Цыганские мотивы в творчестве Федерико Гарсиа Лорки и русских поэтов 19 века

 

Государственное образовательное учреждение 
высшего профессионального образования 
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ РУССКОГО ЯЗЫКА 
имени А.С. ПУШКИНА

 

                                        ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

                                              Кафедра мировой литературы.

 

 

 

 

      

 

Курсовая работа по зарубежной литературе

«Цыганские мотивы в  творчестве Федерико Гарсиа Лорки и  русских поэтов 19 века.»

 

 

 

 

 

Выполнила:                                                          студентка 3 курса                                                             

                                                                                   филологического факультета

                                                                                       В. М. Лосева

       Научный руководитель:                                   

 

          Оценка:

                                           

                                              Москва 2010

                                    Оглавление:

 

1.Введение

2.Краткий биографический  очерк

3.Цыганские мотивы в  творчестве Федерико Гарсиа Лорки

     3.1.Мотив любви в цыганской лирике

     3.2.Мотив тоски в цыганской лирике

     3.3.Мотив смерти в цыганской лирике

4.Цыганские мотивы в  творчестве русских поэтов 19 века.

5.Сравнительный анализ

6.Заключение

7.Библиография 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                           Введение.

Цыганская тема была интересна во все времена. Цыгане всегда привлекали поэтов своей загадочностью. Их кочевой образ жизни всегда ассоциировался с безграничной свободой.

Творчество Федерико Гарсиа Лорки очень тесно связано  с темой цыган, ведь сам поэт, несмотря на состоятельность отца, принадлежал  народной среде, и всегда стремился  помочь тем, кто чего-то лишён, тех, кого как-то притесняют. Но, если говорить о романсах, которым посвящена курсовая работа, то стоит отметить, что сочетание «цыганский романс» для русского слуха привычно, для испанского – парадоксально, и само название «Цыганское романсеро» звучит не менее странно, чем «Трехгрошовая опера». Испанский романс по определению не может быть цыганским. Но Федерико Гарсиа Лорке каким-то удивительным образом удалось соединить цыганское канте хондо («глубокое» пение) и испанский романс.

 Так же, тема цыган  всегда привлекала русских поэтов, ведь многие из них соприкасались  со средой, их манила загадочность  этого свободолюбивого народа. Если говорить о русских цыганах, то стоит сказать, что в Молдавии они составляют большую часть народонаселения; но всего замечательнее то, что в Бессарабии и Молдавии... они отличаются перед прочими большой нравственной чистотой. Они не промышляют ни кражей, ни обманом. Впрочем, они так же дики, так же бедны, так же любят музыку и занимаются теми же грубыми ремеслами. Вот такие и есть русские цыгане, такими они и запали в душу поэтам, затронули в ней какие-то струны, которые, впоследствии, не могли не зазвучать.

На мой взгляд, тема цыган  в лирике очень актуальна. Это  очень закрытый народ, который возбуждает любопытство во многих людях. И, читая  цыганскую лирику, мы словно бы приоткрываем завесу тайны. Конечно, понятно, что то, что писали поэты – это их субъективное впечатление, но даже это впечатление может дать нам яркую картину цыганской жизни.

Предметом исследования данной работы являются цыганские мотивы в  творчестве испанского поэта Федерико Гарсиа Лорки и русских поэтов 19 века. То, как эти мотивы проявляют  себя, то, как они сочетаются, то, что они в себя включают.

Цель работы – узнать, как описывают цыганский народ  поэты, их субъективное видение и  то, как это видение проявляется  в их произведениях. Необходимо разграничить мотивы, связанные с цыганами, и  рассмотреть их по - отдельности.

Материалом исследования послужила лирика Федерико Гарсиа Лорки из его сборника «Цыганское романсеро», и произведения А.С.Пушкина, Е.П.Гребенки, А.А.Григорьева, И.С.Тургенева и Я.П.Полонского.

 

    

           Краткий биографический очерк.

 

«Самая печальная радость  – быть поэтом.

Всё остальное не в счёт. Даже смерть.»

Федерико Гарсиа Лорка

 

Чтобы хоть немного понять творчество этого человека, нужно узнать как он жил и чем он жил.

«Оливково-смуглое лицо, широкий лоб с набегающей непокорной прядью иссиня-черных волос, блестящие  глаза, открытая улыбка, то и дело взрывающаяся смехом; в облике что-то не то от цыгана, нет, от крестьянина, но из тех, каких встретишь только в Андалузии: тот же азарт, та же шумливая неуемность при внутренней прирожденной утонченности и одухотворенности...» Этот портрет Федерико Гарсиа Лорки набросан Рафаэлем Альберти в мемуарной книге « Затерянная роща ».

Федерико Гарсиа Лорка  родился 5 июня 1898 года  в  андалузском  селении Фуэнте-Вакерос недалеко от Гранады. "Мое детство - это село и поле. Пастухи, небо, безлюдье", - и отблеском  этого  детства  освещена  вся  его  недолгая жизнь. Детство - в доверчивости, беззащитности  и  полном  неумении  вести практические дела, в покоряющей естественности и в фантастических  выдумках, о которых до сих пор вспоминают друзья.  Но  даже  от  самых  близких  людей ускользало что-то прятавшееся за этой  открытостью,  не  вместившееся  ни  в слова, ни в поступки. При всей искренности Лорка был скрытен, и редко о  ком мы знаем так мало, как о нем. Он привычно берег от чужого взгляда свою  боль и сомнения и берег  других,  боясь  ранить  их  словом,  которое  могло  бы оказаться созвучным их боли: "Быть радостным - необходимость и долг. И это я говорю тебе сейчас, когда мне очень тяжело. Но даже если никогда не кончится душевный разлад, если вечно будут мучить меня любовь, люди, устройство мира, я ни за что не откажусь от моего закона - радости".

Первая книга Лорки "Впечатления  и пейзажи", небольшой  сборник  путевых заметок - впечатлений от двух поездок по Андалузии  и  Кастилии,  выходит  в Гранаде в 1918 году. В этих еще неумелых очерках чувствуется  влияние  прозы поколения 98 года - начиная с выбора жанра и кончая характерным превращением детали в символ. Однако уже в них, среди описательности  и  повторов,  вдруг возникает четкая лоркианская интонация или образ, предвещающий его стихи.

     Весной 1921 года, уже в Мадриде, где  Лорка   поселился  в  Студенческой резиденции  -  вольном  университете,  в  театре  "Эслава"   состоялся   его драматургический дебют: шумно провалилась пьеса "Колдовство бабочки". В этой пьесе, переделанной из стихотворения по просьбе директора театра, драматурга Мартинеса Сьерры, конечно,  было  меньше  умения,  чем  в  комедиях  братьев Кинтеро или Хасинто Бенавенте, но было другое - наивная, робкая,  прячущаяся за иронию поэзия. И уже здесь было сказано то, что будет повторено в поздних драмах Лорки: как предсказание и предостережение  его  героям  звучат  слова этой пьесы: "Ведь за маской Любви всегда прячется Смерть".

     Первый поэтический  сборник Лорки "Книга стихов" также появился  в  1921 году, но написан он был гораздо раньше.  Даты  публикаций  вообще  не  могут служить ориентиром для выяснения эволюции творчества  Лорки  так,  "Стихи  о канте хондо" будут напечатаны только через десять  лет,  а  "Первые  песни", написанные в 1922 году, выйдут только в 1936-м. Для Лорки это было обычно  - и потому, что он вообще не любил публиковать свои стихи ("я не  хочу  видеть их мертвыми, то есть напечатанными"), и потому, что даже круто  меняясь,  он никогда не отказывался от написанного ранее. Его первые сборники становились фоном и подтекстом следующих книг или  полюсом  -  противоположным,  но  тем более необходимым. Связь же его поэзии и  драматургии  очевидна  и  глубока. Можно перечислять десятки стихотворений, в которых появляются и  варьируются мотивы и образы его пьес, и "Книга  стихов"  в  этом  плане  не  исключение: песенки этого сборника, напоминающие детские  считалки,  станут лейтмотивом мистерии "Когда пройдет  пять  лет",  а  две  гранадские  элегии  предвещают трагедию будущих героинь Лорки.

"Книга стихов", - самый  большой из сборников Лорки. Эти "беспорядочные листки" были не только "точным образом дней его юности" (по выражению самого поэта), но и школой, ученьем. В  них  заметны  влияния  Хименеса  и  Мачадо, иногда - Дарио; Лорка пробует силы в самых разных жанрах  (элегия,  баллада, мадригал  и  т.  д.),  перебирает   самые   разные   ритмы,   переходит   от повествовательных стихов к  импрессионистическим  зарисовкам,  от  них  -  к песням, романсам-четверостишиям  с  рефренами  и  снова  к  александрийскому стиху. И кажется, сам не перестает удивляться тому, что он - умеет, и  умеет много.

     В следующих  книгах - "Стихах о канте хондо"  и  "Песнях"  уже  явственно звучит его собственный голос.  Здесь  нет  случайного.  "Я  убрал  несколько ритмических песен, хотя они и удались, ибо так было угодно ясности", - пишет Лорка другу. В этих сборниках поэзия  Лорки освобождается  от  влияний,  но сохраняется и углубляется ее связь с фольклором -  романсами,  средневековой галисийской лирикой, андалузским канте хондо.

     Фольклор в  понимании Лорки - точка опоры  для  современного  искусства, традиция, устремленная в будущее и предполагающая бесконечное обновление. Об этом он говорит во многих своих лекциях, призывая  вернуться  к  цельному  и полнозначному слову: "Такие слова, рожденные самой землей,  очищают  души  в самые темные времена". Лорка никогда не имитировал фольклор: "...из народной поэзии нужно брать только ее глубинную сущность и, может быть,  еще  две-три колоритные трели, но нельзя рабски подражать ее неповторимым интонациям".  В этой фразе - обоснование двойственного преломления  фольклорной  традиции  в его творчестве. "Колоритные  трели",  формальные  совпадения  с  фольклором, которых у него с  каждой  книгой  становилось  все  меньше),  Лорка  называл "местным колоритом" в противовес  духовному колориту"  -  "черным  звукам", первоматерии искусства, голосу  стихий.  С  фольклором  Лорку  связывают  не лексика, мотивы, образы и приемы, но общность мироощущения; все, относящееся к местному колориту, ориентировано на духовный и всегда подчинено ему.

В "Стихах о канте хондо" ни одна из народных песен не появляется даже в качестве побочной темы; народные песни он использует только  в  драматургии, где они должны предстать перед зрителем в единстве зрительного  и  слухового восприятий. В поэзии он ищет другое - тайный смысл,  скрытый  в  песне,  "не форму, а нерв формы". Все, чем создается песня, в поэме Лорки воплощается  в слово. Циклы, образующие "Стихи о канте хондо", построены как смена кадров: то постепенно, то резко  дальний,  самый  общий  и  широкий  план  сменяется ближним, но так же резко и внезапно все отдаляется  вновь.  Это  подчеркнуто системой рефренов. Рефрен всегда придает строфам новый,  иной  смысл;  здесь же, кроме того, переменой  плана  он  останавливает  и  завершает  мгновения высшей напряженности - смерти, разлуки, горя.

     Работая над  "Стихами о канте хондо"  и "Песнями", Лорка уже  начал «Цыганское романсеро». И вот, В 1928 году  "Цыганское романсеро" выходит.  Это самая завершенная и цельная книга Лорки, а для него - любимая. Он писал ее долго,  то  оставляя, то возвращаясь снова и снова. Романс давно привлекал  Лорку.  Он  использует его как форму уже в "Книге стихов", но  в  "Цыганском  романсеро"  полностью трансформирует этот традиционнейший испанский жанр. Здесь Лорка стремиться слить повествовательный романс с лирическим, не растворяя одно в другом, и не превращая романс в песню. И следствием  этого  является  эффект,  замеченный Сальвадором Дали: "Кажется, что здесь есть сюжет, а ведь его нет". Это Лорка считал  высшей  похвалой.   Главный   композиционный   принцип   "Цыганского романсеро" (уже намечавшийся в циклах "Стихов о канте хондо" и "Песнях")  - фрагментарность, раскадровка, подчеркнутая сменой планов.  Лорка  не  просто чередует кадры (это было характерно  и  для  народных  романсов),  он  резко сталкивает  их.  Противопоставление  и   столкновение   -   принцип   вообще характерный для поэзии Лорки, а в  "Романсеро"  он  организует  всю  систем образов  и  обусловлен  общим  замыслом  книги.  "Я  хотел  слить  цыганскую мифологию со всей сегодняшней обыденностью, и получается что-то странное  и, кажется, по-новому прекрасное", - писал Лорка Хорхе Гильену в 1926 году.

Ещё о «Цыганском романсеро» Федерико на своей лекции, посвящённой выходу книги, говорит так: «Эта книга, хотя и названа «цыганской», на самом деле – поэма об Андалузии. Я назвал её цыганской потому, что цыгане – самое благородное и глубокое на моей Родине, её аристократия, хранители огня, крови и речи.»

Получается, что хоть книга  и об Андалузии, она всё же в  большой степени и о цыганах. Федерико всегда волновала судьба этих людей, у него всегда было стремление как-то помочь им.

Сотворение "по-новому прекрасного" мира начинается с метаморфоз,

традиции также фольклорной, но обогащенной  веками  литературного  развития. Почти все  романсы  открываются  преображением  реальности  -  превращением, полным тревожных  или  чудесных  предвестий.  Гаснут  фонари,  и  загораются светляки, освещая уже иную ночь - призрачную, зодиакальную; той  ночью  луна заходит в кузницу, черные ангелы с крыльями из навах  врачуют  раны,  святые неотличимы от цыган - Антонио эль Камборьо и архангел Сан-Габриэль похожи, как братья. Все они - Дева Мария, Анунсиасьон де лос Рейес, святая  Олайя  и Роса де лос Камборьос, архангелы и цыгане - жители одного  мира,  цыганского города,  где  серебряные  ночи,  стеклянные  петухи  на  крышах  и   солнца, выкованные в кузнях. Этот нездешний город открыт всем ветрам и  доверчив  со всяким пришедшим, но беззащитен перед  наваждением  мрака  -  черной  массой жандармов, нерасчленимой, слитой в ужасающий механизм уничтожения . Этой безликой  массе,  а не друг другу - и во время распрей  и  даже  в  миг  братоубийства  ("Смерть Антонио эль Камборьо") - противостоят  герои  "Романсеро"  и  те,  кто  их окружает и кто так же, как  герои,  обречен  одной  только  причастностью  к вольному миру.

Из фольклорной  традиции  в  романсы  Лорки  переходят  предсказания  и повторы, народные символы и характерная форма диалога. Обычно перед диалогом в "Романсеро" происходит смена кадра. При встрече Анунсиасьон  с  Архангелом ("Сан-Габриэль") взгляд переносится на  небо  -  и "звезды  по  небосклону рассыпались бубенцами", и тогда уже не видно людей -  просто  два  голоса  в ночи. Так даже этот, очень определенный диалог переменой кадра включается  в общую систему диалогов "Романсеро", где почти невозможно  понять  до  конца, кому принадлежат слова, таинственные и всегда что-то  не  договаривающие  (в драматургии Лорки  они  станут  песнями,  которые  поет  голос  за  сценой). Переменой кадра все происходящее в "Романсеро" соотносится с тем, что больше события, - с природой, вселенной, которая участвует в  происходящем,  но  не поглощена им. Что бы ни  происходило  в  романсах  -  смерть,  убийство  или явление бога - в конце взгляд переносится ввысь: рассветный сумрак,  равнина и  высокое  небо  над  ней.  И  только  романс  о  неверной  жене (наименее характерный  для  сборника  хотя  бы  только  из-за  своей  ярко  выраженной