Для выхода из экономического кризиса необходимы определенные политические и социально-психологические  условия. В современной макроэкономике важную роль приобретает изучение ожиданий людей. Чем больше количество экономических  агентов, ожидающих высоких темпов инфляции, тем сильнее обостряется проблема безработицы, и наоборот. Применительно к нашему случаю, можно сказать, что одновременный прогресс и с точки зрения экономического роста, и с позиций достижения равновесия на макроуровне может быть достигнут только при наличии Правительственной программы, пользующейся доверием в обществе.

     Кейнс и другие экономисты подчеркивали, что оптимизм - уверенность в том, что экономика вновь оживится, - необходимое условие усиления склонности к инвестированию. Этому служит также и чувство стабильности, вызванное устойчивостью законодательной базы и государственного устройства.

     В теории существуют два выхода из спада: вперед или назад. "Назад" означает возврат к старой структуре экономики  с дотациями, субсидированным неэффективным экспортом, искусственной поддержкой государственных предприятий-банкротов и сохранением избыточных рабочих мест, а значит, и низкой производительностью труда, протекционистскими мерами защиты отечественных производителей от внешней конкуренции, то есть отказ от дальнейших преобразований. Такую программу с экономической точки зрения можно реализовать посредством комбинированных методов "гиперкейнсианской" кредитно-денежной и налоговой политики, ведущей к инфляции спроса, и бюрократического государственного вмешательства в экономику.

     "Вперед" - это попытка преодолеть серьезнейшие  трудности путем ликвидации убыточных  производств и концентрации усилий  на обеспечении развития частного  сектора, создания новых высокоэффективных  рабочих мест, проведения структурной перестройки и повышения доходов от экспорта.

     Сторонников второй позиции можно подразделить на две группы. 
Относящихся к первой группе объединяет вера в действенность рыночных механизмов и частной инициативы. Нужно лишь подождать, пока внутренние силы экономики вытащат ее из кризиса. Эти силы настолько мощны, что в состоянии преодолеть даже некомпетентность государственных органов. Должна признаться, что в течение длительного времени я сама склонялась к данной точке зрения.

     Таким образом, я не разделяю позиции тех, кто считает, что государству не нужно участвовать в экономической жизни. В четко очерченных рамках государство должно выполнить свое предназначение. Если спад, сопровождающий процесс трансформации, продлится слишком долго, правительство также будет нести за это ответственность, как и в случае, если будет упущен благоприятный шанс для вывода экономики из кризиса.

2. ОСОБЕННОСТИ ПРОЯВЛЕНИЯ  ТРАНСФОРМАЦИОННОГО  СПАДА В ЭКОНОМИКЕ  РОССИИ

2.1.Финансовый кризис

     Вопреки распространенному мнению финансовый кризис, разразившийся 17 августа 1998 г., практически никак не связан с рыночными реформами, если, конечно, не считать, что подобные явления вообще бывают только в рыночной экономике. Однако оппоненты думают иначе, их логика примерно такова: именно либерализация цен вкупе с открытием российской экономики обусловила глубокий спад производства, вытеснение отечественных товаров с внутреннего рынка, а отсюда - сокращение доходов и налоговой базы, бюджетный кризис; из-за проведения монетаристской политики экономика испытывает нехватку денег, процветают неплатежи, денежные суррогаты, бартер, вследствие чего не платятся налоги и усугубляется бюджетный кризис. Нет доходов, приходится брать взаймы. Не будь этого, не пришлось бы строить "пирамиду" ГКО, не было бы и финансового кризиса. По сути главный "грех" монетаристской политики многим видится в том, что правительство отказалось от эмиссии как способа покрытия бюджетного дефицита и перешло к его финансированию через займы, которые, как ожидалось, заставят нас быть более дисциплинированными и ответственными.

     Напомню, что именно либерализация, приватизация и финансовая стабилизация составляли содержание первого этапа реформ. И приведенные соображения оппонентов кажутся на первый взгляд убедительными. Если они верны, то действительно нынешний кризис - следствие реформ или их неправильного курса. Однако это не так.

     Либерализация. Спад производства, обусловленный, как  утверждают, либерализацией цен и  открытием экономики (кстати, они - абсолютно  необходимые составляющие перехода к рынку), был вызван на самом деле не ими, а прежде всего деформациями плановой коммунистической экономики. Если бы расходы были приведены в соответствие с доходами, либерализация никак не повлияла бы на нынешний кризис. Вред либерализации усматривается также в том, что государство самоустранилось от регулирования экономики. А как оно должно ее поддерживать: давать субсидии, списывать долги? Все эти годы под давлением многочисленных лоббистов государство оказывало именно такую поддержку предприятиям, правда, в убывающем масштабе, причем сверх возможностей. А вот его роль в исполнении законов, обеспечении дисциплины контрактов, наказании несостоятельных должников, в том, что в первую очередь требуется от государства в свободной рыночной экономике, была действительно незначительной.

     Монетаризм. В России уровень монетизации  оказался ниже, чем в других странах, в том числе с переходной экономикой, потому что процесс финансовой стабилизации при очень высокой исходной инфляции растянулся фактически на 6 лет. И при этом предприятия, приносящие отрицательную добавленную стоимость, почти не отбраковывались. Действует простой механизм: ослабление денежной политики - рост инфляции - снижение уровня монетизации. Для противодействия инфляции денежную политику ужесточают, а затем вновь ее ослабляют ради поддержания производства и бюджета, и далее цикл повторяется. В каждом цикле уровень монетизации снижается. Только в 1996- 
1997 гг. после введения жесткого регулирования валютного курса стали повышаться реальный спрос на деньги, уровень монетизации и объем кредитных вложений в реальную сферу. Финансовый кризис с ноября 1997 г. сорвал этот процесс. Иными словами, ограничение денежной массы в соответствии с реальным спросом на деньги снижает инфляцию и тем самым создает предпосылки для повышения уровня монетизации, насыщения экономики деньгами до нормальных размеров.

     Программа приватизации А. Чубайса лишь приостановила  растаскивание, ввела процесс в какие-то разумные, законные рамки, ослабила действие таких дестабилизирующих факторов нашей хозяйственной жизни, вызывающих недоверие ее участников друг к другу и к государству, как неопределенность прав собственности, слабая их защищенность, отсутствие развитой инфраструктуры поддержки собственности и сбалансирования частных и общественных интересов, претензии власть предержащих, особенно в регионах, контролировать имущество и финансовые потоки. Немало было ошибок, их влияние ощущается.

     Надо  признать, что значительная часть работы по приватизации позади, а сама приватизация сделала рыночные преобразования необратимыми.

     Что касается углубления социальной дифференциации, то роль приватизации здесь невелика. Главные же факторы - отрицательная  ставка банковского процента, льготные кредиты ЦБР в 1992-1994 гг., "прокручивание" бюджетных денег через уполномоченные банки, а так же льготы, квоты и лицензии во внешней торговле на фоне разрыва между внутренними и мировыми ценами на продукты российского экспорта.

2.2.Причины кризиса

При анализе  причин нынешнего кризиса важно  понять, что он явился результатом  не чьей-то злой воли или некомпетентности, а стечения обстоятельств, многие из которых складывались против нас. В  России реформы неизбежно должны были идти трудно и сопровождаться усилением социального недовольства. Рассмотрим логическую цепь событий, приведших к кризису.

1. "Черный  вторник" в октябре 1994 г. - и  решение отказаться от эмиссионного  кредитования бюджетного дефицита. Необходимо было после этого  резкого поворота в бюджетной политике обеспечить улучшение сбора налогов, сокращение государственных расходов и дефицита бюджета и уже для сокращенного дефицита - переход на его финансирование за счет так называемых неинфляционных источников, то есть внешних и внутренних займов.

2. Раскручивание  рынка ГКО плюс широкое использование  КО (казначейских обязательств), КНО  (казначейских налоговых освобождений), гарантий и затем поручительств  Минфина по кредитам коммерческих  банков на покрытие текущих  бюджетных расходов. Пик применения этих денежных суррогатов пришелся на конец 1995 г. и 1996 г.[4] Две трети налоговых поступлений в бюджет в апреле 1996 г. было представлено этими бумажками. Опасность "пирамиды" ГКО к августу 1996 г. стала очевидной. Но о последствиях в целом стали задумываться только осенью 1996 г. Погашение инфляции не за счет сбалансированного бюджета, а в результате роста государственного долга привело к отложенной инфляции. То, что произошло в августе 1998 г., - первый ее взрыв.

3. Начало 1997 г. - либерализация рынка ГКО, расширение допуска на него нерезидентов и как следствие – устремление "Горячих деньги" в Россию.

4. Март 1997 г. - обновление состава правительства  РФ, приход в него А. 
Чубайса и Б. Немцова, что позволило говорить о правительстве "молодых реформаторов." Увы, краткосрочный успех в сокращении задолженности по зарплате и пенсиям, достигнутый как условие дальнейшей поддержки президента 
РФ, только затянул долговую "петлю", заставив отложить решение главных задач по предотвращению кризиса.

5. Июль 1997 г. - аукцион по "Связьинвесту" и начало информационной 
"войны" олигархов "по полной программе" против А. Чубайса и Б. Немцова. 
Итог - потеря доверия к реформаторам, к их порядочности и готовности служить обществу.

6. Осень  1997 г. Полный отказ левой Думы от сотрудничества с правительством "молодых реформаторов", в том числе с учетом итогов информационной "войны". Стало ясно, что надежда наскоком преодолеть сопротивление парламента по Налоговому и Бюджетному кодексам, по земельной реформе, по социальным льготам несостоятельна.

7. Ноябрь 1997 г. До России докатываются  первые отзвуки "азиатского" кризиса. Миссия МВФ отказывается  одобрить очередной транш займа  на том основании, что до  сих пор не учитывались растущие  долги бюджетных организаций  за газ, энергию, тепло, а исполнение бюджета оценивалось только по фактическим ассигнованиям без учета роста его долгов. Задержка транша - еще один толчок к потере доверия правительству.

И, тем  не менее, наш кризис можно понять лишь как часть мирового финансового  кризиса. Весна 1997 г. - крах банковской системы в Чехии, осень 1997 г. - в Малайзии и Таиланде, начало 1998 г. - удары кризиса настигают Южную Корею, Японию и Индонезию, летом - Россию, в начале 1999 г. - Бразилию. Во всех этих странах картина кризиса одинаковая:

4. резкое  обесценение национальной валюты;

5. банковский  кризис;

6. падение  капитализации фондового рынка;

7. отрицательное  сальдо платежного баланса;

8. спад  производства.

Характерно, что удары кризиса обрушились на развивающиеся рынки 
(emerging markets), на страны, структура экономики которых страдает существенными ограничениями свободы конкуренции в пользу привилегированных агентов на основе связи власти с крупным капиталом, где велико вмешательство государства в экономику в интересах определенных групп.

     Итог 
- резкое сокращение потоков капиталов на эти рынки, кризис доверия. Кризис на сырьевых рынках, например, нефтяном, что особенно болезненно для России, также связан с общим кризисом, поскольку наряду с экономией ресурсов на основе новых технологий последний привел к существенному падению спроса на этих рынках.

     Переговоры  с МВФ идут трудно. Фонд поначалу настаивает на том, чтобы жесткие  меры, предпринимаемые для преодоления  кризиса, были как знак национального  согласия одобрены парламентом. Однако последний отвергает почти все законопроекты правительства РФ, особенно налоговые. Настало время принимать крайние меры, поскольку было ясно, что дальше удерживать сложившуюся ситуацию бессмысленно. Кризис переходил в открытую фазу. В его основе лежит проводившаяся с 1994 г. нерешительная и безответственная бюджетная политика. Доходы бюджета во все большей степени не соответствовали обязательствам государства, а разрыв заполнялся заимствованиями.

     Если  бы не было осложнений на мировых рынках и доходность ГКО не повышалась более 20%[5], то сохранялась бы теоретическая возможность за 2-3 года радикально изменить ситуацию, сводя бюджет с первичным профицитом и гася задолженность при минимуме новых займов. Такого рода планы разрабатывались с осени 1997 г. Но было уже поздно.

2.3.Кризис 17 августа

     Меры, принятые правительством С. Кириенко, при всех отягчающих последствиях избавили страну от иллюзий, поставили ее на почву реальности, оказавшейся намного менее благоприятной, чем нам казалось.