Царство берендеев в фольклорно-мифологической драме А.Н. Островского «Снегурочка»

 

 И вот тебе разгадка  наших бедствий

 

 И холода: за стужу  наших чувств

 

 И сердится на нас  Ярило-Солнце

 

 И стужей мстит. Понятно?

 

 И тут вот рождается  та самая «фантастическая» идея  действия. Если понятны причины  народного несчастья, почему не  уничтожить их? Соединить разъединенных  людей, порушить вражду, преодолеть  людскую холодность, украсить человеческую  жизнь любовью — вот задача. Свершить это великое дело  — значит добиться всеобщего  счастья на земле берендеев.

 

 Бессонницей томимый,,

 

 Продумал я всю ночь, до утра вплоть,

 

 И вот на чем остановился:  завтра,

 

 В Ярилин день, в  заповедном лесу,

 

 К рассвету дня сойдутся  берендеи;

 

 Велим собрать, что  есть в моем народе,

 

 Девиц-невест и парней-женихов

 

 И всех зараз союзом  неразрывным

 

 Соединим, лишь только  Солнце брызнет

 

 Румяными лучами по  зеленым

 

 Верхам дерев. И пусть  тогда сольются

 

 В единый клич привет  на встречу Солнцу

 

 И брачная торжественная  песнь.

 

 Угодней нет Яриле  жертвы!

 

 Островский опускает  ла землю борьбу богов. Здесь,  на земле, их продолжения —  дети: Снегурочка и Лель, дочь  Мороза и сын Ярилы — Солнца. И суть конфликта здесь, на  земле, — землая, житейская, человеческая. Лель и Снегурочка — молодые,  красивые люди, парень и девушка.  Судьба их сводит неспроста.  Они должны полюбить друг друга.  И если бы так! Тогда бы  кончилась вечная борьба тепла  и холода. Кончились бы муки  берендеев. Однако может ли  состояться такое соединение? Ведь  оно значило бы гибель Снегурочки! Она бы растаяла от жаркой  любви сына Ярилы!.. И так надо. В этом и благо. Таков замысел  бога Ярилы.

 

 У некоторых славянских  народов весна называлась Лялей  или Лелей, что совпадало с  древней Ладой, богиней любви  и весеннего плодородия. Очевидно  родство имени Леля с именем  матери Снегурочки – Весны,  а также родство их «душ».

 

 Весна – Лель, Весна  – Снегурочка, Снегурочка - Лель. Дочь  Весны, Снегурочка испытывает  влечение к теплым и трепетным  стихиям жизни. В этом и кроется  разгадка детской привязанности  Снегурочки к пастушку.

 

 Снегурочка, сама того  не понимая, поступает с Лелем  по-детски эгоистично: «Поди от  нас, уйди подальше, Лель! / Не я  гоню, нужда велит». Снегурочка –  дитя, которое может играть или  не играть со своей любимой  игрушкой (Лелем), но от других  оберегает ее болезненно ревностно:  «…с другими девицами водиться  перестань, ласкаешь их, а мне  сердечко больно, целуешь их, а  я гляжу да плачу». Но «Солнца  любимый сын» и дочь Мороза  не будут вместе, так как разные  они не только по своей природе  , но и по отношению к жизни.  Ледяное сердечко Снегурочки  еще не только не способно любить, но и не способно к состраданию и жалости, которые свойственны большинству берендеев, в том числе и Лелю.

 

 В стране берендеев  образуются союзы без любви.  Кажется, что Лель любит Снегурочку, но она холодна, она не может  любить. Кажется, что полюбили  друг друга Купава и Мизгирь.  Но ведь это только кажется,  а любви-то нет! Невозможность  счастливых союзов обнаруживается  при самом их зарождении. Разрушение  наметившихся союзов происходит  до наступления торжеств в  честь Ярилы. Но все дело  не в разрушении, а в соединении! В соединении людей на началах  любви. Именно — на началах  любви. Вот это чудо и должно  произойти. Островский творит  это чудо.

 

 Можно предположить, что  союз Леля и Купавы обусловлен  даже их именами. Очень давно  празднество Ярилы называлось  Купальскими праздниками. Имена  Куп-ало (Куп-ава) обозначали одно  и то же плодотворящее божество  лета. Значит, «Купава», как и «Ярило»,  может обозначать «свет», «тепло»,  «солнце».

 

 А Лель? «Его (солнца) тепло  в речах моих… в крови и  в сердце». Купава – «солнечная»,  а Лель – «Солнца любимый  сын». Их союз словно освящен  самым языческим божеством, да  и породы они одной – берендеевской.

 

 Сквозь языческий колорит  народной безудержной жизни