История Конюшенного двора

I. История создания Конюшенного двора.

 

Здание придворных конюшен –  выдающийся архитектурный и исторический памятник. Занимает оно целый квартал между Конюшенной площадью, Конюшенным переулком, набережными Мойки и канала Грибоедова.

Партикулярная, Адмиралтейская и Галерная верфи, в петровское время уже построенные в городе, решали проблему водного транспорта, предпочитаемого Петром I в своем «новом Амстердаме». Назначение одной верфи – социальное, другой – военное. Конюшенный двор имел хозяйственное назначение, решал не менее важную задачу работы наземного транспорта и выполнял свою функцию больше двух веков.

В 1717-1719 годах Петр I посетил Францию во время второй заграничной поездки. В Версале он видел конюшни на 300 лошадей с манежем и помещением для карет под террасой дворца перед фонтаном Латоны, построенные при Людовике XIV в 1680 году архитектором А. Мансаром. Благородство архитектуры, скульптурного декора и внутреннего убранства королевских конюшен определяли отношение даже к зданию хозяйственного назначения. Почерпнутые во Франции впечатления по возвращении Петра  I в Петербург в феврале 1719 года были донесены в Канцелярию городовых дел, а проектирование и строительство конюшен срочно заказано городскому архитектору Н.Ф. Гербелю.

 

 

Автор крупных планировочных работ  архитектор Н.Ф. Гербель одновременно со строительством того здания одновременно решил фундаментальную проблему благоустройства набережной Мьи, сооружения мостов через нее с возможностью использования обоих въездных ворот в Конюшенный двор.

В те же годы в том районе  «регламентировалась  и поправлялась» застройка Греческой (ныне Миллионной) улицы с домами одной высоты и «сплошною фасадою». Следуя тем же принципам градостроительства, протяженные фасады «широко расплывшихся невысоких «хром» импреторских конюшен сформировали набережную Мьи и стали во главе ансамбля Конюшенной площади.

Расположенное в непосредственной близости от Летнего  и  Зимнего дворцов императора, просматриваемое со многих точек, здание конюшен и теперь организует пространственную среду одновременно на Конюшенной площади и вдоль набережной Мойки от Трехколенного до Большого Конюшенного моста.

Задача взаимодействия функции и пространства на примере Конюшенного двора была решена архитектором безошибочно. Участок, выбранный им  под строительство, соответствовал необходимым требованиям заданной функции. Непосредственная близость проточной воды представляла максимальные удобства для ухода за лошадьми, которых необходимо было поить, купать, чистить, так и для поддержания санитарного состояния внутри здания.

Внушительных размеров, с многоугольным  двором, здание было патриархально  естественным, окруженным с трех сторон водной преградой. Вся композиция здания прекрасно увязана с местностью, корпуса следуют изгибу реки, украшая ее набережную.

Прием зодчего вторить объемом  здания естественному направлению  русла реки – безошибочен, а Мойку  можно представить искусственным рвом у неприступных стен.

Грандиозный Конюшенный двор возводился на неосвоенной территории близ необъятных садов императрицы, на фоне застройки  частными жилыми домами Греческой и  Немецкой слобод.

Под руководством Н.Ф. Гербеля берега Мьи ввели в мягко очерченную излучину, при этом  сама река была углублена и очищена. В 1721 году в берега Мьи забили деревянные шпунтовые сваи и благоустроили набережную. В марте в день бывало «сработано и вбито» по 125, 140, 145 свай¹. «Сработана свая – значит, в каждом бревне выдолблен паз и исполнен шпунт; «вбито» - значит, каждый шпунт последующей сваи вбит в паз предыдущей, установленной в грунт. Механизмом заколачивания свай служила «баба» - приспособление для сбрасывания груза с высоты. Очевидно, проект разрабатывался Н.Ф. Гербелем в 1719 году, затем проводилась подготовка территории, разбивка осей, исполнение фундаментов.

Надо отметить, что основанием свайного поля было болотистое устье реки Кривуши (Екатерининский канал) и низкие топкие берега Мьи. Для выполнения фундамента архитектор должен был быть в равной степени еще и инженером.

Здание с петровских времен стоит  на кирпичных арочно-пяточных сводах трехнефного подвала, опирающихся на свайные  ростверки из стволов лиственниц, втопленных в грунт.

Ограниченные возможности  оформления фасадов в Петровскую эпоху компенсированы масштабностью и удачным планировочным решением всей композиции. Два распростертых крыла северного и южных фасадов параллельно повторяются на оси двух въездных ворот. Количество архитектурных деталей невелико и строго подчинено функциональным требованиям. Северный фасад, обращенный в сторону Зимних и Летних дворцов императора, возводился парадным.

Оба его этажа по проекту Н.Ф. Гербеля имели обведенные характерными наличниками окна. Светлыми были стойла лошадей, расположенные на первом этаже, складские помещения для ценной упряжи и конторы второго этажа. Модуль осей оконных проемов соответствовал ширине помещения стойла.

Боковые двухэтажные флигели вдоль  излучины Мьи сходились к центральному трехэтажному корпусу, который завершала традиционная башня с высоким куполом и шпилем, украшенным скульптурой-флюгером – вздыбленный конь на золоченом шаре. Так было построено по первоначальному проекту и так изображено на аксонометрическом плане Трускота-Махаева 1753 года: купол завершался еще одним, малым, куполом на восьмигранном барабане и шпилем с флюгером.

С обеих сторон въездных ворот были арочные ниши для установки скульптур и круглые люкарны над ними. Произведенные за три века реконструкции снизили значение северного фасада здания, а изменение первоначальной функции лишило прежнего величия его центральную башню и замкнуло ее ворота.

Фасады, обрамляющие площадь, сохранились  с петровских времен. Они сходятся к выступающему корпусу надвратной церкви в центре южного фасада –  «часовни для служащих», построенной по проекту Н.Ф. Гербеля. В первом этаже под церковью неизменно сохраняется проезд во внутренний двор, почему она и называется «надвратной».

В августе 1720 года в делах Канцелярии появились протоколы по ведомостям архитектора Н.Ф. Гербеля об отпуске строительных материалов, о принятии бутового и плитного камня, о запросе штукатуров для строения нового Конюшенного дома его царского величества².

Архивный документ апреля 1722 года: «…прислать на Конюшенный двор для  строения шпица шпичного дела мастера… ванн Болеса и сказано за письмом, чтоб он оный шпиц исправлял в немедленном времени»³. Над северными въездными воротами вскоре был сооружен шпиль с резвым флюгером.

Осенью 1723 года была выровнена территория вокруг здания, насыпана земля «под нижний пол, где будут стоять лошади».

В городе был объявлен тендер на внутреннее оборудование 150 стойл для Императорских  конюшен с учетом строгих технологических  требований, В результате конкурса «по 70 копеек за штуку подрядился нарвский житель плотник Яган Готфрид Бергер»⁴.

В делах Канцелярии за 1724 год уже  появились требования архитектора  Гербеля о поставках  изразцов для печных работ, о лестницах, о крыше, об алебастре и масле, а в основном о выдаче денег работникам, числившимся при Конюшенном дворе⁵.

II.  Достройка церкви.

В 1736 году императрица Анна Иоанновна, уступая желанию служащих придворного  Конюшенного двора иметь свой храм, распорядилась построить здесь  церковь. Под храм было отведено главное  здание придворных конюшен, в центре комплекса, в палате над воротами. Деревянная церковь Спаса Нерукотворного предположительно была построена архитектором Доменико Трезини. Храм был торжественно освящен в 1737 году.

В церковь перевезли Образ Спаса  Нерукотворного, шитую шелками и  жемчугом Плащаницу и икону Знамение. Эти святыни были привезены из Константинополя и до 1743 хранились в домовой церкви графа М.Г. Головкина. По преданию, в 1814 году, Образ Всемилостивейшего Спаса из Конюшенной церкви находился с императором Александром I при взятии Парижа. В 1828 году на основании этого предания император Николай I брал его с собой в Турецкий поход, на что есть документ следующего содержания, присланный министром императорского двора, князем Волконским, к шталмейстеру придворной конюшни, князю Долгорукову: "Государю Императору угодно, чтобы хранящийся в придворной церкви, на главных конюшнях, Образ Спаса Нерукотворенного, поступивший в 1743 году на придворную конюшню вместе с церковью от бывшего графа Михаила Головкина, находился при походной Его Величества церкви, в предстоящем походе". В Турецком походе также была и Плащаница из храма.

В 1857-1862 гг. по проекту П.С. Садовникова  церковь была перестроена. Храм расширился за счет портика, нружные колонны  портала стали полуколоннами: их соединила стена, а в промежутках были сделаны окна. Портал стал псевдопорталам.

В 1862-1863 гг. после ремонта церкви М.Н. Трошинским сделаны новые росписи. В 1878г. В сенях первого этажа, где  ранее стояла траурная колесница  Александра I, была устроена часовня с иконостасом из четырех образов. В 1916г. Престол храма украсили серебряными рельефами.

 

 

III. Перестройки.

 

Во второй половине XVIII века дважды разрабатывался проект реконструкции конюшенных зданий с целью их расширения и ремонта. Один из проектов, принадлежащих Ринальди, дошел до нашего времени, второй проект, выполненный Тромбара, не сохранился.

Вопрос о перестройки конюшенных зданий вновь возник а 1800-х годах. Разработка проекта была возложена  на архитектора Луиджи Руска. Им, в  частности Был исполнен в 1804 году проект перестройки придворной Конюшенной церкви, не получивший осуществления. Его участие в комплексе Придворных конюшен коснулось исключительно постройки зданий за Конюшенной площадью по улицам и Екатерининскому каналу. ⁶

Л. Руска собирался «унизить церковь до подошвы земли», сделать каменный пол и вместо деревянного потолка дать отверстие в купол, а проезды во двор устроить по сторонам церкви. Решительное отношение императора Александра I было предано через уполномоченного Д. Трощинского в Конюшенное ведомство на имя Зубова 19 июня 1804 года: «…имею честь известить вас… о высочайшей его императорского величества воле, чтоб, не переделывая сей церкви по новому проекту, исправить только старую в насоящем ее виде и фасаде».

По распоряжению Александра I для осмотра здания с целью освидетельствования его стен и фундаментов были приглашены архитекторы Росси, Михайлов и Модюи, нашедшие вполне возможным использование старых фундаментов и стен. Комиссия почтенных архитекторов выдала рекомендации:

1. «снизу стен ввесть из тосненской плиты цоколь, снаружи до окон, а изнутри до трех рядов»;
2. «связать наружные стены, где потребно будет, крепкими железными связями».

3 июня 1816 года архитектор В.П.  Стасов представил докладную  записку со сметой на работы  по подкреплению каменных стен придворных конюшен, а в мае 1817 года план и фасад В.П. Стасов на перестройку «Конюшенных на реке Мойке зданий»  были утверждены и сметой доказано, что дешевле, где необходимо, возвести новые стены, чем латать старые.

В 1817-1823 годах Главные конюшни были перестроены с сохранением объемной композиции и фундаментов, с частичным сохранением стен, перебивкой дверных и оконных проемов и укреплением конструкций железными связями. Западный и восточный (манеж) торцовые корпуса были украшены башнями и колоннадой. Вновь возведены крылья конюшен вдоль реки Мойки и два дворовых флигеля. В церкви для укрепления первозданных стен, колонн, сводов, куполов и лестниц применялись железные связи.

1 апреля 1823 года церковь была  освещена.

«О том, что при перестройке  действительно были использованы стены старой церкви, совершенно ясно свидетельствуют многочисленные документы, сохранившиеся в архивном деле «О каменных работах по Императорскому конюшенному двору», начавшихся в 1817 году. Стены разбирались, пробивались новые оконные и дверные проемы, закладывались старые. Для подводки плитного цоколя под здание выкладывались борозды в старых стенах…»⁷.

Фиксационный чертеж поперечного  разреза конюшен, исполненный В.П. Стасовым перед реконструкцией в 1817 году (архив Министерства Императорского двора), дает представление о специфике оборудования помещения. Стойла, разделенные фигурными чугунными перекладинами, за чугунными столбами располагались с обеих сторон центрального коридора шириной 6 аршин (4, 27 м). Деревянные полы из перекрестного бруса были устроены над подпольем, снабженным сточными продольными и поперечными каналами для удобства очистки помещений.

В новой трактовке фасада на Мойку  первый этаж – глухая рустованная  стена, возведенная в тех же параметрах заново в 1820-х годах.

Интересно отметить, что при разборке старой кровли над средней башней кровельный мастер снял с купола медный дутый шар диаметром 1 аршин (71,12 см), 1 вершок (44,45 мм) и коня над ним из листового железа, о существовании которых мы знали по старым изображениям Конюшенного двора. Это была первая лошадка, с 1722 года летящая над крышами города, значительно позже появились квадриги и шестерки ее соплеменников. Возможно, придет время, и найдутся силы восстановить этот утраченный символ функции здания, совершенно необходимый на своем месте.

В. Курбатов в статье о «Придворных  конюшнях» писал: «В современной  густой окраске она сильно проигрывает… Полукруглая колоннада со стороны Конюшенного переулка Стасова излишне тяжела и чисто декоративна. Старые корпуса просуществовали до момента переделки их В.П. Стасовым».

В сущности Стасов построил новое  здание с переориентацией его  главного фасада на площадь, что усилило градостроительную роль Придворных конюшен. Но так как их функции остались неизменными, то архитектор сохранил прежним назначение корпусов. В корпусах, возведенных со стороны Мойки, по-прежнему располагались конюшни, а на площадь были выведены корпуса с мастерскими в первом этаже и жилыми помещениями – во втором. Местоположение церкви было сохранено, но ее повышенный корпус был существенно увеличен в размерах и занял главенствующее положение в общей объемно – пространственной композиции.

Учитывая необходимость создания дополнительных конюшен, Стасов спроектировал  еще один конюшенный корпус с западной стороны у Конюшенного моста. Выгнув его по дуге и эффектно оформив  по фасаду колоннадой из двадцати двух колонн дорического ордера, он осуществил плавный переход от набережной Мойки к Конюшенной площади. Также в соответствии с характером участка застройки с противоположной восточной стороны вдоль Екатерининского канала (ныне – канал Грибоедова) архитектор спроектировал еще один новый корпус с достаточно просторным манежем. Существенно скорректированный участок застройки Стасов умело согласовал с новыми требованиями высокого классицизма, выдвинувшего на первый план решение проблем градостроительного порядка.