Свадебные традиции башкир, татар, народов севера

У кряшен же венчание проводилось в церкви. Под венец  молодых вели посаженные родители - кыяматлык, выбираемые из близких родственников  жениха. Они становились как бы опекунами молодой семьи и  оставались таковыми на всю жизнь. После  венчания молодая поселялась в их доме. Здесь ей заменяли девичий головной убор на женский - баш бәйләү. Из этого дома ее перевозили в дом мужа, где и проходила основная свадьба. Переезд молодой в дом мужа у всех татар назывался килен төшерү, арчи и проводился, как правило, летом.

Встречать молодоженов  собирались не только родственники, но и многие односельчане. У крыльца  молодых ждали родители. Мать стелила  под ноги невестке вывернутую шубу или подушку, приговаривая: "Төкле  аягың белән, килен" (доброе пожелание  молодой при встрече ее в доме мужа).

Входя в дом, молодая вешала полотенце. Этот обычай называли элеп керү-"повесив, входить". Затем молодых сажали за стол. Она должна была съесть горбушку хлеба, помазанную маслом и медом, чтоб была мягкой, как масло, сладкой, как мед, то есть уживчивой, покладистой. И обязательно выпить пару чашек чая. Руки молодой погружали в муку, чтоб не знала бедности, недостатка.

Повсеместными были обряды өй киендерү - "обряжение дома": снимали висевшие в доме занавески, настенные матерчатые украшения  и вешали новые из приданого невесты, а также су юлы күрсәтү - "показ  дороги по воду". Ее вели к роднику, с которого ей предстояло носить воду. Молодых родственниц, участвующих  при этом, невестка одаривала.

У кряшен все обряды, будь то приезд сватов, переезд невесты  в дом мужа, обряжение дома и  т.д. сопровождались исполнением особых свадебных, гостевых песен.

Переезд молодой сопровождался  рядом застолий как в доме родителей  мужа (у кряшен - основной свадьбы  с особым ритуалом "показа невесты" - бөркәнчек ачу и т.д.), так и его родственников. Гостевой этикет у всех татар был одинаков. После отъезда сватов на угощение, называемое килен токмачы, килен салмасы (лапша снохи), собирали пожилых родственниц, соседок. Завершали же цикл свадебных трапез в целом скромные, но важные в смысловом значении застолья, проводимые в том и в другом доме. В доме невесты проводили казан кайтару (возвращение котла) с приглашением молодоженов, а в дом жениха приглашали родителей невестки. Только после проведения этих застолий стороны свободно, по своему усмотрению могли навещать друг друга.

Глубокие преобразования, происходившие в жизни народа в послереволюционные годы, материальные трудности, связанные с войнами  начала XX в., оказали влияние и  на форму свадебных обрядов.

В 1930-1960 гг. наблюдается  резкое сокращение традиционных свадебных  обрядов, появляются новые. Так, в этот период во всех татарских деревнях распространенной становится форма заключения брака убёгом - ябышып чыгу. При этой форме молодые люди сами договаривались о вступлении в брак. Решив жениться, юноша ставил в известность своих родителей, причем, как правило, согласовывал с ними день, когда приведет невесту в дом. Родители же девушки лишь догадывались о намерении дочери. Были случаи, когда об этом дне не знали ни те, ни другие родители. Юноша уводил к себе свою избранницу под покровом ночи, чаще всего из клуба, с посиделок, пригласив с собой своего друга и близкую подругу невесты (в свидетели). Наутро родители или кто-нибудь из близких родственников юноши шли к родителям девушки с известием о местонахождении их дочери и приглашением на угощение, во время которого проводился религиозный обряд бракосочетания - никах. Через некоторое время, нередко приурочивая к какому-нибудь советскому празднику, в доме жениха проводили свадебный пир. В отличие от традиционного его проводили по-новому: с одновременным приглашением и угощением за одним столом и мужчин и женщин, много пели, плясали, шутили, и стали называть появившимся в двадцатые годы термином кызыл туй (красная свадьба). 
 
 

III. Свадебные обычаи народов Севера

Свадебные обряды ненцев.

Браки у ненцев в прошлом, как правило, заключались  в возрасте 16-20 лет. Однако раньше широко практиковалось, когда родители договаривались о браке детей, в раннем возрасте. Поэтому нередко  ненецкая девочка  становилась матерью в 12-13 лет. Если в семье была нужна работница, то мальчику сватали взрослую девушку. Обычно такие браки впоследствии приводили к конфликтам в семье, т.к. молодая женщина или начинала требовать себе «мужа», или подвергалась преследованиям со стороны свекра, а мальчик, вырастая, брал себе молодую жену, предоставляя старой жене выбор — остаться в семье, выйти замуж, за кого она пожелает, или возвратиться к своим родным. Реже имели место случаи женитьбы взрослых и даже пожилых мужчин на молоденьких девушках. Такие браки совершались в корыстных целях: бедные родители выдавали своих дочерей, чтобы получить богатый выкуп. Подобные браки всегда заключались родителями. Если в брак вступали взрослые молодые люди, то с желанием сына отец обычно считался, мнением же девушки даже не интересовались, и согласия ее на брак не спрашивали. Бывали случаи, когда девушка проявляла свою волю и выходила замуж тайком от родителей, лишая их таким образом возможности получить за нее плату. Чаще же девушки проявляли покорность воле родителей.

При заключении браков играли роль экономические факторы  и физические качества девушки (здоровье, трудоспособность и т.д.).

Формулой  сватовства обычно являлись слова: ”Дочку твою я застал или не застал?”. При первых же словах свата отец высылал дочь в соседний чум, а если такового поблизости не было, то невеста ложилась в стороне, и ее прикрывали одеждами. При наличии у невесты старших братьев, их присутствие при переговорах считалось обязательным. Если отец девушки почему-либо не хотел отдавать дочь замуж за данного человека, то он на предложение свата ничего не отвечал. В случае настойчивости со стороны последнего, он часто гасил огонь и укладывался спать, давая этим понять, что разговор окончен. Иногда сваты приезжали снова. Если жених устраивал отца девушки, то между ним и сватом начинались переговоры о размере выкупа, калыма. Способы переговоров были различны. Наиболее распространенным являлся следующий: отец невесты делал на посохе нарезки, соответствующие размеру выкупа, а сват срезал ножом те из них, которые он считал лишними. Этот посох затем хранился у свата до момента уплаты выкупа или раскалывался пополам, причем одна половина вручалась отцу невесты. Спор о размерах калыма продолжался обычно долго: сват выходил к жениху, советуясь с ним, затем вновь возвращался в чум. И так до тех пор, пока обе стороны не приходили к соглашению. Тогда жених входил в чум, и начиналось угощение, в котором невеста участия не принимала. После этого жених со сватом возвращались к себе.

Размеры калыма были различны. Основу его составляли олени, остальную часть — меха, сукна и т. д. Богатые дают: по 100 и по 200 оленей. Кроме того, по 100 и по 200 песцов, по 1 и по 2 черно-бурых или 10 красных лисиц; 3 сажени тонкого алого, синего или желтого сукна; 1 медный котел. Среднего состояния: от 25 — 60 оленей; от 25 — 50 песцов; 1-2 красных лисиц; 3 сажени сукна недорогой цены; 1 медный котел. Бедные: от 10 до 20 оленей или деньгами от 7 до 15 рублей серебром. Несколько сукна, котел, но рухляди не дается. Деньги, которые иногда входили в состав калыма, шли на уплату ясака. Размеры калыма в начале XX в. также колебались в зависимости от состояния жениха. У богатых — 70-150 оленей и до 70 песцов, у бедных —30-40 оленей и 10 песцов, в отдельных районах 10-15 оленей, у лиц среднего достатка — 50 оленей и от 10 до 20 песцов.

 После  отъезда жениха со сватом. Отец  невесты начинал готовить приданое. При нормальном среднем калыме обычно отец невесты в числе приданого не дает за дочерью живых оленей, кроме трех быков, являющихся упряжными животными ее женских санок... Обычай требует, чтобы молодая не привела с собой оленей, а привезла как можно больше мяса.

Срок свадьбы  зависел от срока уплаты калыма и наличия приданого. Иногда свадьба откладывалась на год и больше. Свадьбы обычно приурочиваются к осени. В назначенный для свадьбы день жених вместе с родственниками отправлялся к чуму невесты. Впереди ехал сват, за ним жених, часто с товарищем, который выполнял за жениха в этот день всю работу и даже правил оленями. За ними следовали все родственники. Отец невесты, между тем, изготовлял особое сооружение, которое состояло из двух вколачиваемых в землю шестов с перекладиной наверху. Устанавливался он по направлению к востоку от чума.

Следует отметить, что специальной свадебной одежды у ненцев не было. Жених и невеста одевались в обычную праздничную одежду, которая отличалась от повседневной лишь лучшей отделкой и качеством шкур. Обычно около чума невесты в день свадьбы кто-нибудь дежурил, чтобы сообщить своевременно о приезде жениха. Узнав о приближении жениха и его родственников, отец и мать невесты выезжали им навстречу и приводили к своему чуму. Жених доставал из-за пазухи лоскут красного сукна и его задача заключалась в том, чтобы просунуть этот лоскут в чум невесты, причем женщины-родственницы невесты всеми силами старались не позволить ему сделать это. Иногда жених старался просунуть сукно через дымовое отверстие, для чего его поднимали родственники. В конце концов, сукно вталкивалось женихом в чум. Тогда начинали рвать его лентами и раздавать по ленте каждой из женщин — родственниц невесты.

Только после  этого жених и его родственники получали возможность войти в чум. В чуме начиналось угощение, причем раньше невеста не принимала участие в пиршестве, а лежала укрытая одеждами или сидела в стороне. Иногда не допускался к пиршеству и жених. В более позднее время жених и невеста принимали участие в пиршестве. Угощением служило мясо (сырое и вареное), суп, рыба, иногда водка и привозные продукты. Жениху и невесте обычно давали сердце и язык оленя. На богатые свадьбы изредка приглашался ненец, хорошо исполняющий сказки и песни. После угощения начинались сборы в чум жениха (часто это бывало уже утром следующего дня).

Нарты невесты, запряженные двумя оленями, привязывались  к саням жены свата. За ними цепочкой припрягались грузовые нарты с приданым невесты. Перед тем, как направиться к чуму жениха, несколько раз объезжали вокруг чума невесты. Кружение вокруг чума должно было изображать некогда дальнюю и опасную дорогу.

Порядок же следования участников свадебного обряда к чуму  был таков: впереди ехал жених, за ним отец, мать и гости жениха, затем следовал сват (или отец невесты), за ним жена свата с невестой и приданым, за нею ее мать и остальные гости.

В чуме жениха обычно происходило почти то же, что в чуме невесты, — езда вокруг чума или возле чума по кругу, угощение внутри чума. В прошлом во время пиршества невеста иногда лежала укрытая в стороне, а жених, за недостатком места в чуме, вынужден был оставаться вне его. В более позднее время жених и невеста сидели в чуме — он на своем обычном месте, она — рядом как хозяйка чума. Проводив гостей, жених с невестой укладывались спать. Утром мать с дочерью иногда снова возвращались к себе. Через два-три дня жених приезжал в чум невесты и дарил тестю несколько оленей, предназначенных для запряжки в священные нарты. Обычно жених оставался ночевать у тестя, а на другой день молодые, уже как муж и жена, отправлялись в свой чум. Здесь они одаривали и отпускали свата и его жену. Отъездом свата завершался круг брачной церемонии, и жизнь вступала в обычную колею.

Свадебный обряд, по-видимому, иногда сопровождался  играми или танцами. После угощения в чуме невесты все выходят на улицу и начинают играть в игру, которая носит название «намдавкова». Она заключается в том, что все берутся за руки, один участвующий выходит в центр. Ему завязывают глаза, после чего в круг выходит еще один человек, которого участник с завязанными глазами должен поймать. Единичность этих сведений показывает, что игры не были необходимой составной частью свадебного обряда. Иногда свадьба сопровождалась спортивными состязаниями — гонками на оленьих упряжках, метанием аркана, прыжками через нарты.

Введение  христианства не внесло изменений в  отправление свадебного обряда. Крещеные ненцы совершали обряд по своим обычаям, венчались же (далеко не все) тогда, когда прикочевывали к селениям, в которых были церкви. Судя по сообщениям, священникам часто случалось сначала крестить детей, а потом венчать родителей. Если венчание совершалось не одновременно со свадьбой, то оно не сопровождалось никакими обрядами и даже угощением. То обстоятельство, что христианский свадебный обряд исключал возможность расторжения брака, заставляло ненцев избегать венчания. При разводе жена возвращалась к родителям или, если таковых не было, к родственникам. Если разрыв происходил по вине жены (например, она уходила от мужа к другому), то приданое ее обычно оставалось у мужа. Более того, муж мог потребовать от ее родителей возвращения калыма. Если виноват был муж, то калым ему не возвращался, однако, часто и приданое жены оставалось у него. Фактически по обычному праву мужчина мог в любое время разойтись с женой, выдворив ее с детьми из чума и не неся никаких обязательств по отношению к ней и детям. Таким образом, неписаный закон был на стороне мужчины.