Современное положение России в мировой экономике

Во-вторых, более решительное и настойчивое продолжение ранее начатых рыночных реформ с признанием допущенных ошибок, их исправлением и корректировкой рыночного курса, дальнейшим сотрудничеством с передовыми странами Запада, упором на ценности правового государства и гражданского общества.

Второй, наиболее предпочтительный вариант связан с необходимостью обеспечить современную законодательную  базу и поместить экономический  рост в рамки правового государства  и гражданского общества. Важно подрезать  крылья бюрократам-чиновникам, вмешивающимся в естественный процесс конкурентной хозяйственной деятельности в корыстных интересах, и осуществить давно назревшую административную реформу в целях оздоровления всего общества.

Не менее существенно  сохранить приверженность демократии и нормальному взаимодействию рыночных и демократических институтов и в основу экономического развития страны положить конкурентоспособность и широкий поток инноваций.

Данный прогноз позволяет  предположить, как наша экономика  будет выглядеть относительно экономик других стран. Так, в США долгосрочные, или «исторические», среднегодовые показатели темпов роста ВВП равняются примерно 2,7 %. Однако в 1990-е экономика Соединенных Штатов демонстрировала более высокие темпы, составлявшие порядка 4 % в среднем в год (вторая половина этого десятилетия), хотя в 2001–2003 годах эти темпы заметно снизились.

Можно предположить, что  на перспективу до 2015-го среднегодовой  прирост ВВП США будет равен  не менее 2,8 %. Поскольку темпы роста  американской промышленности обычно составляют чуть более 70 % темпов роста ВВП, для промышленности США можно принять на перспективу среднегодовой прирост в размере 2 %.

В Германии долгосрочный ретроспективный среднегодовой  прирост ВВП был не ниже, а выше, чем в Соединенных Штатах. Однако начиная с 1970-х годов она стала отставать от США по темпам развития своей экономики. Последнее четко проявилось в 1990-е и особенно в самые последние годы, когда германская экономика под влиянием ряда внутренних факторов оказалась чуть ли не самой больной среди стран – членов ЕС.

На перспективу до 2015 года можно принять для Германии среднегодовой темп роста ВВП  в размере до 2,6 %, промышленного производства – 1,8 %.

Во Франции долгосрочный «исторический» темп роста ВВП был  ниже, чем в Германии и Соединенных Штатах. В последние годы, однако, Франции удалось несколько приблизиться к США по динамике этого показателя. Вместе с тем на перспективу до 2015-го, как мне представляется, вряд ли целесообразно исходить для этой страны из среднегодовых темпов роста ВВП и промышленности, превышающих соответственно 2,5 и 1,2 %.

Весьма необычные и  интересные вещи происходят с показателями экономического роста Великобритании. В течение многих десятилетий  ее экономика развивалась заметно  медленнее экономик других ведущих капиталистических стран. В Европе даже появился термин «английская болезнь».

 Однако после либеральных  реформ Маргарет Тэтчер страна  заметно ускорила свой экономический  рост, и в 1980-е годы среднегодовой  прирост ВВП Великобритании (2,7%) был выше, чем в Германии, Франции и США. В последние годы темпы роста экономики Великобритании замедлились и были ниже, нежели в Соединенных Штатах, но выше, чем в Германии, Италии, Франции и Японии.

В западной прессе стали  всерьез рассматривать перспективы  того, что Великобритания обгонит Францию по объему ВВП. Но на период до 2015-го, думаю, можно исходить из среднегодовых темпов роста ВВП Великобритании в 2,4 %, ее промышленного производства в 1,1 %, т. е. не более высоких, чем во Франции.

Прогноз по главным странам  Западной Европы позволяет сделать ориентировочные оценки возможных темпов роста ВВП и промышленности по всему Западно-Европейскому региону. Среднегодовой прирост ВВП Западной Европы до 2015 года составит порядка 2,5 %, промышленного производства – 1,7 %.

При этом, похоже, западноевропейская экономика будет расти до 2015-го несколько медленнее, чем американская. Экономические позиции Западной Европы после долгого периода их относительного усиления в последние два-три десятилетия стали ослабевать по сравнению с позициями США. Сегодня нет оснований полагать, что за ближайшее десятилетие эта тенденция изменится.

В Соединенных Штатах более низкая норма налогообложения, ниже, чем в Западной Европе, норма  накопления и норма безработицы, более высокая конкурентоспособность. США имеют более сильные позиции в области выпуска высокотехнологичной продукции, инновационной активности и инфраструктуры научно-технического прогресса, что будет в значительной мере определять экономический рост и лицо экономики любой развитой страны в начале ХХI века. Традиционно Соединенные Штаты превосходят Западную Европу по широте и риску предпринимательской активности.

Ориентировочное сопоставление  ВВП и объемов промышленного  производства во всех сравниваемых странах  показывает, что к 2015 году Россия не достигнет тех соотношений по ВВП с США, которые она имела в 1913 году, но заметно приблизится к Германии и превзойдет Великобританию и Францию.

Отставание от США  будет значительным и сохранится надолго.  
Доля России в мировом ВВП в 2000 году была равна всего 2,1 %, (в 1913 году в современных границах – 6,2 %), соотношение ВВП России к ВВП всего Западно-Европейского региона составляло в 2003-м году 12,5 % (в 1913 году – 18 %). В 2015 году доля России в мировом ВВП будет равна почти 3 %, а соотношение ВВП России и всей Западной Европы составит порядка 17 %. Доля России в мировом ВВП в 2015-м будет, как минимум, вдвое меньше, чем в 1913-м.

Станет меньше доля нашей  страны и в мировом промышленном производстве. По оценке ИМЭМО РАН, доля России в современных границах в мировом промышленном производстве в 1913 году была равна 8,9 %, в 2000-м – 4,4 %, в 2015 году она вряд ли намного превысит 5 %, что заметно меньше, чем в 1913-м. Никогда еще за несколько последних столетий Россия не имела таких низких показателей по сравнению как с мировым ВВП, так и с ВВП ведущих стран Европы.

Таким образом, за более  чем вековой период не повысится  доля нашей страны в мировой экономике, ее важнейшие макроэкономические показатели не вырастут относительно уровня США. Тем не менее, экономически Россия в перспективе неизбежно будет сильным государством, займет по размерам ВВП первое место в Европе и пятое-шестое место в мире.

Глава 2. Кризисные явления  в современной российской экономике

2.1. Основные  точки российского экономического кризиса

По итогам 2010 года приходится констатировать, что России не удалось «переждать бурю в тихой гавани». Кризис полноценно затронул все сферы нашей экономики, серьезные проблемы возникли и в реальном секторе, и в финансовой, и в социальной сферах. К началу 2009 года российская экономика вступила в промышленную рецессию, сопровождающуюся обесценением рубля, ростом безработицы и приостановкой инвестиционных программ.

Национальная  финансовая система оказалась не готова к мировому шоку 2007–2008 годов и Россия повторила путь более развитых стран – через финансовый кризис к промышленному спаду. Отечественная экономика испытывает, видимо, свой первый полноценный рыночный кризис, отягощенный слабостью финансовой системы, с легкостью «импортировавшей» шок из-за рубежа.

С конца 2008 года экономика России переходит в качественно иной режим функционирования. Ключевые параметры этого периода будут связаны с относительно низкими ценами на нефть («потеря ренты»), падением выпуска в промышленности и ростом безработицы. Хотя импульсом к началу нынешних процессов стали события на мировых финансовых рынках и рецессия в развитых странах, степень этого влияния была связана с внутренними причинами и структурой экономики, имея в виду сильную зависимость сырьевых отраслей от экспорта, неразвитую частную финансовую систему, нерешенные проблемы в экономической политике.

Первоначальная  психологическая установка правительства в августе – октябре 2008 г. была на способность России пережить кризис и продолжать широкие программы без больших потерь за счет частичной изоляции и больших резервов. Эта установка обусловила попытку продолжить развитие без серьезной корректировки методов политики, бюджета и стратегических планов. Мировой кризис, отток капитала и быстрое снижение курса рубля потребовали изменения макроэкономической политики и корректировки бюджета на текущий год, что было реализовано к январю 2009 г.

Финансовый  сектор. Подъем в российской экономике  в 1999–2008 гг. базировался на использовании преимущественно старых производственных мощностей и определенного запаса рабочей силы, что обеспечило условия для высоких темпов роста при низкой норме накопления в 18–19% ВВП (только в 2007–2008 гг. она поднялась до 21%). Опора на самофинансирование, низкая капитализация банковской системы, серьезное отставание развития рынка корпоративных облигаций не позволяли активнее использовать национальные сбережения. В большой мере как государственные, так и частные сбережения уходили за рубеж, а потом заимствовались через евробонды и банковские займы для инвестирования в российские компании.

Осознание необходимости модернизации не было поддержано прагматической комбинацией частного бизнеса и институтов развития. В ближайшие годы исчерпает свой ресурс значительная часть оборудования, установленного в 1970–1980-х гг. Это, с учетом ожидаемого в ближайшие годы сокращения трудовых ресурсов (в 2008–2011 гг. численность населения в трудоспособном возрасте сократится на 3,5 млн. чел.) делает необходимым существенное увеличение инвестиций в модернизацию экономики страны.

Привлечение ресурсов для финансирования инвестиций может осуществляться как через банковскую систему с использованием кредитных механизмов, так и непосредственно на рынках капитала. В российской финансовой системе эти функции выполняются не слишком хорошо, что особенно заметно в случае со сложными и крупными проектами, которые до сих пор сдвигались с места с помощью государственных средств или средств госкомпаний.

Ряд обсуждавшихся  пять-шесть лет назад проблем финансовой системы так и не были решены за время подъема. Время для создания институтов и инструментов развития, укрепления национальных банков и рынка корпоративных облигаций было в целом упущено.

Вместо реализации модели финансовых рынков, направленной на развитие страны с учетом ее реальных проблем, сложилась система вывоза прямого частного капитала, накопления государственных резервов и заимствования за рубежом портфельного капитала (евробонды и синдицированные займы). Рост нефтяных цен обусловил увеличение рейтингов российских компаний и банков и сокращение стоимости заимствовании за рубежом.

Рост доходов поддерживал самофинансирование вложений и займы извне страны. Ситуация никак не способствовала серьезному улучшению институциональной базы финансового сектора, развитию инструментария развития критически важных секторов экономики, включая обеспечение доступа к кредиту малого и среднего бизнеса.

Один из главных  дисбалансов здесь состоит в  том, что сбережения нефинансового сектора меньше, чем его внутренняя задолженность. До середины 2008 года этот дисбаланс финансировался благодаря притоку капиталов с внешних рынков, но затем начался их отток. В результате возникли проблемы и в банковской системе, и с ликвидностью, и с кредитом. То есть модель «форсированного роста», которая поддерживалась в России в 2006–2007 годах, исчерпала себя, поскольку имела в своей основе «пирамидальную» структуру.

Эта система  разрасталась по мере наращивания доходов страны, все больше увеличивая масштабы «глобализации» национального инвестиционного процесса. Естественно, затруднения с портфельным заимствованием за рубежом при отсутствии национальных механизмов реинвестирования экспортных доходов сделали систему накопления в стране довольно неустойчивой. Зарубежные заимствования только в форме еврооблигаций и синдицированных кредитов выросли в 2007 г. до 100 млрд. долл. – в пять раз превысив привлеченные ресурсы с внутренних рынков капитала.

Нерешенные  проблемы развития финансовой системы сказались уже во время годичного периода втягивания в кризис. В целом Россия встретила мировой финансовый кризис с большими государственными резервами и слабой финансово-кредитной системой.

Сильно сократились  возможности привлечения средств  для финансирования инвестиций в основной капитал, а риски финансирования проектов существенно выросли. Во-первых, финансовый кругооборот, настроенный на приток дешевых денег, не стимулировал поиска вариантов их эффективного использования, задавал опережающий рост институтов, обслуживающих спекулятивный оборот по сравнению с институтами, обслуживающими оборот товаров и инвестиции в основной капитал. В целом это способствовало образованию «пузырей» в российской экономике, хотя они и не успели приобрести чрезмерный характер.

Во-вторых, нараставшая  включенность российского крупного бизнеса в мировые товарные и финансовые рынки вела к их быстро повышавшейся капитализации, что также способствовало притоку в этот бизнес дешевых денег, а вместе с ними – импорту «пузырей», накопленных в мировой финансовой системе.

В результате в  острой фазе кризиса крупнейшие финансовые группы оказались в полной зависимости от государства, поскольку увязли в краткосрочном заимствовании за рубежом под залог своих быстро падавших в цене акций. Руководство страны встало перед нетривиальным институциональным выбором: позволить иностранным держателям залогов получить контроль над огромной долей российских активов или платить за частный бизнес. Выбор в пользу второго пути дал государству огромные рычаги в национальной экономике – намного большие, чем могли мечтать любые сторонники ренационализации.

Обострение мирового финансового кризиса застало российскую экономику в точке перехода к модернизации. Принципиальная слабость частной финансовой системы России и зависимость от внешнего кредитования при накоплении огромных государственных финансовых резервов и значительном вывозе капитала усилили подверженность отечественной экономики внешним шокам.