Эволюция политической мысли в эпоху Просвещения (Ж.-Ж. Руссо, Д. Дидро, Ш. Монтескье, Вальтер – по выбору)

     В трактовке Руссо современный  ему феодальный строй, критически соотнесенный с буржуазно-демократическими принципами общественного договора, лишается своей легитимности, справедливого и законного характера – словом, права на существование: он держится не на праве, а на силе. В плоскости же соотношения сил проблема, по оценке Руссо, выглядит следующим образом: «..пока народ принужден повиноваться и повинуется, он поступает хорошо; но если народ, как только получает возможность сбросить с себя ярмо, сбрасывает его – он поступает еще лучше; ибо, возвращая себе свободу по тому же праву, по какому ее у него похитили, он либо имеет все основания вернуть ее, либо же вовсе не было оснований ее у него отнимать». Такой подход, по существу, обосновывал и оправдывал насильственный, революционный путь низвержения феодальных порядков.

     Но  сила, согласно Руссо, не создает права  – ни в естественном, ни в гражданском состоянии. Моральное вообще не может быть результатом физической мощи. «Право сильнейшего» он называет правом в ироническом смысле: «Если нужно повиноваться, подчиняясь силе, то нет необходимости повиноваться, следуя долгу; и если человек больше не принуждается к повиновению, то он уже и не обязан это делать. Отсюда видно, что слово право ничего не прибавляет к силе. Оно здесь просто ничего не значит».

     Основой любой законной власти среди людей  могут быть лишь соглашения. «Несомненно,– писал Руссо,– существует всеобщая справедливость, исходящая от разума, но эта справедливость, чтобы быть принятой нами, должна быть взаимной... Необходимы, следовательно, соглашения и законы, чтобы объединить права и обязанности и вернуть справедливость к ее предмету».

     Условия перехода к государству Руссо  трактует следующим образом: то, что  отчуждается у каждого изолированного индивида в пользу образуемого по общественному договору целого (народа, суверена, государства) в виде естественного  равенства и свободы, возмещается ему (но уже как неразрывной части этого целого, члену народа-суверена, гражданину) в виде договорно установленных (позитивных) прав и свобод. Происходит, говоря словами Руссо, как бы эквивалентный «обмен» естественного образа жизни людей на гражданский образ жизни. Благодаря общественному договору все оказываются «равными в результате соглашения и по праву⁶«.

     В основе общественного договора и  правомочий формируемого суверенитета лежит общая воля. Руссо при  этом подчеркивает отличие общей  воли от воли всех: первая имеет в виду общие интересы, вторая – интересы частные и представляет собой лишь сумму изъявленной воли частных лиц. «Но,– поясняет он,– отбросьте из этих изъявлений воли взаимно уничтожающиеся крайности; в результате сложения оставшихся расхождений получится общая воля».

     Отстаивая господство в государстве и его  законах общей воли, Руссо резко  критикует всевозможные частичные  ассоциации, партии, группы и объединения, которые вступают в неизбежную конкуренцию  с сувереном. Их воля становится общей  по отношению к своим членам и частной по отношению к государству. Это искажает процесс формирования подлинной общей воли граждан, поскольку оказывается, что голосующих не столько, сколько людей, а лишь столько, сколько организаций. «Наконец, когда одна из этих ассоциаций настолько велика, что берет верх над всеми остальными, получится уже не сумма незначительных расхождений, но одно-единственное расхождение. Тогда нет уже больше общей воли, и мнение, которое берет верх, есть уже не что иное, как мнение частное» В этой связи Руссо присоединяется к мнению Макиавелли о том, что «наличие сект и партий» причиняет вред государству. «Если же имеются частичные сообщества, то следует увеличить их число и тем предупредить неравенство между ними».

     Проводимое  Руссо различие воли всех и общей воли посвоему отражает то обстоятельство, что в гражданском состоянии имеется различие между индивидом как частным лицом (со своими частными интересами) и тем же самым индивидом в качестве гражданина – члена «публичной персоны», носителя общих интересов. Данное различение, которое в дальнейшем легло в основу концепции прав человека и гражданина и сыграло значительную роль в конституционно-правовом закреплении результатов французской буржуазной революции, по сути дела, имеет в виду раздвоение человека на члена гражданского общества и гражданина государства⁷.

     В общем виде пределы государственной  власти в ее взаимоотношениях с индивидом, согласно Руссо, ставятся тем, что «суверен, со своей стороны, не может налагать на подданных узы, бесполезные для общины; он не может даже желать этого, ибо как в силу закона разума, так и в силу закона естественного ничто не совершается без причины». Обязательства, связывающие людей с общественным организмом (государством), непреложны лишь потому, что они взаимны, предусматривают равенство их прав и обязанностей.

      4. Обоснование необходимости разделения властей 

     Теория  разделения властей, зародившаяся во Франции в середине 18 века, конечно же, возникла не на пустом месте, она явилась логическим продолжением развития политико-правовых идей, возникших в XVII веке в Англии. Теория разделения властей стала частью начинавшей формироваться теории правового государства и была обусловлена, прежде всего, борьбой крепнувшей буржуазии против феодального абсолютизма, борьбой с системой, тормозившей развитие общества и государства.

     Появление новой концепции (ограничение роли государства и принцип разделения властей) было связано с именем Шарля Луи Монтескье (1689–1755), одного из ярких представителей французского Просвещения, выдающегося юриста и политического мыслителя. Монтескье известен не только в качестве прогрессивного теоретика, но и как опытного практика государственно-правовой деятельности, понимающего проблемы неэффективного функционирования государственных органов (Монтескье занимал видное положение президента Бордоского парламента — судебного учреждения).

    Одним из способов реализации принципа разделения властей призвана служить система «сдержек и противовесов». Смысл ее заключается в том, что каждый из органов государственной власти наделяется определенными полномочиями по отношению к другому. Данными полномочиями корреспондируются права и обязанности последнего в отношении первого (Парламент, например, может выразить недоверие деятельности Правительства, Правительство может инициировать перед главой государства вопрос о роспуске Парламента, предварительно поставив перед Парламентом вопрос о доверии к себе)⁸.

     Монтескье выделяет следующие положения своей  теории.

     Во-первых, три рода существующей власти - законодательная, исполнительная и судебная - должны быть распределены между разными  государственными органами. Если же в  руках одного органа сконцентрируется власть, различная по своему содержанию, то появится возможность для злоупотребления этой властью, а, следовательно, свободы граждан будут нарушаться. Каждая ветвь власти предназначена для осуществления определенных функций государства. Основное назначение законодательной власти — «выявить право и сформулировать его в виде положительных законов, обязательных для всех граждан…». «Исполнительная власть в свободном государстве предназначена для исполнения законов, устанавливаемых законодательной властью». «Задача судей в том, чтобы решения и приговоры всегда были лишь точным применением закона. Судебная власть карает преступления и разрешает столкновения частных лиц». Однако, хотя органы власти действуют самостоятельно, речь идет не об абсолютном обособлении, а лишь об относительной их самостоятельности и одновременном тесном взаимодействии друг с другом, осуществляемом в пределах их полномочий»⁹.

    Во-вторых, должна действовать система сдержек  и противовесов, дабы власти контролировали действия друг друга. Система «сдержек и противовесов» имеет целью предотвращение соединения властей в одном органе, в руках одного человека, т.к. это чревато опасностью установления антидемократического режима. Ш.Л. Монтескье в своем трактате «О духе Законов» говорит об этом так: «Если власть законодательная и исполнительная будут соединены в одном лице или учреждении, то свободы не будет, так как можно опасаться, что этот монарх или сенат станет создавать тиранические законы для того, чтобы также тиранически применять их. Не будет свободы и в том случае, если судебная власть не отделена от власти законодательной и исполнительной. Если она соединена с законодательной властью, то жизнь и свобода граждан окажутся во власти произвола, ибо судья будет законодателем. Если судебная власть соединена с исполнительной, то судья получает возможность стать угнетателем. Все погибло бы, если бы в одном и том же лице или учреждении, составленном из сановников, из дворян или простых людей, были соединены эти три власти: власть создавать законы, власть приводить в исполнение постановления общегосударственного характера и власть судить преступления или тяжбы частных лиц»¹⁰. При этом Монтескье специально подчеркивает, что он имеет ввиду не реально существующее положение, а должный порядок, потому что «иначе эти государства не будут совершенными»¹¹. 

    Однако  для обеспечения свободы недостаточно одного лишь распределения власти между  несколькими органами. Нужно, кроме  того, чтобы они находились во взаимном равновесии, чтобы ни один из органов  не мог получить преобладание над другими, чтобы каждый из них был гарантирован от посягательств на его самостоятельность другого органа. В результате различные власти, организованные подобным образом, не подчинены друг другу, однако находятся в тесной связи между собой и во взаимодействии. Ни одна из них ничего не может сделать без других, и при несогласии между ними вся государственная деятельность должна остановиться. Но поскольку остановиться она не может, то «силою вещей, - считал Ш.Монтескье, - власти будут принуждены действовать и необходимость заставляет их действовать в согласии друг с другом». Результатом этого и явится их взаимное сдерживание, обеспечивающее свободу.

     Безусловно, сейчас предусмотрен намного более  разнообразный и эффективный  механизм «сдержек и противовесов», чем тот, который изображен в трудах Ш. Монтескье, однако уже в его работах были заложены основные принципы и институты, посредством которых взаимодействуют органы государственной власти. В наше время, как правило, «законодательная власть ограничивается референдумом, президентским правом вето, Конституционным Судом, а внутренним ее ограничением является двухпалатное построение Парламента». «Исполнительная власть ограничена ответственностью перед Парламентом и подзаконным характером издаваемых ею нормативных актов; должна сохраняться также внутренняя разделенность между Президентом и Правительством, федеральной и региональной властью. Судебная власть подчинена Конституции и закону, а ее внутреннее разделение воплощается в том, что Конституционный Суд выделяется из всей судебной системы, меняется круг полномочий прокуратуры, вводятся системы специальных судов, мировых судей»¹².

     Однако  в конституционном проекте Монтескье  недостаточно четко проводится идея равновесия властей. Законодательная  власть явно играет доминирующую роль, исполнительную власть Монтескье называет ограниченной по своей природе, а судебную — вообще полувластью. Думается, все это было не столь актуально во времена Монтескье, сколь актуально было следующее положение теории разделения властей: определенная ветвь власти должна представлять интересы определенной социальной группы. Судебная власть представляет интересы народа, исполнительная — монарха, верхняя палата законодательного собрания (предусмотренная конституционным проектом Монтескье) — аристократии, нижняя палата собрания — интересы народа. Таким образом, налицо стремление достигнуть компромисса в борьбе буржуазии (слившейся тогда с народом) и приверженцев абсолютизма¹³.

     Учение  Монтескье о разделении властей  оказало существенное воздействие  на всю последующую политико-правовую мысль, особенно на развитие теории и практики правовой государственности.

     Концепция правового государства связывалась  и связывается, как правило, с  идеями естественных неотчуждаемых  прав человека. Согласно этим взглядам естественное право независимо от государства и стоит выше него. Однако среди сторонников правового государства есть и такие, которые исходят из связанности государства позитивным законом, принятым государством¹⁴. Прежде всего, следует упомянуть Жан-Жака Руссо (1712-1778) - яркого и оригинального мыслителя, выражающего радикально-демократическое умонастроение. Его социальные и политико-правовые взгляды изложены в работе «Об общественном договоре, или Принципы политического права» (1762).

     Проблемы общества, государства и права освещаются в учении Руссо с позиций обоснования и защиты принципа и идей народного суверенитета. В отличие от Монтескье, Руссо считал, что «законодательная, исполнительная и судебная власти — особые проявления единой власти народа»¹⁵. Он писал, что закон принимается сувереном (народом), правительство – только слуга и исполнитель закона. После этого «тезис о единстве власти» использовался разными силами. При этом следует отметить, что «речь идет не только о власти определенной социальной общности, даже если это компромисс различных классов, совместно осуществляющих политическое господство, политическое руководство обществом, но и об известной степени организационного единства: все органы государства проводят, в конечном счете, общую политическую линию, определяемую носителем реальной власти, и, как правило, строятся по вертикали»¹⁶.

     Основную  задачу подлинного общественного договора, кладущего начало обществу и государству и знаменующего превращение скопления людей в суверенный народ, а каждого человека — в гражданина, Руссо видит в создании «такой формы ассоциации, которая защищает и ограждает всею общею силою личность и имущество каждого из членов ассоциации и благодаря которой каждый, соединяясь со всеми, подчиняется, однако, только самому себе и остается столь же свободным, как и прежде». Каждый, передавая в общее достояние и ставя под единое высшее руководство общей воли свою личность и все свои силы, превращается в нераздельную часть целого.

     Обосновываемая  Руссо концепция общественного договора выражает в целом идеальные его представления о государстве и праве. Основная мысль Руссо состоит в том, что только установление государства, политических отношений и законов, соответствующих его концепции общественного договора, может оправдать — с точки зрения разума, справедливости и права - переход от естественного состояния в гражданское¹⁷.