Международные финансовые рынки

      Таблица 3.1

Объем нетто-эмиссий  международных облигаций (млрд.долл.) [22, c.33]

      Наиболее стремительно развивается рынок производных финансовых инструментов. Суммарная величина наиболее важных из них - процентных свопов и опционов и валютных свопов по займам (свыше 40 трлн долл.) в десятки раз превысила уровень конца 80-х годов.

      Таким образом, налицо тенденция исключительных темпов развития мирового финансового рынка, как в целом, так и отдельных его элементов.

      Действие  данных факторов привели к тому, что финансовый рынок стал играть независимую от рынка товаров роль. Так, за последние 20 лет прошлого века ежедневный объем сделок на мировых валютных рынках возрос с 1 млрд долл. до 3000млрд долл., а объем торговли товарами и услугами - всего на 50% [20, c.47].

      Отрыв финансовой системы от реальной экономики  не означает, что связь между ними исчезает. Наоборот, связь и зависимость расширяются, но приобретают непредсказуемый характер. Сфера финансовых операций начинает в растущих масштабах аккумулировать капитал, который не превращается в прямые инвестиции, а преобразуется в спекулятивный. Развивается феномен «экономики мыльного пузыря».

      Термин экономика «мыльного  пузыря»  становится все более применимым в отношении всего мирового хозяйства. Специалисты обращают внимание на  такие факты: всемирный объем торговли безналичной валютой, составляющей 3-4трил.долл. в день,  более чем в десять раз превышает потребности финансирования торговли.  Номинальный объем деривативных сделок, составлявщих в конце 1995 года 16 миллиардов долларов, вырос к концу 2005 года до суммы в 58 триллионов долларов.  В то же время валютные резервы всех национальных банков мира,  которые можно было  бы использовать в целях стабилизации, исчисляются цифрой всего лишь в 1,9триллиона долларов.  Эти данные наглядно показывают, что в мире действуют ныне «глобальные игроки», которые вполне могут померяться силами с государствами» [11, c.195].

      В другой статье при рассмотрении истоков  финансово-экономического кризиса  в Юго-Восточной Азии используется термин «bubble economy» — экономика  «мыльного пузыря», которому автор  данной статьи дает следующее определение: «массированный приток капитала из разных  стран  в сочетании  с  необузданной кредитной экспансией привел к возникновению спекулятивного «мыльного пузыря» на рынках ценных бумаг,  а также рынках недвижимости» [20, c.45].

      Термин экономика «мыльного  пузыря»  становится все более применимым в отношении всего мирового хозяйства, включая и экономику Соединенных Штатов,  где вроде  бы  пока  «имеет  быть процветание». В наиболее развитых странах в последние годы весьма заметна тенденция к падению удельного веса реальной экономики,  т.е. материального производства в валовом внутреннем продукте (ВВП). Наиболее отчетливо она проявляется в США, где, по оценкам некоторых американских экономистов, реальный сектор обеспечивает  лишь  около  20%  ВВП.  Зато развиваются такие направления как финансово-банковский сектор,  сфера услуг,  информатика,  особенно разработка компьютерных программ, индустрия развлечений.

      Она в  принципе  проявляется и  в других развитых странах,  прежде всего в Западной Европе,  хотя может быть в несколько меньших  масштабах, чем в США. Одновременно данная тенденция сопровождалась процессом перемещения многих отраслей материального производства в развивающиеся страны — особенно Юго-Восточную и Южную Азию.

      Последствия лопнувшего в середине 90-х годов «пузыря» переживает экономика Японии. Так назван быстрый рост в Японии во второй половине 1980-х годов рыночной стоимости финансовых активов, в которые вкладывались свободные денежные средства ради извлечения чисто спекулятивной прибыли.

      Продолжительный экспортный бум и приток сбережений граждан вызвали огромный рост депозитов в коммерческих банках, объем которых к 1989 году был уже сопоставим со 120% ВВП. Ликвидные средства банков вкладывались не столько в производственные мощности промышленных предприятий, сколько в спекулятивные сделки промышленных, торговых и риэлторских компаний с акциями и недвижимостью. Безудержный кредитный бум привел к тому, что среднегодовой индекс «Никкэй», показатель движения курсов акций на Токийской фондовой бирже, за пять лет (1984–1989) поднялся с 10560 до 34069 иен, то есть в 3,2 раза, после чего «пузырь» лопнул. В последний день биржевой торговли в 1989 года индекс достиг 38915 иен и в первый же день 1990 года покатился вниз. Цены на землю (в черте городов) поднимались несколько дольше, до сентября 1991-го, выросли на 64% за шесть лет и тоже пошли вниз [2, c.254].

      За 1991–1994 годы цены на землю упали на 556трлн.иен, а совокупная стоимость акций понизилась на 490трлн.иен. Иными словами, рыночная цена совокупных финансовых активов (корпоративных акций и земли) упала более чем на 1000 трлн. иен, что соответствует валовому внутреннему продукту более чем за 2 года [2, c.255].

      Неконтролируемое  трансграничное перемещение огромных масс капитала происходит в основном в виде краткосрочных портфельных инвестиций, и концентрация его в сфере финансовых спекуляций порождает растущую нестабильность всей системы мирового рынка, о чем свидетельствуют валютно-финансовые кризисы 1987 и 1997-1998 годов. Последний кризис поставил перед финансовыми экспертами кардинальный вопрос: лежат ли в его основе специфические региональные или глобальные причины? Большинство специалистов США и Западной Европы склонны оценивать его, прежде всего, как кризис азиатской экономической модели, не выдержавшей испытания глобализацией. Такие отличительные черты данной модели, как клановый характер корпоративной деятельности, сращивание финансово-промышленных групп с бюрократическим аппаратом, отсутствие жесткого правового поля, - все это увеличивало уязвимость экономических систем Юго-Восточной Азии. В свою очередь, представители Тихоокеанского региона подчеркивают системный характер кризиса, связанный с глобальными тенденциями [5, c.15].

      Очевидно, доля истины содержится в каждой из этих позиций. Особенности экономической модели стран Юго-Восточной Азии способствовали тому, что именно эти страны оказались в эпицентре кризиса, как, впрочем, и Россия, где некоторые негативные стороны этой модели налицо.

      В то же время кризис потряс всю систему  международного финансового рынка, актуализировав вопрос о пересмотре ряда фундаментальных догм неолиберализма. Речь идет о признании того, что стихийные процессы в условиях глобального рынка не укладываются в концепцию монетаризма, так как зависимость между денежной массой, находящейся в обращении, и динамикой номинального ВВП сделалась нестабильной. Государство во многом теряет контроль над движением капитала. По оценкам американского экономиста Р. Аллена, менее 30% рынка ценных бумаг семерки наиболее влиятельных стран контролируются государством или подчинены государственным интересам. Отсюда - настоятельная необходимость создания эффективной системы международного контроля над глобальным рынком.

      Можно выделить несколько узловых проблем, теснейшим образом связанных  между собой, без решения которых невозможно избежать дальнейшего развития глобальных кризисных ситуаций: это проблемы национальных валютных систем в условиях глобализации, мирового долгового кризиса и открытости рынка товаров и услуг.

      Существует  мнение, что последние 30 лет рынок развивается в сторону того, что он представлял собой примерно 90 лет назад. А основная разница между глобализацией тогда и сейчас состоит в характере капитала, который обслуживает торговые и инвестиционные потоки [11, c.191]. С одной стороны, значительная его часть - это криминальные денежные средства, т.е. те, которые используются для финансирования теневой экономики, организованных преступных группировок и коррумпированной части госаппарата. С другой стороны, с приобщением все большего числа стран к рыночной системе хозяйства большинство из них становятся реципиентами главным образом спекулятивного капитала. В результате они страдают из-за резкого несоответствия скорости его движения и сроков создания традиционных, материальных технологий, на которых они специализируются. Масштабные вложения спекулятивного капитала, которые поощряются политикой правительств, ориентированной на преждевременную либерализацию финансовых операций, неэффективны для государств с неразвитой экономической структурой и экспортной базой. Капитал уходит, не успев создать ничего реального и оставляя после себя одни разрушения.

      Противоположный взгляд на глобализацию выражается в  кругах американских финансистов, которые  считают, что мир живет в период, аналогичный, периоду Промышленной революции. Только сегодня речь идет о компьютерах и телекоммуникациях, о революции в технологиях, которая увеличивает производительность, экономический рост, способствует мировой финансово-технологической интеграции, под влиянием которой усиливается конкуренция и разрушается механизм ценообразования, действующий в корпорациях, что сдерживает инфляцию. А когда инфляция находится под контролем, возрастает возможность увеличения жизненного уровня людей [17, c.27].

      Развитие  американской экономики на протяжении последнего десятилетия подтверждает этот оптимизм. И хотя многие экономисты сомневаются, что оживление роста производительности в американской экономике сохранится, и опасаются, что оно вызвано спекулятивным бумом, как это уже было в середине 80-х годов в экономике Великобритании, а несколько позже - Японии, отрицать лидирующие позиции США в создании и распространении высоких информационных технологий и роль этих технологий в усилении зависимости различных финансовых рынков между собой и всех вместе от экономического и финансового влияния США не приходится. Пионеры освоения этих технологий - США - привлекают наиболее мобильную форму финансового капитала - спекулятивный капитал. Короткий период его обращения соответствует скорости развития информационных технологий и носит для их получателя производственный характер. Поэтому глобализация как отражение усиления американского влияния в мире - убедительная реальность.

      Понимание новых условий жизнедеятельности  государств, в т.ч. России, должно предопределять выбор ими в XXI веке такой политической, экономической и финансовой стратегии, которая исходит из принципа: поступательное развитие научно-технического прогресса и повышение жизненного уровня людей может быть только общим, не допускающим взаимного уничтожения и побуждающим сильнейших к поиску компромисса с относительно более слабыми. 
 

     Заключение 

      Функционирование  рыночной экономики основывается на функционировании разнообразных рынков, среди которых особое место занимают финансовые рынки. Целью данной работы являлось изучение сущности международных финансовых рынков.

      В теоретической части работы дано определение международных финансовых рынков. Так, международные финансовые рынки представляют собой совокупность экономических отношений по купле-продаже финансовых инструментов. Под международными здесь понимаются операции, в которых участвуют лица из разных стран. Если трансакция совершается между резидентами одной страны, то она относится к национальному рынку, даже если объектом торговли является иностранная валюта. Тем не менее, между национальными и международными рынками существует тесное переплетение и взаимосвязь.