Роль мифологического сюжета в тексте эпоса о Гильгамеше

 

 

 

 

Содержание:

Введение.                                                                                                                                         2

1.  Мифологический сюжет.                                                                                                        4

а) исход (принятие вызова)

б) битва героя (обретение славы)

в) возвращение (или гибель героя)

 

2.  Миф как сообщение (текст  как информативный файл).                                                6 

 

3.  Миф как побуждение к  действию (модель, проект действительности).                  8

 

4. Миф как личность (оформление  лика героя, автора и народа  в целом).                11  

Заключение.                                                                                                                                  12

Список литературы.                                                                                                                    15

 

 

 

Введение:

"Эпос о Гильгамеше" считается древнейшим в мире  литературным произведением, созданным в 22 веке до нашей эры древними шумерами, основателями цивилизации Двуречья. Насколько это действительно так, судить сложно, поскольку доставшийся нам список из знаменитой клинописной библиотеки Ашшурбанапала, царя Ассиирии, относится только к 7 веку до нашей эры. А более ранние ее копии (некоторые из которых датируются 1800 г. до нашей эры, т.е. почти временем правления знаменитого законодателя и завоевателя Хаммурапи) содержат лишь фрагменты текста. В эпосе действительно содержатся отсылки к предшественникам ассирийцев и даже к довавилонскому времени, но так как он явно подвергся очень сильной обработке современниками Ашшурбанапала, сложно сказать, какие эпизоды присутствовали в изначальном эпосе, а какие - интерполированы (вставлены) ассирийцами по аналогии.

Эпос рассказывает о приключениях легендарного основателя города Урука¹ полубога Гильгамеша² и его друга Энкиду (буквально "сын Энки"), их походе на властителя леса Хумбабу, смерть Энкиду, которого возненавидела отвергнутая Гильгамешем богиня Иштар, и странствие самого Гильгамеша в страну мертвых к хозяйке богов Сидури и праотцу Утнапишти за цветком бессмертия. Чаще всего это сказание вспоминают в связи с историей о всемирном потопе, содержащейся в таблице 11. Эта история никак не связана с сюжетом поэмы и может как относиться к циклу объединенных в поэме различных легенд о Гильгамеше, так и быть самостоятельной историей, приписанной Гильгамешу ассирийцами - а в этом случае, не исключено и обратное заимствование, от евреев к ассирийцам. Еще более естественно предположить, что обе истории повествуют об одном и том же событии, зафиксированным в исторической памяти народов независимо друг от друга.

В Библиотеку Еретиков эта  книга вошла с целью дать читателю возможность погрузиться в мир  древневосточной литературы с другой стороны. От читающих Библию часто можно  слышать жалобы, что текст написан  нудно, примитивно и не увлекательно. После прочтения "Эпоса" становится ясно, что предмет жалобы называется не занудством, а иной мелодикой, в которой писали жители того мира. Неторопливый шаг стиха создает ощущение вечности, размеренность слов завораживает, а повторы - задают ритм. Ритм для древневосточной литературы вообще исключительно важен, так как, в отличие от нашей цивилизации, где тексты читают про себя, в те времена слово было всегда - словом произносимым. Спешить древнему человеку было некуда. В отличие от нас, его мир не делился на профанный (земной) и сакральный (божественный): любое земное действие затрагивало струны мироздания и обладало собственной сакральностью. Они не верили в своего Бога или богов - они жили в мире, где боги существовали изначально и по определению, это была первейшая аксиома их бытия. В отличие от Бога Библии, в мире "Гильгамеша" нет и намека на равенство отношений людей и богов. Боги не общаются с людьми и не устанавливают с ними отношений - они просто используют их в своих целях. Для человека лучше всего не общаться с богами, а если такая встреча неизбежна - следует быть готовым к всевозможным неприятностям. На каждый случай божественного благодеяния людям приходится несколько крупных божественных гадостей, часто со смертельным исходом. Сделанное одним богом добро почти неизбежно навлекает на облагодетельствованного смертного гнев другого бога, лишь потому, что у него какие-то свои счеты с небесным благодетелем. Таков мир язычника, где человек может полагаться только сам на себя, и "удел людей - подчиненье высшим" - вечные игры с богами с целью избежать как их гнева, так и их милости.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Мифологический сюжет.

а) Исход:

В эпосе не рассказывается ни о  чудесном рождении Гильгамеша, ни о  его детстве, хотя эти эпизоды  обычно вставляются в эпосы о  фольклорных героях. Когда начинается рассказ, Гильгамеш уже вырос  и превзошел всех других людей  силой, красотой и непомеренными  желаниями, являющимися следствием его полубожественного происхождения. Бешеная энергия Гильгамеша утомляет его подданных, которые взывают  к богам за помощью. В первом эпизоде  описывается, как боги дали герою  соперника, ставшего потом его другом. Это был Энкиду³, "естественный человек", выросший с дикими животными, быстрый как газель. Энкиду был соблазнен городской блудницей , после чего был отвергнут животными и принят людьми. Энкиду начинает носить одежду, есть человеческую пищу, пасти овец, охотиться на львов и волков; наконец Энкиду прибывает в великий город Урук. История Урука - это аллегория: Энкиду проходит все этапы, ведущие человечество от дикости к цивилизации. Большая дружбу между Гильгамешем и Энкиду, начавшаяся битвой в Уруке, является звеном, связывающим все эпизоды эпоса. После встречи с Гильгамешем Энкиду становится его "младшим братом", "дорогим другом". Именно Энкиду приносит весть о таинственном кедровом лесе и о его стороже-чудовище.

 

б) Битва героев:

Лес - это символическое обиталище жутких сил и место действия странных приключений. В историческом плане города Междуречья нуждались в древесине и именно это могло быть целью всего путешествия. Гильгамеш, молодой царь Урука, желает показать свою могущественность строительством великих храмов и стен в Уруке, также как это сделали Саргон из Агада и Гудеа из Лагаша. Но в горах, богатых лесами, жили чужие племена, которые противились всякой попытке унести кедровую древесину силой.  
Прежде чем добраться до драгоценного товара, надо было сражаться. На стороне местных племен были их боги, поэтому необходимо было заручиться поддержкой своих, месопотамских, богов. Шамаш⁴ соглашается встать на сторону Гильгамеша, так как последний обещает построить ему храм.  Этот поход имел также другую цель: приключения. Два молодых героя отправляются на поиски славы: горы и кедры, охраняемые чудовищем, вполне подходящая для этого цель. Герои идут без сопровождения и вдвоем борются с гигантом Хумбабой - многоногое и многорукое существо, окружённое семью магическими лучами, которые связаны с кедрами. В момент пускания луча кедры уязвимы, их можно срубить и тем самым уменьшить силу Хумбаба.  Он защищает свой лес колдовством: то он посылает Гильгамешу странный сон, то ставит перед Энкиду зачарованные ворота. Только с помощью Шамаша и восьми ветров удается победить его.   Энкиду отказался пощадить Хумбабу⁵, когда тот просил пощады, и к тому же оскорбил Иштар⁶. Энкиду предупрежден во сне о скорой смерти. Он видит богов на совете и те решают, который из двух героев должен умереть. Шамаш хочет спасти обоих героев, но происходит ссора между ним и Энлилем (солнцем и бурей), так что Шамаш может спасти только одного героя: Энкиду должен умереть.  
 Возвратившись в Урук, Гильгамеш облачается в царские одежды и становится прекрасен, как бог.  Его видит Иштар, богиня любви, и пытается соблазнить его. Но Гильгамеш припоминает ей всех ее любовников, которых она превратила в животных. Затем следует убийство Небесного Быка, олицетворяющего засуху, длившуюся семь лет, которого наслала богиня в наказание Гильгамешу за его дерзость. Акробатическая ловкость, с помощью которой был убит бык, напоминает корриду, популярную на Крите в древности.

в) Возвращение Гильгамеша:

Потрясенный смертью друга, Гильгамеш  бежит в пустыню. Он тоскует о  любимом друге и впервые ощущает, что и сам смертен. Он проходит подземным путем бога солнца Шамаша, посещает чудесный сад и переправляется через воды смерти на остров, где  обитает Утнапишти⁷ – единственный человек, обретший бессмертие. Гильгамеш хочет знать, как тот добился этого. Утнапишти рассказывает Гильгамешу историю всемирного потопа, очевидцем которого он был и после которого получил из рук богов вечную жизнь. Но для Гильгамеша, говорит Утнапишти , второй раз совет богов не соберётся. Жена Утнапишти, жалея героя, уговаривает мужа подарить ему что-нибудь на прощанье, и тот открывает герою тайну цветка вечной молодости. Гильгамеш с трудом достает цветок. Но не успевает им воспользоваться: пока он купался, «змея цветочный учуяла запах, из норы поднялась, цветок утащила» и сразу же сбросив кожу, помолодела. Гильгамеш возвращается и находит утешение, любуясь видом сооруженной вокруг города стены.

2. Миф как сообщение  (текст как информативный файл):

МИФ (от греч. mytos – сказание) – появляющиеся в дописьменных обществах предания о первопредках, богах, духах и героях. Мифологический комплекс, принимающий в обрядах синкретические визуально-вербальные формы, выступает как специфический способ систематизации знаний об окружающем мире.

Роль информации в различные  времена воспринималась по-разному. Информация закреплена в тексте. 
Текст - это осмысленное речевое произведение, представляющее собой внутренне взаимосвязанную последовательность различных знаков, образующих целостность, которая обладает оформленностью. Различают устные и письменные тексты. 
Текст создается двумя сторонами, двумя субъектами. Один играет роль пишущего или говорящего, а другой - слушающего или читающего. С этих позиций текст есть артефакт, т.е. искусственно созданный объект. 
Каждый текст обладает стратегией (общий замысел текста) и тактикой. В каждом тексте есть 4 цели:

1. Сообщить информацию. 
2. Побудить к действию. 
3. Убедить в точке зрения. 
4. Доставить удовольствие. 
У каждого текста есть свои нормы, ценности и правила.

Сообщение, посылаемое нами, идентично  тому, которое получает слушатель.

Все мы склонны думать, что посланное  нами сообщение наш слушатель  получает именно таким, каким мы его  посылали. Предположим, например, что  вы посылаете письмо приятелю, живущему в другом штате, приглашая этого  человека погостить у вас по пути домой в следующем месяце. Вас  раздражает то, что вы не получаете  никакого ответа на письмо. Почему же ваш  приятель не ответил? Проблема может  быть не в том, что он не ответил, а в том, что ваше письмо потеряли на почте. А может, вы нечаянно забыли вложить лист письма, когда запечатывали конверт, и ваш друг вообще не получил  сообщение.

Потреблять миф как безобидное сообщение читателю помогает тот  факт, что он воспринимает его не как семиологическую, а как индуктивную  систему; там, где имеется всего  лишь отношение эквивалентности, он усматривает нечто вроде каузальности: означающее и означаемое представляются ему связанными естественным образом. Это смешение можно описать иначе: всякая семиологическая система есть система значимостей, но потребитель мифа принимает значение за систему фактов: миф воспринимается как система фактов, будучи на самом деле семиологической системой.

Ролан Барт исследует миф с семиотической  и лингвистической точки зрения. В своей книге «Мифологии», он, в частности пишет: «Миф является вторичной семиотической системой. Знак первой системы становится всего лишь означающим во второй системе. Материальные носители мифического сообщения, какими бы различными они ни были, как только они становятся составной частью мифа, сводятся к функции означивания. Миф – это сообщение, определяемое в большей мере своей интенцией, чем своим буквальным смыслом, и, тем не менее, буквальный смысл, так сказать обездвиживает, стерилизует, представляет как вневременную, заслоняет эту интенцию».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3.  Миф как побуждение  к действию (модель, проект действительности).

Миф как модель, реализованная в  образе, духовно и во времени превосходит  жизнь отдельного человека, и потому чрезвычайно привлекателен для  тех, кто испытывает естественную неуверенность  в своих силах. Иметь дело с  мифом намного проще, чем с  традицией, и самоутвердиться в  нём можно гораздо быстрее. Если традиция — путь, протяжённый во времени, то миф — убежище, в которое можно войти достаточно быстро.

Миф как модель (по Платону⁸):

Миф у Платона не только синонимичен  теоретическому философскому рассуждению, но он призван практически творить  будущее, выражая собой совершенный  образец идеального государства. Этот образец есть попытка Платона  воплотить высшую идею блага в  реальность, примирить воображение  и действительность в мифе о наилучшей  форме правления.

Платон, рисуя подробно картину  образования и воспитания стражей  в государстве будущего, придает  особое значение мифам (mythoys), где ложь (pseydos) и истина (alëthë) сплетены воедино  и которые именно поэтому обладают огромной силой воздействия на детскую  душу. Примечательно, что из двух видов (eidos) повествований (logën) – истинного  и ложного – Платон предполагает умение высказываться сперва в ложном виде, а затем уже в истинном.

 

Если ложь есть воображение, доведенное до степени вымысла, то понятно, почему Платон так настаивает на усвоении мифов буквально с младенческих лет. Эта "мифологическая" ложь полезна, так как она уподобляется истине в гесиодовском духе. Отбор мифов  необходим, чтобы дети не слушали  мифы, "выдуманные кем попало", так же как необходимо наблюдать  за "творцами мифов" и выдвигать "признанные мифы", отбрасывая подавляющее  их большинство , наносящее прямой вред.

Мифы должны быть "направлены к  добродетели". Они призваны выражать как можно более одинаковые взгляды, "очаровывать" юные души и убеждать их "в чем угодно"

Миф о прошлом у Платона, таким  образом, становится моделью, по которой  конструируется тип лучшего правителя. Однако чаще всего платоновский миф  проецируется в будущее, оформляясь в строжайше регламентированную общность людей, обычаев и законов. Он знаменует здесь то страстно желаемое, что грезится Платону, что занимает воображение философа и поэта. В конце концов, этот буйный вымысел не довольствуется сферой философской и социальной практики. Он претендует на точное знание о судьбах души и вечной жизни, и это знание смыкается с истиной, не требующей доказательств. Оно аксиоматично и граничит с верой.