Коррупция в России

Среди различных  исследователей не сложилось однозначного подхода к сравнительной оценке уровня неопределенности коррупционных  трансакций. С одной стороны, утверждается, что коррупция в целом повышает уровень неопределенности (Djumashev R. Corruption, uncertainty and growth. MPRA Paper No. 3716, posted 07. November 2007.) и тем самым снижает инвестиционную активность. С другой стороны, коррупция представляется инструментом снижения неопределенности бизнеса, связанной с действиями государства (Nathaniel H. Leff. Economic Development through Bureaucratic Corruption. American Behavioral Scientist, 8: 3 (November 1964), pp. 8-14.). Нам представляется, что сравнение уровня неопределенности нормативных (добросовестных) и коррупционных трансакций является важным шагом на пути построения действенной антикоррупционной политики: повышение информативной функции (прозрачности) институтов и создание препятствий для распространения информации, способствующей совершению коррупционных трансакций, может оказать решающее воздействие на институциональное равновесие, то есть на соотношение издержек и выгод использования нормативной модели и коррупции, а также на общественное ощущение справедливости института.

Частота коррупционных трансакций имеет особое значение с учетом феномена фундаментальной деформации. Поскольку специфичные активы, связанные с возможностью взаимных угроз, возникают уже после первой коррупционной сделки, повторение коррупционных взаимодействий приводит к их стремительному росту в зависимости от степени и характера возможных угроз (предусмотренный размер санкций, наличие и возможности доказательств, а также возможные угрозы иного характера, например, криминального).

Высокий уровень  накопления специфических активов препятствует переключению на нормативную модель поведения даже в случае предпочтительности такого выбора в условиях первичного взаимодействия. С точки зрения региональной антикоррупционной политики необходимой мерой противодействия может стать разработка механизма освобождения от ответственности за коррупционные действия саморазоблачающейся стороны при условии их прекращения и наложения санкций на остальных контрагентов, то есть организации в коррупционной структуре "дилеммы заключенного".

В рамках принципа минимизации трансакционных издержек О. Уильямсоном рассматриваются  четыре основные формы контрактации (или структуры управления контрактными отношениями): рыночная (классическая), трехсторонняя (неоклассическая), двусторонняя и односторонняя (отношенческие) формы. Примечательно, что данные формы присутствуют и в коррупционной практике контрактации.

Так, примером коррупционного рынка можно считать сложившуюся  практику безбилетного проезда в  пригородных электропоездах за частное  вознаграждение контролера, при этом целостность трансакции гарантируется практическим отсутствием возникновения взаимных угроз разоблачения и общедоступностью когнитивной модели поведения.

Трехсторонняя форма контрактации в наиболее наглядном  виде может быть представлена всевозможными посредническими фирмами, специализирующимися на "качественном" предоставлении публичных услуг, будь то регистрация имущества или получение лицензии. Посредник позволяет реализовать эффект от масштаба на коррупционном специфическом капитале, а также минимизировать риски, связанные с разоблачением посредством деперсонализации взаимодействия коррупционных контрагентов.

Двусторонняя  контрактация обычно встречается при  проведении контролирующими инстанциями  своих мероприятий, особенно проверок "на месте" (выездных проверок), характеризующихся достаточной часто-той повторения взаимодействий, а также при распределении бюджетных средств. Долгосрочность отношений создает возможность экономии на взаимном доверии сторон, возникающем вследствие инвестиций в специфические коррупционные активы (фундаментальная деформация).

Наконец, односторонняя  контрактация относится к так  называемым "захвату бизнеса" и "захвату государства"; Сатаров  Г. А. Россия 2015: судьба коррупции и  судьба страны // Россия между вчера и завтра: книга первая, экспертные разработки. М., 2003 (в соавторстве).) - в зависимости от распределения ролей "начальника" и "подчиненного". Наиболее часто односторонняя коррупционная контрактация (или коррупционная иерархия) возникает на политическом рынке как результат стратегического поведения крупных политических или бизнес-игроков. При этом необходимо иметь в виду и менее крупные коррупционные сделки, не связанные с принятием политических решений, но организованные при этом иерархически: внутриведомственная коррупция, основанная на институциональной иерархии также чаще всего имеет одностороннюю форму управления, в которой институциональный начальник иногда может выполнять даже роль коррупционного подчиненного.

С учетом интерпретации  принципа минимизации трансакционных издержек в терминах коррупции покажем  формы эффективного управления коррупционными трансакциями на схеме.

В приведенной  схеме остался неучтенным фактор неопределенности, связанной с коррупционными трансакциями, представляющий, тем не менее, важность для построения дифференцированного подхода к антикоррупционной политике. Воздействие неопределенности в условиях обычных институциональных трансакций может действовать двояко: выбор склоняется либо в сторону использования менее специфичных активов, либо в сторону создания более действенной системы взаимных гарантий. В условиях коррупционных трансакций, на наш взгляд, выбор первого варианта - переход на некоррупционную контрактацию - оказывается существенно затрудненным в силу наличия фундаментальной деформации и практически осуществим в обществах (регионах) с низким накоплением коррупционного капитала. Высококоррупционные общества или регионы будут скорее склонны к созданию более надежной коррупционной структуры и к дальнейшему инвестированию в коррупционный капитал.

За рамками  анализа также остался весьма важный фактор скорости (интенсивности) институциональных изменений. С. Хантингтон показал, что уровень коррупции  возрастает в периоды институциональной  модернизации как адаптационная реакция на происходящие изменения (Samuel P. Huntington. Modernization and Corruption. Political Order in Changing Societies, New Haven: Yale University Press, 1968.). С точки зрения трансакционного подхода, раскрываемого в настоящей статье, наиболее важной функцией скорости институциональных изменений является соотношение инвестиций в общий и специфический коррупционный капитал: чем быстрее в регионе меняются правила игры, тем рискованнее становятся специфичные коррупционные активы, что порождает сильные стимулы к политической коррупции и захвату органов власти, что позволяет получить общий контроль над институциональной средой.

Использование данного фактора в процессе разработки региональной антикоррупционной политики предполагает учет этапности и временной согласованности с параллельно проводимыми в регионе реформами.

Условия действенности  региональной антикоррупционной политики. Проведенный выше трансакционный теоретический  анализ региональной коррупции позволяет  использовать дифференцированный подход к антикоррупционной политике в регионах, способствующий повышению ее действенности. Существующая практика антикоррупционной деятельности на региональном уровне показывает в целом низкую заинтересованность властных элит и низкое качество проводимых ими мероприятий, что усиливает необходимость проведения активной антикоррупционной политики на федеральном уровне. Реализуемый в настоящее время подход в этой области не в полной мере учитывает реальные угрозы, которые представляет собой повсеместное распространение коррупции.

Существенное  развитие антикоррупционной политики, с учетом представленного анализа, может быть достигнуто за счет следующих  шагов: 
1. Четкая спецификация коррупции в качестве особого институционального феномена, структурирующего оппортунистическое поведение и отличного от простого оппортунизма и теневых организаций.

2. Положение  в основу противодействия коррупции  повышение качества институтов, основанное на общественном одобрении,  а не усиление репрессивных  мер, способных лишь усугубить ситуацию.

3. Необходим  дифференцированный подход на  федеральном уровне к проведению  региональной антикоррупционной  политики с точки зрения распределения  антикоррупционных полномочий: субъект  такой политики не должен совпадать  с надлежащим объектом.

4. Необходим  дифференцированный подход на  региональном уровне, предполагающий  применение адекватных действенных  мер в отношении форм коррупции,  опосредующих различающиеся трансакции, основанный на комплексном анализе  коррупции в регионе.

5. Учет сравнительных преимуществ распространенной в регионе коррупции перед нормативной моделью с точки зрения приведенного набора трансакционных издержек и принятие соответствующих мер по смещению коррупционного равновесия.

6. Принятие во  внимание уровня накопленного в регионе общего коррупционного капитала, а также специфичного для сложившихся коррупционных практик капитала, и принятие мер, нацеленных не только на частные коррупционные сделки или практики, но также и на общественное сознание и отношение к соблюдению правил (понимание общественной справедливости).

7. Учет фундаментальной  деформации и временного аспекта  реализации антикоррупционной политики. Промедления в принятии мер  могут носить губительные последствия,  создавая лишь стимулы к дальнейшим  коррупционным инвестициям.

Накопленный научно-практический опыт применения механизмов противодействия  коррупции является, на наш взгляд, серьезным инструментальным подспорьем для реализации антикоррупционной  политики. С точки зрения ее результативности целесообразно дальнейшее развитие сформулированных выше положений как в практической плоскости в сфере конкретных регионов, так и в направлении стратегического антикоррупционного планирования различными активными социальными группами, включая представителей государства, бизнеса и общественности.