Смертная казнь

С 1.01.2010 г. суды присяжных должны были начать действовать в последнем субъекте федерации, где их до сих пор не было — в Чеченской Республике. В связи с этим Верховный Суд РФ обратился с запросом о возможности применения смертной казни с этого момента в Конституционный Суд РФ.

19 ноября 2009 года Конституционный суд РФ своим Определением № 1344-О-Р «О разъяснении пункта 5 резолютивной части Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1999 года № 3-П» признал невозможность назначения смертной казни. Суд мотивировал это тем, что положения пункта 5 резолютивной части Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1999 года № 3-П в системе действующего правового регулирования, на основе которого в результате длительного моратория на применение смертной казни сформировались устойчивые гарантии права человека не быть подвергнутым смертной казни и сложился конституционно-правовой режим, в рамках которого — с учетом международно-правовой тенденции и обязательств, взятых на себя Российской Федерацией, — происходит необратимый процесс, направленный на отмену смертной казни, как исключительной меры наказания, носящей временный характер («впредь до ее отмены») и допускаемой лишь в течение определенного переходного периода, то есть на реализацию цели, закрепленной статьей 20 (часть 2) Конституции Российской Федерации, означают, что введение суда с участием присяжных заседателей на всей территории Российской Федерации, не открывает возможность применения смертной казни, в том числе по обвинительному приговору, вынесенному на основании вердикта присяжных заседателей.

Конституционный Суд РФ также указал, что Российская Федерация связана требованием статьи 18 Венской конвенции о праве международных договоров не предпринимать действий, которые лишили бы подписанный ею Протокол № 6 его объекта и цели, до тех пор, пока она официально не выразит свое намерение не быть его участником (то есть этот документ будет ратифицирован). Поскольку основным обязательством по Протоколу № 6 является полная отмена смертной казни, то в России с 16 апреля 1997 года (даты подписания Протокола) смертная казнь применяться не может, то есть наказание в виде смертной казни не должно ни назначаться, ни исполняться.

Судья Конституционного Суда РФ Ю. Д. Рудкин с данным решением не согласился и высказал особое мнение.

«Речь идет не о продлении моратория на смертную казнь, а о запрете применения этой меры наказания вообще», - подчеркнули в пресс-службе суда.

Общественное мнение по вопросу смертной казни

Общественное мнение - категория не простая и динамичная. Даже если степень ригоризма различных социальных групп в разное время, возможно, будет меняться, тем не менее, достичь общественного консенсуса по проблеме смертной казни, маловероятно. Оно всегда будет оставаться дискуссионным и проблематичным, как всегда проблематично преодоление рассогласованности между доводами сердца и разума. Как отмечается, оно основано на избытке эмоций, на стереотипах прошлого.

Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) представляет данные о том, в каких случаях смертная казнь кажется россиянам допустимой, а в каких - нет.

По мнению россиян, смертная казнь приемлема в первую очередь, в отношении лиц, участвовавших в изнасиловании несовершеннолетних (79%). Большинство наших сограждан также за применение смертной казни для террористов (65%), наркоторговцев (61%) и совершивших предумышленное убийство (60%).

Во всех остальных случаях, как правило, респонденты выступают против смертной казни. Наиболее негативно сограждане относятся к применению такой меры наказания в отношении лиц, уличенных в коррупции (66%), в государственной измене и шпионаже (65%), совершивших вооруженное ограбление (62%). Большинство россиян также против смертной казни людей, руководящих подготовкой военного переворота (59%) или совершивших покушение на главу государства (54%).

За прошедшие десять лет мнение наших сограждан о допустимости смертной казни в тех или иных случаях несколько изменилось. В большинстве случаев россияне стали чаще выступать против применения этого наказания.[13] (см., таблицу 1 в приложении).

Как свидетельствуют данные, изложенные в таблице, в 2009 г. по сравнению с 1999 г. число опрошенных поддерживающих смертную казнь сократилось на 15%, а число выступающих против смертной казни возросло на 10%.

Об отношении государства к смертной казни в определенной мере можно судить по динамике приговоров к смертной казни в России за последние 14 лет ее применения: в 1986 г.- 225 осужденных к смертной казни, 1987 г.-120 человек, 1988 г.-115, 1989 г.-100, 1990 г.- 223, 1991 г.- 147, 1992 г.- 159, 1993 г.- 157, 1994 г.- 160, 1995 г.- 143, 1996 г.- 153, 1997 г.- 106, 1998 г.-116, 1999 г.-19.[14]

Свое мнение о проблеме смертной казни высказали заместитель Комитета Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству, координатор государственно-патриотического клуба "Единой России" Ирина Яровая и профессор, заслуженный юрист России, заслуженный деятель науки, судья Конституционного суда РФ в отставке Тамара Морщакова.

Ирина Яровая, являясь сторонником смертной казни, категорично оценивает её необходимость: «Если исходить из того, что нельзя применять какую-либо меру наказания из-за возможности ошибки следствия, то нужно отменить уголовное преследование вообще. Суд присяжных, участие адвокатов, независимость судебного разбирательства, индивидуальность наказания и возможность помилования - это достаточные условия при назначении исключительной меры наказания»[15].

Прочитав эту аргументацию, я невольно подумала, а где же были адвокаты, независимость суда, индивидуализация наказания, право на помилование, когда выносили смертный приговор и приводили его в исполнение в отношении, как выяснилось впоследствии, невиновных. Вспомним, например, «Витебское дело», когда за убийства, совершенные маньяком Михасевичем, успели осудить 14 ни в чем не повинных людей. Одного из них расстреляли, один ослеп в тюрьме. Еще примером может служить дело Фефилова. В 1982 - 1988 годах он убил 7 девочек. За первое убийство, совершённое маньяком в Свердловске 29 апреля 1982 года, осуждён к смертной казни страдавший олигофренией, ранее судимый за грабёж, Хабаров Г. Л. Приговор Свердловского областного суда от 23 марта 1983 г. приведён в исполнение 27 апреля 1984 г.

Рост умышленных убийств - с 17 до 30 тысяч в год И. Яровая связывает с неприменением смертной казни. Однако следует заметить, что согласно уголовной статистике в 2009 г. в России было зарегистрировано 17681 убийство.[16] Таким образом, если следовать логике рассуждения И. Яровой, то сокращение числа убийств с 30 тысяч до 17 тысяч в период, когда не применяется в стране смертная казнь, является аргументом в пользу ее отмены.

Вторым аргументом в пользу смертной казни И. Яровая называет страх. По ее мнению страх смертной казни способен остановить преступников. А. Кистяковский считал иначе. В своем исследовании он пишет: «Когда человек замышляет преступление, в его душе преобладает не страх наказания, а надежда на ненаказанность»[17].

В отличие от И. Яровой Тамара Морщакова придерживается другого мнения. Она считает, что цивилизованный мир уже пришел к определенным выводам в отношении запрета смертной казни и не считаться с этим нельзя. Даже в Америке, которую сторонники смертной казни чаще всего приводят в пример, во многих штатах уже не применяют ее.[18]

Там развито и аболиционистское движение, многие представители которого являются пострадавшими от тяжких преступлений и даже пережили потерю своих близких, в том числе детей. Но они считают, что государство должно принимать иные меры для того, чтобы обеспечить защиту от преступников. Казнь практически уводит от этих мер: государство уже считает себя выполнившим свои обязательства перед обществом, в том числе по обеспечению его безопасности.

Продолжая свои рассуждения, Т. Морщакова полагает, что ликвидация пойманного, т.е. того, кто больше не представляет опасности для общества, - это способ уйти от ответственности за собственную бездеятельность. Граждане заинтересованы в защите от тяжких преступлений, а не в том, чтобы уже обезвреженного преступника, даже если его вина доказана, просто уничтожить.

Другой социально важной стороной этого вопроса по мнению этого автора заключается в том, что еще нигде в мире смертная казнь не оказывала влияния на состояние преступности.

И это понятно, потому что большинство страшных преступлений, связанных с убийствами, совершается ситуационно, импульсивно. Предупредить такие преступления смертной казнью невозможно.

Другую часть тяжких преступлений - заказных, планируемых - просто не умеют раскрывать. У нас не находят заказных убийц. Тогда кому мы грозим? Если террористу-смертнику, так он за счастье почтет отправиться на небеса.

Аргументы Т.Морщаковой представляются мне более убедительными, чем аргументы И.Яровой, поскольку «Смертная казнь не может быть полезна, потому что она подает людям пример жестокости»[19].

Одним из самых убедительных аргументов, который больше всего имеет популярность среди граждан, и его можно привести в форме вопроса: «Почему мы должны кормить этих преступников, которые не имеют права на жизнь после того, что они совершили?». В этом вопросе явно усматривается доля ненависти, озлобленность, когда люди осознают, что за счет своих налогов содержат столько опасных лиц. Конечно, мы понимаем, что никто не хочет, чтобы отчисляемые народом налоги шли на содержание преступников. Значит, их нужно казнить. «Отнять» у них жизнь, которая ни нам, ни государству не принадлежит. А как же быть с остальными заключенными, которых осудили, допустим, на 25 или 30 лет? Они также не весьма благоприятны обществу. Мы ведь и за них платим налоги. Их тоже, выходит, казнить?

Аргументы в поддержку смертной казни хотя и весьма популярны, но явно недостаточны, ибо они основаны, прежде всего, на эмоциональных мотивах.[20]

В подтверждение вышесказанного, приведем еще одно исследование общественного мнения. Судя по данным опроса, в российском обществе доминирует представление о смертной казни как о необходимой мере наказания, которую следует сохранять в законодательстве и применять на практике. Три четверти населения (74%) полагают вынесение смертных приговоров преступникам в принципе допустимым (несколько реже остальных это мнение разделяют люди в возрасте до 35 лет - 67%; заметно чаще других - 85% - сторонники КПРФ), 15% наших сограждан считают такую меру наказания недопустимой. Каждый десятый затруднился сформулировать свою позицию по данному вопросу.[21]

За последние 5 лет распределение ответов на этот вопрос не претерпело существенных изменений: летом 2001 года смертную казнь отстаивали 80% респондентов, а мнение о недопустимости вынесения смертного приговора разделяла точно такая же доля граждан, что и сегодня, - 15%.

Сегодняшние сторонники смертной казни, аргументируя свою точку зрения в ответах на открытый вопрос, исходят, прежде всего, из представления о справедливом, по их мнению, воздаянии за совершенное тяжкое преступление (44%): "всегда в России было: смерть за смерть". В 9% случаев звучал довод о практической целесообразности использования инструмента смертной казни - в целях снижения уровня преступности в стране ("если будет смертная казнь, то будет меньше тяжких преступлений").

Этот довод получал обоснование в ответах респондентов, которые говорили, что страх перед смертным приговором остановит некоторых людей перед совершением тяжкого преступления. "Если будет смертная казнь, то преступники будут бояться хоть чего-то"; "пока их не завалишь, они ничего не поймут"; "чтобы граждане задумывались о том, что делают, забирая жизнь у других" (7%).

Для 5% респондентов весомым аргументом в пользу смертной казни была экономия средств налогоплательщиков. Характерно, что эти люди демонстрировали не столько прагматичность ("зачем содержать преступников, если можно их убить?"), сколько озлобленность: "нечего налоги жрать негодяям"; "не должно на плечи налогоплательщиков ложиться бремя содержания зверей"; "...они поедают наши налоговые деньги"; "так как они губят людей невинных - а ты их корми".

Высказываясь в пользу смертного приговора, некоторые респонденты (4%) рассуждали о бесполезности длительного тюремного или лагерного заключения. Оно по их мнению все равно не приводит к исправлению человека, а скорее делает его еще более злостным преступником: "25 лет отсидит в тюрьме - и выходит головорезом"; "а то убийцы, отсидев срок, снова выходят на свободу и начинают убивать"; "горбатого могила исправит"; "потому что они уже не смогут стать людьми, эти маньяки и убийцы"; "преступник не изменится, лучше приговаривать сразу".

В ряде случаев люди обращали внимание на безнаказанность, которая царит в стране, случаи освобождения преступников за взятки. Отдельные респонденты (1%) защищают смертную казнь из соображений гуманизма. Они считают, что смерть - менее суровое наказание, чем пожизненное заключение: "всю жизнь держать в тюрьме негуманно"; "зачем человека мучить в тюрьме всю жизнь?"; "лучше пусть убивают, проще, чем если они будут страдать"; "они тоже мучаются, хоть и убивают, так что пусть их лучше уничтожают"; "чтоб не мучались".

Мнение, что пожизненное заключение страшнее, чем смерть, разделяют и те, кто высказывался против смертных приговоров. В этом случае респонденты руководствовались не соображениями гуманности, а, напротив, доводом о необходимости справедливого возмездия: "лучше пожизненное заключение пусть получают, а смертная казнь - слишком легкая смерть"; "его нужно не мгновенно убивать, а в мучительных каторжных работах уничтожать"; "преступники должны долго сидеть в тюрьме и мучиться"; "пускай намучаются в тюрьме" (4%).

Из нравственно-религиозных или просто общегуманных соображений исходили те, кто говорил о неприкосновенности жизни человека ("все люди имеют право жить"; "Господь дал жизнь - пусть Господь и заберет ее" - 3%), о простой жалости к людям ("бесчеловечно"; "пусть живет, жалко человека"; "слишком суровое наказание" - 1%), о том, что надо оставить человеку шанс на исправление ("человеку надо дать шанс одуматься, быть более милосердными" - 1%). Некоторые респонденты (2%) не "выносят" смертный приговор, опасаясь непоправимой судебной ошибки, вероятность которой особенно велика в условиях несовершенной системы российского правосудия. Как известно, в 1996 году Россия ввела мораторий на применение смертной казни: суды могут приговаривать осужденных к этой мере наказания, однако приговор не приводится в исполнение. Более половины россиян (55%) называют это решение неправильным (чаще других пожилые люди: 61%). Считают введение моратория правильным 28% населения; такое мнение более всего распространено среди людей с высшим образованием (36%), жителей мегаполисов (35%) и молодых граждан в возрасте до 35 лет (34%). Некоторое представление о динамике мнений по этому вопросу может дать сопоставление данных, полученных в 2006 г., с результатами опроса, проведенного летом 2001 года. Тогда положительно воспринимала мораторий такая же доля граждан, как сегодня - 27%; но людей, не одобрявших его, было значимо больше (62%).[22]