Уголовно-правовая характеристика эвтаназии

 

Субъективная сторона  действий (бездействия), составляющих эвтаназию, характеризуется прямым умыслом. Лицо предвидит при этом возможность или неизбежность (обычно неизбежность) наступления смерти безнадежно больного и желает ее наступления.

 

В качестве обязательного  признака субъективной стороны данного  состава преступления выступает  мотив сострадания.

 

Мотивом такого убийства должно выступать сострадание к неизлечимо больному, т.е. чувство жалости, сочувствия, вызываемое несчастьем другого человека.

 

Боль, потеря интереса к жизни  и стремление умереть достойным  образом - главные мотивы пациентов, обращающихся с просьбой об эвтаназии.

 

Целью эвтаназии является избавление больного от мучительных  страданий посредством его умышленного  умерщвления.

 

Мотив и цель выступают  обязательными признаками субъективной стороны состава убийства по просьбе  потерпевшего и соответственно оказывают  решающее значение на квалификацию содеянного.

 

Осуществление эвтаназии  не может быть основано на иных мотивах. В частности, исключен корыстный  мотив, например, получения вознаграждения за последующую трансплантацию органов  жертвы. Подобные мотивы, несомненно, должны расцениваться как отягчающее обстоятельство. В то же время мотивы и цели простого убийства обязательными признаками состава рассматриваемого преступления не являются.

 

Однако на практике проблема заключается не только в трудностях установления мотива сострадания, но и  в самом содержании понятия сострадания  и его применимости к убийству.

 

Сострадание, сопереживание  предполагают готовность разделить  с другим человеком его страдания, переживать вместе с ним его душевное состояние. При убийстве же безнадежно больного, страдающего от невыносимой  боли, виновный не только не принимает  на себя долю его страданий, но и  нередко, наоборот, избавляет себя от переживаний, связанных с созерцанием  мучений потерпевшего.

 

Если бы речь шла о юридической  и фактической легализации эвтаназии, то в том случае единственным лицом, наделенным правом ее осуществления, безусловно, был бы врач. Но поскольку мы говорим  об уголовной ответственности за эвтаназию, хотя и более мягкую по сравнению с существующей, то, полагаю, что в качестве лиц, ее осуществляющих, могут выступать не только медицинские работники. Это подтверждает и практика. В ряде публикаций и телепередач широко освещались случаи применения медикаментозной эвтаназии, осуществляемой близкими по просьбе измученного болями больного.

 

Примером может служить  трагедия, имевшая место в Литовской  республике с 19-летним Ш., который, на почве переживания личных неприятностей, совершил самосожжение. Своевременное оказание медицинской помощи позволило сохранить Ш. жизнь. Однако ему ампутировали руки и от 35% ожогов тела он испытывал постоянные нестерпимые боли. Больной перенес семь операций, но лечение не помогало, как и применяемые обезболивающие препараты. Мать Ш. - врач по профессии, ухаживая за ним, постоянно испытывала муки от беспомощности, при этом сын одолевал ее просьбами помочь ему уйти из жизни, которая стала для него невыносимой. В итоге мать ввела сыну смертельную инъекцию - сверхдозу сердечного лекарства, а сама попыталась покончить жизнь самоубийством, но врачи ее спасли.

 

По данному факту Вильнюсской  прокуратурой было возбуждено уголовное  дело по признакам убийства с отягчающими  обстоятельствами - лица, находящегося в беспомощном состоянии. Однако, по мнению заместителя главного прокурора  Вильнюсской окружной прокуратуры, потерпевший не был в беспомощном  состоянии - он слышал, говорил с  матерью, мог позвать на помощь. Мать лишь исполнила его волю. Поэтому  ее действия были переквалифицированы  на статью УК об убийстве без отягчающих обстоятельств. В Литве, как и  в России, эвтаназия запрещена. И  все же суд учел исключительную ситуацию, болезненное тяжелейшее психическое  состояние, в котором находилась мать Ш., и прекратил в отношении  нее уголовное дело.

 

Современное законодательство исходит из того, что каждый человек  имеет неоспоримое право на жизнь. Жизнь является величайшим и самым  важным из социальных и правовых благ личности. Положение о праве на жизнь провозглашено всеми важнейшими международно-правовыми документами по правам человека. Это право, в соответствии с современными воззрениями, предусматривает возможность свободно распоряжаться своей жизнью. В связи с этим попытка самоубийства перестала относиться к числу уголовно наказуемых деяний. Вместе с тем уголовное законодательство предусматривает ответственность за доведение до самоубийства, но не устанавливает наказания за подстрекательство к самоубийству или помощь в осуществлении самоубийства.

 

Право человека на свободное  распоряжение своей жизнью предполагает строгую законодательную регламентацию  деятельности государства и частных  лиц при поставлении гражданином своей жизни в опасное положение и не дает никому права содействовать человеку в его стремлении к уходу из жизни. Эвтаназия отличается от самоубийства комплексной правовой природой: c одной стороны, в ее основе лежит деяние по распоряжению собственной жизнью, а с другой - эвтаназия является актом лишения жизни одного лица другим. Вследствие особенностей своей правовой природы эвтаназия, в отличие от самоубийства, не подпадает под механизм правовой реализации права на жизнь, являясь убийством.

 

Уголовно-правовая квалификация эвтаназии неразрывно связана с  проблемами медицинско-правового свойства, в первую очередь, - с определением момента возникновения и утраты права на жизнь. Критерии установления момента наступления смерти неоднократно менялись, что было связано, в числе прочего, с достижениями медицинской науки. В целом далеко не все общественные отношения, так или иначе связанные с реализацией права на жизнь, надлежащим образом урегулированы на законодательном уровне.

 

В современном уголовном  законодательстве эвтаназия квалифицируется  как убийство, совершенное по просьбе  потерпевшего. Наличие такой просьбы  не освобождает от ответственности  за убийство, но, на наш взгляд, должно приводить к ее смягчению, что  требует соответствующего закрепления  в праве. В целом право на эвтаназию  действующим законодательством Российской Федерации не предусмотрено, эвтаназия запрещена законом под угрозой наказания, что следует признать справедливым на современном этапе.

 

§ 2 Правовые нормы об эвтаназии  в российском законодательстве

 

Подобно любому социально-правовому  явлению, значимому для развития общественных отношений, эвтаназия  требует соответствующего нормативно-правового  регулирования. К нормативно-правовым актам, содержащим нормы об эвтаназии, прежде всего, следует отнести международные  нормативные правовые акты, поскольку  общепризнанные принципы и нормы  международного права и международные  договоры РФ согласно п. 4 ст. 15 Конституции  РФ являются составной частью правовой системы России.

 

Российское законодательство устанавливает прямой запрет на осуществление  эвтаназии. Речь идет о ст. 45 Основ  законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22 июля 1993г., в которой  закреплено, что "медицинскому персоналу  запрещается осуществление эвтаназии - удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами, в том  числе прекращением искусственных  мер по поддержанию жизни"[6].

 

Обязывая врача идти до конца в борьбе с болезнью пациента, закон в то же время предоставил  право больному отказаться по собственному усмотрению от медицинской помощи. Так, Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан 1993 г. содержат статью 33 "Отказ от медицинского вмешательства", которая гласит: "гражданин или  его законный представитель имеет  право отказаться от медицинского вмешательства  или потребовать его прекращения, даже если оно начато, на любом этапе  проведения"

 

Таким образом, нет никаких  правовых оснований обязать человека, страдающего тяжелой, угрожающей его  жизни болезнью, например раком, подвергнуться  лечению. По-видимому, следует согласиться  с теми авторами, которые полагают, что закрепление в российском законодательстве права пациента на отказ от лечения означает фактическое  установление и права на пассивную  эвтаназию. Тем не менее такой вывод, который, казалось бы, логически следует из приведенных выше положений о праве на отказ от лечения, вступает в скрытое противоречие с теми нормами Основ, согласно которым в Российской Федерации эвтаназия, в какой бы форме она ни осуществлялась, запрещена.

 

Так, в ст. 45 Основ говорится  о том, что медицинскому персоналу  запрещается осуществление эвтаназии - удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами, в том  числе прекращением искусственных  мер по поддержанию жизни. Согласно названной статье лицо, которое сознательно  побуждает больного к эвтаназии  и (или) осуществляет эвтаназию, несет  уголовную ответственность в  соответствии с законодательством  Российской Федерации. Сделанный вывод противоречит и Уголовному кодексу РФ, содержащему состав убийства - умышленного причинения смерти другому человеку (ст. 105).

 

Аналогичный запрет содержит и текст клятвы врача, утвержденной Федеральным законом от 20 декабря 1999 г. "О внесении изменения в статью 60 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан", где содержится следующее положение: "Получая высокое звание врача и приступая к профессиональной деятельности, я торжественно клянусь... никогда не прибегать к осуществлению эвтаназии".

 

Лица, окончившие высшие медицинские  образовательные учреждения Российской Федерации, при получении диплома  врача дают клятву, текст которой  установлен ст. 60 Основ. Будущие врачи  торжественно клянутся проявлять уважение к жизни человека, никогда не прибегать  к осуществлению эвтаназии. Факт дачи клятвы врача удостоверяется его  личной подписью под соответствующей  отметкой в дипломе с указанием  даты. В той же статье Основ говорится  об ответственности врачей за нарушение  данной ими клятвы. Поскольку согласие пациента на причинение вреда не устраняет  общественно опасного характера  пассивной эвтаназии и ее оценки как убийства, ответственность медицинского работника должна наступать на общих основаниях.

 

Однако многочисленные исследования показали, что отношение врачей к  пассивной форме эвтаназии отличается толерантностью. Показательно и то, что большая их часть убеждена, что подобные случаи фактически, независимо от наличия запрещающей нормы  в российском законодательстве существуют в медицинской практике.

 

Некоторые специалисты в  области уголовного права полагают, что умышленное бездействие врача, выразившееся в неосуществлении  реанимации, которую он должен был  и мог произвести, при отсутствии признаков наступления биологической  смерти, образует так называемое бездействие-невмешательство, влекущее уголовную ответственность  за неоказание помощи больному (ст. 124 УК РФ), но не убийство (ст. 105 УК РФ). Аргументы, которые при этом приводятся, сводятся к следующему: врачи-реаниматологи  не имеют отношения к причинам, приведшим пациента к угрожающему  жизни состоянию (клинической смерти), выступающему в качестве основания  для проведения реанимационных мероприятий[7].

 

Эта позиция легко опровергается  законодательным положением, согласно которому уголовная ответственность  по ч. 2 ст. 124 УК РФ, предусматривающей наступление смерти больного, возможна лишь при неосторожном отношении субъекта преступления к этому последствию. Такое отношение может быть выражено либо в легкомыслии, либо в небрежности и полностью исключает умышленную вину. В рассматриваемых случаях неоказание помощи больному выступает способом совершения более опасного преступления - убийства - и подпадает под признаки состава, предусмотренного ст. 105 УК РФ. Иное решение противоречит закону.

 

В юридической литературе встречается и другая точка зрения. Так, В.И. Ткаченко полагает, что ответственность  врача-реаниматолога, не выполнившего свои профессиональные обязанности, что  повлекло смерть больного, должна наступать  лишь за создание условий для наступления  смерти. Автор считает невозможным  совершение убийства путем бездействия, поскольку «при бездействии лицо не совершает активных волевых целенаправленных действий по причинению физического  вреда, а лишь создает условия  для разрушительной работы патологических клеточных, тканевых и органных процессов»[8].

 

Ответственность врача наступает  не за действие патологических процессов, происходящих в организме больного человека, за что, конечно же, врач не отвечает, а за собственную вину - непринятие мер, которые способны нейтрализовать действие этих процессов, при условии, что врач должен был мог это сделать. При невозможности оказания помощи (наступление биологической смерти, отсутствие необходимого оборудования и аппаратуры и пр.) ответственность врача, исключается.

 

В науке уголовного права, как России, так и зарубежных государствах проблема эвтаназии нередко рассматривается  с позиций более широкого понятия - согласия потерпевшего на причинение вреда. Российское уголовное право  исходит из того, что такое согласие не должно рассматриваться в качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния. Поэтому позиция действующего уголовного законодательства России относительно эвтаназии однозначна: это убийство, т.е. умышленное, неправомерное лишение  жизни другого человека.

 

Мотив сострадания, указанный  в перечне смягчающих обстоятельств, предусмотренных в ст. 61 УК РФ, может  быть учтен лишь при назначении наказания  виновному лицу, но не при квалификации деяния. Убийство по мотиву сострадания  квалифицируется по ч. 1 ст. 105 УК РФ как убийство.

 

При этом важно подчеркнуть, что с точки зрения теории российского  уголовного права и понятия общественно  опасного деяния, которое в ней  выработано и охватывает как действия, так и бездействие, принципиальных различий между двумя формами  эвтаназии - активной и пассивной - не существует в силу того, что не существует принципиальной разницы (если мы говорим  об общественной опасности) между убийством, совершенным путем действий (нанесение  смертельного ранения, изъятие жизненно важного органа и пр.), и убийством, совершенным путем бездействия (неоказание надлежащей помощи лицу, находящемуся в опасном для жизни состоянии, оставление особо уязвимых, беспомощных лиц без попечения, пищи, ухода и т.д.).

 

Что касается склонения больного к эвтаназии, о котором говорится  в ст. 45 Основ, ответственность за такие действия в УК РФ не предусмотрена. Под склонением больного к эвтаназии  следует понимать возбуждение в  нем решимости уйти из жизни и  обратиться с просьбой об эвтаназии  к медицинскому работнику. Такого рода действия нельзя рассматривать с  позиций института соучастия или какого-либо другого уголовно-правового института. Даже если признать акт эвтаназии формой самоубийства при помощи врача, то и в этом случае нельзя наказать лицо, склонившее больного к эвтаназии. Склонение к самоубийству по российскому уголовному праву не образует преступного деяния.