Славянская мифология

Содержание.

Введение…………………………………………………………………………...2

1. Звериный эпос…………………………………………………………………..3

2. Китоврас………………………………………………………………………...5

3. Конь……………………………………………………………………………..6

4. Змеи……………………………………………………………………………...7

5. Единорог……………………………………………………………………….10

6. Волки-оборотни ...…………………………………………………………….11

Заключение……………………………………………………………………….14

Список используемой литературы……………………………………………...15

 

Введение.

Мифологические представления  древних славян – настоящий кладезь  мудрости наших предков. Это не только дохристианские божества, но также  представления о космосе и  земле, о природе и её законах, о жизни зверей и птиц, о человеческой судьбе, о домашнем очаге, его устройстве и украшении, об одежде, утвари и  т.п. Славянская мифология – отражение  знаний, выработанных столетиями, а  быть может, и тысячелетиями человеческой практики.

Повседневная жизнь древних  славян была наполнена обрядами, которые  лежали в основе народных представлений  об устройстве мира и определяли всю систему их представлений. Общий миропорядок «требовал» поддержания необходимого равновесия между миром людей и «тем» светом (миров предков, нечистой силы).

Мифологические персонажи  имели свои характерные признаки: время появления (их нужно было ожидать  в святки или Духов день, в полночь  или в полдень); место обитания или появления на земле (дома, в  хлеву, в бане, в воде, в лесу, в  поле); определённый внешний вид; приносящие помощь или вред человеку, животным и т.п.

Каждый персонаж мог иметь  какие-то дополнительные признаки, в  результате чего не всегда удаётся  установить, имеем мы дело с одним  и тем же персонажем или с разными.

Народная фантазия представляла вредоносные существа в виде животных, не очень любимых людьми, - змеи, волка  или в образах дракона и  фантастических мифологических персонажей, в действиях которых добро  боролось со злом, а зло с добром.

 

1.Звериный эпос.

Звери по своим инстинктам и привычкам, по движениям, крику, бегу, как и птицы по полёту, искони служили для человека символическим  выражением различных явлений природы  и собственной духовной жизни. В  их поведении и повадках он усматривал игру свойственных ему страстей, пороков и добродетелей. Свои знания о земных животных древний славянин переносил в воображении на небесные атмосферные явления. Так, свист ветра, гром молнии, тучи, застилающие солнце, снег и дождь он объяснил криком, бегом и борьбой различных небесных зверей, птиц, огненных змей. Обращаясь к внутреннему миру своих чувств и мыслей, древний славянин находил повод для аллегорического сравнения себя с известными животными, обозначил их именами и переносил их имена на самого себя. Так возникли аллегорические названия некоторых народностей: фряг – лев, сарацин – вепрь, литвин – тур, турок – змей, румын – выдра и т.п.

В основе таких представлений  лежали положительные или отрицательные  качества. Со временем мифическая символика  исчезла, а в новейшие, христианские времена в образах животных стали  сатирически изображать людские  страсти и пороки.

Все басни и сказки о  животных восходят к самые древние  временам, когда существовали чисто  мифические предания, и даже древнегреческому баснописцу VI в. До н.э. Эзопу принадлежит честь лишь первой литературной обработки этих древнейших сказаний. Эта обработка придала им новую форму сатирического рассказа, целью которого было моральное нравоучение.

На Руси сказания долго  сохранялись в их первозданном виде – как народные сказки, тогда  как на западе в XII в. Эти мотивы сформировали так называемый звериный эпос.

Частично эти сказания попали в поэзию южных славян. В  русской народной поэзии не сложились  столь пространные эпопеи о жизни  животных, но к образам диких зверей в древнерусских сказаниях добавились типичные черты, характерные для зверей в западноевропейских сказаниях, особенно волка и лисы. Все знают сказки о хитрой лисе и глупом волке. Например о том, как лиса притворилась мёртвой, заставила мужика поднять её и положить на телегу, на которой он вёз рыбу. По дороге лиса разбросала рыбу и сбежала сама. Встречается ей волк и просит рыбы, а она в ответ: «Сам налови!»

До этого момента содержание сказок о лисе и волке у всех славянских народов было одинаковым, но дальше их сюжет в разных странах  развивался по-разному. На Руси под  влиянием климата она получила соответствующее  продолжение: русская лиса учит волка  опустить хвост в прорубь, чтобы  наловить рыбы. Хвост примерзает, а  на утро прибегает народ и бьёт волка, который примёрз и не может  убежать.

Помимо басен и сказок, самостоятельную область рифмованных  рассказов и мифологических сведений о животных составляли «Бестиарии», или «Физиологии», имевшие большой  успех и влияние на различные  искусства – архитектуру, витражи, нумизматику, геральдику. Собственно, они были продолжением древнейших сведений о животных, собранных Плинием  и Элианом ещё в античные времена, хотя эти сведения более справедливо отнести к миру чудес, чем к зоологии. Под пером византийских писателей они обросли новыми фантастическими сюжетами, к которым примешивались мифические представления Индии и Сирии.

На Русь эти мифологические образы попали из переводной болгарской, византийской, греческой и другой литературы, в которой было много  переводных сказаний, но в ней они  приобрели близкие русскому характеру  черты, известные ещё по русским  былинам и сказкам. В «Бестиариях» и «Физиологиях» реальные сведения о разных народах и животном мире дополнялись легендами. Подобным сборником  была «Палея», которая состояла из библейских апокрифических сочинений, отступавших  от официальных, церковных.

 

2. Китоврас.

В одном апокрифе (термин «апокрифы» был отнесен к раннехристианским текстам, не признанным «богодухновенными»: Евангелия, Послания, Деяния и Откровения, не вошедшие в Библию, считаются Церковью «посторонними», или «неканоническими», то есть собственно апокрифами) повествуется о Китоврасе – мифологическом существе, получеловеке-полуконе. Центральная фигура этого сказания – царь Соломон, прославившийся своей мудростью. Вообще в разных сказаниях о Соломоне Китоврас выступает то как его брат, то как враг и соперник. Одно из апокрифических сказаний «Палеи» XV в. Знакомит нас с особо прославившим Соломона строительством Храма, в котором должен храниться «ковчег завета».

Последняя сцена изображена на Васильевских вратах (по имени создателя) Троицкого собора в городе Александрове Владимирской области. Данное крупным планом мифическое существо держит за ноги маленькую фигурку царя, а высоко поднятое крыло готово нанести сокрушительный удар. Не случайно художник изобразил Соломона и Китовраса такими разными по величине: в народном искусстве значимость персонажей всегда подчёркивалась местом и размером. А ведь именно Китоврас превзошёл Соломона своей хитростью и силой.

Слово «китоврас» греческого происхождения, однако истоки самого образа следует искать на Востоке, в Древней Индии. Там такое же мифическое существо называлось Гандарву, откуда скорее всего появилось второе имя Китовраса – Кентавр. По индийским легендам, Гандарвы – это тёмные демонические существа, духи, способные легко перемещаться и принимать любой облик. Своим волшебным пением они могли вызывать из моря страшных чудовищ, топить корабли. Похоже, именно от них получил Китоврас крылья и волшебную силу.

Полюбившееся га Руси сказание о Китоврасе в XVI-XVII вв. заметно обрусело. Переосмысляя иноземные повести и легенды, наши предки оставляли лишь тех героев, которые были близки им по духу. Китоврас-Кентавр привлекал не только своей невиданностью: в русском фольклоре конь и человек так тесно связанны друг с другом, словно слиты в единое существо. Даже имя своё Кентавр-Китоврас на Руси сменил на более близкое русскому человеку имя Полкан («полу-конь»).

 

3. Конь.

«Сивка-бурка». Чудесного коня в русских сказках называют так: «Сивка-бурка-вещий каурка». Эпитет «бурый» родствен словам «буря», «буран» и означает то же, что «метель», «вихрь», «шуметь», «бушевать». У бурого коня шерсть напоминает цвет грозящей бури. В целом ряде славянских народных сказаний буйные ветры, ходячие облака, грозовые тучи, быстро мелькающая молния называются небесными конями.

Будучи олицетворением порывистых ветров, бури и летучих облаков, сказочные  кони наделялись крыльями, что роднило  их с мифическими птицами, а дополнительными  эпитетами «огненный», «огнедышащий»  награждались кони с ясным солнцем  или месяцем во лбу, с частыми  звёздами по бокам.»Золотогривый», «золотохвостый»  или просто «золотой конь» служит поэтическим образом солнца.

Вот как в русских народных сказках описывались Сивка-бурка  или вообще богатырские кони:

«Добрый конь осержается, от сырой земли отделяется, поднимается  выше лесу стоячего, чуть пониже облака ходячего; из ноздрей огонь-пламя  пышет, из ушей дым столбом, следом –  горячие головёшки летят; горы и  долы промеж ног пропускает, малые  реки хвостом застилает, широкие  перепрыгивает».

Изображение коней в славянской иконографии насквозь проникнуто мифологическим символизмом.

Водяные кобылицы. В народных сказках говорится о морских или водных кобылицах, выходящих из глубин вод. Купаясь в горячем молоке этих кобылиц, добрый молодец становится юным, могучим, красивым, а враг его, делая то же самое, погибает.

В Хорватии кобылицы назывались кобылицами вил, т.к. в образе вил  славянская мифология олицетворяет грозу с всполохами молний и связывала  с образами Бабы Яги или ведьмы. В южнославянских странах был  такой миф: молодец, желающий добыть чудесного коня, поступает на службу к бабе-чаровнице и пасёт буйных кобылиц, в которых превращаются его собственные дочери.

На Руси считалось, что  ведьмы превращаются в кобылиц и  бешено носятся по горам и долам. Молоко мифических кобылиц – живая  вода, дождь, проливаемый тучами. Купаясь  в молоке, сказочный герой становится силачом и красавцем. Подобно  языческим богам и богиням, сказочные  герои и героини переносятся  в дальние страны не только на богатырских  конях, но и в летучих колесницах, которые мгновенно появляются и  исчезают в повозках-неведимках. Такие  колесницы и повозки тождественны ковру-самолёту и плащу-неведимке: это  различные метафоры облака.

 

4. Змеи.

Змеиное многообразие. Змей представлен почти во всех мифологиях мира как символ, связывавшийся, с одной стороны с плодородием, землёй, мудростью, с женской производящей силой, водой, дождём, а с другой – с домашним очагом, огнём (особенно небесным), а также мужским оплодотворяющим началом. Изображения змея находят ещё в искусстве верхнего палеолита. Культ змея был широко распространен в Триполье, где он олицетворял пробуждение природы, весну. На глиняных женских статуэтках змей часто изображался как существо, охраняющее и оплодотворяющее женщину. Без змея не обходится почти не один керамический сосуд трипольцев, но у них он не всегда представлялся добрым защитником очага.

Уже в далёкие времена  люди подчёркивали его двойственность. В представлении трипольцев, наверное, жил какой-то злой змей – дракон, ассоциировавшийся с ужасом. Таким Уж изображается, как правило, на крышках сосудов, снаружи и изнутри, а вид у него свирепый – круглые глаза, большие рога, крылья-когти. Двойной спиралью Уж обвивает сосуд, то отпугивая, то угрожая каждому, кто хочет прикоснуться к нему.

Видимо спираль была для  трипольцев символ того, чему они поклонялись  или чего боялись, возможно, чего-то непостижимого, но вечного. Спираль  служила для них знаком виденного, а может быть, его смыслом.

Самые популярные в русском  эпосе Змей Горыныч и Тугарин  Змеевич крылаты, и потому это  скорее драконы. Есть в русских сказках  и Змея (женского рода), которая прозревает единожды в году на Иванов (Купалы) день, и тогда она бросается на человека или зверя, пробивая свою жертву насквозь. В славянской мифологии змеи имеют своего царя, имя которого Василиск.

Согласно народным поверьям, змей обладает демоническими свойствами и богатырской силой, он знает  целебные травы, имеет несметные  богатства и живую воду. Иногда змей предстаёт как страшное чудовище, превращающееся в красавца и вступающее в незаконные связи. Эти «второстепенные», «побочные» представления связанны с основным – с образом огненного змея, олицетворявшим действительное явление природы – молнию, изгиб которой напоминал древнему человеку змею на земле, а на небе – падающую звезду, ибо звезда казалась ему тождественной сверкающей молнии.

Издревле поражала человека живучесть змеи. Продолжая извиваться, её изрубленное тело вызвало трепет и благоговение перед её особой жизненной  силой. Существовало ритуальное убийство змей. Змея могла укусить смертельно, поэтому олицетворялась с силами зла, тьмы, преисподней.

Змей и орёл. Схватка змея с орлом, являвшимся олицетворением добра и света, - очень древний и распространенный мотив. Следы его находят на кубке Шумерского правителя Гудеа (XXII в. до н.э.); в известных образах Георгия-Победоносца, побеждающего змея на русских иконах, и «фракийского всадника»; в отлитом из металла Медном всаднике ассоциировалась с орлами. В печатных гравюрах торжество добродетели воплотилось в образе орла с побеждённой змеёй в когтях.

В античные времена змея в когтях орла нередко трактовалась как символ победы патриархата над  матриархатом: змея означала в таком  случае женское начало сакральную (тайную) мудрость. Гомеровские греки считали  орла с окровавленной змеёй в  лапах добрым предзнаменованием, означавшим, что троя падёт: Орёл-Зевс одолеет  змеиное «женское» начало, ибо  кто, как не Афродита, толкнула Елену нарушить святой закон патриархата и бежать с Парисом.

Письменная «Змеиада». В «Ветхом Завете» змей (теперь уж мужского пола) стал дьяволом-змеем. Через него мир вошёл в страх. Но и проклятый Богом змей продолжал оставаться символом мудрости.

Христианам змея представлялась существом двуликим, воплотившем  в себе добро и зло.  В средневековом  «Бестиарии» можно прочесть, что  мудрость вызвала опасливое недоверие. Моисей в пустыне оберегал соотечественников  от хворей и змеиных укусов с помощью  Медного Змия.