Проблемы оффшорного бизнеса

     При создании оффшорной компании российские учредители сталкиваются с рядом трудностей административно-правового характера. Во-первых, самого понятия “оффшор” в российском законодательстве нет. В соответствии же с законом “О валютном регулировании и валютном контроле” внесение средств в уставный капитал (прямые инвестиции) и приобретение ценных бумаг (портфельные инвестиции) рассматриваются как “валютные операции, связанные с движением капитала” и требуют лицензирования со стороны Центрального банка России. Таким образом достаточно трудно создать оффшорную компанию, не нарушив положений валютного контроля и таможенных норм. Несмотря на это в настоящее время, по данным журнала Offshore Express, из 1,5-3 млн. оффшорных компаний, зарегистрированных в мире, около 50 тысяч российских. Однако стоит отметить, что во многих европейских странах введено противооффшорное законодательство, предусматривающее дискриминационные меры по отношению к компаниям, открытым в “налоговых гаванях”, некоторые же банки стараются не открывать счета оффшорным компаниям.

     Оперативное управление компанией, а точнее, ее активами, производится директором или, в случае номинального директора, поверенным на основании доверенности. У вновь  испеченной оффшорной компании может  быть один вид актива: банковский счет. То есть вопрос сводится к управлению банковским счетом. Как правило, большинство банков допускают управление счетом по факсу или с помощью программного обеспечения для персонального компьютера – по модему. Для этого существуют специальные способы защиты от несанкционированного доступа к счету. 
 
 
 
 
 
 
 
 

2.3. Проблемы оффшорного бизнеса в современных условиях.

     Одной из самых распространённых схем использования  оффшорной компании являтся её внедрение в цепочку внешнеторговых сделок в качестве посредника(агента).  Но так же  существует иной порядок работы, при котором оффшорная компания не является посредником в сделке, но тем не менее служит всё той же цели: минимизации налогов. Это делается с целью занижения цены, по традиционной системе трансфертного ценообразования. Фактически это выглядит так: к примеру,  российская компания осуществляет экспортные поставки в адрес торговой английской компании. Английская компания продает товар покупателю  по рыночной цене и соответственно получает высокий доход. Одновременно между английской компанией и оффшорной компанией  «N» существует действующий агентский договор, согласно которому английская компания является агентом оффшорной и она обязана перечислить полученный доход ей. То есть у английской компании остаётся только агентское вознаграждение, а денежные средства накапливаются в оффшорной компании.

     Благодаря такой схеме происходит  сокращение налога на прибыль российского предприятия (благодаря уменьшению прибыли) , накопление денежных средств в оффшоре  и в то же время оффшорная компания не является промежуточным звеном в цепочке поставок.

Но для  ведения такого бизнеса важно  учитывать такие моменты, как:

- компании, функционирующие в данной схеме, не должны выглядеть как зависимые друг от друга;

- в применении к российской действительности - занижение цены товара  ограничено: оно не должно быть более 20% «от уровня цен, применяемых налогоплательщиком по идентичным (однородным) товарам в пределах непродолжительного времени» (ст. 40 НК РФ). Иначе это вызовет соответствующие вопросы контролирующих органов. 

     В настоящее время трансфертное ценообразование используeтся, но не так откровенно, как раньше. Это объясняется тем, что за такими схемами контролирующие (таможенные и налоговые) органы стали следить более тщательно. Вообще такое ценообразование само по себе легитимно, но вместе с тем позволительны только такие «отступления» в цене, которые могли быть принятыми в сделках между независимыми партнерами.

     Следующим важным вопросом, волнующим предпринимателей, является вопрос имиджа.  Всё больше бизнесменов хотят выглядеть более солидно, для чего активно регистрируют европейские компании, находящиеся в зоне, не являющейся оффшорной юрисдикцией. На примере Кипра – он уже давно не является классической оффшорной зоной (ставка налога на прибыль 10%, обязательная сдача финансовой отчетности), но тем не менее у данной территории устойчивый оффшорный имидж, который в настоящее время не всегда радужно воспринимается при взаимоотношениях с серьезными иностранными компаниями. На самом деле кипрская компания в общем случае кипрские компании облагаются Profit Tax (налог на прибыль) в размере 10% , который является самым низким налогом на прибыль в Европе. А если компания продает товары и услуги резидентам Кипра,  она должна так же уплачивать VAT (НДС) в размере 0-15% - он так же самый низкий из разрешенных в Европе.  Но тем не менее компания освобождается от уплаты Profit Tax, если: бенефициаром компании является нерезидент Кипра (например, гражданин России), бенефициар не проживает постоянно на Кипре, директором компании является нерезидент Кипра или компания не ведет бизнеса на Кипре 

Тем не менее, даже если  компания зарегистрирована, например, в Нидерландах и в дополнение к неоффшорному имиджу у неё есть плюс: наличие договора об избежании двойного налогообложения между Россией и Нидерландами, здесь проявляется другой очень важный момент - уровень правовой защиты интересов компании. Он будет гораздо выше, чем у компании, зарегистрированной, например на Британских Виргинских островах.  То есть если владелец компании в Нидерландах столкнётся с тем, что ему нужно будет решать какие-либо проблемы с правоохранительными органами страны своей деятельности или конкурентами по поводу своих внутренних активов, которые выведены на компанию в Нидерланах, то уровень защищённости несравненно выше. Власти на Британских Виргинских островах не будут заниматься «заступничеством» , а Нидерланды могут и заступиться.

     А говоря в данном случае о дивидендах, то здесь не теряется возможность их транзитом выводить в оффшор на нидерландских Антильских островах с минимальными потерями.

     Вопрос  о конфеденциальности информации, как уже отмечалось выше, является одним из основных при решении владельцев бизнеса воспользоваться оффшором.  Но сейчас обстоятельства несколько меняются и уже даже швейцарские банкиры, славящиеся своей строгостью и серьёзностью, не представляют из себя неприступную стену для правоохранительных органов в случае расследования дел об отмывании доходов.  Предприниматели вынуждены переходить на более честные и прозрачные «правила игры».

     Постепенно  сужается так же область применения незамысловатых «серых» схем, используемых отечественными  импортерами. Имеется ввиду схема, при которой от имени оффшорной компании в Россию завозят товар с занижением цены, таким образом уплачивая таможенные платежи меньшего размера. И в настоящее время оффшоры являются если не «красной тряпкой», то как минимум «раздражителем» для российских налоговых, таможенных и правоохранительных органов.

     По  мнению специалистов, использование этих схем постепенно упадёт до минимума. Проблема «серого» импорта существует не только в России, но и в таких странах, как США, Великобритания, в европейских странах. Но там «серый» импорт не является такой крупной «индустрией». Конечно, скорее всего отдельные компании будут продолжать использовать например английские компании, регистрировать их на людей, которые никогда не заявят о своих правах и которых никогда не отыщут правоохранительные органы. Но тем не менее всё больше прослеживается тенденция к тому, что использовать оффшоры становится занятием рискованным, и что такое правовое поведение не красит солидного бизнесмена.

     Так же рассматривая проблемы оффшорного бизнеса необходимо «вернуться»  к истокам. То есть к тому,  сколько  нужно заплатить, чтобы иметь  в своём распоряжении удобную и выгодную структуру. Например, приобретение компаний для работы по схеме уже упомянутого «Голландского сэндвича», состоящего из нидерландской фирмы и оффшорной компании на Антильских островах, обойдётся минимум в 14–15 тысяч долларов, включая поддержание деятельности в течение первого года. Но это не предел.  Если брать для подобной схемы другие страны, например «Швейцария + Гибралтар», то эта «парочка» обойдётся примерно в 16–18 тысяч долларов. И расходы на этом не заканчиваются. Ведь чтобы схема выглядела реально, предприниматель должен приложить максимум усилий: открыть офис, регулярно платить зарплату директору и секретарю компании (во многих западноевропейских юрисдикциях считается одним из основных условий для открытия фирмы), показывать экономическую целесообразность деятельности компании. И многие промышленно–финансовые группы именно так и поступают: открывают реальные офисы отправляют туда своих менеджеров для руководства непосредственно на местах.

     Учитывая  всё это, прежде чем начинать двигаться  в данном  направлении, нужно рассчитать все затраты на  приобретение и содержание такого бизнеса, и сделать  вывод, стоит ли игра свеч. 

     Если  в 1990–е годы существовала формула, которую вывели консультанты  и регистраторы: «если ваше личное состояние превышает полмиллиона долларов, Вам пора в оффшор», то в настоящее время всё выглядит абсолютно наоборот:  если ваши обороты достигают определенной величины, то Вам пора платить налоги. То есть в определённый момент нужно «показываться» из оффшора, потому что бизнес с многомилионным оборотом (в долларах США) , который полностью завязан на оффшорных схемах, становится чем-то из ряда вон выходящим. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение 

     Подводя итог всему вышеописанному,  вопрос напрашивается сам : оффшор – это нормальный легальный бизнес?  В настоящее время многие государства, в том числе и Российская Федерация, ужесточают требования к оффшорным компаниям.  С 1 января 2008 г. в Налоговый кодекс РФ введена норма, обязывающая доплатить в российский бюджет налог на прибыль с сумм, сэкономленных за счет более низких ставок страны регистрации, если налогообложение прибыли там ниже, чем % от действующей в России (24% в 2008 г.). Однако для применения этой нормы нужно доказать, что оффшорная компания аффилирована с российской материнской фирмой, то есть выявить их реальных бенефициаров . В данной области полезны договоры об обмене информацией, необходимой для идентификации акционеров оффшоров и расчета полученного ими дохода. В планах Минфина - найти способ, с помощью которого можно было бы  признавать компанию, зарегистрированную в оффшорной зоне, налоговым резидентом России. Основанием для этого служит то, что контроль и управление такой компанией ведётся из России. В итоге зарегистрированной в другом государстве фирме придется доплачивать в отечественный бюджет налог на прибыль с сумм, которые оно сэкономило за счет более низких ставок в оффшоре.

     Минфин  так же готовит поправки к закону об организации страхового дела, запрещающие перестраховывать риски в компаниях, зарегистрированных в оффшорных зонах, в случае, если у них нет международного рейтинга.

     Рассмотрев  схемы работы оффошорных компаний можно сделать вывод о том, что это по-большому счёту– способ организации бизнеса, а не сам бизнес.

     У оффшоров есть две цели: минимизация налогообложения и сокрытие реальной структуры собственности. И причины повышенного интереса к оффшорам во всём  мире связаны именно с этими целями.  Своеобразной «красной тряпкой» для регуляторов служит  проблема закрытой информации о собственниках бизнеса и денежных средств.  И на фоне усиливающейся борьбы с отмыванием денежных средств и финансированием терроризма это обстоятельство в большой степени побудило многие страны обратить особое внимание на оффшоры и на тех, кто за ними стоит.  

     В России интерес к оффшорам в большей степени связан с интересом к налогосбережению, которым пользуются российские резиденты, работая с оффшорами, а также с выводом капитала из страны.  И все преполагаемые действия Минфина направлены именно на решение этого вопроса. Так же в Европе, где в результате объединения налоговых систем разных стран возросли риски, связанные с выводом компаний из-под налогообложения, интерес к налогосберегающей составляющей деятельности оффшоров заметно растет.  В целом российская оффшорная политика развивается в соответствии с мировым трендом.  И хотя в мире это считается более-менее стандартной практикой, когда резиденты страны пользуются оффшорами, поскольку это является достаточно удобным инструментом не только для вывода средств из-под налогообложения, но и как удобный инструмент для международной экспансии бизнеса.  То же мы видим и у российских компаний, когда международные приобретения, как правило, финансируются не российскими головными офисами, а оффшорными подразделениями.

     Подавляющая часть оффшоров используется  для финансовых операций, а не для экспорта-импорта.  Но в России на самом деле имеется явный «приоритет», когда через оффшоры компании скрывают экспортную выручку. Но такой бизнес был бы признан незаконным в большинстве стран.

     Ужесточение и совершенствование налогового администрирования также делают оффшоры все более рискованным предприятием, да и иностранные банки все более пристально смотрят на поступления средств из оффшорных центров.

     В то же время   международные холдинги  российские компании скорее всего продолжат выстраивать на оффшорной основе, да и средний бизнес вряд ли быстро откажется от преимущественно оффшорного владения. 

     При выборе оффшорной компании обычно руководствуются  конкретными задачами, в частности, для минимизации налогообложения, для использования таких компаний в качестве посредников при экспортных операциях.  В мире через оффшоры, в основном, проводятся торгово-посреднические операции. И, как правило, компании там выступают торговыми посредниками, а  разница между покупкой и продажей товаров и услуг оседает на счете, который недоступен для контроля официальными учреждениями той или иной страны.  И изменится ли ситуация с популярностью оффшоров в России после введения Минфином новых требований – ответ скорее всего да, чем нет. Потому что для многих бизнесменов это станет лишней статьёй расходов, а не удобным интрументом ведения бизнеса.