Лингвостилистические особенности английского каламбура

Придерживаясь темы имен и их перевода, нудно отметить, что в шестой главе персонажей Fish-Footman and Frog-Footman все авторы передали по-разному: Лакей-Лещ и Лягушонок [10, 55с]; Лакей - Рыба и Лакей-Лягушка [25, 40с]; Лягушка и Карась (Орел); Лакей-Карась и ШвейцарОГоловастик [18, 58с].

А далее выступает, вероятно, наиболее известный, после Алисы, персонаж сказки Кэрролла Чеширский Кот (Cheshire cat).

Персонаж взят из выражения to grin like a Cheshire cat - ухмыляться во весь рот.

Происхождение этого выражения точно неизвестно. Существуют два предположения:

1. Один художник в Чешире (графстве, где родился Льюис Кэрролл), изображал на вывесках ухмыляющихся львов;

2. Одно время головка чеширского сыра придавалась форма широко улыбающейся кошки.

Автор использует здесь свой излюбленный стилистический прем: он «оживляет»  не  имеющий  самостоятельного  значения  компонент фразеологического сочетания (идиома) и превращает его в одно из персонажей повествования. В этом случае, как и во многих других, перевод Набокова выделяется из общепринятой тенденции.

Действительно, сейчас, похоже, все знают, что Чеширский Кот - это персонаж сказка Льюиса Кэрролла "Алиса в Стране чудес", который всегда улыбается и может исчезать.  Однако, Набоков исходил из того, что русскоязычный ребенок может не понять, почему от именно Чеширский, а тем более, почему он улыбается.

Поэтому у него мы видим следующее:

«Это Масленичный Кот... Не всегда коту масленица, - ответила Герцогиня - Моему же коту - всегда. Вот он и ухмыляется».

Далее следует не менее интересный текст, с использованием игры слов:

"If everybody minded their own business," said the Duchess in a hoarse growl, "the world would go round a deal faster than it does,"

"Which would not be an advantage," said Alice, who felt very glad to get an opportunity of showing off a little of her knowledge.

"Just think what work would it make with the day and night! You see the earth takes 24 hours to turn round on its axis - "

"Talking of axes," said the Duchess, "chop off her head!" ' "If everybody minded their own business". Если бы каждый занимался своим делом ... все на свете делалось бы гораздо быстрее (т.е. дела на свете шли бы лучше).

Реплика Алисы построена на игре слов. Она понимает все буквально и, по-детски тщеславная, пользуется случаем «применить» полученные ею в школе знания.

Игра слов, основанная на почти одинаковом произношении слов axis - земная ось и axes- множественное число от слова axe - топор. Однако слово axis, так хорошо знакомое ей по урокам географии, вызывает в Стране чудес совершенно неожиданные ассоциации.

Соответственно у Набокова видим:

«Если бы никто не совался в чужие дела, - сказала хриплым голосом Герцогиня, - земля бы вертелась куда скорее.

- Что не было бы преимуществом, - заметила Аня, воспользовавшись случаем, чтобы показать свои знания. - Подумайте только, как укоротился бы день. Земля, видите ли, берет 24 часа...

- В таком случае, - рявкнула Герцогиня, - отрубить ей голову».

У Орла:

«Не суй нос в чужой вопрос. А то из-за тебя земля вертится в два раза медленнее, чем положено.

- И ничего подобного! - ответила Алиса, довольная тем, что наконец-от может себя показать. - Земля за 24 часа оборачивается вокруг своей оси вследствие чего...

- Кстати, насчет следствия, - перебила ее Герцогиня и обратилась к Кухарке: - Отруби-ка ей голову. Без следствия». [41, 82с]

У Заходера:

«-Если бы никто не совал носа в чужие дела, - проворчала Герцогиня, - мир завертелся бы куда быстрей, чем сейчас.

- Ну и что же тут хорошего? - с готовностью подхватила Алиса, обрадовавшись долгожданному случаю блеснуть своими познаниями. -Представляете, какая началась бы путаница? Никто бы не знал, когда день, когда ночь! Ведь тогда от вращения...

- Кстати, об отвращении! - сказала Герцогиня. - Из отвратительных девчонок делают отбивные котлеты!» [32, 46с]

У Демуровой:

«- Если бы кое-кто не совался в чужие дела, - хрипло проворчала Герцогиня, земля бы вертелась быстрее!

- Ничего хорошего из этого не вышло бы, - сказала Алиса, радуясь случаю показать свои знания. - Только представьте себе, что сталось бы с днем и ночью. Ведь земля совершает оборот за 24 часа...

- Оборот? - повторила Герцогиня задумчиво. И, повернувшись к Кухарке, прибавила:

- Возьми-ка ее в оборот! Для начала оттяпай ей голову!» [15, 39с]

Наиболее интересные персонажи, встречаются, на мой взгляд, в седьмой главе: это The March Hare, the Hatter и DorMouse. В предыдущей главе Чеширский Кот предупредил Алису, что все они не в своем уме.

Во времена Льюиса Кэрролла (так же, как сейчас) широким хождением пользовались поговорки "Mad as a hatter", "Mad as a March hare". Конечно, поэтому и возникли эти персонажи.

"Mad as a hatter", возможно, есть искажение более старой поговорки (безумен как гадюка), однако, скорее всего, эта поговорка обязана своим происхождением факту, что до недавнего времени шляпники действительно сходили с ума.

Ртуть, используемая при обработке фетра (она запрещена сейчас законом в большинстве штатов и в некоторых странах Европы), нередко вызывала ртутные отравления. Жертвы этого отравления страдали судорогами, известными под названием "hatter's shakes", и это отражалось на их глазах, конечностях и затрудняло речь.

На поздних стадиях больные страдали галлюцинациями и другими психическими расстройствами. "Mad as a March hare" имеются в виду безумные прыжки зайца-самца в марте, в период спаривания.

Существует предположение, что художник Джон  Теннил, рисовавший иллюстрации к «Алисе», по предложению Льюиса Кэрролла изобразил некоего Картера, известного торговца мебелью, жившего вблизи Оксфорда.

Картера называли Mad hatter отчасти потому, что он был вечно полон эксцентричных замыслов. Его изобретение, кровать-будильник, которая сбрасывала спящего в ней человека на пол, когда его надо было будить, даже демонстрировалась в 1851 году в Лондоне. Может быть, именно поэтому Шляпник Льюиса Кэрролла все время интересуется временем и пытается будить Соню.

Соня, грызун, живет на деревьях и больше похож на белку, нежели на мышь. Название происходит от латинского глагола (спать) и связано с зимней спячкой животного, а также с тем, что, в отличии от белки, соня -ночное животное и днем бывает в сонном состоянии.

Примечательно, что hatter фигурирует как Болванщик (Демурова), Шляпник (Набоков, Орел) и Шляпа (Заходер).

Вот как Чеширский Кот объяснял их имена в варианте Заходера:

«В этой стране живет Очумелый Заяц». Очумел в марте. Навести кого хочешь. Оба ненормальные».

Что же касается загадки:

"Why is a raven like a writing desk?, которая так и осталась бы загадкой, то в то время, когда жил Льюис Кэрролл, она вызвала живое обсу явление и относительно нее было высказано много предположений.

А вот ответ, который дал на нее сам писатель в предисловии к более позднему изданию книги в 1856 году: Because it can produce a few notes though they are very fat. Здесь обыгрывается игра слов notes:

1. заметки,

2. музыкальные ноты,

3. карканье

и flat:

1. плоский,

2. намек на выражение to sing flat - петь фальшиво.

Однако, скорее всего, первоначально автор не имел в виду никакого ответа, загадка мыслилась именно как загадка без ответа.

Не менее увлекателен момент, когда Алиса говорит о времени с Болванщиком и Зайцем. Вот как это выглядит в оригинале:

"I dare say you never even spoke to Time!"

"Perhaps not, but I know I have to beat time when I learn music".

"Ah! That accounts for it, he won't stand beating".

Здесь автор использует игру слов, to beat time - отбивать такт, что представляется как прием разрушения фразеологического единства, восстанавливая основное значение глагола to beat - бить.

Совершенно очевидно, что этот отрывок нужно перевести более понятно, но сохраняя игру слов.

Например Демурова представила:

«Ты с ним небось никогда и не разговаривала!»

«Может и не разговаривала. Зато не раз думала о том, как убить время!»

«А-а! Тогда все понятно. Убить Время! Разве такое ему может понравиться!»,

У Заход ера мы встретим:

«Ты о нем вообще, наверно, в жизни не думала!»

«Нет, почему, иногда, особенно на уроках музыки, я думала - хорошо бы получше провести время...!

«Все понятно! Провести Время?! Ишь, чего захотела! Время не проведешь! Да и не любит он этого!»

У Набокова:

«Я только села на время, - кротко ответила Аня».

« То-то и есть. Время не любит, чтобы на него садились».

В следующей главе мы замечаем, что грифон и Черепаха говорят с ошибками, свойственными языку ребенка:

"They never executes nobody" вместо "they never execute anybody" или "he hasn't got no sorrow" вместо "he hasn't got any sorrow".

В оригинале этой главы встречается интересная игра слов:

"We called him Tortoise because he taught us" она основана на одинаковом произношении слов tortoise и taught us. ^.   Все, кроме Заходера, обыграли это так:

«Мы звали его Спрутиком, потому что он всегда ходил с прутиком».

А у Заходера видим:

«Между собой мы его называли Питоном. Ведь мы его питонцы!»

Если в первом варианте мы видим похожий вариант Кэрролла, то второй вариант показывает искажение слова «питомцы», что, однако, не делает смысл менее доступным.

И последнее, на что хотелось бы обратить внимание - это эпизод в зале суда:

"Here is one of the guinea pigs cheered, and was immediately suppressed by the officers of the court. (As that is rather a hard word? I will just explain to you how it was done. They had a large canvas bag, which tied up at the mouth with the strings: into this they slipped the guinea pig, head first, and then sat upon it.)"

Здесь мы видим игру слов, построенную на одновременной реализации двух значений выражения to be suppressed:

1 пресекать, призывать к порядку (часто употребляемого в газетных отчетах о судебных процессах);

2 подавлять (основное значение) которое автор расшифровывает со свойственной ему изобретательностью применительно к данной ситуации.

Теперь глагол to suppress становится понятным Алисе, так как он ассоциируется в ее сознании с хорошо знакомым ей словом to press - давить.

Демурова и Набоков оставили в переводе слово «подавить», а Заходер обыграл слово «выдворить»:

"Тут какая-то морская свинка зааплодировала и была немедленно выдворена судейскими чинами (Так как не все знают это слово, я вам расскажу, что оно значит. У них был большой брезентовый мешок. Они сунули туда свинку вниз головой, на веревке опустили мешок за окно, немного подергали веревку, и морская свинка весело выскочила во двор)».

А вариант Орла не вполне логичен:

"Тут одна морская свинка зааплодировала, но официальные лица немедленно призвали ее к порядку (Это довольно трудное выражение, поэтому я вам объясню, что с ней сделали. Официальные лица сунули ее вниз головой в специальный мешок, завязали веревочкой, а потом сели сверху.)»

Фраза «призвать к порядку» не совсем понятна в данном объяснении, к тому же теряется игра слов.

Чем дальше от Англии, чем шире за пределы английского языка распространяется слава «Приключения Алисы», тем эта слава становиться менее конкретной, менее сердечной, более холодной. Первая причина - переводы. Пусть объяснена или передана игра слов, однако улетучивается в переводе некая особая атмосфера. Получается, Алиса путешествует но всему земному шару, а дух книги остается дома - в Англии. Вторая причина - пространство и время. Множество деталей ушедшего в прошлое быта. Конечно, их много во всяком . произведении прошлою. Однако не всякое произведение классической литературы держится за эту ушедшую жизнь с такой силой как «Приключения Алисы», не всякое классическое произведение так глубоко как «Приключения Алисы», укоренено в ней. Корни эти можно вырвать только со смыслом всей книги. И, наконец, совершенно особая парадоксальная природа этой книги. Главный парадокс в судьбе «Алисы» заключается в том, что эта детская книга со временем привлекает все больше взрослых, а не детей. Книги чаще переживают обратную судьбу: они из «взрослых» становятся детскими, слишком проясняясь и как бы исчерпывая свой смысл, составлявший некогда притягательную силу книги, некогда «взрослые», они с возрастом часто впадают в детство. Приключения, написанные Льюисом Кэрроллом, редкий и чуть ли не единственный случай значительного «новзросления» книги.

С наступлением нового века сказки Кэрролла получают новое осмысление; становится очевидно, что круг их воздействия очень широк. Видные писатели признают свой долг перед Кэрроллом, его сказочные образы проникают все больше и больше в литературу «для взрослых» и высокую поэзию. его неологизмы входят в словари и живую английскую речь, о нем размышляют критики самых различных направлений, ему посвящают свои произведения Гилберт Кит Честертон и Уолтер Де ла Map, Вирджиния Вулф и Элинор Фарджон, Роберт Грейвз и Джон Бойнтон Пристли. В странах английского языка сказка Кэрролла занимает одно из первых мест по частоте цитат и ссылок, уступая лишь Библии и Шекспиру.

В середине XX в., отмеченной научно-технической революцией и важными достижениями в области психологии и философии, сказки Кэрролла четче обнаружили и свой глубокий естественнонаучный и 

философский подтекст. К ним обращаются математики и физики, психологи и историки, философы и логики, находя в них немало материала для своих специальных раздумий.