неравнозначны  в сельскохозяйственном отношении, важно также выявить максимальные абсолютные изменения аграрного производства, отражающие наиболее масштабные сокращения нагрузок на сельскохозяйственные ландшафты. Максимальное снижение сельскохозяйственного производства за 1991-2005 гг. наблюдается на Северном Кавказе и в столичных областях. А сколько-нибудь заметный прирост в сельском хозяйстве – лишь в Татарстане и Дагестане.

      Как известно, формирование природно-хозяйственных  зон сильно нарушило природно-климатическую  зональность. Ренатурализация ландшафтов (в связи с сокращением сельскохозяйственной деятельности и ее примитивизацией) ведет к ренатурализации региональных (зональных) климатических характеристик. Ныне в районах сильного сокращения сельскохозяйственной активности можно ожидать определенных подвижек и в изменениях регионального климата.

    Таким образом, важнейшая черта трансформации сельскохозяйственного природопользования в пореформенной России – изменение характера агроэкологических проблем. В позднесоветский период экологические проблемы были обусловлены интенсификацией сельского хозяйства – использованием удобрений и средств защиты растений, нагрузками тяжёлой сельскохозяйственной техники, крупнотоннажными отходами животноводческих комплексов. Ныне на первый план выходят проблемы, характерные для отсталых в аграрном отношении стран, которые связаны с «проеданием» почвенного плодородия, забрасыванием пахотных земель, примитивными технологиями земледелия и животноводства. 

     Заключение 

    Современные российские экологические проблемы - это наследие прошлого, усугубленное бездумной (безумной?) надеждой на русский «авось» в ходе масштабных социальных экспериментов на рубеже веков. В начале 1990 гг. автор этих строк отмечал известную «двойственность» экологического облика нашей страны. По масштабам производства, обилию технически сложных, экологически опасных производств СССР относился к развитым странам, а по уровню совершенства технологий, природоемкости и отходности – к странам отсталым. За истекшие годы худшие черты экологического облика России обострились. По мере износа фондов все большую опасность представляют объекты потенциального экологического риска. С другой стороны, нарастают проблемы, типичные для отсталых государств – монокультура в земледелии, деградация почв, импорт отходов и экологически опасных производств и т.п. 

    В крупных городах лидерство в загрязнении атмосферы перемещается от промышленности к автотранспорту. В сельской местности сельскохозяйственные нагрузки стремительно перемещаются из крупных предприятий в хозяйства населения, изменяя при этом характер и интенсивность.

    Новые социально-экономические условия вызывают к жизни новые геоэкологические сюжеты. В частности, актуальны следующие исследовательские направления: изучение деградации почв на сельскохозяйственных угодьях; комплексные исследования постхозяйственных ландшафтов; всестороннее изучение личных подсобных хозяйств населения, до сих пор остающихся «белым пятном» на экологической, да и сельскохозяйственной картах страны.

    Исследование  показало, что за постсоветский период произошло некоторое оздоровление производства в европейской части страны. В азиатской России и на севере её европейской территории наблюдается неустойчивая тенденция ухудшения экологических характеристик промышленности. Эти изменения эколого-экономических параметров весьма хаотичны, поскольку они не являются результатом целенаправленной природоохранной политики, отсутствие которой органически присуще всем постсоветским правительствам.

    Наиболее  яркая тенденция в пространственной организации нагрузок на природу – их поляризация, выражающаяся в концентрации разнообразных нагрузок в компактных ареалах населенных пунктов и их ближайшего окружения. На периферийных территориях нагрузки заметно снижаются. Подобная «поляризация биосферы» (принцип «мертвому – мертво»), происходящая у нас стихийно и не сопровождающаяся экологизацией производства и интенсификацией природоохранных мер, не оправдана с социально-экологических позиций по той простой причине, что в городах и селах живут люди (для которых природа и должна «охраняться»).

    Сжатие  российского освоенного пространства, вторичное экономическое опустынивание и даже одичание территории – это вроде бы очевидный «плюс» с чисто экологических позиций. Но нельзя не учитывать, что огромные, далеко еще не освоенные (т.е. – по В.И.Далю – не свои) природные ресурсы России, включая ее территорию, вряд ли останутся вне поля зрения других стран в условиях острого дефицита ресурсов в мире. Поэтому проблема формирования «белых пятен» на экономической карте страны требует тщательной проработки не только с экологических, но и с  геополитических позиций.

    По  целому комплексу параметров наша страна остаётся ведущей экологической державой [11], состояние природной среды на её территории в решающей степени определяет экологическое будущее планеты. С другой стороны, российская, во многом природно-ресурсная экономика требует более внимательного учёта изменений природной среды и их социально-экономических последствий. Деградационные процессы, наблюдающиеся в природно-хозяйственном комплексе на рубеже веков, не отвечают ни российским национальным, ни глобальным экологическим интересам. России необходимо сконцентрироваться на социально-экологических факторах развития.

Литература 

1. Агроэкологический вестник, 2003, №7.
2. Агроэкология /Черников В.А. и др. – М.: Колос, 2000. – 535 с.
3. Бакланов П.Я. Территориальная организация хозяйства в условиях рыночной экономики // География Азиатской России на рубеже веков. – Иркутск: ИГ СО РАН, 2001, с.134-135.
4. Вайсфельд М.А. и др. Динамика южной границы ареала бурого медведя в Европейской России // Известия АН. Сер. географич., 2008, №3, с.81-91.
5. География социально-экономического развития. / Под ред. Алексеева А.И. и Мироненко Н.С. - М.: Городец, 2004. – 672 с.
6. Грачева Р.Г. Влияние изменений землепользования на почвенный покров в горных регионах России и Грузии (1990-е годы) //Известия АН. Сер. географич., 2002, №6, с.70-74.
7. Демьяненко В. Сельское хозяйство России и США //Мировая экономика и международные отношения, 2001, №8, с. 47-58.
8. Добровольский Г.В., Зайдельман Ф.Р. Объект мелиорации: почва или земля? //  Бюллетень «Использование и охрана природных ресурсов в России». – 2004. - №3, с.50-56.
9. Думнов А.Д. Статистика окружающей среды // Бюллетень «Использование и охрана природных ресурсов в России». – 2002. - №3, с.36-62.
10. Изменения окружающей среды и климата: природные и связанные с ними техногенные катастрофы. – М.: ИГЕМ РАН, 2007. – 200 с.
11. Клюев Н.Н. Россия на экологической карте мира // Вестник Российской Академии наук. – Т.72, №8, 2002, с.698-705.
12. Коммерсантъ, 23 марта 2009 г.
13. Коммерсантъ - Дом, 2005, №216.
14. Королёва М.В. и др. Природоохранная деятельность прокуратуры в сфере охраны окружающей среды // Бюллетень «Использование и охрана природных ресурсов в России». – 2004. - №6, с.28-37.
15. Ратанова М.П., Битюкова В.У. Экологические ограничения развития социально-экономического пространства // География социально-экономического развития. – М.: Городец, 2004, с.593-602
16. Регионы России. Социально-экономические показатели. 2007 /Федеральная служба гос. статистики. – CD.
17. Российский статистический ежегодник. 2007 / Федеральная служба гос. статистики. – CD.
18. Россия и её регионы: внешние и внутренние экологические угрозы. – Под ред. Н.Н.Клюева. – М.: Наука, 216 с.
19. Самбуу А.  Социально-политические изменения и  природопользование в  тувинских степях // Степной бюллетень.- №6.- 2000, с. 40-42.
20. Тишков А.А. Биосферные функции природных экосистем России. – М.: Наука, 2005. - 309 с.
21. Трейвиш А.И. География российских кризисов //Изв. РАН. Сер. географич. -  1999. - №2, с.7 -16.
22. Трибуна. – 2008. - №45.
23. Федоров С.П. Ресурсный потенциал кормовых угодий Западной Якутии //Природно-ресурсный потенциал Азиатской России. – Иркутск, 2002, с.65-66.
24. Чибилев А.А. Эколого-географические проблемы российско-казахстанского приграничного субрегиона // Известия РГО, 2004, т.136, вып.3, с.13-22.