отсутствие  возврата чистого годичного продукта к производительному классу.

 Какие  практические выводы вытекали  из учения Кенэ? Естественно, что  первой рекомендацией Кенэ было  всемерное поощрение земледелия  в форме крупного фермерского хозяйства. Но далее следовали, по меньшей мере, две другие рекомендации, которые выглядели в то время не так безобидно. Кенэ считал, что налогом надо облагать только чистый продукт, как единственный подлинный экономический “излишек”. Любые другие налоги обременяют хозяйство. Что же получалось? Те самые феодалы, на которых Кенэ возлагал столь важные и почетные социальные функции, должны были на деле платить все налоги. В тогдашней Франции дело обстояло как раз наоборот: они не платили никаких налогов. Кроме того, говорил Кенэ, поскольку промышленность и торговля находятся “на содержании” у земледелия, надо, чтобы это содержание обходилось возможно дешевле. А это будет при том условии, если отменить или хотя бы ослабить все ограничения и стеснения для производства и торговли. Физиократы выступили сторонниками laissez faire.

2.3 Концепция естественного порядка Ф. Кенэ

     Методологической  платформой экономического исследования Ф.Кенэ стала разработанная им концепция  естественного порядка, юридической основой которой, на его взгляд, являются физические и моральные законы государства, охраняющие частную собственность, частные интересы и обеспечивающие воспроизводство и правильное распределение благ. По его словам, «сущность порядка такова, что частный интерес одного никогда не может быть отделен от общего интереса всех, а это бывает при господстве свободы. Мир идет тогда сам собой. Желание наслаждаться сообщает обществу движение, которое становится постоянной тенденцией к возможно лучшему состоянию» [8].

     Одновременно Ф.Кенэ предупреждает, что «верховная власть» не должна быть аристократической или представленной крупным земельным собственником. Последние, соединившись вместе, могли бы образовать власть более могущественную, чем сами законы, поработить нацию, причинить своими честолюбивыми и жестокими распрями разорение, неустройства, несправедливости, наиболее зверские насилия и созвать самую разнузданную анархию». Он считает целесообразным сосредоточить высшую государственную власть в одном просвещенном лице, обладающем знанием законов естественного порядка, необходимом для осуществления государственного руководства.

2.4 Учение о чистом продукте Ф. Кенэ

     В теоретическом наследии Ф. Кенэ важное место занимает учение о чистом продукте, который сейчас называют национальным доходом. По его мнению, источниками чистого продукта являются земля и приложенный к ней труд людей, занятых в сельскохозяйственном производстве, В промышленности и других отраслях экономики чистой прибавки к доходу не производится и происходит якобы только смена первоначальной формы этого продукта. Рассуждая так, Ф. Кенэ не считал промышленность бесполезной. Он исходил из выдвинутого им же положения о производительной сущности различных социальных групп общества – классов.

     Ф. Кенэ принадлежит первое в истории экономической мысли достаточно глубокое теоретическое обоснование положений о капитале, хотя слово “капитал” мы у него не встретим. Если меркантилисты отождествляли капитал, как правило, с деньгами, то Ф. Кенэ считал, «что деньги сами по себе представляют собой бесплодное богатство, которое ничего не производит...» [7].

     Крестьянин, вспахав, удобрив и засеяв участок земли, собрал урожай. Он засыпал семена, отложил зерно на пропитание семьи, часть продал для приобретения самых необходимых городских товаров и с удовлетворением убедился, что у него еще есть какой-то избыток. Что может быть проще этой истории? А между тем именно подобные вещи натолкнули доктора Кенэ на разные мысли.

     Кенэ хорошо знал, что будет с этим избытком: крестьянин отдаст его деньгами или натурой сеньору, королю и церкви. Он даже оценивал в одной из своих работ долю каждого получателя: сеньору — четыре седьмых, королю — две седьмых, церкви — одну седьмую. Возникают два вопроса. Первый: по какому праву эти трое с ложкой забирают у одного с сошкой значительную часть его урожая или дохода? Второй: откуда взялся избыток?

     На первый вопрос Кенэ отвечал примерно так. О короле и церкви нечего говорить: это, так сказать, от Бога. Что касается сеньоров, то он находил своеобразное экономическое объяснение: их ренту можно рассматривать как законный процент на некие “поземельные авансы” (avances foncieres) — капиталовложения, якобы сделанные ими для приведения земли в пригодное для обработки состояние. Ответ на второй вопрос казался ему еще очевиднее. Земля, природа дала этот избыток! Столь же естественным образом он и достается тому, кто владеет землей.

     Избыток сельскохозяйственного продукта, который образуется за вычетом всех издержек его производства, Кенэ называл чистым продуктом (produit net) и анализировал его производство, распределение и оборот. Чистый продукт физиократов — это ближайший прообраз прибавочного продукта и прибавочной стоимости, хотя они односторонне сводили его к земельной ренте и считали естественным плодом земли. Однако их огромной заслугой было то, что они “перенесли исследование о происхождении прибавочной стоимости из сферы обращения в сферу непосредственного производства и этим заложили основу для анализа капиталистического производства”.

     Почему Кенэ и физиократы обнаружили прибавочную стоимость только в земледелии? Потому, что там процесс ее производства и присвоения наиболее нагляден, очевиден. Его несравненно труднее разглядеть в промышленности. Суть дела заключается в том, что рабочий в единицу времени создает больше стоимости, чем стоит его собственное содержание. Но рабочий производит совсем не те товары, которые он потребляет.

     Прибавочная стоимость в земледелии кажется даром природы, а не плодом неоплаченного человеческого труда. Она непосредственно существует в натуральной форме прибавочного продукта, особенно в хлебе. Строя свою модель, Кенэ брал в нее не бедного крестьянина-испольщика, а скорее своего излюбленного фермера-арендатора, который имеет рабочий скот и простейшее оборудование, а также нанимает батраков [9].

     Таково было в главных чертах учение Кенэ. Такова была физиократия. При всех ее недостатках и слабостях это было цельное экономическое и социальное мировоззрение, прогрессивное для своего времени и в теории и на практике.

     Идеи Кенэ рассеяны во многих небольших по объему сочинениях и в работах его учеников и единомышленников. Собственные его произведения публиковались в разной форме и часто анонимно на протяжении 1756—1768 гг. Самое главное содержится в двух работах, опубликованных в последние годы литературной деятельности Кенэ и в период высшего расцвета физиократии. Это “Анализ арифметической формулы Экономической таблицы” (1766 г.) и “Общие принципы экономической политики земледельческого государства” (1768 г.).

     В том же 1768 г. ученик Кенэ Дюпон де Немур опубликовал сочинение под заголовком “О происхождении и прогрессе новой науки”. В этом сочинении подводились итоги развития физиократии за 10 лет [10].

3. “Секта”  физиократов: достижения  и просчеты

         В 1768 году ученик Кенэ Дюпон де Немур опубликовал сочинение  под заголовком “О происхождении  и прогрессе новой науки”. В  нем подводились итоги развития учения физиократов.

         Особенность физиократической теории состояла в том, что ее буржуазная сущность скрывалась под феодальной оболочкой.

         Чистый продукт  – produit net – в трактовке физиократов  – это ближайший прообраз прибавочного продукта и прибавочной стоимости, хотя они односторонне сводили его к земельной ренте и считали естественными плодами земли [11].

         Почему Кенэ и  физиократы обнаружили прибавочную  стоимость только в земледелии? Потому, что там процесс ее производства и присвоения наиболее нагляден, очевиден. Его несравненно труднее разглядеть в промышленности, так как рабочий в единицу времени создает большую стоимость, чем стоит его собственное содержание, но рабочий производит совсем не те товары, которые потребляет. Чтобы разглядеть тут прибавочную стоимоть, надо знать, как привести гайки и винты, хлеб и вино к какому-то общему знаменателю, то есть иметь понятие о стоимости товаров. А такого понятия Кенэ не имел, оно его просто не интересовало.

         Прибавочная стоимость  в земледелии кажется даром природы, а не плодом неоплаченного человеческого труда. Она непосредственно существует в натуральной форме прибавочного продукта, особенно в хлебе.

         Посмотрим, какие  практические выводы вытекали из учения Кенэ. Естественно, что первой рекомендацией  Кенэ было всемерное поощрение земледелия в форме крупного фермерского хозяйства. Но далее следовали по меньшей мере две рекомендации, которые выглядели в то время не так безобидно. Кенэ считал, что налогами надо облагать только чистый продукт, как единственный подлинный экономический “излишек”. Любые другие налоги обременяют хозяйство. Что же получалось? Феодалы должны были платить все налоги, тогда как они не платили ни каких. Кроме того. Говорил Кенэ. Поскольку промышленность и торговля находятся “на содержании” у земледелия, надо. Чтобы это содержание обходилось возможно дешевле. А это будет при том условии, если отменить или хотя бы ослабить все ограничения и стеснения для производства и торговли. Физиократы выступали сторонниками laissez faire.

         Но хотя Кенэ и  собирался обложить чистый продукт  единым налогом, в основном он обращался к просвещенному интересу власть имущих, обещая им рост доходности земель и укрепление земельной аристократии.

         По этой причине  школа физиократов в первые годы имела немалый успех. Ей покровительствовали  герцоги и маркизы, иностранные монархи проявляли к ней интерес. И в то же время ее высоко ценили философы-просветители, в частности Дидро. Физиократам сначала удалось привлечь симпатии как наиболее мыслящих представителей аристократии, так и растущей буржуазии. С начала 60-х годов кроме версальского “антресольного клуба”, куда допускались только избранные, открылся своего рода публичный центр физиократии в доме маркиза Мирабо в Париже. Здесь ученики Кенэ (сам он нечасто бывал у Мирабо) занимались пропагандой и популяризацией идей мэтра, вербовали новых сторонников. В ядро секты физиократов входили молодой Дюпон де Немур, Лемерсье де ла Ривьер и еще несколько человек, лично близких к Кенэ. Вокруг ядра группировались менее близкие к Кенэ члены секты, разного рода сочувствующие и попутчики. Особое место занимал Тюрго, отчасти примыкавший к физиократам, но слишком крупный и самостоятельный мыслитель, чтобы быть только рупором мэтра. То, что Тюрго не смог втиснуться в прокрустово ложе, срубленное плотником с версальских антресолей, заставляет нас с иной стороны посмотреть на школу физиократов и ее главу [12].

         Конечно, единство и  взаимопомощь учеников Кенэ, их безусловная  преданность учителю не могут  не вызвать уважения. Но это же постепенно становилось слабостью школы. Вся  ее деятельность сводилась к изложению и повторению мыслей и даже фраз Кенэ. Его идеи все более застывали в виде жестких догм на вторниках Мирабо свежая мысль и дискуссия все более вытеснялись как бы ритуальными обрядами. Физиократическая теория превращалась в своего рода религию, особняк Мирабо – в ее храм, а вторники – в богослужения.

         Секта в смысле группы единомышленников превращалась в секту  в том отрицательном смысле, какой  мы вкладываем в это слово теперь: в группу слепых приверженцев жестких догм, отгораживающих их от всех инакомыслящих. Дюпон, ведавший печатными органами физиократов, “редактировал” все, что попадало в его руки, в физиократическом духе. Самое смешное, что он считал себя большим физиократом, чем сам Кенэ, и уклонялся от публикации переданных ему ранних работ последнего (когда Кенэ писал их, он был, по мнению Дюпона, еще недостаточно физиократом).

         Такому развитию дел способствовали некоторые черты  характера самого Кенэ. Д. И. Розенберг  в своей “Истории политической экономии”  замечает: “В отличие от Вильяма Петти, с которым Кенэ делит честь именоваться творцом политической экономии, Кенэ был человеком непоколебимых принципов, но с большой наклонностью к догматизму и доктринерству”. С годами такая наклонность увеличивалась, да и поклонение секты этому способствовало [13].

     Физиократам удалось привлечь  симпатии как наиболее мыслящих  представителей аристократии, так и растущей буржуазии. С начала 60-х годов кроме версальского “антресольного клуба”, куда допускались только избранные, открылся своего рода публичный центр физиократии в доме маркиза Мирабо в Париже. Здесь ученики Кенэ (сам он не часто бывал у Мирабо) занимались пропагандой и популяризацией идей мэтра, вербовали новых сторонников. В ядро секты физиократов входили молодой Дюпон де Немур, Лемерсье де ла Ривьер и еще несколько человек, лично близких к Кенэ. Вокруг ядра группировались менее близкие к Кенэ члены секты, разного рода сочувствующие и попутчики. Особое место занимал Тюрго, отчасти примыкавший к физиократам, но слишком крупный и самостоятельный мыслитель, чтобы быть только рупором мэтра.

     Секта в смысле группы единомышленников  превращалась в секту в том  отрицательном смысле, какой мы  вкладываем в это слово теперь: в группу слепых приверженцев  жестких догм, отгораживающих их  от всех инакомыслящих. Дюпон, ведавший печатными органами физиократов, “редактировал” все, что попадало в его руки, в физиократическом духе.