Понятие справедливости в римской правовой традиции

Понятие справедливости в римской         правовой традиции

В общественном сознании право совпадает с позитивным правом (законом). На место объективно существующей исторически обусловленной формы общественных отношений, определяющих равенство участников и ценность каждого из конфликтующих интересов, такой взгляд ставит официально-властный порядок разрешения споров и определения правил поведения.

Подобное сужение понятия оправдывается  тем, что позитивное право — это результат усилий всего общества по точному выражению и закреплению достигнутого понимания права. Данное определение становится отправной точкой дальнейших рассуждений о праве, основанием для судебных решений, источником поиска правовых начал в новых, ранее неизвестных ситуациях. Так формируется правовая традиция народа, понятийный контекст, позволяющий учитывать достижения прошлых поколений мыслителей и вносить новое в уже известное, выдерживая преемственность представлений и единство смыслов, вкладываемых в те или иные понятия. Норма позитивного права представляет собой обобщение этого опыта и одновременно — единицу реально действующего права, правило поведения в данном (отдельном) случае.

Позитивное право существует в разнообразных формах. Наиболее значимая и заметная среди них — закон. Закон отличает прежде всего официальный характер, широкая сфера действия, уровень обобщения и порядок принятия, который призван обеспечить соответствие ожиданий и потребностей общества с достигнутым уровнем понимания права в целом и самой регулируемой ситуацией в частности.

Наряду с законом существуют и пользуются публичным признанием и защитой и другие формы позитивного права, такие как различные подзаконные акты, правовой обычай, судебный прецедент и другие. Эти источники права, как и закон, подвергаются официальному и неофициальному (доктринальному) толкованию.

Значительная часть современных  правоведов отождествляет право  не с самим законом, а с результатами его толкования. Однако принципиальной разницы между официальными формами позитивного права и его интерпретацией нет: и то и другое относится к внешней, когнитивной стороне права, порядку его выражения и восприятия, но не к сущности действующей нормы. Специальные законы назначают (признают) те или иные публичные органы официальными толкователями законов, тем самым устраняя всякое понятийное различие между официально действующим правом и правом как результатом толкования.

Позитивное право и право, установленное толкованием, равно выступают лишь формами признания и восприятия норм права, которые существуют объективно, независимо от официального признания, и являются подлинным регулятором общественных отношений. Весь смысл и содержание борьбы за право заключается в приближении официального права к объективному, в обеспечении порядка, при котором расхождения между ними будут разрешаться в пользу права объективного (пусть не выраженного). Отступления от естественным образом сложившихся норм будут рассматриваться как издержки законодательного процесса или толкования и, соответственно, — отвергаться судами и правоприменительными органами.

Вместе с тем норма позитивного права — закон или судебный прецедент — не может полностью отвечать всей сфере регулирования. Перед судом (или иным правоприменительным органом) стоит задача выявить подлинное право, разрешающее конфликт по принципу равенства, для каждого конкретного случая.

В любой правовой системе задача нахождения права возлагается на суд. Право в объективном смысле оказывается нормой, регулирующей конкретный случай (дело), найденной в установленном порядке в процессе судебного спора. Это право становится общеизвестным в ходе (опять-такиофициально определенной) публикации, но не может быть возведено в закон или в обязательный к применению в сходных случаях прецедент, так как каждый случай неповторим и требует своего особого решения, пусть и подчиненного (соответствующего) общей норме. Таким образом, объективно существует расхождение между правом (как естественной формой общественных отношений, принципом формального равенства) и «правом» как системой выраженных и общепризнанных норм (позитивным правом). Если юридическая наука понимает под правом подлинное и объективно существующее право — норму, управляющую конкретным случаем, то общественное сознание (а нередко и законодательные и правоприменительные органы) — официально признанную норму (закон, обычай, прецедент, международную конвенцию).

Отсюда потребность юридического языка, правовой науки (юриспруденции) в специальном понятии, выражающем идею подлинного права, собственно права, в оппозиции к официальному, позитивному праву (которое может правовым и не быть, а подлинно правовым быть и не может, во всяком случае — применительно к любому конкретному делу). Таким понятием издревле выступает «справедливость».

Понятие правовой справедливости

Сегодня в обыденном сознании понятие справедливости ассоциируется с «социальной справедливостью», с искаженным представлением о поддержке слабых и немощных, о государственных социальных программах, о равных возможностях, о материальном, потребительском равенстве, иными словами — о всех тех социальных формах, которые нацелены на сокращение разрыва между богатыми и бедными, здоровыми и больными, преуспевающими и обездоленными, на неформальное уравнивание различных социальных групп или отдельных лиц, материально отстающих от некоего стандарта потребления или пораженных в их человеческом достоинстве. Эти далекие от права идеи в целом отражают, но вместе с тем и искажают принцип равенства. Справедливость (естественное право) как равное для всех благо, равный ко всем подход предполагает равное воздаяние равным и неравное неравным — именно с тем, чтобы последовательно провести принцип равенства. Но такое равенство будет равенством формальным: равным отношением ко всем (с исключениями для депривилегированных групп или лиц), общей нормой для всех (которая потому и становится нормой, что она всеобщая), единым масштабом подхода ко всем членам общества.

Равный масштаб не предполагает материального равенства, но достигает равенства формального, независимого от материального положения лиц. Равенство (формальное) преодолевает существующие различия (материальные), преобразуя различных людей в равных лиц, устанавливая единые правила для всех, независимо от реальных возможностей. Исключительная мера (масштаб) прилагается к обездоленным (и лишь в особых отношениях), потому что они с формальной точки зрения заслуживают (предварительной, предвосхищающей искомый результат) компенсации, нацеленной на обеспечение формально равного положения с большинством. Так возникают правовые (оправданные целью формального равенства) привилегии — исключительные права некоторых социальных групп. Эти исключения справедливы (в отличие от неоправданных, неправомерных привилегий) именно потому, что они подчиняются единому для всех принципу равенства.

В теории права «справедливость» — синоним права, понятие, указывающее на подлинное (естественное) право, объективно существующее в общественных отношениях, несмотря на возможный произвол законодателя и неизбежные издержки официального признания такого подлинного права. Справедливость — понятие, выражающее сущность действующего права, его непреходящую константу, право, идеальное для данного общества и для данного дела.

Различение права и закона характеризует наиболее проницательные учения о праве и выступает одним из определений права. Эти учения стремятся построить модель идеального права как ориентир для честного человека в его отношениях с другими людьми. Согласно этим учениям, которые называют «естественно-правовыми», в центре правопорядка стоит человек, от рождения наделенный определенными правами, естественными и неотъемлемыми, так что все общественные институты производны от этих первичных прав и стоят у них на службе. Естественные права определяют нравственность и добродетель человека, совершенство его мыслей и чувств. Право формирует и человека, и общество как совершенных во всех отношениях. В большинствеестественно-правовых учений этот идеал получает этическую оценку: говоря о субъекте идеального права, они говорят о нравственно совершенном человеке. Поскольку право как воплощение нравственного закона не зависит от усмотрения людей, оно оказывается источником действующих законов. От законодателя требуется адекватно воспроизвести право в законе, подчинить закон природным характеристикам права. Закон только потому закон, что отвечает естественному праву. Государство и законы существуют для того, чтобы обеспечивать и защищать прирожденные права человека.

Совпадение права с нравственностью — одна из главных слабостей естественно-правовых учений. В этом подходе совпадение естественного права со справедливостью отводит справедливости место в ряду этических, а не правовых явлений, так что противопоставление права (как первичного естественного явления) и закона (как вторичного, искусственного создания людей) сопровождается логическим подчинением права требованиям нравственности или иным неправовым критериям, — что противоречит тезису о первичном и объективном (естественном, Божественном) характере самого права. Сходным образом последовательное противопоставление правовых и политических явлений, отведение государству и другим общественным институтам служебного положения в правовой системе общества — выводит реальное общество в сферу земного, обыденного, профанного, тогда как право сводится к некоему идеальному (и нереальному) явлению, недостижимому завету. Принцип права оказывается не интегрирующим все общественные явления началом, определяющим и раскрывающим Божественную сущность действующего закона и реального общества, а лишь одним из проявлений идеала, не способного полностью воплотиться в действительности.

Исторические сведения о развитии права складываются в более цельную картину подчинения общественных институтов, правовой системы и идеологии единому началу, которое оказывается реально действующим принципом, определением всей общественной жизни, воплощенным в подлинном разнообразии всех ее аспектов.

Понятие справедливости в римском праве

В правовые учения Нового времени понятие справедливости (aequitas) в его соотнесении и традиционном противопоставлении позитивному праву пришло из древнего Рима. Тексты юстиниановского Свода гражданского права (531–535) донесли несколько максим, наиболее авторитетные из которых взяты из постановлений Константина Великого.

Решено, что во всех делах соображения правосудия и справедливости должны быть выше строго права1.

Другие обобщения дошли во фрагментах Юлия Павла, крупного юриста начала III века:

Всякий раз, когда предписания  или неясности права препятствуют естественной справедливости, положение  следует исправить праведными решениями2.

Во всем, особенно же в праве, следует исходить из справедливости3.

Обычно считают, что эти тексты зависимы от императорского законодательства IV века, поскольку именно с Константином противопоставление справедливости праву — как новая идеология, созвучная христианству, постепенно получавшему официальный статус, — утвердилось в науке римского права и стало впоследствии одной из ведущих идей Юстиниановой кодификации, получив через нее прочное место в теориях многих европейских мыслителей последующих веков. Такой взгляд, в целом достоверный, предполагает определенное переосмысление понятия «aequitas» со времен классической римской юриспруденции. Иными словами, ставшее общим местом (топосом) европейской правовой мысли понятие справедливости имело свою предысторию: свой подлинный смысл она обрела в рамках классического римского права (I–III). Последующее усвоение римского правового наследия византийской, западно-европейской и всей мировой культурой происходило в других условиях, в другом культурном контексте, в рамках понимания права, отличного от того, что было свойственно создателям юридической науки. Определение места и значения «aequitas» в структуре римского классического права необходимо для научного уяснения этой категории.

Римские юристы классической эпохи  восприняли абстрактное понятие  справедливости у философов, прежде всего у Аристотеля и Цицерона (который и сам следовал Аристотелю). Для юристов идея справедливости совпадала с правом, так что ее вычленение из единого (синкретичного) понятия должного и правильного (праведного) произошло именно под влиянием философских учений. Аналитическое обособление «справедливости» в учениях профессиональных юристов стало возможным потому, что понятие «aequitas» вполне соответствовало сложившимся правовым взглядам и юридической терминологии, легко вписывалось в язык развитой римской юриспруденции. Кроме того, в учениях великих философов идея справедливости уже была подчинена принципу правового равенства и соразмерности, так что юристы воспринимали ее как подлинно правовое понятие.

Возражая софистам, которые противопоставляли  право и нравственность, отводя справедливости место в ряду этических понятий, Аристотель показал содержательное единство права и справедливости, предложив формальное, абстрактное и всеобщее значение этого понятия.

Аристотель различает естественное право, одинаковое повсюду и не зависящее от его признания или непризнания, и условное (конвенциональное) право, которое определяется соглашением людей4. Понятие справедливости едино и неизменно только по отношению к богам. Реально действующее право, человеческое право изменчиво, как изменчивы условия жизни: различия определяются разнообразием реальных отношений и историческими условиями фиксации правил общежития5. При этом разнообразие не противоречит единству сущности, поскольку все правила подчиняются единому для всех общему правилу, что и делает их правом.

Справедливость — это пропорция, учит Аристотель в 5-й книге (§ 7) «Никомаховой этики». Суть справедливости в применении равного масштаба к равным и неравного к неравным (распределяющая справедливость) и в равном воздаянии, возмещающем утраты (наказание, компенсация) или определяющем эквивалентность при обмене (уравнивающая справедливость). Справедливо то, что исключает отступления от равенства и возмещает нарушения соразмерности и эквивалентности. При добровольном обмене равенство обеспечивает соразмерность предоставлений, при утрате вследствие кражи или повреждения имущества (недобровольный обмен) — равная компенсация позволяет восстановить гармонию, отняв неправомерно полученное или возместив потери потерпевшему.

Объясняя всеобщее действие правового  принципа (omnis ratio iuris), Цицерон воспроизводит и учение о едином равном масштабе и теорию компенсации в римских терминах: