Учение Юрия Лотмана о знаковой природе культурных явлений

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ВЫСШЕЕ УЧЕБНОЕ ЗАВЕДЕНИЕ 
                   Киевский национальный экономический университет им. Вадима Гетьмана 

Обзор современной научной литературы по теме: учение Юрия Лотмана о знаковой природе культурных явлений 
 
 
 
 

      Выполнила:

                                                                                  Студентка 2 курса

                                                                                  8 группы ФЕФ

      Прокопчук Алена

      Преподаватель:

                                                                                  Терещенко В.В. 
 
 
 
 
 
 

                  Киев-2009 

Содержание

1. Г. С. Кнабе. Знак. Истина. Круг. (Ю.М.Лотман и проблема постмодерна)
2. Рената Лахман. Ценностные аспекты семиотики культуры/ 
   семиотики текста Юрия Лотмана
3. О. А. Седакова. «Вечные сны, как образчики крови…» 
   О Юрии Михайловиче Лотмане и структурной школе  
   в контексте культуры 70-х годов
4. Ю. Шрейдер. Культура как фактор свободы.

                                     Введение 
 

    Юрий  Михайлович Лотман – один из ярчайших советских культурологов, литературоведов, семиотиков и критиков двадцатого века.. Труды, которыми занимался этот великий ученый, охватывают довольно широкий круг проблем.

    Ю.М. Лотман широко  известен  на   всем  постсоветском пространстве и вряд ли можно найти образованного человека, который бы никогда не слышал или не читал о нем. Однако, как правило, Лотмана только и знают что "понаслышке" и имеют весьма отдаленное представление о тематике, характере и интересах его работ. Такое положение дел объясняется, конечно же, необыкновенной  разносторонностью интересов и поисков самого Юрия Михайловича. Вместе с тем, как это ни странно, тот комплекс идей, который был выработан Лотманом не нашел практически никакого освещения.

    В советское время Ю. Лотман был  движущим механизмом тартуско-московской семиотической школы, становлению  которой помогали печатаемые в Тарту  труды по семиотике и проводимые там же конференции.  

    Лотман сделал большой вклад в развитие как мировой, так и советской (постсоветской) семиотики. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1. Г. С. Кнабе. Знак. Истина. Круг. (Ю.М.Лотман и  проблема постмодерна)

   Юрий  Михайлович Лотман, его имя и то, что он сделал, принадлежат истории.

   Кнабе говорит о том, что имя Лотмана навсегда связано со структурно-семиотическим подходом к явлениям литературы и культуры в целом. Он - создатель и постоянный вдохновитель тартуских "Трудов по знаковым системам", в частности, один из авторов и редактор замечательной книги по семиотике Петербурга, специалист по истории реалий и быта, где в карточных играх, в покрое платья, в эфесе шпаги, в форме и характере орденов, во всех конкретных чувственных мелочах жизни дышит историческая и культурная глубина, и все дело в том, чтобы ощутить семиотическую фактуру культуры, уловить возникающие знаковые смыслы и стоящие за ними денотаты.

   Именно  в силу универсальности и полной естественности своего семиотического видения Лотман сравнительно редко  останавливается на том, что денотат является непременной предпосылкой существования знака, а тем самым - и чтения семиотических кодов культуры и истории.

   В целом все это вещи, которые  для Лотмана совершенно очевидны: знак представляет собой единство денотата, или означаемого, и означающего; под денотатом, или означаемым, понимается общественный и культурный опыт, на основе которого происходит осмысление знака, под означающим - материальная форма, принимающая значение, соответствующее денотату; знак вне денотата не существует; денотат интерсубъективен и потому придает знаку объективный смысл; смысл этот - при неизбежном отвлечении от индивидуальности каждого воспринимающего, а следовательно, при определенном обобщении и, значит, огрублении - может быть уловлен и выражен; "прочитан"; семиотически прочитанные культурные коды отражают объективную реальность истории и потому представляют собой средство научного, т. е. объективного и верифицируемого ее познания.

   Автор приводит   цитату  подтверждающие именно такой подход Лотмана к проблеме знака.

   "Учитывая  богатство индивидуальных  психологических  вариантов и разнообразие  возможных поведений,  не следует забывать, что практически  для общества существуют  совсем не все  поступки индивида, а лишь те, которым  в данной системе  культуры приписывается некоторое общественное значение. Таким образом, общество, осмысляя поведение отдельной личности, упрощает и типизирует его в соответствии со своими социальными кодами". В то же время "без изучения историко-психологических механизмов человеческих поступков мы неизбежно будем оставаться во власти весьма схематичных представлений"

   Все это последовательно отвергается  в том подходе к проблеме знака, который характерен для постмодерна. Когда вы .едете в метро, вы не видите сегодня людей, одетых так, чтобы  в их одежде читалось - эмоционально расплывчато, конечно, но все-таки ощутимо, - некоторое распространенное восприятие жизни и культуры. На фоне знаково и эстетически более или менее безразличной повседневной одежды модные журналы заполнены образцами haute couture, то есть туалетами, которые нельзя носить, которые и делаются для того, чтобы не быть носимыми, а чтобы выражать некоторые зыбкие фантазии современного формообразования. Они подчеркнуто знаково, но в чисто негативном смысле - выражают ироническое безразличие к практической, функциональной стороне одежды и тем самым к ее соответствию реальным требованиям эмпирической действительности. За знаком здесь ничего не стоит, кроме чистой игры и внесмыслового, лишь подчас иронического, перетекания одной формы в другую. И таких вещей - множество.

   Лотман  знает, что знак, при всей его многозначности, содержателен и ответственен, что  за знаком стоит денотат, а это  мысль, страсть, пережитая история, жизнь и дух, вложенные в восприятие культуры и вошедшие в нее.

   Автор вспоминает, что на одной из лекций в Москве, в музее Пушкина, Лотман обронил фразу: "Культура - это попытка выразить невыразимое". В ней - самая суть его отношения к знаку, да и всего структурно-семиотического познания культуры. Его смысл и высшие достижения - повторим - между намеченными выше этапами, уже не целиком на первом, но во всяком случае до второго, там где исследователь уже знает, какую малую часть истории, реально пережитой каждым, может выразить система langue или вообще целостная структура, но еще хочет и может расслышать "вибрацию той гигантской машины, каковую являет собой человечество, находящееся в процессе неустанного созидания смысла".

   Кнабе так же сосредотачивает свое внимание на том, что структурно-семиотический анализ был развит в работах Лотмана и лучших представителей тартуской школы в описанной научной атмосфере как эффективное средство решения специфических проблем, из нее выросших. "Семиотические исследования представляли собой культурный „текст", выразивший дух своего времени". Именно понятия "языка", "текста", "кода", "знака" в том их понимании, которое было углублено и разработано в статьях и книгах Ю. М., явились средством выхода за рамки жестко структурированных параметров традиционной культуры в те сферы, которые прежде рассматривались как нейтральный шумовой фон собственно культурных сигналов и которые теперь раскрылись в качестве мощного пласта существования людей в культуре, - в повседневное поведение, навыки мышления, контекст, подтекст художественного произведения, в среду, реалии и быт. 

2. Рената  Лахман. Ценностные аспекты семиотики культуры/семиотики текста Юрия Лотмана

   Советский структурализм в различных его  проявлениях еще не предложил  своей теории литературной оценки. Однако, было бы неверно утверждать в связи с этим, что данная проблема Лотману неизвестна или неинтересна. Можно скорее утверждать, что оценку заключают в себе лежащие в основе его теории текста и теории культуры категории и подходы (как появившиеся и бытующие в самом советском структурализме, так и заимствованные из других дисциплин и только развиваемые им). Если введение понятия знака или предположение о существовании тех или иных типов значения, текста или культуры неизбежно подразумевает оценку, то теоретические и дескриптивные методы, используемые для выделения и обозначения подобных типологических категорий, тем более являются ценностно ориентированными и оценочными. Это можно заключить уже из того, насколько разнообразны толкования трудноопределимого понятия модели, широко используемого в советском структурализме: с одной стороны, это понятие ориентировано на дескриптивно-репрезентативный подход, а с другой — представляет метод, идеологически «вторгающийся» в создаваемую им сферу исследований.

   В советском структурализме соотношение  между текстом, культурой и значением препятствует развитию подхода, который в отношении проблемы эстетической оценки изолировал бы художественный текст от контекста.     

   Художественное  произведение, понимаемое Лотманом как  «семантическое произведение», образует моделирующую систему, которая оценивает моделируемые объекты, так же, как дескриптивная система использует литературное произведение в качестве объекта оценки. Однако советский структурализм при описании ценности, вырабатываемой художественным текстом, оперирует не эстетическими (или идеологическими), а семантическими категориями. Таким образом, наиболее значимыми оказываются не те проблемы, которые связаны с выявлением в некоторых текстах «эстетичности», но те ценностные проблемы, которые обусловлены семантической сложностью текстов, уже признанных «эстетическими».

   Предлагаемое  Лотманом определение семантического измерения текста, несмотря на большое  число формулировок, можно свести к двум основным подходам. При этом становится очевидным, что невозможно определить место модели текстуального значения в его типологии культуры, не рассмотрев его анализа семантического функционирования текста с точки зрения его оценочного характера

   Хотя  эти два подхода, несомненно, имеют  некоторые точки соприкосновения, они существенно расходятся в своих предпосылках и задачах.

   Лахман  рассматривает эти два подхода: бинарный и контекстуальный, а также  следствия контекстуального и семантические  и культурные типы.

   Определяя литературное произведение как моделирующее и семиотическое, а его функции как когнитивную и коммуникативную2, Лотман закладывает фундамент своей концепции текста. Текст, который Лотман вводит как категорию, не идентичную литературному произведению, но составляющую его «подлинную субстанцию», определяется как инвариантная система внутритекстовых отношений и объявляется пространством, в котором семиотический характер литературного произведения реализуется как артефакт

   По  Лотману, текст объединяет составляющие его элементы, «семантизируя» их, то есть интегрируя их в семиотическое единство; так дискретные знаки первичного языка (или первичной системы) и формируемые ими синтаксические единицы поднимаются до уровня единого знака.

   Выбор бинарной концепции знака, компоненты которой Лотман определяет, используя глоссематические категории плана выражения (означающее) и плана содержания (означаемое), и в то же время отказ от дальнейших дифференциаций, предполагаемых этой концепцией, ставят его перед новыми проблемами, возникающими при попытке создания модели, описывающей семантическое функционирование текста.

   Обладая семиотическим качеством иконичности (и непроизвольности), смыслопорождение неизбежно теряет в динамичности. С другой стороны, Лотман допускает  известную нестабильность, рассматривая процесс установления эквивалентности как воспроизводимый акт, который делает возможным формирование новых знаковых отношений.

   Дальнейшим  усовершенствованием предложенного  Лотманом понятия знака является определение знака как «пучка взаимоэквивалентных элементов  разных систем»