Язык в науке

Проблема языка в науке.

Наука есть деятельность человека по выявлению проблем незнания (производства знания), а соответственно контроля, прогнозирования, управления явлениями, процессами, событиями. Следует  отличать научную деятельность от научного знания. Научной деятельностью занимаются исследователи, а воспроизводством и систематизацией знания занимаются учёные путём образования (обучения). Подмена этих понятий есть проблема управления наукой. Задачи науки и  образования различаются в производстве знания и производстве (воспроизводстве) образованных специалистов — учёных. Многие учёные-исследователи формируют  школы, направления научно-практического  характера.

Научная проблема — это осознание, формулирование концепции о незнании. Если проблема обозначена и сформулирована в виде идеи, концепции, то это значит, что  можно приступать к постановке задачи по её решению. При введении в культуру русского языка понятие «проблема» претерпело трансформацию. В западной культуре проблема — задача требующая решения. В русской культуре проблема — стратегический этап решения задачи, на идейно-концептуальном уровне, когда неявно множество условий, перечень которых может быть формализован и учтён в постановке задачи (перечень условий, параметров, краевые условия (предел значений) которых включены в условия задачи).

Чем сложнее  объект рассмотрения (чем сложнее  выбранная тема), тем больше неоднозначных, неопределённых вопросов (проблем) оно  будет вмещать, и тем сложнее  для формулирования задачи и для  поиска решений будут проблемы, то есть проблематика научного произведения должна вмещать классификацию и  расстановку приоритетов в направлении.

Проблема  и проблематика не есть научное знание, но при формулировании дефиниций, тезауруса, идей, концепций выполняется основополагающая методология науки: описание, персонификация (поименование), классификация проблем, задач, направлений, объектов, что является постановочной частью (целеуказанием) для стратегии поисковых работ и практической проверке гипотез, концепций, идей.

Язык науки

Что такое язык вообще и из чего он складывается?

Давайте вначале  определим объект, который мы пытаемся описать, и который определен в заголовке как язык науки. Это первое и основное правило любого научного исследования, любой научной методологии.

Мы будем  рассматривать язык как систему  знаков (слов), имея в виду, что любой  язык состоит из слов, которые можно  услышать или прочитать, и в результате можно получить какую-то информацию, узнать что-то новое для себя. Ниже мы будем говорить о словах, называя  их по-разному, но всегда имея в виду именно слова, обладающие значением. Слова  в нашем понимании являются основными  единицами, из которых состоит язык, потому что ими зашифровывается  нечто, о чем люди хотят сказать. Это нечто находится за пределами  речи; в речи оно выступает в  виде знаков, которые подменяют обозначаемые ими предметы и явления. Люди стараются  использовать слова-знаки таким  образом, чтобы стало ясно, о чем  идет речь и то, как оно понимается говорящим. Поэтому речь должна быть ясной и понятной, а объяснения – четкими и последовательными.

В языке, кроме  слов, могут быть и другие знаки, например, буквы и знаки препинания на письме или звуки в устной речи (они фиксируются фонетическими  значками в различных системах транскрипции). Но именно слова выступают как основные знаки языка, потому что они привносят в язык внеязыковые значения (то, о чем говорят). Язык служит нам орудием для передачи мыслей о чем-то, а это что-то выражается в словах (хотя и не только в словах – смотрите ниже). И еще очень важно усвоить, что язык представляет собой систему знаков. Это значит, что в речи слова появляются в определенном порядке, а не хаотично. Только следуя правилам логики и грамматическим правилам можно построить какую-либо фразу, даже самую простую. Пренебрегая логикой и грамматикой, используя слова неточно и беспорядочно, невозможно выразить ни одной мысли. Поэтому каждое слово в языке получает свою клеточку, а каждая языковая клетка используется в соответствии с правилами, предусматривающими корректное с ней обращение. Язык – огромная знаковая система, самая большая из всех известных нам знаковых систем: в любом естественном языке насчитываются сотни тысяч слов. Изучению правил использования многочисленных категорий слов мы посвящаем многие годы, совершенствуя их практически всю свою жизнь.

Выше были использованы два понятия: язык и  речь. Каково их соотношение? Речь –  это язык в действии, она всегда индивидуальна и выражается в  конкретных воплощениях, актах речи. Человек может выражать свои мысли  вслух, тогда получается устная речь. Он может записать свои мысли, и в  результате появляется речь письменная. Наконец, он может просто думать с  помощью слов, что реализуется  во внутренней речи.  Язык – объективированная, собранная из множества речевых  актов система слов и их сочетаний, та самая система знаков, с которой  мы начали свои объяснения. Речь принадлежит  каждому из нас; язык – всему человечеству, вернее, той его части, которая  говорит на данном языке. Язык составляет цельный лингвистический корпус, который постоянно пополняется, изменяется и совершенствуется. Только в таком виде он и может изучаться  специалистами языковедами. И не только языковедами, но также каждым грамотным человеком.

Лишь в  таком виде – в виде законченной  и более или менее упорядоченной  системы язык предстает как цельная  конструкция, в которой мы различаем  разные слои и уровни, в которой  слова разбиваются по однородным группам с некоторыми родственными признаками. Их можно изучать в  разных проявлениях: в речи (с фонетической точки зрения), в иерархических  построениях (грамматика), в процессе развития (этимология – происхождение  и изменения отдельных слов) и  т.д. И только в таком виде язык предстает как набор так называемых регистров – регистр обыденной  речи, язык официально-бюрократический, язык отдельных социальных групп (например, профессиональных) и интересующий нас  в данном случае язык науки.

Язык науки и его  отличие  от других языков

Стало быть, язык науки соседствует рядом с  другими регистрами в общем корпусе  языка. В отличие от языка науки  существует, как было упомянуто, обыденный  язык. Обыденный язык используется для выражения ежедневных событий, не связанных с необходимостью обращаться к профессиональной лексике и  к особо точному способу выражения  своих мыслей. Мы постоянно вступаем в коммуникацию с другими людьми, но не всегда для этого нужен язык науки. Даже в серьезной беседе, не связанной с научной тематикой, мы не обращаемся ни к языку науки, ни даже к профессиональной терминологии. Каждый языковой жанр требует своих  собственных подходов и решений: дома и с друзьями мы говорим совсем иначе, чем на работе с коллегами, чем в университете, когда обсуждаем научные проблемы и т.д. В каждом случае мы употребляем иную лексику, по-другому строим фразы, обращаемся к иной аргументации.

Какое же во всем этом место языка науки? Любой  языковой регистр требует к себе специального отношения. Поскольку  в том или ином разделе науки  речь идет о специфических  объектах и явлениях, а главное, об особом, свойственном только данной науке подходе  к ним, то и говорить об этом приходится особенным образом. Используются специфические  понятия и концепты и особым образом  исследуются связи между ними. Именно в этом и заключается смысл  языка той или иной научной  области. Без такого подхода невозможно оформить ни одну  науку в виде самостоятельной отрасли знания. Если такого рода языковой аспект науки  не будет создан, то наука не оформится  как отдельная область исследований. Поэтому в истории любой науки  всегда проводились работы по формированию своей особой терминологии и по выражению  ее в виде особых слов и символов. В конце концов, оформляется словарь  данной отрасли знания  и способы  его выражения. Это позволяет  ученым понимать друг друга, писать и  высказываться на одном и том  же уровне. Большинство учебных курсов, читаемых в университетах и в  других высших учебных заведениях начинается с того, что лектор объясняет слушателям терминологию своей науки, разъясняет ее основные и ведущие термины. Только после этого он приступает к объяснениям  по существу дела.

Кроме того, что  язык науки (данной науки) образует общее  понятийное поле для тех, кто ею занимается, у него есть и другая очень важная функция – он организует ту ведущую  конструкцию, к которой «приклеиваются», или, через которую «просеиваются» все вновь возникающие в ходе исследований понятия и концепты. Она, эта схема, служит как бы фильтром, который отсеивает вещи, данной науке  не принадлежащие, и приспосабливает  новые факты и открытия к уже  имеющемуся в данной науке корпусу  знаний. Понятийная сетка, преобладающая  в каждой научной дисциплине, образует ячейки, которые либо принимают в  себя вновь обнаруженные факты, либо отторгают их. В последнем случае эти факты признаются ненаучными или же они передаются иным областям знания, которые в свою очередь  их фильтруют, пользуясь своим понятийным аппаратом, выраженным собственным  научным языком

Наконец, у  языка той или иной науки имеется  еще одна, может быть, главная  функция. Научные понятия и концепты вначале всегда оформляются в  виде слов, но не всегда остаются словами. В наиболее продвинутых науках они  получают особое символическое выражение. Так, в математике числа, которые  всегда вначале назывались словами, постепенно оформились в виде цифр. Казалось бы, это одно и то же (и  слово четыре, и цифра 4 выражают одно и то же число натурального ряда), на самом деле, математика не стала бы сама собой, если бы числа  в ней выражались только словами, ибо словами невозможно манипулировать так, как мы это делаем с цифрами. Два и два можно сложить  или умножить без цифр; это очень  простая задача. Но попробуйте перемножить, не пользуясь цифрами, шестнадцать  на семнадцать; немногие из вас справятся  с такой задачей в уме, в  то время как с помощью цифр мы легко это делаем.

И не только в  виде цифр оформляются понятия и  концепты той или иной науки. Они  могут принять вид иных символов. Возьмем в качестве примера химию. В истории химии большое, можно  сказать, решающее место занимал  поиск символов для обозначения  химических элементов, основных кирпичиков химических сооружений. Прорывами в  этом плане явились работы Джона  Дальтона, Йенса Якоба Берцелиуса, Александра Бутлерова и немецкого химика Кекуле. Последний, например, придумал циклическое изображение молекулы бензола. Она располагается по кругу в виде шести атомов углерода и шести атомов водорода, соединенных двойными либо одинарными связями. Количество связок и их место имеют решающее значение, поскольку они показывают, в каком месте атом в бензоле может быть замещен иными химическими веществами той же валентности. Так химики получили наглядную картину возможных структурных замещений в молекулах бензола и начали работать в этом направлении, планируя все новые и новые химические соединения. Таким же образом возникла, например, химия полимерных соединений. 

Переходя  от слов к другим символам, ученые могут  не просто регистрировать полученные в исследованиях результаты, но, оформляя их в виде структур, они  могут идти от полученных структур к новым гипотетически возможным  построениям. Так что язык науки  служит не только для обозначения; он инициирует развитие исследований в  той или иной области знаний и  ведет к получению новых результатов.

Для всего  изложенного требуется особый языковой инструментарий, к характеристике которого мы сейчас и перейдем.

Слова в языках науки

Как мы уже  говорили, язык науки должен быть максимально  точным, и он должен избегать многозначности и неопределенности. Для этого  требуются слова особого рода. Автор настоящего текста полагает, что знаки вообще (и слова в  частности) отличаются друг от друга  по тому, как далеко они отдалены от обозначаемых ими объектов. Есть знаки, которые очень близки к своим обозначаемым, а есть знаки, которые отдалены от них на очень большое расстояние. Конечно, расстояние мыслится здесь не в прямом смысле как некая дистанция, а как «мера умственного приближения к тому, что обозначается в знаке», то есть как степень абстрагирования знака по сравнению с тем, что он обозначает. Я забыл сказать, что самый знак определяется как некая физически воспринимаемая субстанция (буква, звук, фигура, слово и пр.), которая, по мнению человека его воспринимающего, подменяет и репрезентирует (представляет) что-то другое, а не только самого себя. Кроме того, знак не только обозначает что-то из внесистемной реальности, он еще и привязывает это что-то к нашему пониманию данного феномена. Без такой привязки знак функционировать не может. Так что знак «работает» только в тройственной схеме: отображаемое ↔ его знак ↔ наше умственное представление об изображаемом и о знаке.

Знак может  быть очень близок к своему референту (изображаемому). Например, наступление  темноты в конце дня может  стать знаком того, что приближается вечер, и светлая часть дня  заканчивается. Темнота может быть воспринята просто как таковая и  не выступит как знак в мозгу человека, ее наблюдающего. Это происходит, когда  наступление вечера не имеет для  человека особого значения. Но она  же может сигнализировать ему, что  наступает вечер и что надо заканчивать работу и идти домой. В этом последнем случае она становится знаком, на который человек соответствующим  образом реагирует. Знак этот чрезвычайно  близок к  обозначаемому, и в большинстве случаев он трактуется однозначно. Хотя в любом случае надо знать, что вечер наступает на исходе дня и сопровождается темнотой.

При других обстоятельствах  для определения времени человек  может взглянуть на часы и дождаться, пока они не покажут, скажем, семи часов  пополудни. Тогда он сложит свои инструменты, завершит дневной труд и отправится домой. В этом  примере знаком для совершения действий является обозначение  времени на часах. Необходимой предпосылкой для осознания данного знака является понимание человеком часового отсчета времени и умение разбираться в сетке обозначений, используемых в часах. Мои маленькие внуки еще не умеют читать время по часам, поэтому для них приближение часовой стрелки к цифре 7 не говорит ни о чем.

Результатом обоих приведенных выше знаков будут  одни и те же действия человека, но сами знаки будут значительно отличаться друг от друга. Время по солнцу и  другим естественным признакам распознавалось человеком в глубокой древности, а часы были изобретены сравнительно недавно. Обратите внимание, что определение  времени по часам дает значительно  более точный результат, нежели ориентировка по наступающей темноте. Очевидно, что  знак на часах отстоит от изображаемого  феномена (отсчет времени) значительно  дальше, чем наступление темноты. Вот эту разницу между знаками  по степени их отдаленности от обозначаемого  я и называю степенью абстрактности  знака или квантом его абстрактности. Причем, чем выше квант абстрактности, тем точнее знак воспринимается. Но исторически люди и в филогенезе (видовой истории людей), и в  онтогенезе (индивидуальной истории  каждого из нас) шли от менее абстрактных (то есть, более близких к своим  референтам) знаков к все более и более абстрактным. Что вполне понятно, поскольку понять первый знак из нашего примера значительно легче, чем осознать время по часовым механизмам.

То же самое  происходило и в человеческих языках. Слова в этих языках (мы называем эти языки естественными в  отличие от искусственных, например, языков программирования) тоже развивались  в сторону увеличения своего кванта абстрактности. Сначала большинство  слов в естественных языках имели  характер имен собственных. Это значит, что люди обозначали данным словом одиночный предмет. Имя предмета распространялось только на него и  не включало обозначений других предметов. Это происходило в глубокой древности, когда люди еще не рассуждали о  знаках и о языке, как о собрании знаков, а просто хотели назвать  какой-то предмет или явление, чтобы  потом можно было упомянуть о  нем даже в его отсутствие. В  этом случае определить значение слова  было очень легко: показывали на предмет  и называли его. Потом можно было говорить о данном предмете и без  показа, в мозгу слушателя возникал образ отсутствующего объекта.