Распад СССР и его роль в экономическом развитии России

Первоначально либерализация  привела к обвальному, неудержимому росту цен. Уже к концу 1992 г. индекс цен вырос в 26 раз, в 1993 г. - в 9,4 раза. Рост цен неизбежно привел к сокращению покупательного спроса населения и прежде всего устранил его ажиотажный характер. Либерализация внешнеторгового режима способствовала притоку иностранных товаров на российский рынок, что, с одной стороны, вело к его насыщению, а с другой - выталкивало с него отечественные товары. Впоследствии тенденция к вытеснению отечественных товаров импортом сохранялась вплоть до августовского кризиса (дефолта) 1998 г. Если в 1991 г. удельный вес товаров отечественного производства в структуре розничного товарооборота составлял 86%, то в 1996 г. он упал до 48%. Таким образом, была решена неотложная задача стабилизации потребительского рынка, что можно поставить в заслугу реформаторам.

Однако либерализация  вызвала к жизни ряд острых проблем, связанных прежде всего с обвальным сокращением производственных показателей во всех отраслях народного хозяйства, резким падением жизненного уровня основной массы населения, не только лишившегося накопленных средств, но еще более страдавшего из-за возникшего несоответствия уровня текущих доходов и галопирующих цен.

Одновременно с либерализацией правительство предприняло решительные  шаги по сокращению денежной эмиссии, что должно было сдержать темп инфляции, рост цен, способствовать оздоровлению финансовой системы (государственных  и местных бюджетов), приучить государственные  предприятия к более рациональному  расходованию средств. Эмиссионная  политика государства позволила  устранить «денежный навес», а  вместе с этим угрозу неуправляемой  инфляции, что благотворно сказалось  и на стабилизации потребительского рынка. С помощью мер монетарной политики, апробированных в ходе либеральных  преобразований в развитых рыночных странах, в России были достигнуты в целом положительные, хотя и весьма неустойчивые результаты в финансовой сфере, что также можно поставить в заслугу реформаторам. Прежде всего, это касалось снижения уровня инфляции, сокращения дефицита бюджета, упорядочения валютного, фондового рынка и т.д.

Однако сдерживание эмиссии  вскоре привело к неожиданному результату. К весне 1992 г. на первое место выдвинулась  проблема неплатежей между предприятиями, грозившая парализовать хозяйство  страны. Неплатежи ударили не только по бюджету, наполнение которого зависело от налоговых поступлений с предприятий, но также резко снизили уровень покупательного спроса населения, не получавшего в срок заработной платы, пенсий и других бюджетных выплат. Это заставило правительство пойти на широкую эмиссию, которая подстегнула рост цен, свела к нулю мероприятия по оздоровлению бюджета и финансовой системы. Впоследствии повторявшиеся мероприятия по сокращению эмиссии не раз наталкивались на проблему неплатежей, разрыва хозяйственных связей, их натурализации, бюджетному кризису, что вновь толкало правительство на эмиссию. Очевидно, что негативный эффект был получен во многом из-за неразрешенности проблемы приватизации. Финансовые рычаги, на которые уповали реформаторы, бездействовали в условиях нерыночной структуры собственности.

Подготовка масштабной приватизации началась с осени 1991 г. Она требовала  разработки необходимого комплекса  законодательного обеспечения. Одной  из особенностей реформы стала либерализация  цен до начала широкомасштабной приватизации, что расходилось с принятой и  апробированной на практике схемой перехода к рынку. Возможно, поэтому приватизация в России приобрела обвальный  характер с точки зрения ее темпов и масштабов, что существенно  отличало ее от принятых образцов.

Сами реформаторы склонны  объяснять эти новации, по меньшей мере, тремя основными обстоятельствами. Во-первых, откладывание приватизации, ее растягивание во времени было невозможно в условиях сложившегося тотального товарного дефицита. Во-вторых, любое государственное предприятие (а это к моменту приватизации большинство хозяйственных субъектов) при нелиберализованных ценах становилось государственным учреждением по административному распределению дефицитных товаров, что в итоге вело к серьезному социальному конфликту. Наконец, реформаторы учитывали достигнутый уровень и интенсивность спонтанной приватизации.

Однако, как и в случае с либерализацией, методом «шоковой терапии» в целом, обвальная приватизация преследовала в большей степени  политические цели. Это отмечали идеологи ваучерной, чековой приватизации, заявляя, что «достаточно наивно оценивать итоги реализации этой модели по тем формальным целям, которые были записаны в программах приватизации. Реальная цель была лишь одна: временное массовое распределение и закрепление формальных прав частной собственности в российском обществе при минимуме социальных конфликтов». При этом, правда, неизменно делалась ссылка на формальную, программную цель и заявлялось, что данный политический акт был произведен «в расчете на последующие трансакции в пользу эффективных ответственных собственников».

В декабре 1991 г. был подписан президентский указ «Об ускорении  приватизации государственных и  муниципальных предприятий», который  вместе с государственной программой приватизации явился ее правовой базой. Механизм обвальной приватизации был  запущен.

Приватизация (1992—1994) представляла внеэкономический, волевой акт, или  техническую форму приватизации. Несмотря на существование различных  моделей массовой технической приватизации, реформаторами был выбран путь бесплатной, неименной чековой приватизации. Схема этого процесса включала в  себя акционирование государственных  промышленных предприятий, акции которых  распределялись между их работниками (причем директорат имел право приобретения 5% акций) и государством. Значительная часть граждан, не занятая в производственной сфере, не имела реальной возможности  влиять на процесс перераспределения  государственной собственности, так  как акционирование носило, по сути, закрытый характер, а коллективы предприятий  имели абсолютные права в приобретении акций своих предприятий.

Для устранения этого противоречия была проведена широкомасштабная эмиссия  ценных бумаг — ваучеров, номинальная  стоимость каждого их которых  составляла одну 150-миллионную часть  государственного имущества России (по грубой оценке некоторых ведущих  реформаторов, она равнялась приблизительно 20 тыс. руб.). Ваучеры приобрели (цена одного чека составляла 25 руб.) все жители РФ, включая новорожденных. Ваучеры, оказавшиеся в руках работников акционирующихся предприятий, были направлены на покупку акций, в то время как ваучеры работников бюджетной сферы и неработающих граждан в основном были вложены  в многочисленные инвестиционные фонды, где и пропали вместе с исчезновением  этих фондов. «Исчезнувшие» ваучеры  стали инструментом приватизации предприятий  немногими лицами, организовавшими  фонды. Эти изначально неравноправные условия участия в приватизации лежат в основе многочисленных негативных оценок этого процесса, являются основной причиной резкой имущественной и политической поляризации российского общества, и как следствие, составляют основу потенциала пассивного неприятия огромной части общества курса приватизации и либеральных реформ в целом.

Наиболее интенсивно процесс  приватизации протекал в сфере торговли, бытового обслуживания и общественного  питания, что можно объяснить  не только относительно небольшой фондоемкостью этих предприятий наряду с их высокой рентабельностью, особенно в условиях несбалансированного рынка, но и накопленным еще в годы перестройки опытом кооперативного движения, которое было сосредоточено преимущественно в этих сферах народного хозяйства.

К моменту окончания массовой приватизации (в 1994), по официальным  оценкам, доля государственного сектора  в создании ВВП составляла всего 38%, а 62% приходилось на негосударственный  сектор. В ходе массовой приватизации получил развитие фондовый рынок  наряду с другими институтами  рыночной инфраструктуры (финансовые фонды и компании, товарные биржи  и т.д.). С 1995 г. начался второй этап денежной приватизации, в ходе которого решалась задача перераспределения  прав собственности после массовой приватизации. Критерием завершенности  его, по замыслу реформаторов, являлось возникновение слоя эффективных  собственников. Однако в реальности в ходе денежной приватизации произошло  формирование олигархической структуры  народного хозяйства, представители  которой оказались тесно связаны  с коррумпированным слоем высших чиновников. Поэтому на втором этапе  резко возросла криминализация сферы  хозяйственных отношений, а значительная часть субъектов хозяйства стала  попадать в собственность криминальных элементов или под их контроль. Сложившаяся структура собственности и собственников не может быть названа эффективной, о чем свидетельствовали продолжавшийся кризис, неуклонный, хотя и замедляющий темпы спад производства, отсутствие явных признаков структурной модернизации хозяйства страны, ничтожнейшая доля новых современных наукоемких производств, появившихся за годы реформ.

Несмотря на решительные  институциональные реформы, правительству  не удалось преодолеть тенденцию  общего спада, хотя его темпы замедлились. Очевидно, что глубина и масштабность реформ сами по себе обусловили существование  тенденции к спаду в краткосрочном  периоде. Спад, по мнению реформаторов, свидетельствовал об идущей структурной перестройке народного хозяйства, где сокращались отживший свой век производства, банкротились нерентабельные предприятия и на их смену приходили новые конкурентоспособные субъекты рыночного хозяйства.

Реформы оказали существенное воздействие на отраслевую структуру  народного хозяйства. Спад производства затронул все секторы промышленности, но динамика спада значительно отличалась по отраслям. Особенно пострадало машиностроение. Уровень производства в нем составил в 1996 г. лишь 19,5% от предкризисного 1989 г., в то время как добывающие отрасли (топливно-энергетические) и в меньшей степени металлургия, ориентированные на внешний рынок, практически не понесли потерь и даже показали рост численности занятых в них работников. Крайне негативно реформы сказались на передовых наукоемких отраслях, прежде всего на атомной энергетике, авиастроении, электронной промышленности, отдельных отраслях ВПК и др., которые, напротив, должны были являться точками роста в процессе модернизации структуры народного хозяйства. Вместе с машиностроением за годы реформ произошло резкое сокращение производства в химической, легкой и пищевой промышленности, испытывавших жесточайшую конкуренцию на потребительском рынке со стороны импортеров. По тем же причинам долгосрочную, устойчивую тенденцию спада показал и аграрный сектор.

Несмотря на данные различия в отраслевом развитии, за период с 1992 по 1997 г. объем ВВП снизился на 40%, в том числе промышленного  производства — в два раза, а  сельскохозяйственного - на 35%. Очевидно, что при сохранении этих тенденций  нельзя всерьез говорить о подлинной  структурной перестройке национального  хозяйства. Напротив, формировавшаяся  структура способствовала превращению  России в сырьевой придаток развитых стран, обостряла проблему ее экономической  и, как следствие, государственной  безопасности.

Еще одной тревожной тенденцией стало сокращение реальных доходов  населения за период 1992-1997 гг. приблизительно на 43% наряду с углублением социальной и имущественной дифференциации общества, что выражалось в хроническом  росте доли населения, живущего за чертой бедности.

С середины 1990-х гг. стали  нарастать признаки кризиса. Его  причины следует искать прежде всего в особенностях экономики переходного периода, которая сама по себе представляет малоустойчивое, причудливое сочетание противоречащих, а подчас и взаимоисключающих друг друга факторов развития, а также в непоследовательности политики реформ, которая, в свою очередь, во многом определяется данными особенностями.

За годы реформ произошло  существенное общее падение производства, что не замедлило сказаться на сокращении налоговых поступлений  в бюджет и вызвало рост бюджетного дефицита. На развитие кризисной ситуации оказали воздействие неблагоприятная  внешняя конъюнктура (падение мировых  цен на энергоносители), обострение внутренней ситуации (первая война  в Чечне) и ряд других причин, углубивших бюджетный кризис.

Государство, продолжавшее политику на ограничение эмиссии, в  условиях растущего дефицита бюджета  все более покрывало его за счет выпуска внутренних и внешних  обязательств, обеспечивавших в предкризисный 1997 г. приблизительно половину доходной части бюджета. Помимо краткосрочной задачи наполнения бюджета, политика государственного долга преследовала долгосрочную цель привлечения как иностранных, так и отечественных инвестиций в модернизацию народного хозяйства. Однако высокая степень неопределенности, хозяйственного и политического риска, сложившаяся в России, в сочетании с узкоэгоистическими интересами и криминальной направленностью отечественных субъектов фондового рынка (коммерческие банки) определила в целом его спекулятивный характер. Это и привело в конечном счете к кризису фондового рынка, крушению пирамиды государственных казначейских обязательств (ГКО) и облигаций федерального займа (ФЗО), повлекло за собой обрушение валютного рынка и кризис кредитно-финансовой сферы. Последние мероприятия правительства С. Кириенко по нормализации фондового и валютного рынков (девальвация национальной валюты, замораживание выплат по ГКО и др.) определили кризис банковской, бюджетной систем, вызвали резкий отток иностранных инвесторов, троекратное падение курса национальной валюты. Особенно больно кризис ударил по широким слоям населения, повторив ситуацию «шоковой терапии», либерализации цен, начала 1992 г. Значительная часть населения, имевшая вклады в коммерческих банках, лишилась сбережений при трех-, четырехкратном росте цен на рынке потребительских товаров.

Кризис 1998 г. выявил порочность упования исключительно на монетарные методы реформирования, заставил несколько  скорректировать курс преобразований. Вторым положительным результатом  кризиса стали признаки роста  производства в ряде отечественных  отраслей хозяйства, оказавшихся временно в благоприятных условиях ослабления уровня конкуренции с импортными товарами, прежде всего на потребительском  рынке, а низкий курс рубля усилил конкурентоспособность отечественных экспортеров. Вместе с тем эти положительные последствия кризиса носили краткосрочный характер и к настоящему моменту себя исчерпали.