Культура Китая

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

1.  Даосизм и конфуцианство – основные источники духовной культуры Китая

2.  Конфуцианское воспитание и образование

3.  Культ формы в конфуцианстве

4.  Нормы повседневной жизни китайцев

5. Специфика художественной культуры Китая

6.  Китайское искусство

Заключение

Список литературы

3

ВВЕДЕНИЕ

Китай — огромная и самая населенная страна в мире, в которой живет множество разных народностей, но девять десятых населения составляют китайцы. Сегодняшние китайцы называют свою страну Чжунго («Срединное государство»), а в давние времена именовали Поднебесной. История Китая насчитывает несколько тысячелетий. Мудрый и талантливый китайский народ изобрел много очень полезных вещей: Китай дал миру звонкий фарфор и бумагу, переливчатый шелк и компас, печатный станок и порох, праздничные фейерверки и чай. Китайцы создали свое особенное письмо, где каждый специальный знак-иероглиф обозначает не просто букву, а слог или целое слово.

«До того как возник наш мир, везде царил хаос по имени Хуньдунь. Однажды пришли к нему владыка Севера Ху и владыка Юга Шу, которых иначе называют Инь и Ян. И чтобы улучшить жизнь Хуньдуня, они просверлили в его теле те семь отверстий, какие есть в голове всякого человека, — глаза, уши, ноздри и рот. Но продырявленный Хуньдунь от этого вдруг умер.

Однако в хаосе, как цыпленок в курином яйце, спал первопредок людей Паньгу. Он рос, и ему стало тесно в яйце. Тогда Паньгу пробил скорлупу и оказался между Ян, превратившимся в небо, и Инь, ставшим землей. Еще восемнадцать тысяч лет продолжал расти Паньгу, и своей головой все выше и выше поднимал он небо, отделяя его от земли, а потом разрубил перемычку между ними, чтобы земля и небо не могли соединиться вновь»[1]. Так образовался, согласно китайскому мифу, мир.

Китайская культура является одной из древнейших в мире. На китайской земле сформировался один из древнейших предков современного человека – синантроп, существовавший около 400 тыс. лет тому назад. Сама же цивилизация Древнего Китая сложилась позднее, чем в Шумере, Египте и Индии – лишь во II тыс. до н.э.

Специфика, природных условий в значительной мере обусловила ряд важнейших особенностей древнекитайской цивилизации. Климатические условия были более суровыми, чем в Египте, Шумере, Индии, поэтому государство сложилось гораздо позже и на более высоком уровне развития производительных сил. Сыграло свою роль и то, что до середины I тыс. до н.э. Древний Китай развивался почти в отрыве от других цивилизаций.

Китайский этнос создал особый тип культуры, отличающий его от культур других народов. Социальная этика и административная практика здесь всегда играли более значительную роль, чем мистика или поиски индивидуального спасения. Величайшими пророками здесь считались те, кто учил жить достойно, в соответствии с принятой нормой, а не ради спасения на свете. Не религия как таковая, а прежде всего ритуализированная этика формировала облик традиционной китайской культуры.

1.  ДАОСИЗМ И КОНФУЦИАНСТВО – ОСНОВНЫЕ ИСТОЧНИКИ ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ КИТАЯ

Как и у других народов, у древних китайцев было множество богов и духов, которым они приносили жертвы, в том числе и кровавые. Но с течением времени на первый план выходит Шанди, ставший верховным божеством и легендарным родоначальником, их предком – тотемом. При этом в Китае Шанди воспринимался, прежде всего, как первопредок, заботящийся о благосостоянии своего народа. Это смещение акцента в культе Шанди в сторону первопредка сыграло в истории китайской цивилизации огромную роль: ослаблению религиозного начала и абсолютизации культа предков. Китайцы верили, что душа предка продолжает жить и после смерти, поэтому вместе с умершим рабовладельцем хоронили его слуг и рабов, клали предметы утвари, драгоценности и оружие. Позднее в эпоху династии Чжоу появилось обожествление царской власти. Чжоужский правитель стал считаться сыном Неба, а китайская империя – Поднебесной. Этот титул и название страны сохранились вплоть до ХХ века. С этого времени Небо как высшее контролирующее и регулирующее начало стало главным китайским божеством. При этом культу Неба был придан не столько священно-божественный, сколько морально-этический акцент.[2]

Итак, уже в древнем Китае религия обернулась этикой, а индивид в ней как бы заслонил богов. Акцент на моральной и совершенно беспристрастной воле Неба потребовал и соответствующей трактовки понятия народ. Народ был объявлен глашатаем воли Неба, и заботе о нем отдавалось даже большее предпочтение, чем заботе о духах.

Таким образом, культ предков и культ природы лежат в основании многих будущих культурных феноменов китайской культуры.

Но основными источниками духовной культуры Китая были даосизм и конфуцианство.

Даосизм возник на рубеже VI-Vвв. до н.э. Его основателем был китайский мудрец Лао-Цзы. В письменных источниках нет достоверных сведений о Лао-Цзы. Известно, что прожил он 160 или 200 лет, написал «Книгу о дао и дэ» (Дао-дэ-цзин).

Основное понятие даосизма – дао, что буквально означает «путь». Дао – это нечто всеобъемлющее, что царит над всем и царит во всем. Дао – основа всего сущего во вселенной, источник всех вещей и явлений. Даже великое Небо следует дао. Познать дао, слиться с ним – в этом смысл, цель и счастье жизни. Дао, следовательно, – естественный закон развития природы: необходимо следовать дао, ибо «человек следует Земле, Земля следует Небу, Небо – следует дао, а дао следует естественности». Дао, будучи не познанным до конца, утверждали даосы, материализуется в дэ – достоинстве человека, достигшего абсолютной гармонии с природой. Естественному ходу событий противостоит искусственная деятельность человека, преследующего эгоистические, корыстные цели. Такая деятельность, по даосизму, предосудительна. Поэтому основным принципом Лао-Цзы выступает недеяние – «увэй». Увэй не есть пассивность, а скорее непротивление естественному ходу событий и в то же время это отказ от деятельности, вступающей в противоречие с естественными законами. Недеяние столь же важно, как и деяние. Надо знать, что делать и чего нельзя делать. Это и есть знание дао.[3]

Примерно в те же времена, на рубеже VI-Vвв. до н.э. в Китае возникает другая важнейшая религиозно-мирооззренческая система – конфуцианство. Ее основателем был Кун-цзы, известный в европейской транскрипции как Конфуций (Учитель Кун). Конфуций не оставил письменного изложения своего учения, но друзья и ученики записали его высказывания в книге «Лунь-юй» - «Суждения и беседы».

Причину всех невзгод и беспорядков в обществе, Конфуций усматривал в упадке нравственности людей. Выступив с критикой устоев своего века и высоко оценив века минувшие, Конфуций составил идеал – «цзюнь-цзы», «благородного мужа», обладающего совершенством поведения, честного, бескорыстного, мудрого, гуманного и справедливого. Благородный муж развивает в себе следующие добродетели: «и» – долг, «ли» – этикет, чжи – знание, синь – верность, сяо – сыновья почтительность, юе – музыкальная одаренность. Основой является главное понятие конфуцианства – жэнь – гуманность, человеколюбие. Понятие «жэнь», следовательно, многозначно: в него входят культура в целом, идеальные отношения в семье, обществе и государстве. Согласно «жэнь», человек должен знать свое место – правитель должен быть правителем, отец - отцом, сын – сыном.[4]

В свою очередь, основой жэнь является «сяо» – сыновья почтительность – уважение к родителям и старшим по возрасту и должности. Любой старший, будь то отец, чиновник или государь – это непререкаемый авторитет для младшего, подчиненного, подданного. Не случайно Конфуций считал, что государство – это большая семья, а семья – малое государство. Кстати, этот строй семейной жизни сохранился в Китае вплоть до нашего времени. Авторитет отцовства покоится на известном в древнем Китае – культе предков – как мертвых, так и живых. «Сяо» по Конфуцию, основа гуманности. Смысл «сяо» – служить родителям, похоронить и приносить им жертвы по правилам «ли». Согласно этим правилам, почтительный сын должен всю жизнь заботиться о родителях, чтить и любить их при любых обстоятельствах. Даже если отец – вор или убийца, почтительный сын обязан увещевать родителя, просить вернуться на тропу добродетели.[5]

В легендах «ли-сяо» приводятся выдающиеся примеры, воспитывающие в сыне почтительную готовность к самопожертвованию во имя родителей. Они собраны в сборнике «24 образца сяо». Приведем некоторые из них:

- маленький мальчик не отгонят комаров от себя в летние ночи – пусть они лучше жалят его, но не беспокоят родителей;

- в холодное время почтительный сын согревает постель своего отца, а в жаркое время, наоборот, ее охлаждает;

- в голодный год почтительный сын отрезает у себя кусок тела, дабы сварить бульон для ослабевшего от голода отца;

- доброжелательный ханьский император Вэнь-ди во время трехлетней болезни матери не отходил от ее ложа, лично готовил ей еду и пробовал все предназначавшиеся ей лекарства.[6]

Конфуцианский культ предков и нормы «сяо» воспитывали у китайцев уважительное отношение к семье, создавали дополнительные стимулы для ее небывалого расцвета.

2.  КОНФУЦИАНСКОЕ ВОСПИТАНИЕ И ОБРАЗОВАНИЕ

Начиная с эпохи Хань, конфуцианцы не только держали в своих руках управление государством и обществом, но и заботились о том, чтобы провозглашенные ими нормы стали общепризнанными. Это означало, что каждый китаец с первых шагов жизни в быту, в обращении с людьми, в исполнении важнейших семейных и общественных обрядов и ритуалов действовал так, как это было предписано конфуцианством.

Воспитание начиналось с семьи, с приучения к культу предков и нормам «сяо», к строгому соблюдению церенемониала как в семье, так и в обществе. В более зажиточных семьях детей учили грамоте, знанию письменных канонов, классических конфуцианских текстов.

Соответственно сильно возросли авторитет и социальный статус грамотеев. В стране возник небывалый культ грамотности, иероглифа, конфуциански образованных моралистов, ученых-чиновников, способных читать, понимать и толковать конфуцианские мудрости. Слой грамотеев-интеллектуалов, сосредоточивший в своих руках монополию на знание и образование, занял в Китае место, которое в западных обществах занимали дворянство, духовенство и бюрократия вместе взятые.[7]

Вся система образования в китайской школе была ориентирована на подготовку знатоков конфуцианства: знание текстов, умение свободно оперировать изречениями мудрецов и, как вершина, умение писать сочинение в свободном стиле. Дать сыну образование и вывести его «в люди» - мечта каждой китайской семьи. Но осуществить ее было нелегко. Следовало изучить несколько тысяч иероглифов, на что уходили долгие годы упорного труда, да и давалась грамота далеко не всем.

Наиболее удачливые, способные и усидчивые ученики могли овладеть всей суммой знаний, необходимых на конкурсных экзаменах. Конкурсные экзамены в конфуцианском Китае стали главным, а постепенно и единственным путем, который позволял войти в состав правящей элиты.

Экзаменационная система на занятие должности чиновника – «мандарина» выглядела примерно следующим образом.

Подготовленные к экзамену на низшую ступень – сю-цай – соискатели съезжались в уездный город, где проводился экзамен. В специально оборудованном помещении в одиночку под строгим контролем высокопоставленных чиновников экзаменующийся в течение 2-3-х суток должен был без книг и пособий, по памяти, написать небольшую поэму, сочинение по поводу какого-либо события древности, а также трактат на отвлеченную тему. Конкурс был суров, квота очень жесткая – 2-3%, реже 5% от экзаменовавшихся. Зато победившие получали право экзаменоваться на ворую ступень – цзюй-жэнь. Требования были еще жестче. Наконец, успешно прошедшие 2 тура могли держать экзамен на 3-ю ступень – цзинь-ши, проводившуюся в столице. Из тех, кто получал третью степень, черпались кадры для замещения ключевых постов в системе администрации. Но даже те, кто имел лишь две степени, пользовались высоким престижем, являлись кандидатами на должности низшего уровня; пользовались уважением среди знакомых и родных.[8]

Все обладатели степеней составляли в конфуцианском Китае сословие шэнь-ши. Следует подчеркнуть, что социальное происхождение соискателя должности не имело существенного значения. Гораздо важнее то, что он надежный человек, выстрадал свою награду и потому будет ценить полученное место.

В многочисленных новеллах и романах, драмах и стихах основная сюжетная линия так или иначе была связана с темой бедного студента, который, благодаря терпению, труду, страданиям и способностям , преодолел все препятствия, успешно сдал экзамены, получил должность «мандарина» и оказался на вершине почета, славы и богатства.

3. КУЛЬТ ФОРМЫ В КОНФУЦИАНСТВЕ

Жизнь и быт каждого китайца в древнем Китае тесно связаны с понятием «китайские церемонии». В этом смысле церемониальные нормы были эквивалентом религиозного ритуала в христианстве, исламе и др. религиях. Точно так же как все детали религиозного ритуала были известны лишь посвященным из числа духовенства, знание китайских церемоний было привилегией ученых – мандаринов и шэнь-ши.

Соблюдение всех церемоний, деталей этикета, регламента в поступках, движениях, одежде, украшениях и т.п. считалось критерием образованности, условием престижа.

Подчеркнутым соблюдением всех условностей и формальностей шэнь-ши стремились обозначить ту границу, которая отличала их от неграмотной массы китайцев.

Так, например, они считали делом своей чести устроить пышные похороны, стоившие иногда целого состояния. Особенно тщательно соблюдали траур по умершим предкам. На время траура по родителям чиновник уходил в отставку на два с лишним года с сохранением жалованья и права возвратиться на должность после траура.[9]

Культ формы породил странное переплетение чувства завышенного самоуважения с показным самоуничижением. Нормы этикета предполагали уничижительный тон обеих сторон по отношению к себе («Я ничтожный осмеливаюсь побеспокоить…», «Как Ваша драгоценная фамилия?», «Ваш недостойный слуга…»). Однако такая форма общения ничуть не означала, что собеседники действительно считают себя ничтожными. Наоборот, у всех них, как правило, было обостренное чувство собственного достоинства, а самой страшной, непереносимой обидой, катастрофой для любого было «потерять лицо» – публичное унижение или обвинение.

Конфуцианство не имело особой касты жрецов: функции верховного жреца выполнял сам император, общение же с мелкими божествами было привилегией государственных чиновников, которые и были основными хранителями конфуцианских заповедей. Нарушение их каралось вплоть до смертной казни как «найтягчайшее преступление».[10]