Модель человека в экономических теориях

Отметим, что в  данной постановке задачи варианты действий обычно не оцениваются по многим критериям. Таким образом, используется более  простое (упрощенное) их описание. Рассматривается  не одно, а несколько последовательных действий, что позволяет построить  так называемые деревья решений. 

Человек, который  следует аксиомам рационального  выбора, называется в экономике рациональным человеком. 

Рациональность –  это еще далеко не все, что определяет поведение экономического агента. Он не существует обособленно от окружающих предметов и таких же агентов  как он, поэтому необходимо рассмотреть  и ограничения, с которыми сталкивается человек в процессе принятия решения  или осуществления выбора. 

Неоклассическая теория здесь исходит из предположений, что все потребители знают, чего они хотят, то есть каждый имеет свою совокупность известных ему потребностей, которые к тому же связаны функционально. Для упрощения анализа неоклассики  взяли «усредненную» функцию  полезности, где не учитываются ни разнообразие возможностей максимизации при постоянной величине дохода, ни различия между субъективными стремлениями использовать имеющиеся ресурсы  и объективными возможностями. Следовательно, так как предпочтения известны, то решением функции полезности будет  определение неизвестных результатов  индивидуального выбора. 

Однако ценность теории, предсказывающей выбор потребителя  или другого экономического субъекта, будет высока тогда, когда окружающая ситуация остается относительно стабильной, а потенциалы, заложенные в ней, являются доступными для принятия и переработки  человеческими возможностями. Тем  более, что существуют, кроме вышеперечисленных  внешних, еще и внутренние препятствия, от которых неоклассики просто абстрагируются. 

Следует выделить два  подхода в отношении модели человека, которые сформировались в экономической  теории и с некоторыми модификациями  существуют в настоящее время: антропологический  и методологический. 

В рамках антропологического подхода, последовательным представителем которого можно считать Н. Сениора, доказывалось, что экономический  человек – это человек, который  существует в действительности. Таким  образом, эгоистическая мотивация  признавалась естественной, что соответствовало  акценту на онтологическое основание  модели экономического человека. В  числе оговорок, которые сопровождали данное положение, следует выделить две. 

1. Стремление к  приобретению предметов, составляющих  богатство, хотя и присуще всем  людям, но в разной степени. 

2. Не принимаются  во внимание факторы, которые  искажают приобретательскую мотивацию  человека. 

Заметим, что антропологическая  версия модели экономического человека корреспондирует с функциональным определением рациональности. В нем  наиболее существенно, что рациональность действия, поведения, решения, полагания  и т.п. определяется в терминах последствий, которые эти элементы могут вызывать. Функциональные характеристики действия, поведения, решения, полагания некоего  данного вида суть способность систематически приводить к последствиям определенного  вида (это не значит всегда, но –  с большой вероятностью). 

Впервые методологическая версия экономического человека появилась  в работах Джона Стюарта Милля. В отличие от антропологического в рамках методологического подхода  экономический человек считался абстракцией, которая хотя и отражала некоторые черты реального человека, но не могла отождествляться с  ним. 

Понимание экономического человека как абстракции, некоторого упрощения открывает возможности  детального, операционального исследования поведения человека, что и было реализовано в последующем развитии экономической теории наряду с априорными предпосылками как необходимым  атрибутом абстрагирования. Данный поход корреспондирует с инструменталистским  определением рациональности. В рамках этой рациональности человек рассматривается  как «неопределенность», которая  и должна принять решение. Другими  словами, здесь нет экзистенциальных представлений о человеке, есть лишь отбор неких типов предпочтений. 

Чтобы лучше понять, откуда взялась в экономической  науке вместо целостного представления  о человеке модель рационального  максимизатора, нужно присмотреться  к тому, когда возникли первые теории экономического поведения. С XVIII века идеи прогресса и просвещения начинают завоевывать умы европейцев. На фоне мистики и суеверий идеи торжества  разума и материальности мира, который  можно изучить до конца с циркулем, микроскопом и пробиркой, – захватывающи и перспективны. Человек – сложное  механическое устройство, которое умеет  лишь ощущать и думать. Душа –  это «лишенный содержания термин, за которым не кроется никакой  идеи и которым здравый ум может  пользоваться лишь для облачения  той части нашего организма, которая  мыслит», – пишет философ и  врач Жюльен де Ламетри, увековечивший  идею «человека-машины» в одноименном  труде 1748 года. Быть идеалистом не модно, модно считать человека существом, которым руководят природные  инстинкты, стремление к выгоде и  удовольствию и страх лишений  и огорчений. 

Столь же рациональны  и эгоистичны люди и в сочинениях большинства теоретиков экономической  мысли XVIII и XIX веков. У Адама Смита  автономными индивидами движут два  природных мотива: своекорыстный  интерес и склонность к обмену. У Джона Стюарта Милля людьми руководит стремление к богатству  и при этом отвращение к труду  и нежелание откладывать на завтра то, что можно употребить сегодня. Джереми Бентам считал человека способным  к арифметическим действиям для  получения максимума счастья  и писал: «Природа поставила человека под власть двух суверенных владык: страданья и радости. Они указывают, что нам делать сегодня, и они  определяют, что мы будем делать завтра. Как мерило правды и лжи, так и цепочки причины и  следствия покоятся у их престола». Леон Вальрас видел человека максимизатором полезности на основе рационального  поведения. В XX веке на базе этих идей выросла  уже теория игр – раздел математики, изучающий оптимальные стратегии  в процессах, где несколько участников ведут борьбу за реализацию своих  интересов. 
 

Надо заметить, что  понимание ограниченности представления  о человеке в экономике как  о механистическом рациональном субъекте существовала и в прошлом. Даже классик Джон Милль все же признавал влияние национальных особенностей на экономического человека и писал, что в странах континентальной  Европы «люди довольствуются меньшими денежными барышами, не столь дорожа ими по сравнению со своим покоем и своим удовольствием». В трудах представителя немецкой исторической школы экономической теории XIX века Б.Гильдебрандта, человек «как существо общественное, есть прежде всего продукт  цивилизации и истории. Его потребности, образование и отношение к  вещественным ценностям, равно как  и к людям, никогда не остаются одними и теми же, а географически  и исторически беспрерывно меняются и развиваются вместе во всей образованностью  человечества». Торнстейн Веблен считал, что людьми в экономических поступках  движет вовсе не рациональный расчет, а стремление к повышению социального  статуса, далеко не всегда рациональное, и зависящее от того, в каком  культурно-историческом контексте  это происходит. Веблен в каком-то смысле может считаться родоначальником  нынешних теорий престижного потребления  в маркетинге. 

Рациональному принятию решений сильно препятствует само устройство человеческой психики. Так, еще в 60-е  годы XX в. психологи обнаружили доказательства удивительно мощного влияния  ситуаций на поступки людей. Кроме психологических  особенностей, серьезно влияют на экономическое  поведение мировоззренческие установки. Механизмы, описанные в теории игр, далеко не всегда реализуются в реальных жизненных ситуациях. 

Однако сторонники «антропоцентрической экономики» всегда оставались в меньшинстве, и в  общественном сознании четко укрепилась мысль о том, что экономика  – это поле, в котором главный  мотив людей и организаций  – максимизация своей прибыли, независимо от того, какие именно это люди и  организации, в какой стране они  находятся и какие мировоззрения  разделяют. 

Рассмотрим далее  основные исторические этапы формирования модели экономического человека.