Классическая и маркистская теория

1. В рыночной системе  не существует никакого механизма,  гарантирующего полную занятость,  а также автоматически регулирующего  ставку процента и соотношение  цен и заработной платы.

2. Рыночная система может  достичь  равновесия совокупного объема производства при значительном уровне безработицы и существенной инфляции.

3. Полная занятость в  рыночной экономике  случайна, а не закономерна.

4. Капитализм не является  саморегулирующейся системой, способной  к бесконечному процветанию, поэтому  нельзя полагаться на то, что  капитализм "развивается сам по  себе".

5. Ошибочным является  представление, что экономические  колебания происходят  под влиянием лишь внешних факторов, таких, как войны, засуха и другие стихийные аномалии.

6. Причины безработицы  и инфляции кроются в значительной  мере в отсутствии полной синхронности  в принятии основных экономических решений, прежде всего таких, как решения о сбережениях и инвестициях.

7. Существуют внутренние  экономические факторы, препятствующие  значительному снижению цен и  заработной платы.

Таким образом, внутренние факторы  в дополнение к внешним вносят существенный вклад в нестабильность рыночной экономики.

К этому нужно добавить, что равновесие рыночной системы  вовсе не означает равновесия экономической системы общества, которое заключается в соответствии уровня производства уровню экономических потребностей всех членов общества.

Из сравнения с марксистской теорией воспроизводства видно, что основной вывод Кейнса об  "отсутствии полной синхронности" в принятии решений субъектами рынка о сбережении и инвестициях в сущности лишь повторяет  в  более   сдержанной,  дипломатичной  форме то, о чем  почти столетием раньше говорили классики  марксизма, а именно,  что  главной причиной кризисов и нестабильности капиталистической системы является анархия капиталистического производства, т.е. отсутствие планомерности в масштабе народного хозяйства.  Решения об инвестициях в рыночной экономике принимают самостоятельно сотни тысяч частных предприятий, а решения о сбережениях – десятки миллионов домохозяйств и тех же предприятий в части применения нераспределенной прибыли.

Такое множество субъектов  принятия экономических решений  не было бы само по себе достаточным  основанием для кризисов, если бы их решения, как утверждал Сэй,  мотивировались и приводились в соответствие одним и тем же фактором – ставкой процента. Но это не так. Решения о сбережениях в условиях рыночной экономики мотивируются различными соображениями: домохозяйства –  нуждами своего потребления, предприятия – главным образом получением наибольшей прибыли. Большинство мотивов этих решений нечувствительно к ставке процента. Вопреки представлениям Сэя, зачастую решения об увеличении или уменьшении сбережений находятся не в прямой, а в обратной зависимости от ставки процента. В качестве иллюстрации этого Макконнелл и Брю приводят, в частности,  такой расчет: семье, которая намерена в результате сбережений обеспечить годовой доход в виде пенсии величиной 6 тыс. дол., при ставке 6% необходимо накопить 100 тыс. дол., а при ставке 12% – только 50 тыс.

Но чем же в конечном счете определяется уровень сбережений? Кейнсианская теория утверждает, что  основным фактором, определяющим как сбережения, так и инвестиции, является национальный доход.

На основе анализа этого  фактора, Кейнс сформулировал так называемый "основной психологический закон", суть которого "состоит в том, что люди склонны, как правило, увеличивать свое потребление с ростом дохода, но не в той мере, в какой растет доход".

Из восьми  сформулированных Кейнсом стимулов, которые "побуждают людей воздерживаться от расходования получаемого ими дохода", по крайней мере шесть (например, "образовать резерв на случай непредвиденных обстоятельств" или "обеспечить себе доход в форме процента") "психологии"  не больше, чем в любом другом экономическом явлении. Известно, что  люди совершают свои экономические действия под влиянием не столько своей психологии, сколько экономического расчета. Когда условия меняются, психология человека остается прежней, но она подсказывает ему новые решения под влиянием изменившихся условий.

"Психологический закон"  Кейнса  отражает реалии изучаемых им стран в прошлом и начале нынешнего столетия. На основании этих реалий  долгое время считалось, что по мере возрастания национального дохода доля потребления должна уменьшаться, а сбережений увеличиваться. Но многолетние статистические данные нынешнего столетия показывают, что такая "психология" наблюдается только у людей с очень низким первоначальным  доходом, которого едва хватает на удовлетворение самых насущных потребностей. С выходом на нормальный уровень потребления процентное соотношение потребления и сбережений является относительно постоянным, во многих развитых странах  равным приблизительно 3:1.

Как упрощенные и во многом неверные оцениваются кейнсианской  теорией занятости  представления Сэя и его последователей о денежном рынке. Согласно этим представлениям единственным источником средств финансирования инвестиций являются текущие сбережения. Кейнсианская же теория утверждает, что на денежном рынке есть два других источника средств: 1) наличные сбережения домохозяйств и 2) кредитные учреждения, которые увеличивают предложение денег. Помня о том, что речь идет о текущем ежегодном движении финансовых средств, которые могут как переходить с прошлого года, так и тратиться в счет будущих лет, с этим утверждением нельзя не согласиться.

Кейнсианская теория обращает специальное внимание на тот факт, что население хранит деньги на руках  не только для осуществления повседневных сделок, но и для накопления богатства  в наличной форме, что особенно характерно для современной российской экономики. Если в какой-то период эти наличные накопления население решает в том  или ином объеме предоставить инвесторам, на денежном рынке  образуется избыток средств по сравнению с текущими сбережениями. Предложение денег увеличивается сверх текущих доходов также в случаях, когда ссуды предприятиям предоставляют банки и другие финансовые  учреждения.

Одновременное уменьшение денежных средств на руках у домохозяйств и предоставление ссуд банками может  привести к значительному превышению инвестициями суммы текущих сбережений. В результате возникает ощутимый дестабилизирующий импульс, вызывающий колебание  уровней производства, занятости и цен,  и это означает, что закон Сэя не действует. В результате превышения инвестиций над сбережениями происходит возрастание общих расходов, что характеризует оживление экономики. Если экономика изначально находилась в стадии  спада, то объемы производства и занятость увеличиваются. Если в экономике уже достигнута полная занятость, то дополнительные расходы денежных средств порождают инфляцию спроса.

Столь же неправильно утверждение  Сэя, что все текущие сбережения обязательно должны оказаться на денежном рынке. В действительности, если домохозяйства оставляют часть сбережений на руках или используют их для погашения банковской задолженности, то сумма средств на денежном рынке будет меньше общей суммы текущих сбережений.

Ошибочным является также  представление  Сэя и его последователей, что цены и заработная плата при спаде производства соответственно уменьшаются,  препятствуя росту безработицы. Кейнсианцы резонно возражают, что эластичность цен и заработной платы  не достигает  той степени, которая необходима для обеспечения полной занятости при снижении совокупного спроса. Рыночная система никогда не была совершенно конкурентной, а в настоящее время монополистические тенденции в ней проявляются  еще больше. Как предприниматели, так и наемные работники, организованные в профсоюзы, охотно пользуются конъюнктурой, способствующей росту  цен и заработной платы на своих предприятиях, но прилагают  значительные усилия и обладают достаточными возможностями, чтобы  воспрепятствовать их снижению. 

Такое одностороннее движение цен и заработной платы, напоминающее принцип действия храпового колеса в технических системах, экономисты остроумно и очень точно называют эффектом храповика. В результате практически нельзя рассчитывать на то, что сокращение объема общественного производства (предложения) повлечет за собой пропорциональное сокращение цен и заработной платы, а следовательно и совокупного спроса.

Кейнсианцы подчеркивают, что Сэй и его сторонники запутались в своих обоснованиях из-за ошибочности теоретических построений. Как было показано ранее, классики марксизма утверждали то же самое, только в гораздо более определенной и резкой форме.

Кейнсианская теория макроэкономического  равновесия в сущности намного проще, чем она представляется при чтении учебников, где она раскрывается вперемешку с изложением всех элементов  макроэкономической теории. Основа этой теории равновесия покоится на двух равенствах:

на равенстве доходов  и расходов C + I + G + X = НД (ЧНП);

на равенстве сбережений и инвестиций  S = I;

на равенстве спроса и  предложения денег L = M.

Отношения совокупного потребления  и совокупных сбережений к совокупному  доходу Кейнс назвал, соответственно, средней склонностью к потреблению (APC) и средней склонностью к сбережению (APS).  

 

APС=	Потребление (С)	APS=	Сбережения (S)
	Доход (Y)		Доход (Y)

 

 

Из этих определений следует, что C=APC*Y и S=APS*Y, а также что Y=C:APC=S:APS.

Теоретически важное значение имеют отношения прироста потребления  и сбережений, называемые, соответственно, предельной склонностью к потреблению (MPC) и предельной склонностью к  сбережению (MPS).  

 

МРС=	Изменение в потреблении( ΔС )	МPS=	Изменение в сбережениях ( ΔS )
	Изменение в доходе   ( ΔY )		Изменение в доходе ( ΔY)

 

 

Отсюда ΔC=MPC*ΔY, ΔS=MPS*ΔY и ΔY=ΔC:MPC= ΔS:MPS.

Поскольку потребление и  сбережение по определению представляют собой две части целого, то очевидно, что их сумма равна единице.

APC + APS = 1

Точно так же доли прироста потребления и сбережений по определению  в сумме составляют целое, т.е.

MPC + MPS = 1

Как видно,  условия равновесия Кейнса носят намного более общий характер, чем уравнения Маркса. Об условиях пропорциональности производства потребительских и инвестиционных товаров он вообще не говорит. В этом отношении идеи Маркса развил известный русско-американский экономист, лауреат Нобелевской премии В. Леонтьев.

Несмотря на совершенно различные  подходы К. Маркса и Д. Кейнса к проблеме реализации общественного воспроизводства, они приходят в сущности к единому главному выводу - неспособности рыночной экономики к самостоятельному развитию.

"Наиболее значительными  пороками экономического общества, в котором мы живем, – приходит  к выводу по результатам своих  исследований Д. Кейнс, – являются его неспособность обеспечить полную занятость, а также его произвольное и несправедливое распределение богатства и доходов".  "Я полагаю, – пишет он далее, – что есть известные социальные и психологические оправдания значительного неравенства доходов и богатства, однако не для столь большого разрыва, какой имеет место в настоящее время" .

Кейнс не избегает выводов о необходимости и даже неизбежности определенной социализации экономики. В частности, по его мнению, "достаточно широкая социализация инвестиций окажется единственным средством, чтобы обеспечить приближение к полной занятости".

В отличие от революционной  теории Маркса теория Кейнса, по его собственному признанию, является "умеренно консервативной". Можно ли говорить о том, кто в своих выводах был "более прав"? Нет, ибо они жили в разное время и делали выводы, сообразуясь с условиями своей эпохи. Маркс жил в эпоху господства частного капитала, отрицающего управление экономикой в общественном масштабе в принципе, сопротивляющегося государственному вмешательству в экономику и в теории и на практике. В таких условиях переход от анархии рынка к планомерному развитию экономики виделся только в ликвидации самой основы анархии – частной собственности на средства производства.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение.

Эпоха Кейнса – это эпоха господства монополий, которые внутри своих империй осуществляют плановое управление экономикой и, не удовлетворяясь такой возможностью, распространяют свои принципы на всю рыночную экономику, подчиняя себе немонополизированную сферу хозяйств и для большего успеха, как на внутреннем, так и на внешних рынках, укрепляя союз с государством. В результате такой метаморфозы капитализм монополистический перерастает в капитализм государственно-монополистический, который служит полной экономической базой социализма и отличается от него только политически, т.е. по устройству власти, а не экономически – по устройству хозяйства. В таких условиях эволюционные, реформаторские способы развития регулируемой рыночной экономики представляются реально возможными и поэтому целесообразными.

"Не собственность на  орудия производства существенна  для государства. Если бы государство  могло определять общий объем  ресурсов, предназначенных для увеличения  орудий производства и основных  ставок вознаграждения владельцев  этих ресурсов, этим было бы  достигнуто все, что необходимо. Кроме того, необходимые меры  социализации можно вводить постепенно, не ломая установившихся традиций  общества".

Сто лет назад такие  представления казались бы смешными, а пятьдесят –  автора этих слов в СССР поставили бы к стенке. Но при жизни Кейнса и еще больше в наше время государственное управление частными предприятиями стало уже широко распространенным и все более распространяющимся фактом. Только догматики от марксизма до самого последнего времени держались за принцип государственной собственности "на орудия производства" как вечный поплавок социализма, который, износившись, стал  балластом, утопившим  его первую историческую модель.