Теория культурно-исторических типов Данилевского

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - 3

ТЕОРИЯ КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИХ ТИПОВ  Н.Я. ДАНИЛЕВСКОГО -4

ЗАКЛЮЧЕНИЕ - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - 13

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - 14

ВВЕДЕНИЕ

Николай Яковлевич Данилевский (1822-1885) - публицист, социолог и естествоиспытатель, один из многих русских умов, предвосхитивших  оригинальные идеи, возникшие позднее на Западе. В частности, его взгляды на культуру удивительно созвучны концепциям двух виднейших мыслителей ХХ в. - немца О. Шпенглера и англичанина А. Тойнби. Сын заслуженного генерала, Данилевский, однако, с юных лет посвятил себя естественным наукам, а также увлекался идеями утопического социализма.  В дальнейшем как профессиональный естествоиспытатель, ботаник и специалист по рыбоохране служил по департаменту сельского хозяйства; в научных командировках и экспедициях объездил значительную часть России, вдохновившись на большой культурологический труд. Будучи идеологом панславизма - течения, провозглашавшего единство славянских народов, - Данилевский задолго до О. Шпенглера в своем главном сочинении "Россия и Европа" (1869) обосновывал идею о существовании так называемых культурно-исторических типов (цивилизаций), которые, подобно живым организмам, находятся в непрерывной борьбе друг с другом и с окружающей средой. Так же как и биологические особи, они проходят стадии зарождения, расцвета и гибели. Начала цивилизации одного исторического типа не передаются народам другого типа, хотя и подвергаются определенным культурным влияниям. Каждый "культурно-исторический тип" проявляет себя в четырех сферах: религиозной, собственно культурной, политической и социально-экономической. Их гармония говорит о совершенстве той или иной цивилизации. Ход истории выражается в смене вытесняющих друг друга культурно-исторических типов, проходящих путь от "этнографического" состояния через государственность до цивилизованного уровня. Цикл жизни культурно-исторического типа состоит из четырех периодов и продолжается около 1500 лет, из которых 1000 лет составляет подготовительный, "этнографический" период; примерно 400 лет - становление государственности, а 50-100 лет - расцвет всех творческих возможностей того или иного народа. Завершается цикл длительным периодом упадка и разложения. В наше время особенно актуальна мысль Данилевского о том, что необходимым условием расцвета культуры является политическая независимость. Без нее невозможна самобытность культуры, т.е. невозможна сама культура. С другой стороны, независимость нужна для того, чтобы родственные по духу культуры могли свободно и плодотворно развиваться и взаимодействовать, сохраняя в то же время общеславянское культурное богатство. Как бы ни относиться ко взглядам Данилевского, они подготовили появление такой современной общественной науки, как геополитика, тесно связанная с цивилизационным подходом к истории.

ТЕОРИЯ КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИХ ТИПОВ Н.Я. ДАНИЛЕВСКОГО

Говорят - нет пророка  в своем отечестве. Именно эта  прописная истина еще раз подтвердилась  в судьбе Н. Я. Данилевского и его  главного научного труда «Россия  и Европа». В своем отечестве, в России, широкомасштабное научное признание книга Н. Я. Данилевского получила лишь спустя более 120 лет после ее первой (журнальной) публикации.

В дооктябрьской России в немногих энциклопедических и биографических справочниках Н. Я. Данилевский хотя и упоминался, но значился как биолог, публицист и автор спорных трудов «Россия и Европа» и «Дарвинизм». Например, в «Энциклопедическом словаре» Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона  в статье, написанной философом В. С. Соловьёвым, Данилевский проходит как «публицист, естествоиспытатель, практический деятель в области народного хозяйства». Основное внимание автор сосредоточил на критике книги «Россия и Европа». Более взвешенную позицию относительно этого труда Данилевского занял К. Бороздин в «Русском биографическом словаре», но и у него автор «России и Европы» предстает перед читателями всего лишь как «известный естествоиспытатель и философ-публицист славянофильского оттенка».

В советских справочных изданиях 20-50-х годов Н. Я. Данилевский характеризуется в основном как реакционный мыслитель, идеолог национализма, шовинизма, панславизма и даже империализма. Так, в анонимной заметке (по некоторым источникам, написанной А. М. Иоффе-Дебориным) в первом издании БСЭ Н. Я. Данилевский предстает идеологом «реакционного великодержавного национализма», отразившим в своей книге «классовое мировоззрение российских крепостников-дворян пореформенной эпохи, ужас их перед надвигающейся буржуазно-демократической революцией».

В 60-80-е годы положение  мало изменилось. Хотя «приговоры» Данилевскому стали менее «классово-заостренными», но оставались в основном обвинительными и осуждающими. Позитивная часть в оценках была усеченной, заниженной, нейтрально-информационной. В справке Н. Л. Рубинштейна в «Исторической энциклопедии» Н. Я. Данилевский квалифицируется как «русский публицист, естествоиспытатель. Член Русского географического общества. Идеолог пореформенного славянофильства и панславизма». А во втором издании БСЭ Е. Б. Рашковский очень близко воспроизводит: «русский публицист, социолог и естествоиспытатель, идеолог панславизма» [8, с. 527]. И совершенно дословно эту квалификацию Данилевского повторил «Философский энциклопедический словарь».

Со второй половины 80-х  и особенно в 90-е годы картина  заметно меняется, на историческом экране начинает проявляться другой образ Н. Я. Данилевского. Появляются работы, специально посвященные Н. Я. Данилевскому, что становится, несомненно, новым явлением в науке. Более того, авторы чаще всего ставят перед собой задачу объективно охарактеризовать его вклад «в развитие исследований по философии истории» [5, с. 16].

Если построить в  хронологическом порядке наиболее серьезные исследования, то следует назвать содержательное сопоставление взглядов Н.Я. Данилевского и К.Н. Леонтьева, сделанное И.А. Голосенко [11]; выяснение некоторых противоречий в трактовке законов построения культурно-исторических типов, проведенное В.Ф. Пустарнаковым [27]; рассмотрение главных принципов культурологии Н.Я. Данилевского, предпринятое СИ. Бажовым [6]; аналитический обзор идей Н.Я. Данилевского в контексте мировой науки, умело представленный Ю.С. Пивоваровым [23]. Необходимо отметить также работу А.А. Галактионова [10], в которой разбираются методологи ческие приемы общей социологии и философии Н.Я. Данилевского. В 80-е годы вышли две работы Л.Р. Авдеевой [1] и А.А. Захаровой [16] по проблемам России в философии истории Н.Я. Данилевского. В 1990 году Н.И. Сербенко и А.Э. Соколов предприняли сопоставление толкований "кризиса культуры" в теориях Н.Я. Данилевского, О. Шпенглера и П.А. Сорокина, их работа позднее была переведена на немецкий язык сотрудниками Гамбургского института социологии [27]. Идея полилинейности истории человечества и разделения ее на множество "историй", положенная в основу концепции Н.Я. Данилевского, была оценена в конце 90-х годов Д. С. Карминым с высоты достижений культурологии всего XX века [18]. Имя Н.Я. Данилевского и его теория культурно-исторических типов прочно вошли в школьные и вузовские учебники культурологии.

Наконец, была неоднократно переиздана "Россия и Европа" с  обширными предисловиями и обращениями к читателям. Здесь, впрочем, не обошлось без некоторых просчетов. В издательской горячке и конкуренции было упущено важное правило: переиздавать не ранние варианты книги, а последнее прижизненное издание, ибо Данилевский постоянно подвергал правкам предыдущие издания. Это было бы не только корректно по отношению к почтенному автору, но и дало бы нынешнему читателю, мало знакомому с историей вопроса, возможность иметь наиболее полное представление об эволюции его идей.

В качестве положительного момента в интересующем нас сейчас идейном процессе следует отметить появление в научной печати ряда серьезных исследований об единомышленнике Н.Я Данилевского К.Н. Леонтьеве. Это монография А.А. Королькова "Пророчества Константина Леонтьева", в которой автор содержательно и психологически тонко стремится постичь и раскрыть своему читателю историю жизни и богатство идей русского мыслителя [19], а также публикации Н.Н. Губанкова [12], АЛ. Янова [30] и др.

Казалось бы, работ  достаточно. Но каждая личность, и необязательно выдающаяся, — это особая "вселенная" и посему неисчерпаема.

Н. Я. Данилевского начинают относить к тем русским мыслителям, которые «предвосхитили широко распространившиеся с конца прошлого века в европейской исторической науке представления об историческом процессе как о совокупности изолированных друг от друга локальных культур, проходящих ограниченный во времени и пространстве цикл» [15].

То есть на первое место  выдвигаются его необычайные  новаторские заслуги в области историософии. Один из современных авторов сравнил предложенную Н. Я. Данилевским новую методологию исторической науки по ее значению «с таблицей Менделеева для химии» [4, с. 65].

Теперь исследователи  увидели в Н. Я. Данилевском не только естествоиспытателя-практика и консервативного публициста. Он предстал перед читателями научных статей «разносторонне одаренным человеком», «как самобытный философ, историк, социолог, этнопсихолог, политический мыслитель и публицист, автор работ по богословию, экономике, статистике, географии» [20, с. 3], как известный ученый-ихтиолог [24, с.4]. О нем в современной научной литературе ныне пишут: «выдающийся русский ученый» [29, с.6], «гений русской науки» [25, с.3]. И, несмотря на то, что к 1994 году о Данилевском уже появился не один десяток научных статей, автор одной из кандидатских диссертаций, защищенных в том же году в МГУ на философском факультете, не без основания заметила: «Нам еще предстоит осознать, оценить значение и влияние идей Н. Я. Данилевского» [25, с.3].

И все же в значительной степени признание заслуг Н. Я. Данилевского хотя бы в одной науке - историософии - состоялось. Профессор А. П. Дубнов в Новосибирске в предисловии к изданной книге О. Шпенглера «Закат Европы» выразил это в таких словах: «Н. Я. Данилевский получил признание через сто с лишним лет, и теперь он признанный предшественник Шпенглера, Тойнби и Сорокина, а его вклад в мировую философию истории и культурологию считается неоспоримым» [13, с.29]. В чем же причина такой резкой перемены со стороны российских ученых-историков, философов, политологов, социологов в отношении к Н. Я. Данилевскому? Ответ уже дан в ряде научных исследований, и мы можем лишь присоединиться к нему. У многих историков уже во второй половине 80-х годов появились сомнения в непорочности марксистской методологии исторической науки с ее классовым, формационным подходом к историческому процессу. Сначала эти сомнения выражались в поиске разного рода оговорок и даже противоречий в высказываниях классиков марксизма-ленинизма об исторических законах. Например, А. Я. Гуревич в статье «Теория формаций и реальность истории»  обратил внимание на «азиатский способ производства» у Маркса, как на деталь, подобную мухе в стакане марксистского молока. Деталь эта ставила под вопрос, казалось, непробиваемую марксистскую схему пяти способов производства (первобытнообщинного, рабовладельческого, феодального, капиталистического и социалистического). Чем критичнее ученые историки и философы настраивались к марксистским догмам, тем больше они обращались к западной литературе о бытующих там вариантах методологии исторической науки. Надо было заполнить чем-то образовавшуюся брешь в связи с отступлением марксистской методологии. И тут они пришли к выводу, что именно открытый и обоснованный русским ученым Н. Я. Данилевским «цивилизационный подход призван заполнить теоретический вакуум, образовавшийся в российском обществознании после краха марксизма-ленинизма, падения авторитета вульгарно-материалистического учения о социально-экономических формациях» [29, с. 6]. Тем более что этот подход нашел развитие в исторических трудах таких западных ученых, как О. Шпенглер и А. Тойнби, широко пропагандировался выдающимся русским социологом-эмигрантом П. А. Сорокиным и применяется историками Запада на практике, в исследовании конкретных человеческих цивилизаций. Эта мотивация широкого обращения к наследию Н. Я. Данилевского присутствует и в работах некоторых начинающих российских историков [22, с.3].

Последние годы отмечены появлением не только большого количества диссертаций и научных статей, посвященных Н. Я. Данилевскому, но и нескольких книг. Так, молодой исследователь В. М. Михеев, помимо примерно полутора десятков статей в разных московских научных сборниках, опубликовал о Данилевском в Бресте три небольшие книги: «Славянский Нострадамус» (1 и 2-я части, 1993), «Тоталитарный мыслитель» и «Самобытные идеи Н. Я. Данилевского» (обе - 1994). А в 1996 году А. Н. Аринин и В. М. Михеев издали в Москве фундаментальную монографию «Самобытные идеи Н. Я. Данилевского» [3]. Все эти работы выполнены под руководством известных профессоров, специалистов в области русской и зарубежной историософии Б. Н. Бессонова и Г. Д. Чеснокова на кафедре философии Российской Академии государственной службы при президенте Российской Федерации и отличаются высоким научным уровнем. Можно отметить также изданную Институтом философии РАН монографию С. И. Бажова «Философия истории Н. Я. Данилевского» (1997). Вообще, подавляющее большинство научных работ о Данилевском написано философами, и вполне закономерно основное внимание в них сосредоточено на анализе историософских взглядов ученого, на выявлении их новаторства в сопоставлении с бытующими в мире историософскими системами.

В 1992 г. появилась работа Л.Р. Авдеевой «Русские мыслители» [2]. Автор посвятила специальную главу Н.Я. Данилевскому и коснулась полемики Н.Н. Страхова и В.С. Соловьева о его наследии. К сожалению, эта работа не содержит новых подходов к заданной теме и потому не отличается оригинальностью выводов, в сущности воспроизводя критические высказывания В.С. Соловьева в адрес Н.Я. Данилевского.

Этапной работой, посвященной  Н.Я. Данилевскому, стала монография Б.П. Балуева «Споры о судьбах России: Н.Я. Данилевский и его книга «Россия и Европа» [7]. В своем труде автор рассмотрел почти весь комплекс вопросов, связанных с темой: Данилевский и его наследие. Он дает очень высокую оценку заслугам Н.Я.Данилевского, называя его «гением русской науки».

Однако давно назрела  необходимость монографического исследования книги Н. Я. Данилевского «Россия и Европа», его публицистики и со стороны историков. Необходим обстоятельный анализ исторического, историографического и событийного контекста появления и распространения его работ, связи его идей с русской общественной мыслью. Важна реакция на идеи Данилевского его выдающихся современников, причем не только на историософские, но и на геополитические. Ибо спор о книге Данилевского был в значительной степени спором о судьбе России.

Б.П. Балуев пишет, что открытую им систему человеческой истории Н. Я. Данилевский называет естественной, а традиционную схему деления всемирной истории – искусственной [7, c.90]. Ибо его система, считает Данилевский, не порождена умозрительными схемами, схоластическими конструкциями человеческого ума (как, например, гегелевская система) или политическими иллюзиями, а явилась в результате наблюдений над фактами истории, над конкретными судьбами конкретных народов и цивилизаций. Единой человеческой цивилизации, на которую так безапелляционно претендовала европейская, в человеческой истории никогда не было и не должно быть, утверждал Данилевский. Народ в своем развитии, сумевший заявить о себе как о культурно-историческом типе, в свое время достигал определенного расцвета, который и следует называть цивилизацией этого конкретного типа. А таких культурно-исторических типов Данилевский насчитывал десять: 1) египетский, 2) китайский, 3) ассирийско-вавилоно-финикийский, халдейский (или древнесемитический), 4) индийский, 5) иранский, 6) еврейский, 7) греческий, 8) римский, 9) ново-семитический (или аравийский) и 10) германо-романский (или европейский). Каждый из них, сменяя друг друга, вносил определенный вклад в «сокровищницу человечества». Но это не был процесс однолинейного развития, наращивания одних и тех же качеств «общечеловеческой» культуры.